 |
| Русское Воскресение | Эдуард Белобородько | 11.03.2009 |
Есть люди, истинный масштаб личности которых и масштаб сделанного ими, всё более явственно проявляется, подобно фотоотпечатку, с течением времени, причём чем дальше, тем яснее и объёмнее. К таким людям можно без сомнения отнести академика Владимира Павловича Бармина, Главного и Генерального конструктора наземных стартовых комплексов, одного из пионеров создания ракетно-космической отрасли в стране, 100-летие со дня рождения которого исполняется в марте 2009 года. О жизни и деятельности В.П. Бармина — первопроходца, учёного и учителя было рассказано в заметках, опубликованных в журнале «Новая книга России», N 7 за 2008 год.
Однако ясно и естественно, что сделать реальностью столь грандиозные свершения по освоению космического пространства можно было только в результате коллективной, целенаправленной творческой работы под руководством подлинных научно-технических лидеров-учёных и организаторов. Поэтому, вспоминая В.П. Бармина, мы должны сегодня вспомнить его соратников, сподвижников, которые по праву делят с ним славу первопроходцев космоса, навеки вписавших свои имена в историю создания и развития отечественной ракетно-космической техники.
Говоря это, я имею в виду тот самый легендарный Совет главных конструкторов, знаменитую «шестёрку», созданный по инициативе С.П. Королёва и возглавляемый им. Вот об этой «великолепной шестёрке», являющей собой своеобразный иконостас корифеев отечественной науки и техники своего времени и на все времена, хочется сегодня рассказать.
История создания Совета восходит по времени к первым послевоенным годам прошлого века, когда возникла объективная потребность в учёных нового типа — лидерах, способных возглавить и организовать решение научных и практических задач, вставших перед страной на новом этапе развития научно-технической революции. К концу Великой Отечественной войны наша страна, Советский Союз обладал весьма значительным научно-техническим потенциалом и производственными мощностями, промышленность была на подъёме, что позволяло, помимо решения задач восстановления страны, сделать новый качественный рывок в различных областях науки и техники. Однако полностью сосредоточить свои усилия на решении насущных народнохозяйственных задач стране не удалось. Незадолго до окончания Второй мировой войны стало очевидным, что наши союзники далеки от намерений столь же энергично сотрудничать в мирных областях и явно обозначили свои военные устремления по отношению к СССР. Демонстративная атомная бомбардировка уже практически поверженной Японии, различного рода угрожающие заявления и действия руководства в первую очередь США, поджигательская речь Черчилля в Фултоне не оставляли сомнений в агрессивной направленности политики Запада. Об этом же свидетельствовали и многочисленные данные разведывательных органов. В этой непростой обстановке мы были вынуждены озаботиться решением проблем обеспечения безопасности страны в новых условиях на основе поиска и развития новейших перспективных достижений в военно-технических областях. Были экстренно развёрнуты масштабные работы по созданию собственного ядерного оружия, к которым привлечены почти все выдающиеся отечественные учёные-физики во главе с И.В. Курчатовым. По опыту прошедшей войны стала очевидной необходимость создания в стране систем ракетного вооружения дальнего действия. Солидный конструкторско-экспериментальный задел для этого в Союзе был накоплен благодаря работам ГИРДа, РНИИ и других государственных и любительских организаций. Имелся и опыт боевого применения реактивной артиллерии — знаменитых «Катюш». Были талантливые и отлично подготовленные научные, конструкторские, производственные кадры, были квалифицированные конструкторские организации и крупные производственные мощности. Словом, имелось всё необходимое для нового качественного рывка в ракетной технике, ставшего в последующем основой для развития космической отрасли.
