 |
| Радонеж | Иеромонах Макарий (Маркиш) | 21.03.2009 |
«Наша совместная работа должна помочь осужденному сформировать новую систему ценностей, основанную на непреходящих духовно-нравственных идеалах» —
— Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в поздравлении Директору федеральной службы исполнения наказаний Ю.И. Калинину по случаю 130-летия образования уголовно-исполнительной системы России. 18 марта 2009 г.
11 февраля нынешнего года, буквально за несколько дней до открытия Рождественских Образовательных Чтений, впервые за всю историю современной России, ее Президент посетил исправительную колонию в Вологде и провел там заседание президиума Государственного совета по вопросу «О состоянии уголовно-исполнительной системы Российской Федерации».
Имеет ли этот факт отношение к Православной Церкви? — Ответ ясен для каждого, кто в эти дни участвовал в двухдневной работе секции «Практика тюремного служения РПЦ в пенитенциарной системе России», кому приходится работать с осужденными в местах лишения свободы, и кто просто задумается о нынешнем состоянии и ближайшей перспективе лагерей и тюрем России. А кто не задумается — пусть хотя бы обратит внимание на слова Святейшего Патриарха, вынесенные в эпиграф.
В ответ на это приходится слышать (иногда, увы, и от православных), что-де не церковное это дело — обустраивать лагеря и тюрьмы, что надо лечить социальные язвы, заботиться прежде всего о предотвращении преступлений — тогда, мол, и тюрьмы не понадобятся… Что ж, любой пожарник так же в точности будет настаивать на необходимости профилактики возгораний. А теперь скажите, возможно ли, чтобы под таким предлогом пожарник отказался тушить пожар?
* * *
1. Миссионерское поле в тюремном служении
Начнем с особенностей миссии, которая открывается перед Церковью в местах лишения свободы. Она естественно входит в задачи Отдела взаимодействия с Вооруженными Силами и правоохранительными органами РПЦ, и в то время как личный состав Вооруженных Сил и правоохранительных органов имеет много общего, лица, содержащиеся под стражей и в заключении имеют кардинальные отличия.
Некоторое внешнее сходство — регламентированный образ жизни, жесткая дисциплина — ни в коем случае не может служить поводом к затуманиванию этого различия. Солдат, офицер, сотрудник охраны своей свободной волей отдает себя на трудное, опасное и жизненно важное служение обществу, народу и государству; заключенный совершил преступление против общества, народа и государства, почему и лишен свободы. Эти характеристики ложатся в основу церковной миссии к тем и другим.
В связи со сказанным можно выделить три особенности миссионерского служения осужденным и обвиняемым в уголовных преступлениях:
a. Церковь способна влиять на условия их жизни (а не только на духовное состояние);
b. они находятся в состоянии конфронтации с обществом;
c. они лишены свободы.
Первые два из них имеют количественный и относительный характер, а третье, как видим, качественный и абсолютный. Изменение жизненных условий так или иначе соединяется с многими церковно-благотворительными делами; конфронтация с обществом в той или иной мере присуща многим социальным и возрастным группам. Но лишение свободы составляет исключительную и определяющую характеристику тех, кто был помещен под стражу или осужден к такому наказанию. Сегодня их число в России возрастает и — если мы предпочитаем закон беззаконию — в скором будущем превзойдет миллион. Какая судьба ждет их? И какая нас?…
2. Лишение свободы
Согласно «Основам Социальной Концепции РПЦ» (разд. IX.3), Церковь видит следующие функции уголовного наказания:
a. реабилитация преступника;
b. пресечение его преступной деятельности;
c. изоляция преступника от общества;
d. назидание потенциальных правонарушителей.
При высший приоритет имеет функция реабилитации, что и отражено в самом названии исправительной системы.
Задачи сотрудничества Церкви с исправительными органами должны быть ориентированы на содействие указанным функциям; в противном случае нарушенными окажутся основные принципы синергии Церкви, общества и государства.
Лишение свободы на сегодняшний день de facto стало единственной формой наказания за тяжкие преступления. Точно так же, как и в случае смертной казни, отдельные голоса призывают либо вовсе отказаться от лишения свободы, либо разбавить ее каким-то подобием конкордата с заключенными, под тем предлогом, что никому не позволено отнимать у человека данную Богом свободу. Церковь, однако, отклоняет эту аргументацию и принимает лишение свободы как допустимый с христианской точки зрения вид наказания, при соблюдении определенных условий: «Важно, чтобы лица, находящиеся в местах лишения свободы, не испытывали бесчеловечного обращения, чтобы условия их содержания были такими, при которых их жизнь и здоровье не подвергались бы опасности, а на их нравственное состояние не влиял бы пагубный пример других узников» (ОСК РПЦ, разд. IX.3).
