О видах добродетелей

Часть 2

Часть 1

Целомудрие

Целомудрие — это уклонение от всякого рода блудных дел и отвержение всего того, что их провоцирует, в том числе блудных помышлений и мечтаний. До брака и вне брака целомудрие связано с хранением девства, а в браке — с хранением супружеской верности.

Целомудрие заповедано Богом, сказавшим: «Не прелюбодействуй» (Исх. 20: 14) и «Не пожелай красоты [женщины] в сердце твоем» (Притч. 6: 25).

В современной культуре, пожалуй, больше всего ополчаются именно против этой добродетели, именно ее больше всего осмеивают и стараются забыть.

А между тем эта добродетель естественна для рода человеческого. Так, из девственной земли были созданы первые люди — Адам и Ева, девственными они были в раю, вплоть до изгнания; девственным рождается и ныне всякий человек; естественным образом целомудренны малые дети, чьей незлобивости умиляются взрослые.

Нередко даже самые распущенные люди признают, что если бы пришла им серьезная мысль о браке, то они предпочли бы брак с девственной невестой. Даже самые развратные мужчины, как правило, хотят оградить своих дочерей от растления и власти блуда как можно дольше. Также нередко и закоренелые блудники признают супружескую верность как непременную составляющую идеального брака.

Таким образом, даже самые пораженные блудной страстью люди, хоть и косвенно, исповедают высоту добродетели целомудрия. И даже в массовой культуре, замешанной на сексе, девство нередко считается символом нравственной чистоты.

Но нравственное совершенство и чистота — это как раз то, к чему стремится любой настоящий христианин, и то, чего он достигает на пути исполнения заповедей Божиих и подражания Христу, Который Собственным примером учил целомудрию Своих учеников.

Для христианина хранение целомудрия продиктовано естественным желанием сохранить в чистоте тело — храм Духа Святого, о чем говорит апостол: «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог, ибо храм Божий свят; а этот храм вы» (1 Кор. 3: 16−17).

А также для христианина хранение целомудрия продиктовано любовью к свободе от всяческих греховных страстей, к чему призывает преподобный Антоний Великий: «Не будьте рабами ни скверных, нижеестественных страстей, ни срамных похотений, столь мерзких пред Богом»[1].

Порабощенные блудом люди нередко оправдывают этот грех, называя его «свободной любовью» и уверяя, что ничего плохого нет в том, чтобы предаваться ей, «не связывая себя узами брака». Однако лукавство подобных отговорок видно в том, что по существу такие отношения — это «любовь с готовностью на предательство». Рано или поздно один из «партнеров» бросает другого ради кого-то еще. Все, кто рассуждают о «свободной любви», признают ее как оправдание для собственного предательства, однако им почему-то совсем не нравится, когда предают их самих.

Такая «свободная любовь» не имеет ничего общего ни с настоящей свободой, ни с настоящей любовью. Это лишь жалкое оправдание для слабых людей, порабощенных блудной страстью.

Прекрасно известно, что беспорядочные половые связи приводят ко множеству болезней, становятся препятствием для нормальной семейной жизни, делают непрочными будущие браки. Не приводит такая жизнь и к счастью: люди, ведущие ее, подвержены депрессиям, необъяснимой тоске.

Но телесные болезни и искажения психики — это лишь малые проявления пагубных следствий греха. Он разрушает жизнь блудника уже в этом мире, но самое страшное заключается в том, что нарушение заповеди Божией о целомудрии ведет к ужасной участи после смерти: «Знайте, что никакой блудник. не имеет наследия в Царстве Христа и Бога» (Еф. 5: 5); «Не обманывайтесь: ни блудники. ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники. Царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6: 9−10); «Скверных. и любодеев. участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая» (Апок. 21: 8).

Само слово «целомудрие» нередко объясняют как «целостную мудрость». Казалось бы, как это связано с сохранением своего тела и души от господства блудного возбешения? Но связь есть, и самая непосредственная. Целомудрие — это чистота души и тела и совершенное подчинение тела душе. Тот, кто достигает этого состояния, достигает такой ясности ума и духа, какая неведома блуднику.

Как говорил святитель Григорий Нисский, обладающий «целомудрием живет во свете чистой совести, потому что. душа его бодрствует в свете истины и. не приводится в безумие ни одной из земных грез»[2].

Любовь людей, чуждых целомудрия, быстро угасает. И напротив, как говорит святой Иоанн Златоуст, «от целомудрия рождается любовь, а от любви — бесчисленное множество благ»[3], и «если кто научится целомудрию, то жену свою будет считать милее всех, станет смотреть на нее с великой любовью и иметь с нею большое согласие, а с миром и согласием войдут в дом все блага»[4].

Как же приобретается целомудрие?

Тому, кто желает сохранить или обрести целомудрие, надлежит избегать чтения сладострастных книг, просмотра соответствующих фильмов, ведения такого рода бесед, слушания скабрезных анекдотов и т. д. Нужно беречь чувства, особенно зрение, слух и осязание, от всего того, что может спровоцировать похоть.

Нередко диавол внушает мысль о том, что не такой уж великий грех — посмотреть или почитать что-либо, связанное с блудом, что будто бы это не то же самое, как если бы самому это сделать, а значит, «не страшно». Однако если человек этим уговорам поддастся, то тем самым откроет путь для разжжения в себе похоти и даст диаволу нити, дергая за которые, человеком можно манипулировать. И подобное разжжение плоти, вызванное негодным чтением или разговорами, или просмотром таких изображений, или бесстыдным разглядыванием другого человека, приводит уже к реальным плотским грехам, если даже не сразу, то несколько позже, когда общее настроение человека окажется искажено и пронизано разгоревшейся страстью, противиться которой он будет уже не в силах.