Следует тем не менее признать, что мощным толчком для осуществления такого рывка послужило изучение имевшихся в разгромленной фашистской Германии конструкторских разработок и реальных образцов новейшего ракетного вооружения, созданных в Германии в годы Второй мировой войны, в том числе крылатых самолётов-снарядов Фау-1 и баллистических боевых ракет Фау-2, которыми в конце войны немцы обстреливали английские города. Перед самым окончанием войны, когда стало ясно, что поражение Германии неизбежно, высшим руководством страны было принято решение о направлении в Германию нескольких групп советских специалистов для изучения этой немецкой техники и средств её производства. В состав этих групп были включены самые видные и опытные деятели инженерной мысли, в том числе вся будущая шестерка космических главных конструкторов. Именно там, в Германии состоялось знакомство С.П. Королёва, В.П. Бармина, Н.А. Пилюгина, В.П. Глушко, М.С. Рязанского, В.И. Кузнецова, их ближайших сподвижников — будущих создателей ракетно-космической отрасли в Советском Союзе, там же они впервые начали взаимодействовать. Наши группы специалистов в Германии изучали ракетную технику во всех местах её размещения — на испытательных полигонах, в проектно-конструкторских организациях, на заводах, занимались поисками и восстановлением технической документации и образцов ракетной техники, собирая их по крохам и отдельным фрагментам. Для общего руководства работами была создана специальная комиссия, там же были созданы специализированные институты «Нордхаузен» и «Берлин», техническое руководство которыми обеспечивали С.П. Королёв и В.П. Бармин. К совместной работе в этих институтах удалось привлечь ряд опытных немецких специалистов, многие из которых впоследствии работали и в Советском Союзе. Замечу вскользь, что в это же время с аналогичными целями там работали группы американских специалистов, стремясь как можно больше трофейной документации, материальной части и известных немецких учёных переправить за океан и стараясь при этом чинить максимум препятствий действиям советских специалистов.
Нельзя сказать, что все увиденные и изученные в Германии материалы по ракетной технике содержали некие принципиальные откровения, принесли неожиданные открытия и разгадки. Скорее это позволило нашим учёным и инженерам подтвердить какие-то собственные идеи, догадки и предположения, пробудить новые замыслы, наметить стратегические направления дальнейших работ в этой области. Хотя, справедливости ради, следует заметить, что, по общему признанию, в ряде инженерных решений немецкая техника опережала своё время.
Важно, что в результате проделанной в Германии работы пришло осознание того, какой необыкновенно сложной и многогранной технической задачей является создание подобной баллистической ракетной системы, где для конкретной ракеты необходимы специально созданные для неё двигательные установки, собственное стартовое оборудование, только её системы управления и другие обеспечивающие системы. Стало также ясно, что такая масштабная задача может быть решена только с использованием научного и промышленного потенциала всей страны, усилиями многих специализированных научных, исследовательских, конструкторских и производственных коллективов, располагающих тысячами высококвалифицированных специалистов в самых различных областях. И что для успешного решения задачи следует находить новые организационные формы, с руководителями нового типа, не только учёных с большим творческим талантом, но и с талантом крупных организаторов.
Эти соображения были положены в основу озвученных С.П. Королёвым предложений учёных по организации в стране новой отрасли — по созданию ракетных комплексов дальнего действия. Им же была предложена и новая форма руководства этими работами. Эти предложения были доложены И.В. Сталину и одобрены им. 13 мая 1946 года Постановлением Совмина СССР было выделено шесть головных конструкторских бюро, входящих в шесть различных министерств, между которыми распределялись все работы по созданию ракетных комплексов. По инициативе С.П. Королёва шесть главных конструкторов этих КБ образовывали Совет главных конструкторов для решения всех принципиальных вопросов по ракетной технике.
Изначально в этот Совет входили:
Сергей Павлович Королёв — Главный конструктор ракетной системы в целом;
Валентин Петрович Глушко — Главный конструктор жидкостных ракетных двигателей;
Владимир Павлович Бармин — Главный конструктор стартового, транспортного и заправочного оборудования;
Николай Алексеевич Пилюгин — Главный конструктор автономных систем управления;
Михаил Сергеевич Рязанский — Главный конструктор систем радионавигации и радиоуправления;
Виктор Иванович Кузнецов — Главный конструктор гироскопических командных приборов.
В последующем, в ходе расширения деятельности, в частности по космическим делам, состав Совета расширялся и обогащался новыми именами, также по праву вошедшими в когорту выдающихся деятелей отечественной науки и техники. Очень большую роль в ракетно-космических делах играл Мстислав Всеволодович Келдыш, Президент Академии наук СССР. Его именовали Главным теоретиком космонавтики. Совет Главных не был учреждён формально, директивным образом — он стал по сути самосозданным межведомственным органом, технические решения которого являлись обязательными для всех участников работ, включая в том числе руководителей министерств и других государственных органов, которые нередко и сами участвовали в работе Совета.
Каждый из Главных пришёл в ракетный Совет уже признанным в своей области учёным, с солидным багажом научно-технических достижений, каждый из них был уже основателем своей школы, ведущей собственное направление перспективных разработок. Как говорится, время выбрало их.