В какой же мере лишение свободы в его современной форме исправительных и воспитательных колоний отвечает перечисленным выше функциям? Следует признать, что выполняется лишь функция изоляции. Мы видим, что криминальные авторитеты продолжают беспрепятственно руководить преступными группами из мест лишения свободы; что регулярные «ходки в зону» становятся нормой для целого социального слоя; и, хуже и печальнее всего, что функция реабилитации преступника терпит полный крах. Пословица о том, что хорошему человеку случается попасть в тюрьму, но выйти на свободу хорошему человеку невозможно, распространена во многих странах мира.
Мы постоянно твердим о реабилитации бывших заключенных, с изрядной долей лицемерия умалчивая о том, что мы (общество) лишили их свободы — кого на пять лет, кого и на десять, кого и больше — именно с целью исправления. Они бы должны были выйти из зоны, словно ангелы во плоти, живые средоточия всех возможных добродетелей. Должны были бы…
В этой связи Церковь не может уклониться от острой и неотложной задачи восстановления нормальных функций исправительной системы; более того, по ряду направлений она способна возглавить такую работу.
3. Тюремная антикультура и ее устранение
Причиной дисфункции лишения свободы как меры уголовного наказания следует признать тюремную антикультуру, самовоспроизводящуюся криминальную среду обитания осужденных. На эту тему сказано и написано очень много, как в России, так и за рубежом; вывод, однако, прост и единообразен: никакое «исправление» или «обновление» тюремного этоса в принципе невозможно, единственный путь к успеху лежит через его уничтожение за счет ликвидации тюремной социальной среды.
Указанная цель достигается в условиях раздельного содержания заключенных. Идея подобной организации МЛС возникла почти двести лет назад; известен целый ряд попыток воплотить ее на практике, но лишь в наше время, с развитием информационной, контрольной и строительной техники, она впервые стала реальной альтернативой традиционным тюрьмам и колониям. Раздельное содержание позволяет:
a. устранить какие-либо контакты между заключенными, кроме тех, которые администрацией мест лишения свободы (колонии, лагеря, тюрьмы, изолятора) считались бы полезными и благотворными;
b. таким же образом контролировать информационные потоки — свидания, беседы, книги, журналы, газеты, теле — и радиопрограммы, видео — и аудиозаписи, учебные материалы, и тем более незаконные, но широко распространенные средства мобильной связи, — причем индивидуально для каждого заключенного;
c. контролировать все действия личного состава МЛС в отношении заключенных, тщательно пресекая любые нарушения.
Пункт b требует введения в штат МЛС достаточного числа консультантов для индивидуальной работы с заключенными (20−30 человек на каждого консультанта). Однако общая численность личного состава МЛС в новых условиях содержания осужденных может быть значительно сокращена за счет сотрудников охраны и другого персонала.
Реализация подобных мер связана с весьма существенными расходами на переоборудование МЛС (или строительство новых) и оснащение их средствами управления, сигнализации и информационной техники. Однако с учетом постоянного удорожания человеческого труда, удешевления технических средств и, главное, сокращения колоссальных убытков, причиняемых обществу рецидивной преступностью, такие расходы более чем оправданы.
Таким и только таким путем можно достичь соблюдения условий лишения свободы, указанных в Основах социальной концепции РПЦ. Следовательно, Церковь имеет формальную и нравственную обязанность участвовать в противодействии тюремной антикультуре и ее полном устранении.
4. Реабилитация и церковная миссия
В условиях раздельного содержания заключенных, когда тюремный этос перестанет воздействовать на обитателей МЛС, лишение свободы сможет в полной мере восстановить свои функции как мера уголовного наказания. Осужденные потеряют малейшую возможность к противоправным действиям в МЛС, в том числе и в особенности неконтролируемые контакты с внешним миром; тем самым лишение свободы станет для потенциальных правонарушителей весьма серьезной угрозой. Но самое главное, как было отмечено, это реабилитационная функция, способность к исправлению преступника.
Свободный человек сам осуществляет выбор своего образа жизни и поведения, и выбор этот, к сожалению, далеко не всегда в пользу добра: такова природа человека. Однако, лишая человека свободы по приговору суда, общество берет на себя этот выбор, в надежде и с целью помочь оступившемуся вернуться на путь добра. Абсурд из абсурдов и безумие из безумий — осужденные за убийство, грабеж и насилие, с молчаливой санкции общества и за его счет коротающие срок заключения за прослушиванием блатных песен, просмотром скотской телепродукции, изучением похабных журналов, игрой в карты на жизнь и содомией над сокамерниками. Тюремный этос — их реванш за попадание в зону.