Конечно, если человек просто зажжет спичку на сеновале — это еще не то же самое, что огромный пожар всего сеновала; и даже когда человек зажжет от этой спички ближайший клок сена, это тоже еще не пожар, и теоретически в первые мгновенья еще можно этот клочок потушить, не допустив пожара. Однако в реальности, понимая все это, ни один нормальный человек, оказавшись на сеновале, не станет играть со спичками и поджиганиями клоков сена. Риск слишком велик. А тот, кто рискнет, скоро убедится, что пламя распространяется быстрее, чем он думал, и что он уже не в силах его остановить и пожар неизбежен.

Мудрый человек предотвратит пожар еще на стадии спички, и даже на стадии мыслей о спичке. Точно так же и целомудренный человек побеждает блудную страсть не тем, что дает ей сначала разгореться до невероятных размеров, а потом уже борется с ней, а тем, что старается не дать этой страсти ни одного хода к своему сердцу и не допустить ни одной капли «топлива» для сладострастных желаний. Самый надежный способ не сорваться в пропасть — это не подходить к краю пропасти.

Поэтому, как говорит преподобный Ефрем Сирин, «истинно целомудрен, кто не только хранит тело от блуда. но и каждый член его тела, например глаза и язык, хранит целомудрие. И во внутреннем человеке его душевные помышления не сочетаются с порочными мыслями»[5]. И святитель Игнатий (Брянчанинов) замечает, что прежде нужно приобрести «отчуждение ума от блудных помышлений и мечтаний, а сердца — от блудных ощущений и влечений. За этим последует и отчуждение тела от плотского вожделения»[6].

Помогают хранить целомудрие активные дела милосердия и вообще телесные труды, а также пост; и напротив, безделье и праздность, тем более в сочетании с чревоугодием — самая лучшая питательная среда для блудной страсти. Совершенно разрушается целомудрие пьянством: значительная часть горьких падений, которые сам человек никогда бы не совершил на трезвую голову, происходили в состоянии алкогольного опьянения, так что целомудренному особенно надлежит хранить воздержание в употреблении алкоголя.

Необходимо также сугубое усердие в молитве и регулярное чтение духовных книг. Известно, что дурные сообщества развращают добрые нравы, поэтому целомудренному человеку лучше уклоняться от близкого общения с блудниками, особенно теми, которые оправдывают блуд.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) советует: «Приучись быть скромным: не позволяй себе никакой дерзости, даже не позволяй себе прикасаться к ближнему без крайней нужды; и навык скромности сделает для тебя удобной великую добродетель целомудрия»[7].

Святитель Тихон Задонский предлагает такие средства к сохранению целомудрия: «Помни всегда, что ходишь пред Богом, и Он на тебя везде смотрит и наблюдает твои дела, слова и мысли. когда приходит плохая мысль, тотчас отгоняй ее от себя и молись: „Господи Иисусе Христе, помоги мне, грешному“.. часто молись и проси у Христа: „Господи, дай мне смирение, целомудрие“ и другие добродетели. Без молитвы и Божией помощи целомудрия. иметь не можем. Храни глаза от взглядов на красивые лица и уши — от соблазнительных песен»[8].

Что касается первого совета — памятования о Боге, то здесь можно вспомнить случай с аввой Ефремом и блудницей, которая попыталась соблазнить его. Долго женщина не оставляла святого в покое, наконец он сказал ей: «Иди за мной». Та, обрадовавшись, последовала за ним. Она думала, что старец ведет ее в укромное место. Но святой Ефрем привел блудницу на площадь, где толпился народ. «Здесь делай, как хотела», — сказал он. Блудница же отвечала: «Как можно нам делать это в присутствии такого множества людей?». На это авва сказал ей: «Если мы стыдимся людей, то как не стыдиться Бога, который видит и тайное?».

Блудная страсть особенно борется против человека в юности и в молодости, а ближе к старости этот огонь отчасти усмиряется и самим дряхлением тела. Поэтому тот, кто добровольно хранит целомудрие в юности, проявляет этим великую доблесть.

Кроме того, помогает сохранить целомудрие естественное чувство стыда, данное Богом человеку. Это чувство знакомо каждому. В своих самых сильных проявлениях оно столь мучительно, что сопоставимо с сильной физической болью.

Некоторые люди в наше время пытаются навязать мнение, что стыд — нечто устаревшее и даже вредное, то, что мешает человеку наслаждаться жизнью, и поэтому они призывают бороться со стыдом и подавлять его, превращая себя в бесстыжего человека.

Подобные люди нечто в себе подметили верно, но сделали неверные выводы. Действительно, стыд причиняет страдания. Действительно, лучше человеку жить без этой муки. Однако самый надежный к тому путь — не совершать поступков, за которые стыдно. А если уж совершил и стыд действует, то единственный способ возвращения к нормальной жизни — покаяние. Любые другие попытки борьбы с чувством стыда ведут лишь к духовной и нравственной деградации человека. Никому не нравятся бесстыжие люди.

Чувство стыда дано нам не без пользы: оно охраняет душу. Стыд — это часто реакция на грех. «Когда грех лишь зарождается, то он производит некоторый стыд», — говорит святой Максим Исповедник. Чувство стыда иногда прежде мысли останавливает нас, предупреждая об опасности греха. Иногда мы испытываем стыд уже после совершения греха, и тогда он может пробудить в нас сожаление о содеянном, побудить к раскаянию. «И в этом случае он может подавать надежду спасения», — говорит преподобный Иоанн Дамаскин.

В каждом ребенке присутствует здоровая детская стыдливость, и со стороны родителей важно не разрушать, а, напротив, укреплять ее. Она поможет в нравственном становлении личности и в сохранении целомудрия.

Впрочем, стоит учитывать, что из-за грехопадения в человеке исказились многие естественные движения души. Таким извращением является ложный стыд — тот, который рождается из тщеславия: когда люди стыдятся, например, маленькой зарплаты, а также бедных, больных или необразованных родственников. Иногда ложный стыд мешает людям приступить к таинству исповеди. Таким людям стоит помнить, что стыд, который мешает сказать о грехе на исповеди, дан нам не для того, чтобы мы убежали от нее, но чтобы усилить исцеляющую силу таинства. Те грехи, что мы называем со стыдом, как бы сжигаются им. Преодолев ложный стыд и назвав грех, мы получаем особенное облегчение и радость.