Все они были почти ровесниками, из небогатых трудовых семей, людьми того поколения, которое вышло на техническую стезю на волне энтузиазма первых лет индустриализации, позвавшего молодёжь к знаниям, к овладению инженерными и конструкторскими специальностями, необходимыми советской стране. Они с увлечением учились и блестяще окончили лучшие технические ВУЗы Москвы и Ленинграда.
Н.А. Пилюгин после окончания в 1935 году МВТУ им. Н.Э. Баумана работал в ЦАГИ, где занимался разработкой самолётной автоматики и автопилотов, в 1944 году был переведён в ракетный НИИ-1 и в составе группы представителей института в Германии изучал немецкую ракетную технику, в частности, решал задачи восстановления схемных и конструктивных решений системы управления ракеты Фау-2. Результаты работы группы получили высокую оценку руководства. С 1946 года по предложению С.П. Королёва Н.А. Пилюгин становится главным конструктором автоматических систем управления ракет. С тех пор вся его жизнь связана с ракетной техникой. Под руководством Пилюгина и при его участии созданы системы управления многих известных советских боевых и космических ракет.
В.П. Глушко — основоположник отечественного жидкостного двигателестроения, со школьных лет увлекался астрономией, затем проникся идеями космических полётов и даже переписывался с К.Э. Циолковским. После окончания в 1929 году Ленинградского университета он возглавил подразделение по разработке ракетных двигателей на жидком топливе, где под его руководством в 1931—1933 гг. были созданы первые отечественные жидкостные ракетные двигатели для ракетоплана и крылатой ракеты конструкции С.П. Королёва. Пройдя суровые испытания в лагерях, будучи осуждённым по сфабрикованному обвинению, В.П. Глушко после работы с группой наших специалистов в Германии был назначен Главным конструктором специализированного ОКБ в подмосковном г. Химки, где создаёт серию оригинальных двигателей для отечественных ракет, в том числе для первой межконтинентальной ракеты Р-7, знаменитой «семёрки», обеспечившей прорыв человечества в космос. Двигатели Глушко длительное время успешно работают на тяжёлых ракетах «Протон». В последующем, с 1974 года он возглавил работы по созданию уникальной советской многоразовой космической системы «Энергия» — «Буран» и довёл их до победного всем памятного полёта советского космического челнока.
В.П. Бармин — творец многих стартовых комплексов — наземных и шахтных для боевых ракет и гигантских стартов для легендарных космических ракет — Р-7, «Протон», «Энергия» — «Буран», мой многолетний руководитель и учитель, был выпускником МВТУ им. Н.Э. Баумана 1930 года. Талантливый конструктор, он сосредоточил свои усилия на создании современной отечественной компрессорной и холодильной техники, и под его руководством в 1931—1936 гг. был создан ряд разнообразных быстроходных компрессоров и холодильных машин. В 1940 году в возрасте 30 лет он назначается Главным конструктором московского завода «Компрессор». В начале Великой Отечественной войны КБ, которым руководил В.П. Бармин, было поручено организовать на заводе «Компрессор» серийное производство пусковых установок для реактивных снарядов, получивших известность под именем «Катюша», с чем инженеры и производственники завода с честью справились, создав для Красной Армии целый ряд модификаций «Катюш». Новой задачей для Бармина после победного завершения войны и в результате упоминавшейся работы в Германии было создание стартовых ракетных комплексов в интересах обороны страны. Он был назначен Главным конструктором ГСКБ Спецмаш, головного в стране по созданию стартового, подъемно-транспортного и заправочного оборудования ракетных комплексов и вошёл в Королёвский Совет Главных.
М.С. Рязанский — учёный и конструктор в области радиолокации и радиоуправления после окончания в 1935 году Московского энергетического института работал в НИИ, занимаясь дистанционным управлением самолётов, танков, катеров и другой военной техники. Увлекшись радиолокацией, Рязанский участвовал в разработке первого советского радиолокатора, затем целого ряда других подобных приборов. В 1945—1946 годах вместе с Королёвым, Глушко и другими специалистами работал в Германии, где изучал разработки германских инженеров по системам радионаведения боевых ракет. По возвращении в Советский Союз он сразу был назначен Главным конструктором НИИ-885, занимаясь системами наведения и радиосвязи для ракет, и оставался до конца жизни главным ракетным радистом Союза.