С устранением тюремной антикультуры и переходом всей жизненной сферы осужденного под контроль консультанта, последний приобретает уникальную возможность воздействия на его личность. Разумеется, насильственная реабилитация невозможна: вполне вероятно, осужденный на первых порах не пойдет на контакт с консультантом и останется в условиях добровольного информационного голода. Когда же контакт возникнет, консультант предложит ему такую подборку информации различной природы, которая понемногу, исподволь, но единонаправленно и постоянно, будет открывать ему горизонты добра. Если вспомнить, что длительность сроков заключения измеряется годами, и помимо консультанта и предлагаемых им материалов у осужденного нет иных связей с внешним миром, перспективы реабилитации становятся вполне реальными.
Программы реабилитации для МЛС могут быть как религиозными, базирующимися на одной из традиционных для России религиозных конфессий, так и безрелигиозными, секулярными. Выбор той или иной программы (и, соответственно, консультанта) для данного осужденного может быть сделан на основе его самоидентификации как верующего или неверующего. Свобода совести осужденных (которой они не лишаются) обеспечивается возможностью смены программы реабилитации или просто отказом от работы с консультантом.
Поскольку население Российской Федерации в массе идентифицирует себя как православное, в указанных условиях на тюремную миссию Церкви возлагается огромная роль по реабилитации едва ли не подавляющего большинства осужденных. Церковь, в свою очередь, должна взять на себя ответственность за разработку православных программ реабилитации и участие в профессиональной подготовке консультантов для МЛС.
_______________________________________________________________________________________________________
Участники секции «Практика тюремного служения Русской Православной Церкви в пенитенциарной системе России» XVII Международных Рождественских образовательных чтений подготовили следующий проект обращения к Президенту Российской Федерации Д.А. Медведеву:
Ваше Превосходительство г-н Президент,
мы приветствуем Ваше выступление на выездном заседании президиума Госсовета РФ, посвященное мерам по совершенствованию и реорганизации уголовно-исполнительной системы. Оно состоялось накануне XVII Рождественских чтений, где священнослужители Русской Православной Церкви, командный состав Федеральной Службы исполнения Наказаний, политические и общественные деятели, обсуждали те же самые задачи. Невозможно считать это простым совпадением: в силу целого ряда объективных причин, уголовно-исполнительная система именно сегодня требует особого внимания и неотложных мер со стороны государства и общества.
Согласно «Основам Социальной Концепции РПЦ» (разд. IX.3), «Совершенное и осужденное по закону преступление предполагает справедливое наказание. Смысл его состоит в исправлении человека, нарушившего закон, а также в ограждении общества от преступника и в пресечении его противоправной деятельности. Церковь… понимает наказание не как месть, но как средство внутреннего очищения согрешившего…Важно, чтобы… на их нравственное состояние не влиял бы пагубный пример других узников». Следует трезво признать, что уголовно-исполнительная система в ее нынешнем виде не соответствует этим элементарным требованиям: вопреки нашим намерениям, она становится средой деградации и нравственной гибели личности, рассадником тюремной антикультуры и рецидивной преступности.
Как Вы отметили в своем выступлении, «Государство тратит огромные средства и на содержание под стражей, и на физическую реабилитацию заключенного. Получается, общество оплачивает по сути то, что ему вредит». Тот факт, что вслед за освобождением из исправительной колонии идет длительная и нередко безуспешная реабилитация бывшего заключенного, говорит сам за себя. Как средство наказания, лишение свободы вместо дороги смерти должно стать дорогой жизни.
Законодательное и организационное совершенствование уголовно-исполнительной системы, проектирование, строительство и реконструкция мест лишения свободы с необходимыми средствами наблюдения, сигнализации и информационной техники для раздельного содержания заключенных и полезной трудовой деятельности — все эти меры к укреплению безопасности и правопорядка, к разрушению тюремной антикультуры, принадлежат органам государственной власти. В то же время на Православной Церкви и других традиционными для РФ религиозных конфессиях лежит важнейшая духовно-созидательная задача: лично руководить узником (при полном соблюдении свободы совести) на его пути покаяния, исправления, восстановления социальных, трудовых, культурных и духовных норм и навыков, участвовать в разработке реабилитационных программ для различных категорий заключенных, в подготовке консультантов-наставников для воспитательной работы в местах лишения свободы.
Долг Церкви — печалование перед властью о нуждах народа, о правах и заботах отдельных граждан и общественных групп. Мы убеждены, г-н Президент, что совместные усилия Церкви с органами государственной власти, с общественными организациями и гражданскими структурами, приведут к успеху в богоугодном и общественно-необходимом деле коренной реорганизации уголовно-исполнительной системы.