Кротость

Кротостью называется состояние души, при котором устранены из нее гнев, ненависть, злопамятство и осуждение. Кротость — это смиренная преданность Богу, соединенная с верой, это устроение души, которая и в чести, и в бесчестии пребывает одинаковой, это утверждение терпения и мать любви. Эта добродетель приучает человека владеть раздражительной силой своей души и укрощать греховную страсть гнева.

Гнев представляет собой греховное извращение этой естественной силы души. Она дана была Богом человеку для того, чтобы он мог обрести через нее мужество и решимость в делах правды и в борьбе с тем злом, которое сатана предлагает каждому из нас.

Как говорит святой Иоанн Златоуст, «ты гневлив? Будь таким по отношению к своим грехам, бей свою душу, бичуй свою совесть, будь строгим судьей и грозным карателем своих собственных грехов — вот польза гнева, для этого Бог и вложил его в нас»[9]. И преподобный авва Исайя Отшельник указывает: «Невозможно приобрести чистоту, если не будем гневаться на все всеваемое в нас врагом. Этот естественный гнев грех заменил в нас гневом на ближних по самым ничтожным, ничего не значащим поводам»[10].

И добродетель кротости как раз учит человека преображать, исправлять искаженную грехом силу души, а сделать это можно только отказом от гнева против людей и обращение его против греха. Гнев лишает человека власти над собой, кротость возвращает ему эту власть.

«Кротким называется тот, кто, будучи кем-либо опечален и имея возможность отомстить, не мстит, не гневается и, слыша оскорбления, не оскорбляет» (святитель Димитрий Ростовский)[11]. «Кроткий, если и обижен — радуется; если скорбен — благодарит, и гнев укрощает любовью. Кроткий, принимая на себя удары, остается тверд; во время ссоры спокоен; в подчинении доволен, не уязвляется гордыней, в унижениях радуется, заслугами не превозносится, не кичится, со всеми живет в мире» (преподобный Ефрем Сирин)[12].

Тяжело перенести обиду? Очень тяжело. Но можно и нужно сделать это ради Христа, ради того, чтобы уподобиться Христу. Ведь «Господь наш был укоряем, но Сам не укорял; тем учит нас кротко и терпеливо обходиться с врагами нашими, укоряющих не укорять и злословящих не злословить, но или молчать, или без гнева и с кротостью отвечать праведное. Если Господь наш, и безгрешный, укоряемый, не укорял, тем более мы, рабы Его и грешники, должны делать это и Господу нашему подражать» (святитель Тихон Задонский)[13].

Мир погрязает в злобе, люди друг друга обижают, друга на друга гневаются, и в гневе совершают порой такие поступки, какие никогда бы не совершили в спокойном состоянии. А эти поступки, в свою очередь, вызывают гнев с другой стороны, и так продолжается ненависть и страдания не только самих враждующих, но и тех, кто оказывается рядом с ними. Всем понятно, что такая война взаимных обид, подпитываемая гневом, может прекратиться лишь если кто-то первым уступит, первым простит и попросит прощения, первым стерпит и не воздаст злом за зло. Все это понимают, но хотят, чтобы этим первым стал кто-то другой, а не он сам. И вот христианин должен научиться прекращать обиды и злобу, начиная с себя, не дожидаясь того момента, когда и обидчик будет готов к этому.

Люди, порабощенные гордостью и гневом, стараются доказать, что в их ссоре правы они, а виноват их соперник, и что будто бы эта «правота» оправдывает их вражду и гнев и все то, что они «по справедливости» причиняют своему сопернику. А их соперник думает точно так же. Такое состояние слепоты не дает даже умному человеку преодолеть круг ненависти, зла и страданий, пока он не увидит истинное положение вещей и не осознает, что в любой ссоре виноват всегда диавол, а прав всегда тот, кто первым протянул руку для примирения.

Через греховные человеческие страсти людьми манипулирует их невидимый враг — диавол. Если на нас нападет марионетка, мы же не станем негодовать на саму деревянную куклу, но на того, кто дергает за ниточки, вызывая ее движения. С ним мы будем бороться, а не с ней. А если такой марионеткой оказывается не деревянная кукла, а живой человек, то к нему самому что еще можно испытывать, как не жалость и сострадание, что он оказался в таком ужасном положении, да при том и не осознает этого? Если понимать это, то можно удержаться от греховного гнева против подобного нам человека-обидчика и тем самым обрезать ниточку гнева, за которую нас самих пытается дергать диавол.

Вот как говорит об этом святитель Тихон Задонский: «Ненавидь вражду, а не человека; истребляй ненависть его, которая любовью и терпением истребляется. Думай о нем не как о враге твоем, но помышляй, что он брат твой, создание Божие, человек, по образу Божию созданный, кровию Сына Божия искупленный, к тому же блаженству вечному призванный, диаволом подстрекаемый, а не сам собою он гонит тебя; и ты на этого врага возлагай вину. Не рассуждай о том, что он тебе делает, но рассуждай, что тебе с ним нужно делать, и что закон Христов велит, и как бы с ним помириться. Молись Тому, Который велел любить врагов, чтобы дал тебе духа любви и кротости побеждать природную злобу»[14].

Нелегко этого достичь и не сразу кротость приобретается, но когда она есть в человеке, то даже неверующие проникаются к нему уважением и любовью. Как говорит святитель Иоанн Златоуст, «хотя бы ты творил чудеса, хотя бы воскрешал мертвых, хотя бы делал что-нибудь другое подобное. никогда не будут удивляться тебе в такой мере, как видя тебя кротким, добрым, обходительным»[15].

«Нет ничего могущественнее кротости. Как вода погашает сильно горящее пламя, так и слово, сказанное с кротостью, утишает гнев, воспламененный сильнее огня в печи» (святитель Иоанн Златоуст)[16]. «Как огонь огнем не гасится, так и гнев гневом не побеждается, но еще больше разжигается. А кротостью часто и самые свирепые враги преклоняются, умягчаются и примиряются» (святитель Тихон Задонский)[17].