В.И. Кузнецов в 1938 году окончил Ленинградский политехнический институт, куда поступил, имея уже солидный рабочий опыт. Одарённый от природы молодой инженер, работая на приборостроительном заводе, занялся гирокомпасами — приборами, значительно повышающими эффективность стрельбы корабельного и танкового вооружения. При активном участии Кузнецова был создан первый отечественный гироскоп. В годы Великой Отечественной войны работы по гироскопам продолжались в Свердловске, и главным своим достижением он считал создание стабилизатора для танковой пушки. Судьба свела В.И. Кузнецова с ракетчиками в 1946 году в Германии, где вместе с другими будущими соратниками он изучал стабилизирующие устройства ракет Фау. По возвращении он был назначен Главным конструктором нового НИИ-10, которому было поручено разрабатывать гироскопы для ракет. Начиная с Р-1, гироскопы Кузнецова стоят на всех ракетах, на космических кораблях, на орбитальных станциях. Он автор множества трудов по системам инерциальной навигации и автономного управления.
Разумеется, лидером Совета Главных, подлинным мотором и организатором его целенаправленной и плодотворной работы был С.П. Королёв. Имеется много печатных материалов — документальных, научных, мемуарных о его жизни и деятельности. Напомню здесь, что С.П. Королёв тоже был выпускником МВТУ им. Н.Э. Баумана 1926 года, что с юных лет он буквально заболел небом, много времени и сил отдавал конструированию и строительству летательных аппаратов — планеров, самолётов. Затем увлёкся реактивной техникой, был одним из руководителей знаменитого ГИРДа, делавшего первые любительские шаги в разработке ракет, мечтал об использовании ракет для внеземных полётов. Суровые испытания, выпавшие на долю Королёва, когда по ложному навету он оказался в заключении, не сломили его. Будучи в неволе, он не переставал мечтать и верить, что, на мой взгляд, помогло ему сохранить силу духа, да и просто уцелеть физически. После освобождения он с прежней энергией продолжил дело своей жизни в новой жизненной обстановке. Мне кажется, что магистральный стратегический план развития отечественной ракетно-космической техники выкристаллизовался у С.П. Королёва в Германии, где он в 1945—1946 гг. возглавил работу группы советских специалистов по изучению трофейной немецкой техники. Совет Главных конструкторов стал его детищем, и выработка принципов эффективного взаимодействия, делового сотрудничества, единомыслия главных конструкторов и возглавляемых ими коллективов стала основной задачей Королёва. Именно здесь проявились лучшие личные качества Королёва — сильный характер, широта кругозора, твёрдость и мужество, способность к видению взаимосвязи проблем и комплексному подходу к их решению. Большую роль сыграл и его незаурядный организаторский талант. Он заставил соратников уверовать в реальность осуществления задач по широкому развитию космических исследований, и по праву признан в мире основоположником практической космонавтики.
Безусловно, все шестеро Главных были выдающимися личностями, с определёнными амбициями, знали себе цену, но это были совершенно разные люди — очень непростые, со своими личными особенностями, чертами характера, стилем общения и руководства, с различными научными предпочтениями. Довольно часто горячо, до крика спорили, даже ссорились, отстаивая свои точки зрения.
Так, Н.А. Пилюгин, по свидетельствам знавших его людей, был спокойным, уравновешенным, даже медлительным человеком, спорить не любил, на Советах больше отмалчивался, совершенно не терпел вранья. Считал себя лично ответственным за всё сделанное на его предприятии. Был доступным руководителем, к которому можно было обратиться с любыми вопросами. Королёв очень уважал и даже любил Колюню, как он его называл, и довольно часто перед очередным Советом заезжал к нему, чтобы посоветоваться и прозондировать отношение к своим предложениям по очередным злободневным вопросам.
Полной противоположностью Пилюгину, да и другим членам Совета, был В.П. Глушко. Крупный учёный-новатор, много сделавший для отечественной ракетной техники, создавший много уникальнейших ракетных двигателей, он в человеческом плане, опять же по свидетельству современников, отличался гипертрофированным самолюбием, даже заносчивостью и индивидуализмом, он не мог себе позволить не быть первым и поэтому, помимо разногласий с Королёвым по некоторым чисто техническим вопросам, в частности, по перспективным видам ракетных топлив, у них имела место известная личная неприязнь, которую ради успеха общего дела им приходилось постоянно преодолевать. Корни этой неприязни уходили в далёкие и сложные 30-е годы прошлого века. Глушко всегда тяготился лидерством Королёва и всячески стремился избежать любой зависимости от него. В конце концов, это привело к разрыву. Возглавив спустя некоторое время Королёвскую фирму, В.П. Глушко, как упоминалось, успешно руководил созданием многоразовой космической системы «Энергия» — «Буран».
