 |
| Одна Родина | Сергей Брезкун | 04.03.2009 |
Утром 21 февраля 1852 года — на излёте зимы и в преддверии весны, в Москве скончался человек, имя которого принадлежит сразу четырём культурам — русской, украинской, советской и мировой. Я имею в виду Николая Васильевича Гоголя-Яновского. ЮНЕСКО объявило 2009 год годом Гоголя, поскольку в этом году исполняется 200 лет со дня рождения писателя, но вряд ли чествование Гоголя будет искренним — по крайней мере, для официального Киева…
Впрочем, возможно, Киев и отметит гоголевский юбилей, упирая на воспевание Николаем Васильевичем «украинского козачества». Но кого и во имя чего воспевал этот замечательный писатель?
Да, Гоголь не только великий русский, но и великий украинский писатель уже потому, что никто ни до, ни после Гоголя, не проник так глубоко, точно, тонко и любяще в украинский народный характер… Собственно, когда мы в своих мыслях и чувствах обращаемся к извечным образам украинской жизни, то перед нашим мысленным взором проходят именно гоголевские казаки, чумаки, дивчата и парубки, кумы и кумовья, колоритные дядьки и старики.
Украинец по рождению и чувствованию и, значит, человек русский вдвойне, Гоголь в то же время — одна из вершин и русской литературы. В чём прежде всего мы должны видеть величие и значение Гоголя сегодня? Не в том ли, что украинец Гоголь был великим патриотом Русской земли, невозможной без Украины?
В самом-то деле! Широко известно мнение, что вся русская литература вышла из «Шинели» Гоголя, но она ведь вышла и из «Тараса Бульбы»! И второе обстоятельство сегодня намного существеннее первого, потому что в образе великого Тараса впервые в мировой и русской литературе была показана мощным и самобытным мастером слова мощная и самобытная натура деятельного русского человека, не чуждого интеллектуальных и культурных ценностей внешнего мира, но полностью — до последней капли крови — преданного своему народу. Старый Тарас и его сын Остап — это активные борцы за свои идеалы и их идеалы высоко нравственны, ибо они — патриотичны.
Акакий Акакиевич Башмачкин был дорог сердцу певца униженных и оскорблённых Достоевского и последующим «интеллигентствующим» поколениям русских людей. А старый атаман стал своим для той лучшей части народа, которая не рассуждала, стоит ли счастье человечества единой слезинки невинного младенца, а боролась за такой мир, в котором подобная постановка вопроса стала бы архаизмом.
Гоголя как великого мастера слова и исторического мыслителя, как драматурга и удивительно человечного писателя не могла не оценить по достоинству и сделать одной из, как сейчас говорят, «знаковых» фигур и новая великая советская культура, ставшая логическим развитием великой русской культуры.
И, наконец, о Гоголе как о великой фигуре мировой культуры…
Сегодня налицо общий кризис той системы ценностей, которая ставит во главу угла институт частной собственности. Поскольку эта система ныне одержала — надеюсь, временно — победу, её кризис программирует и кризис мировой культуры. Созидательное будущее нашей планете может обеспечить лишь новый, справедливый мировой порядок, который даст права и новой планетарной культуре. И Гоголь — как один из великих борцов за человеческое в человеке — займёт в этой будущей культуре одно из первых, вполне заслуженных им мест.
Как всякий великий знаток человека Гоголь современен во все времена, однако для сегодняшних великороссов, белорусов и украинцев творец Тараса Бульбы имеет особое значение! Особенно актуально звучат сегодня слова, которые Гоголь вложил в уста великого сына русского народа и украинского народа Тараса Бульбы.
«Что такое есть наше товарищество, — говорил Тарас боевым соратникам. — Вы слышали от отцов и дедов, в какой чести была у всех земля наша! … Всё взяли бусурманы, всё пропало; только остались мы, сирые, да, как вдовица после крепкого мужа, сирая, так же как и мы, земля наша! Вот в какое время подали мы, товарищи, руку на братство; вот на чем стоит наше товарищество! … Знаю, подло завелось теперь в земле нашей: думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды и конные табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные меды их; перенимают чёрт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет говорить; свой своего продает, как продают бездушную тварь на торговом рынке. Милость чужого короля, да и не короля, а паскудная милость магната, который жёлтым чоботом своим бьёт их в морду, дороже для них всякого братства; но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства; и проснётся он когда-нибудь, и схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело».
Так говорил атаман, «потрясая посеребрившеюся в казацких делах головою"… Как злободневны его слова и как смотрят они в завтра! Уже тогда, во времена Тараса, было в прошлом у Русской земли и у её народов немало эпох лихолетья и страданий. Но было их ещё больше впереди.
Сегодня мы переживем едва ли не самое лихое из русских лихолетий. Если взять все прошлые тяжелейшие испытания и опасности: удельную княжескую рознь; крестоносный напор; татаро-монгольское иго; боярское своеволие и Смутное время; тяжёлый сон допетровской Руси в те годы, когда Европу уже освещали Леонардо Да Винчи и Эразм, Мольер и Брунеллески, Монтень и Ньютон; если взять горечь первой Нарвы; преждевременную смерть Великого Петра; бироновщину; наполеоновское нашествие; крепостничество; позор Крымской и русско-японской войн; трясину «виттевских» иностранных займов; ненужность Первой мировой войны; интервенцию Антанты; глубоко враждебный и чужеродный России троцкизм; гитлеровское вторжение; атомную монополию США и планы ядерного испепеления СССР конца сороковых годов; хрущёвско-брежневскую деградацию социализма, — если всё это взять и положить на одну чашу исторических весов, а на другую бросить предстоящие нам ближайшие годы, то ещё неизвестно, что перетянет.
Мы избыли монгольское иго и довели пределы державы до островов Тихого океана. Мы выстояли под Бородиным и Сталинградом и пришли в Париж и Берлин. Мы разгромили троцкизм и создали могучий Советский Союз. Мы умерили ядерные амбиции мирового капитала. И даже в условиях брежневского гниения, уже густо посыпанного отравой «пятой колонны», мы жили, творили, смеялись, отдыхали и шли вперёд, набирая — пусть и по крохам, мощь Родины и её богатство.
Те, прошлые испытания Россия — Россия от островов Эзель и Даго до мыса Дежнёва, от Шпицбергена до Кушки, Россия с матерью городов русских Киевом, вынесла и преодолела. А вот эти, нынешние, — не знаю… Мы безусловно живем в решающие, в конечные времена не просто Российского государства, но и всей многовековой русской цивилизации.
И образы великого Гоголя, так тепло и с таким истинно украинским юмором и душевностью, создавшего целый русский мир, помогают переживать лихолетье и работать во имя будущего!