Когда к святому Иоанну Персу пришли злодеи, он принес умывальницу и умолял их о позволении умыть им ноги. Злодеи устыдились, начали просить у святого отца прощения и раскаиваться в своих намерениях. К другому монаху-отшельнику пришли разбойники и сказали: «Мы пришли взять все, что есть в твоей келье». Он же сказал: «Что вам угодно, чада, то и берите». Итак, они взяли все, что нашли в келье, и ушли. Но они забыли кошелек, который был там спрятан. Взяв его, старец погнался за ними, крича: «Чада! Возьмите, что вы забыли». Удивившись терпению старца, разбойники возвратили все и раскаялись, сказав друг другу: «Воистину, это человек Божий».

Подобных историй много, и любой, кто старался подражать Христу в кротости, способен вспомнить нечто подобное из своей жизни. Однако не всегда кротость праведника приводит к успокоению и вразумлению злодея. В таком случае тот, кто терпит, еще более уподобляется Христу, Который был поистине кроток, но злодеи распяли Его.

Кротость приобретается и закаляется не тогда, когда нет никаких поводов к неправедному гневу, но когда этих поводов, напротив, много, а человек, однако же, сохраняет терпение и невозмутимость.

Один монах был очень раздражителен и, живя в монастыре, часто гневался на других монахов. Он считал, что это в них причина его гнева, и решил удалиться, чтобы жить отшельником, полагая, что тогда достигнет спокойствия и освобождения от страсти гнева. И вот, построив себе отшельническую келью, этот монах в первый же день пошел за водой, принес ее в кувшине, но, когда уже поставил кувшин, он перевернулся, и вся вода вытекла. Монах взял кувшин и снова пошел за водой, снова принес ее и снова поставил кувшин. Он снова перевернулся и выпустил воду. Тут монах вспылил, схватил кувшин и разбил его в гневе. Придя в себя, он раскаялся в своем высокоумии и вернулся в монастырь, чтобы, живя с другими братиями, приучить себя укрощать гнев и вырвать из своего сердца эту греховную заразу.

Как и этот монах, многие раздражительные люди оправдываются тем, что будто бы другие люди или какие-то обстоятельства жизни виноваты в их припадках гнева, но это ложное оправдание. Причина в них, а не в окружающих.

Страсть гнева основывается на чрезмерном доверии собственному мнению и желании исправлять других. Отсюда проистекает надменность, бесконечные споры, навязчивость с непрошенными советами. Тому, кто желает укротить гнев, следует решительно исторгать из себя всякое желание судить других, решать, что для них нужно, и исправлять их, а вместо этого заниматься исправлением себя. Нужно доверять Богу, Который лучше нас знает, как исправить наших близких, и нужно уважать свободу других, которые не глупее нас и вправе сами распоряжаться своей жизнью.

Еще страсть гнева проистекает из гордости. Гордый человек требует к себе особого отношения, поэтому все встречающиеся в жизни невзгоды, даже мелкие неприятности, он воспринимает как несправедливость и вспыхивает «справедливым» гневом на них. Он считает, что все должно быть именно так, как он решил, и потому, если хотя бы какая-то мелочь нарушает его план, сразу же впадает в ярость. Тут пример того, как одна греховная страсть вырастает из другой. Если же человек свободен от гордости и трезво смотрит на себя, осознавая свою греховность, немощность и недостойность, ему и в голову не придет гневаться на какие-то неудобства, напротив, он будет за все благодарить, и сами жизненные неудобства ему покажутся удобствами по сравнению с тем, чего он должен был бы получить по своим грехам. Поэтому для борьбы с гневом особенно полезно покаянно вспоминать о своих грехах и признавать, что все невзгоды и обиды, встречающиеся нам в жизни, посылаются нам по заслугам за те обиды, которые мы в прошлом причинили другим.

Однако следует человеку, стремящемуся стяжать кротость, быть внимательным к своей душе, поскольку некоторые считают, что действуют кротко, если не отвечают обидчикам из малодушия или трусости. Но трусость — это не кротость. Кротость — добродетель, а трусость — порок; не следует заблуждаться и, предаваясь пороку, приписывать себе добродетель. Отличить одно от другого очень просто: если кто-то терпит и не воздает злом за зло, когда обидчик сильнее его, но гневается, получив какое-то неудовольствие от того, кто слабее его (например, от своих детей), тот не имеет кротости и просто трус. Поистине же кроткий хранит себя от гнева независимо от того, обижает ли его более сильный или менее сильный; он кроток со всеми: с великими и с малыми, с близкими и с дальними.

Смирение

Смирение — такое настроение нашего духа, когда человек сознает, что ничего своего не имеет и ничего не может без помощи Божией, во всем полагается на волю Божию; все свои заслуги относит не к себе, но к Богу; и все скорби, случающиеся в жизни, принимает с терпением, как по праву заслуженные им. И честное признание своей немощи и вины перед Богом для такого человека становится лестницей к нравственному совершенству.

Смирение — это небесная жизнь на земле, это великая высота, честь и достоинство, это несказанная красота души, это самый удобный путь к общению с Богом и самый прямой путь ко спасению. «Что соль для пищи, то смирение для всякой добродетели», — говорил преподобный Исаак Сирин[18].

Смирение — это неустанное желание учиться у Того, Кто сказал: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11: 29). Это действенное подражание Христу, «ибо главное во Христе Иисусе то, что Он „смирил Себя, быв послушным даже до смерти“ (Флп. 2: 8)»[19].

Смирением полностью ниспровергается гордыня, эта крепость диавола в душе человеческой, оплот всех прочих страстей. Смирением обретается подлинный душевный мир, так что, по слову аввы Пимена, «если будешь смиренно думать о себе, то найдешь покой везде, где бы ни был».