О В.П. Бармине, главном констукторе-наземщике, я могу говорить долго и много, ибо в его КБ и под его руководством проработал почти 40 лет, имея возможность видеть его в самых различных производственных и внеслужебных обстоятельствах. Вне всякого сомнения, это был талантливый учёный, конструктор, что называется, от бога, посвятивший свою жизнь служению Родине. Я знал и запомнил его как широко образованного, эрудированного специалиста, интересы которого распространялись далеко за пределы технических областей. Он был достаточно жёстким и требовательным руководителем, любил чёткость и однозначность формулировок в изложении, не выносил, как он говорил, «политеса». Для него не было мелочей. Держался независимо и с достоинством. Ни разу я не слышал, чтобы он повысил голос в общении. Его ценили и уважали на всех уровнях, он был авторитетом и среди шестёрки Главных ещё с германской послевоенной командировки. Наземное стартовое оборудование ракетных комплексов, естественно, имеет наибольшее число связей с ракетой, и силовых, и коммуникационных, поэтому здесь особенно была важна выработка взаимоувязанных, технически оправданных и надёжных конструкторских решений. И поэтому же здесь возникало наибольшее число споров, столкновений мнений, различных, зачастую противоположных точек зрения по многим вопросам, выносившимся на Совет. Известен факт, когда при рассмотрении разработок КБ Бармина по стартовой системе для легендарной Р-7, где конструкторами было найдено изящнейшее решение удержания ракеты на старте как бы в висящем положении, когда собственным весом ракета запирала себя на опорных фермах и сама же освобождала себя при наборе тяги, поднимаясь, и четыре опорные фермы под действием «божьей» силы противовесами разводились, образуя тот самый знакомый всем тюльпан, С.П. Королёв, да и другие специалисты резко возражали, требуя механического дублирования отвода ферм. Бармин наотрез отказался делать это и доказал свою правоту натурными испытаниями имитации схода ракеты на Ленинградском механическом заводе. Запомнил я и то единственное заседание Совета с участием С.П. Королёва в 1963 году, на котором мне, тогда совсем молодому специалисту, довелось присутствовать. Рассматривались вопросы конструктивного решения связей боевой ракеты Р-9 с пусковым столом на первом отечественном автоматическом старте. Споры были яростными, каждая из сторон приводила свои аргументы. С.П. Королёв, проявив присущую ему техническую мудрость и прозорливость, согласился с доводами В.П. Бармина, и его принципиальные предложения были приняты. Много копий было сломано и в последующем, при разработке лунного ракетного комплекса Н-1, но взаимное уважение и привязанность Королёва и Бармина выдержали проверку временем.
М.С. Рязанский отличался исключительной работоспособностью. Его очень любили в коллективе. По воспоминаниям его сына, все мысли отца, свободное и служебное время были подвластны работе. Он думал и говорил о ней всё время, за исключением тех недолгих часов отдыха, которые посвящал чтению. Любил и хорошо знал русскую классику. Тёплые товарищеские отношения связывали его с С.П. Королёвым и особенно с Н.А. Пилюгиным. Эта дружба обогащала их морально и очень помогала в общем деле.
Очень колоритной фигурой был В.И. Кузнецов. Огромный, под два метра ростом, он имел среди Главных прозвище «Витя-крошка», был очень увлечён работой, но при этом всегда оставался совершенно невозмутимым, хотя, как говорят, был человеком талантливым, очень непоседливым и самым молчаливым из Главных. Поскольку в сфере своей конструкторской ответственности он почти целиком, как и Рязанский, был завязан на Королёва, как Главного конструктора ракеты, Кузнецов редко принимал участие в общих спорах, сидел или стоял в сторонке, хотя при этом, если другие Главные на различных этапах пуска ракетной системы могли расслабиться по мере отработки их систем, Кузнецов этого позволить себе не мог — его гироскопы работали всё время вплоть до завершения программы полёта.