Смирение тем удивительно, что оно восполняет все слабое — слабую веру и слабую любовь. Смирение заполняет бездну между Богом и человеком. Оно есть путь, открытый всегда и всякому; оно часто спасает даже того, кто сделал многие и великие грехи, так что, по свидетельству святого Ефрема Сирина, «грешник, если приобретает смирение, делается праведником»[20]. Как гордость низвергла диавола с неба в преисподнюю, так смирение возносит человека с земли на небо.

Смирение — это не слабость, а великая сила. Это победа человека над самим собой, над демоном эгоизма и всесилием страстей. Это способность открыть Богу свое сердце, чтобы Он воцарился в нем, освящая и преображая Своею благодатью нашу жизнь. Смирением человек очищает свое сердце, обретает внутреннее совершенство и становится святым.

Эту добродетель труднее всего обрести, поскольку человеку для ее приобретения нужно отказаться от гордыни, то есть от всей той лжи, которую он привык о себе воображать, и от всего эгоистичного самолюбия, в котором привык «вариться».

Но будем честны: нам ведь нравится, если рядом с нами на работе или в семье находится смиренный и терпеливый человек, а не раздражительный гордец? Смиренных людей крайне мало, но, будь выбор, нам ведь хотелось бы, чтобы такими были наши дети, наши друзья, наши коллеги, наши подчиненные, не говоря уже про начальников. В сложной ситуации нам хотелось бы, чтобы именно такой человек оказался рядом, поскольку именно смиренный человек будет полностью надежен и точно не предаст и не попытается использовать наше бедственное положение в ущерб нам и с выгодой для себя. У смиренного человека не сдадут нервы, он не станет биться в истерике, обвиняя всех и вся, не станет требовать к себе особого внимания, не будет интриговать, не станет осмеивать чужие ошибки и оправдывать свои, он спокойно продолжит исполнять свой долг, оставаясь человеком в любой ситуации.

Но если мы признаем эти качества хорошими и желаем их другим, в том числе и нашим близким, то надо согласиться, что они хороши и для нас. Впрочем, не все желают таких качеств. К сожалению, в современном мире культивируется образ «преуспевающего гордеца» — человека-хищника, который идет к благополучию и мирской состоятельности по головам друзей и коллег, распихивая всех локтями, сознательно жертвуя ближними ради своих целей.

Такой человек напоминает того, кто, пробиваясь через толпу стоящих у пропасти людей, в итоге первым падает вниз. Пусть даже ему на время удается окружить себя дорогими вещами, как сороке удается украсить гнездо блестящими фантиками, но конец такого пути, как правило, один — глубоко несчастный человек, страдающий от внутреннего одиночества и понимающий, что в процессе «пробивания локтями» потерял гораздо больше, чем приобрел.

Тем не менее, сторонники подобного пути, чтобы оправдать его, немало сделали для искажения образа добродетели смирения. Смиренного человека они пытаются представить как безвольное, забитое, трусливое и глупое существо, между тем как на самом деле смиренный человек — это прямая противоположность той карикатуре, которую рисуют на него гордецы-«хищники».

Подлинный смиренный человек не имеет злобы и ненависти, не имеет и врагов. Если кто-то причиняет ему обиды, он видит в этом человеке орудие правосудия или Промысла Божия. Когда его оскорбят, он, прежде всего, подумает о том, не заслужил ли он этого оскорбление, и если даже не заслужил, найдет в себе довольно великодушия, чтобы простить обидчика.

Смиренный предает себя всецело воле Божией, благодаря чему избавляется от всякого страха и беспокойства, так что там, где гордец трусливо бежит или мается от стрессов, смиренный сохраняет невозмутимость и остается непоколебимым как скала.

Смиренный человек ведет осознанную жизнь, наблюдая за своей душой и очищая покаянием свои грехи; постоянным сокрушением и памятью о прошлых ошибках он предотвращает будущие. Он трезво глядит на себя, видя собственные недостатки и прося у Бога помощи в исправлении их.

Он считает себя самым грешным перед Богом, никого не оскорбляет, не злословит и никем не гнушается; во всех остальных людях смиренный человек старается видеть достоинства, при этом избегает пустых споров, отсекает свою волю ради воли Божией и с готовностью повинуется истине.

Смиренный не лезет к другим с поучениями и обличениями, не дерзит старшим, не упрямится и не ленится, он строг к себе и снисходителен к другим, не превозносится и не гордится ничем человеческим, во всем, что не вредит спасению, охотно уступает ближнему, не помнит зла и готов прощать даже прежде, чем у него попросят прощения. Он беспристрастен в оценках и равнодушен к похвале.

Поскольку он считает себя ниже всех, его невозможно унизить, а поскольку он ничем земным не гордится и ни к чему не привязывается, его невозможно запугать, а значит, им невозможно манипулировать. Смиренный никогда не падает, ибо ему некуда падать. Принимая всякую скорбь как заслуженную, он никогда не оказывается растерян и выбит из седла.

При этом чем больше он смиряет себя, тем больше его возвышает Бог.

В духовном отношении для смиренного человека свойственны также, как говорит святитель Игнатий (Брянчанинов), «отвержение премудрости земной как непотребной для неба. Отложение всех собственных умствований и приятие разума евангельского. Сознательное во всем послушание Церкви».

Человеку, грешнику, естественно и необходимо смиряться. Если же он не смирится, то смирят его обстоятельства, промыслительно устрояемые к его душевной пользе. И те, у кого нет смирения, много и бессмысленно страдают. Как отмечал преподобный Силуан Афонский, иной человек много страдает от бедности и болезней, но не смиряется и потому без пользы страдает. А кто смирится, тот всякой судьбой будет доволен, потому что Господь — его богатство и радость; и все люди будут удивляться красоте души его. Душа смиренного, как море: брось в море камень, он на минуту возмутит слегка поверхность и затем утонет в глубине его. Так скорби утопают в сердце смиренного, потому что с ним сила Господня.

Кто не смиряется, тот не имеет покоя, ибо «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4: 6). Смиренному, если и согрешит, легко принести покаяние, а гордый, даже если и праведен, легко делается грешным и губит через это все множество трудов своих. Всякие другие добродетели без смирения разрушаются и обесцениваются.

При этом следует отличать ложное смирение, которое есть лишь на словах, а не на деле. Преподобный Иоанн Лествичник говорит, что «не тот проявляет смиренномудрие, кто осуждает себя. но тот, кто, будучи укорен другим, не уменьшает к нему любви»[21]. Те же, кто, на словах называя себя грешником, будучи сдержанными в речах и отказываясь от мирских почестей, тем не менее, не хотят отказаться от высокого мнения о себе, не терпят обличения от других и не перестают внутренне осуждать других, — они не имеют смирения в сердце своем и попросту лицемерят.

Также нельзя путать смирение с беспринципностью. Смиренный человек всегда принципиален; он готов стерпеть любую обиду, нанесенную ему лично, но никогда не согласится на грех, никто не сможет заставить его произнести ложь, отказаться от веры, нарушить волю Божию. В этом он не уступит никогда, он готов пожертвовать собой ради других, но никогда не пожертвует другими ради себя и не пожертвует истиной Божией ради кого бы то ни было. Это подтвердили тысячи православных мучеников, которые были смиренными в своей жизни, но, едва от них начинали требовать отречься от Христа или совершить грех, они твердо говорили «нет» и сохраняли верность Богу вплоть до смерти, что нередко изумляло и восхищало даже их палачей.

Как же достичь смирения? Смирение приобретается не одними лишь мыслями смиренными, но охотным и безропотным подчинением себя скорбным происшествиям нашей жизни. Оно также приобретается от познания Бога, от частого покаяния и от исполнения заповедей Христовых, особенно заповеди о том, чтобы воздавать добром за зло, и от подражания Ему в том, чтобы самоотверженно служить ближним. Кто обращает всегда взоры на свои недостатки, тот всегда находит других лучшими себя.

Желающий обрести смирение должен все, что совершает доброго, приписывать не себе, но Богу, ибо Его животворной силой мы действуем и по вразумлению от Него понимаем, что есть добро и как его можно исполнить. Он должен быть готовым на всякое обличение ответить: «Прости меня», — и считать всех людей выше себя. Он должен осознавать, что все выпадающие на его долю неприятности имеют причиной его собственные грехи и посланы для его исправления, поэтому принимать их с благодарностью, как горькое, но спасительное лекарство. Он должен быть готовым отказаться от любого своего умствования, если увидит, что оно противоречит истине, а также и от своей воли, когда она противоречит воле Божией. Нужно также размышлять о величии Божием, о своей греховности и о смирении Христа. Нужно избавляться от дурной привычки к оправдыванию себя и желания во что бы то ни стало настоять на своем мнении. Нужно учиться терпению, терпеливо сносить все неприятности, не только крупные, но и мелкие, особенно переносить обиды, ради Господа не воздавая злом за зло.

Но самое главное, с чего начинается восхождение на сияющие высоты смирения и что доступно абсолютно каждому человеку любого возраста и пола, — это отказ от осуждения ближнего. Чем больше человек совершенствуется в этом делании, тем сильнее постигает смирение, и Господь на опыте открывает ему пути совершенства.

Любовь

Любовь есть высшая из добродетелей и венец всех их.

Любая добродетель сама по себе не имеет ценности, если не основана на чистой любви, как об этом свидетельствует апостол Павел: «Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1 Кор. 13: 2−3).

В современном мире нередко это слово стараются унизить, употребляя в извращенном смысле, например употребляя его для обозначения блудного греха, хотя никакой грех не содержит в себе истинной любви, напротив, он убивает любовь, хотя не всем и не сразу это заметно. Сохраняется у слова «любовь» и высокое значение, но и оно иногда наполняется неверным пониманием. Поэтому, чтобы не ошибиться, важно знать описание подлинной любви, указанное в Священном Писании:

«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор. 13: 4−8).

О любви как о пути уподобления Богу и соединению с Ним говорил апостол Иоанн: «Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы жили Им. Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Ин. 4: 7−9, 11, 16).

Многим, наверное, доводилось видеть такую картину: на словах человек говорит «люблю», а поступает эгоистично и ради того, кому признается в любви, не хочет даже какой-нибудь малости сделать. Так получается, что одно на словах, а другое на деле, и слова делам противоречат. Кто так поступает, в том нет истины, но он лжет. Поэтому апостол Иоанн призывает: «Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною» (1 Ин. 3: 18).

Чтобы различать истинную любовь к Богу от пустой болтовни, Господь указал важный принцип: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (Ин. 14: 21). Итак, совершенная любовь доказывается делами, то есть через соблюдение заповедей Божиих. Если ради Его заповедей мы ограничиваем себя в наших наслаждениях, то доказываем, что действительно любим Его.

Среди заповедей Господа Иисуса Христа выделяется такая: «Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас» (Ин. 15: 12). Эта заповедь о любви доныне исполняется в Православной Церкви, и, как говорил старец Иустин (Попович), «остается такой, какой ее передал Сам Христос, и никто ничего не прибавил и не убавил от нее. Она течет и разливается как сила Божия от одного поколения верующих в другое, до скончания рода человеческого».

Отчего люди становятся святыми? Оттого, что исполняют эту заповедь и через это соединяются со Христом. Отчего люди грешат? Оттого, что не имеют в себе любви к Богу и ближнему. Отчего происходят разделения среди тех, кто называется христианами, так что некоторые отпадают от Церкви Христовой или в ересь, или в раскол? Именно по той же причине. По замечанию блаженного Августина, «как опаляемый солнцем говорит: не могу стерпеть, не вынесу — и устраняется, так и те, кто не может вынести чего-то в Церкви, соблазняются и удаляются либо от имени Христа, либо от Церкви. Но если ты будешь держаться любви, то не соблазнишься и ни Христа не оставишь, ни Церкви. Ибо кто оставляет Церковь, как может быть во Христе, не будучи среди Его членов?.. Кто любит брата, терпит все ради единства, так как братство состоит в единстве любви».