Каждый из Главных конструкторов являлся, как мы говорили уже, руководителем своего научно-технического направления и имел полную самостоятельность в принятии технических решений по своему направлению. Однако обеспечить сложение талантов, готовность каждого подчиниться коллективному мнению, общим интересам было под силу только С.П. Королёву, который стремился быть осведомлённым во всех вопросах, возникавших в ходе разработки, изготовления и испытаний всех составных частей ракетной системы. Чтобы постоянно ощущать пульс деятельности многочисленных организаций, откликаться на все осложнения в их работе и принять единственно правильное, гармоничное решение самый Главный конструктор, каким был Королёв, должен был обладать выдающимися качествами учёного-организатора, умением держать многие тысячи людей в творческом напряжении, находить компромиссные решения по наиболее важным в данный момент проблемам.
Конечно, весь этот долгий и непростой путь к космическим вершинам не мог быть сплошь усеян розами. Шипы, да ещё какие острые, взрастали нередко. Бывали неудачные пуски, случалось даже несколько раз подряд, речь в некоторый момент шла о закрытии программы по освоению Луны. И вот на решающем совещании в Военно-промышленной комиссии по рассмотрению дальнейшей судьбы лунной программы С.П. Королёв, предваряя все запланированные выступления, сказал: «Поймите главное: идёт процесс познания. Да, мы ошибаемся, делаем глупости, иногда случаются неудачи серьёзные. Поймите, мы сейчас ворвались в область, нам неизвестную, никому не известную. Но от пуска к пуску мы приближаемся к успеху. Я верю в него. Мы настолько близки к победе, что я могу гарантировать: следующая попытка будет удачной». Программа была спасена. «Луна-9» села в Океане Бурь 3 февраля 1966 года, через 20 дней после кончины Сергея Павловича.
Хочу сказать, что процесс подготовки ракетной системы к пуску и пуск её мне всегда представлялся сродни человеческому жизненному циклу. Действительно, на технической позиции, в монтажно-испытательном корпусе, словно в утробе матери, идёт формирование будущего плода-ракеты, наделение его всем необходимым для будущей жизни. Затем, как рождение, вывоз ракеты на стартовую позицию и нежная укладка — установка её в земную колыбель — пусковую установку, где её окружают вниманием и заботой, питают всем необходимым, согревают, одаряют разумом — или электронным в виде бортового компьютера, или человеческим в лице экипажа космонавтов, готовя к будущему тернистому пути. Когда ракета будет готова к самостоятельной жизни, дают старт. И далее ракетная система, выполняя своё жизненное предназначение, устремляется к небесным вершинам, неся нелегкую службу, и после завершения всего предначертанного уходит в вечность и память. А наши Главные — учёные и конструкторы, вместе со своими коллективами выступают в ролях заботливых родителей, внимательных учителей и вожатых, строгих воспитателей. Разве не так? При всём разнообразии характеров, стилей работы, тематических направлений, в деятельности наших Главных можно выделить общие черты, присущие им как лучшим деятелям советской науки и техники. Соратник Королёва, учёный и конструктор Б.Е. Черток сформулировал их так. Во-первых, им было присуще привитое этому поколению с детства чувство долга. Долга перед народом, Родиной, перед будущими поколениями и даже перед всем человечеством. Во-вторых, техническое творчество являлось для них призванием, смыслом жизни. В третьих, их индивидуальное научно-техническое творчество сочеталось с организаторской деятельностью, поисками наиболее плодотворных методов работы возглавляемых ими коллективов. Наконец, все они были истинными патриотами, не помышлявшими ни о чём другом, кроме честного служения Родине.
Родина высоко оценила заслуги Главных. Они были удостоены высших правительственных наград и государственных премий, носили высокие академические звания, пользовались признанием и уважением людей.
К сожалению, сегодняшний день нашей космонавтики не внушает оптимизма. Нет прорывных космических проектов, таких, какими были первый искусственный спутник Земли, полёт Гагарина, луноход, орбитальные станции. Уходит старшее поколение опытнейших специалистов, достойная молодая смена не взрастает. Не видно новых выдающихся учёных-организаторов, способных вдохнуть жизнь в замерзающую отрасль. Да и масштабная государственная забота о космических делах не слишком просматривается. Стране, как воздух, необходим мобилизующий прорыв, каким могла бы стать, например, организация марсианской экспедиции. Всё-таки хочется верить в лучшее!