Не очистился еще от греховной тьмы тот, кто не наполнил своего существа любовью. Поэтому если мы видим человека, который называет себя православным, но с высокомерным презрением и ненавистью отзывается об архиереях, или священниках, или мирянах Церкви Христовой, то можно знать, что такой человек не имеет любви.

О нем сказал апостол Иоанн: «Кто говорит: „я люблю Бога“, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видел, как может любить Бога, Которого не видел? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Ин. 4: 20). На нем сбываются слова святых отцов: «Злополучен и жалок, кто далек от любви. Он проводит дни свои в сонном бреду, далек от Бога, лишен света и живет во тьме. Ибо сказываю вам, братия: в ком нет любви Христовой, тот враг Христу. [Он]..во тьме ходит и удобно уловляется всяким грехом» (преподобный Ефрем Сирин). «Где оскудевает любовь, там непременно на место ее входит ненависть. А если Бог есть любовь, то ненависть есть диавол. Посему как имеющий любовь имеет в себе Бога, так имеющий ненависть питает в себе диавола» (святитель Василий Великий).

Итак, нам нужно любить того, кто рядом с нами, чтобы суметь достигнуть любви к Тому, Кто выше нас. Как говорит авва Иустин (Попович), «любовь ко Христу разветвляется на любовь к ближнему, любовь к истине, любовь к святости, к миру, к чистоте, ко всему Божественному, ко всему бессмертному и вечному. Все эти виды любви являются естественными проявлениями любви ко Христу. Христос есть Богочеловек, и любовь к Нему значит всегда: любовь к Богу и любовь к человеку. Любя Христа Бога, мы ради Него любим и в людях все то, что в них есть божественного, бессмертного, христоподобного. Мы не можем истинно любить людей, если мы их не возлюбим ради этих причин. Любая другая любовь есть псевдолюбовь, которая легко обращается в нелюбовь, в ненависть к людям. Истинное человеколюбие происходит от Боголюбия, и Боголюбие возрастает с соблюдением заповедей Божиих».

Человек, любящий Христа, не может ненавидеть людей. В ком любовь, тот не боится, потому что «любовь изгоняет страх» (1 Ин. 4: 18). В ком любовь, тот никем никогда не гнушается, ни перед кем не превозносится, не соперничает, не завидует, не смеется над чужими недостатками, но старается их скрывать. В ком любовь, тот никого не считает себе чужим, но все ему свои.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) так описывает свойства, производимые любовью в душе человека: «Верность к Господу, доказываемая постоянным отвержением всякого греховного помысла и ощущения. Видение в ближних образа Божия и Христа; предпочтение себе всех ближних и благоговейное почитание их о Господе. Любовь к ближним братская, чистая, ко всем равная, беспристрастная, радостная, пламенеющая одинаково к друзьям и врагам. Молитвенная сила, побеждающая грех. Отступление всех страстей. Сладость и обильное утешение при скорбях».

Самое страшное, греховное извращение любви — это самолюбие. Оно есть антилюбовь. Самолюбие возникает тогда, когда человек любит себя больше, чем другого. Любовь — это, напротив, когда человек любит другого больше, чем себя. Самолюбие есть плодотворная почва для произрастания всякого рода греха. Все мыслимые грехи, даже самые чудовищные, когда-либо совершаемые в человеческой истории, черпали в нем свою силу и были бы невозможны без него. Поэтому Христова любовь не может войти в нас, если прежде мы не исключим из своей любви самих себя, не отдадим ее полностью Богу, если не будем всегда отдавать себя другим, не желая при этом, чтобы другие отдавали себя нам.

В Своих святых заповедях Господь Иисус Христос указывает два важных принципа, сверяясь с которыми, каждый может проверить свое сердце и определить, живет ли в нем чистая любовь или же оно заражено самолюбием.

Первый принцип — жертвенность. Когда мы любим другого человека, чтобы им наслаждаться, то мы через это любим самих себя, а не его. Когда мы любим другого только потому, что он любит нас и добр к нам, мы опять же любим себя. Любовь истинная — это отдача себя другому, самопожертвование. Любовь без жертвенности не может называться любовью.

Самопожертвование есть высший акт любви, о чем и Господь сказал: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15: 13). Такую любовь к нам Он доказал и собственным самопожертвованием ради нас. «Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев» (1 Ин. 3: 16).

Самопожертвование может быть не только в чем-то великом, таком, как отдать свою жизнь за других, но и в самых малых повседневных вещах. Каждый день перед нами встает ситуация, когда кто-то просит у нас чего-то, и эта просьба, эта нужда становится вопреки нашим собственным желаниям и нуждам. Иногда человек может и не просить, а мы и так знаем, что ему нужна помощь. И вот мы становимся перед выбором: пожертвовать своими нуждами ради нужд ближнего или пожертвовать нуждами ближнего ради своих нужд. Только тот, кто выбирает первое, живет по любви Христовой. Любой же, кто предпочитает жертвовать не собой ради ближнего, а ближним ради себя, не имеет совершенной любви, но заражен погибельным самолюбием.

Старец Паисий Святогорец так объясняет это: «Допустим, я считаю, что у меня есть любовь. Бог, для того чтобы испытать мою любовь, посылает мне бедняка. Если у меня есть, к примеру, двое часов — одни хорошие, а другие немного испорченные, и я отдам бедняку испорченные, то это значит, что моя любовь второго сорта. Если я имею настоящую любовь, то отдаю бедняку хорошие часы. Состояние же, когда ты оставляешь у себя и старые, и новые и не даешь вообще ничего, является адским».

Без жертвы ради Господа и ближнего нельзя научиться любви, а навык самопожертвования приобретается путем постоянной работы над собой и путем молитвы.

Второй принцип — отношение к врагам. Господь заповедовал: «Любите врагов ваших» (Мф. 5: 44). Значит, любовь истинная поверяется на том, как человек относится к своим обидчикам. В том, чтобы любить друзей и благотворителей, нет ничего удивительного, это естественно для всякого, даже грешного человека. Тот же, кто любит врагов, становится выше естества и уподобляется Богу. Таков путь святости.

Любить врагов — это не значит любить их злые дела и преступления. Нужно уметь различать человека и его грехи, так же, как мы различаем человека и его болезнь. Можно ненавидеть болезнь, которая губит человека, и при этом жалеть самого больного.

В каждом человеке есть образ Божий, а значит, и в нашем враге; кроме того, Господь Иисус Христос пришел на землю и принял смерть, чтобы открыть путь спасения для каждого человека, а значит, пролил Свою Кровь и за него так же, как за нас. Уже этого достаточно для того, чтобы любить того, кто обижает нас, будучи болен грехом и ослеплен диаволом.

Но одного понимания мало, чтобы обрести любовь к врагам; нужно идти по пути, который указал Сам Христос, показывая, что Его заповедь «любите врагов ваших» исполняется через следующие дела: «Благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5: 44).

Итак, нужно молиться за врагов, в ответ на их злословия отвечать добрыми словами, а когда представится возможность, оказать врагу благодеяние. Некоторые считают, что это дело неподъемное. Одному из таких святитель Николай Сербский написал письмо:

«Заповеди Христа кажутся неисполнимыми тому, кто ни разу не попытался их исполнять. Например, Господь сказал: «Благотворите ненавидящим вас» (Мф. 5: 44), а ты с удивлением спрашиваешь: «Разве это возможно? Разве такая заповедь не противна человеческой природе?» Ты никогда не спросил бы, если хотя бы раз в жизни попытался сделать добро человеку, который тебя ненавидит. А если бы попытался, знал бы, что эта заповедь Господа исполнима и согласна с лучшей человеческой природой.

Рассказывал нам один крестьянин: «Между мной и соседом выросла вражда, словно терние: в глаза друг другу не могли смотреть. Как-то зимней ночью мой маленький сын читал мне вслух Новый Завет, и, когда он прочитал слова Спасителя: благотворите ненавидящим вас, я крикнул ребенку: Хватит! Всю ночь не мог я заснуть, все думал и думал, как мне исполнить эту заповедь Божию. Как мне сделать доброе дело для своего соседа? И однажды услышал я из соседского дома громкий плач. Расспросив, я узнал, что налоговые власти угнали у моего соседа весь скот, чтобы продать его за долги. Как молния пронзила меня мысль: вот, дал тебе Господь возможность сделать добро соседу! Я бегом в суд, заплатил налоги за человека, который ненавидел меня больше всех на свете, и вернул его скотину обратно. Когда он об этом узнал, то долго в задумчивости ходил вокруг своего дома. Когда стемнело, он окликнул меня по имени. Я подошел к изгороди. Зачем ты звал меня? — спросил я его. Он разрыдался мне в ответ и, не в силах выговорить ни слова, плакал и плакал. И с тех пор мы живем в большей любви, чем родные братья».

Вот какие сладкие и чудесные плоды приносит исполнение заповедей Божиих"[22].

Итак, приобретение истинной любви зависит от исполнения заповедей Христовых, особенно тех, что связаны с милосердием. Преподобный Амвросий Оптинский говорил: «Если хочешь иметь любовь, то делай дела любви, хотя сначала и без любви. Господь увидит твое желание и старание и вложит в сердце твое любовь». Также помогает прекращение воспоминания об обидах, которые нам причинили.

Надлежит помнить, что любовь к Богу выше, чем любовь к людям. Если кто-то ставит свою привязанность к людям или чему-либо мирскому выше любви к Богу, тот не имеет любви, а совершает великий грех. Поэтому если тот, кого мы любим, призывает нас ради любви к нему совершить грех, оскорбить Бога, христианин не подчинится такому призыву, ибо это сеть погибели, призыв сатаны, двигающего устами другого человека.

____________________________________

[1] Цит. по: Отечник, собранный епископом Игнатием (Брянчаниновым). СПб., 1903. С. 17.

[2] Григорий Нисский, епископ. Творения. Т. 3. М., 1862. С. 274.

[3] Иоанн Златоуст, святитель. Творения. Т. 3. СПб., 1897. С. 211.

[4] Иоанн Златоуст, святитель. Творения. Т. 4. СПб., 1898. С. 789.

[5] Ефрем Сирин, преподобный. Творения. Сергиев Посад, 1912. Т. 3. С. 399.

[6] Игнатий (Брянчанинов), епископ. Сочинения. Т. 1. Аскетические опыты. СПб., 1905. С. 333.

[7] Там же. С. 377−378.

[8] Иоанн (Маслов), архимандрит. Симфония по творениям святителя Тихона Задонского. Загорск, 1981. С. 2318−2319.

[9] Иоанн Златоуст, святитель. Творения. Т. 11. СПб., 1905. С. 20.

[10] Цит. по: Отечник. С. 173.

[11] Димитрий Ростовский, святитель. Творения. СПб., б.г. С. 865.

[12] Ефрем Сирин, преподобный. Творения. М., 1881. Т. 1. С. 16−17.

[13] Иоанн (Маслов), архимандрит. Симфония по творениям святителя Тихона Задонского. С. 904.

[14] Там же. С. 1223.

[15] Иоанн Златоуст, святитель. Творения. Т. 12. СПб., 1906. С. 484.

[16] Иоанн Златоуст, святитель. Творения. Т. 4. С. 634.

[17] Иоанн (Маслов), архимандрит. Симфония по творениям святителя Тихона Задонского. С. 904.

[18] Исаак Сириянин, святой. Творения. Слова подвижнические. Сергиев Посад, 1893. С. 202.

[19] Феофан (Говоров), епископ. Мысли на каждый день года по церковным чтениям из слова Божия. М., 1890. С. 225.

[20] Ефрем Сирин, преподобный. Творения. Сергиев Посад, 1900. Т. 4. С. 115.

[21] Иоанн, игумен Синайской горы. Лествица. Сергиев Посад, 1908. С. 145.

[22] Николай Сербский, святитель. Миссионерские письма. 267.

http://www.pravoslavie.ru/put/29 658.htm