Кризис России на пользу

Мировые финансовые катаклизмы породили не только экономические проблемы. Они привнесли в общество жаркие дискуссии о самой природе кризиса. О действенности мер по его преодолению, предпринимаемых российской властью, законодательной в том числе.

Не секрет, что именно в Госдуме получают путевку в жизнь антикризисные законы, а представляет их в большинстве случаев Комитет по экономическому развитию и предпринимательству. С его председателем Евгением ФЕДОРОВЫМ беседует наш парламентский корреспондент Вадим ПЕТРОВ.

— Адекватно ли государство реагирует на масштабы кризиса?

— Вполне адекватно. По двум направлениям. Первое: стабилизация банковской системы. Мы не дали обанкротиться большинству банков, работающих с населением, и одновременно защитили интересы вкладчиков. Второе направление — социальное. Государство обязало все предприятия в режиме еженедельного мониторинга загодя сообщать о грядущих у них увольнениях. Крупные за три месяца, а малые — за два. Таким образом появилась возможность упредить массовую безработицу.

За последнее время было создано дополнительно около 250 пунктов для переобучения потерявших работу людей новым профессиям. Поднято пособие по безработице. Создаются новые рабочие места…

— Вы имеете в виду 800 миллиардов рублей, выделенных правительством?

— Не совсем. Это лишь одна из мер. 800 миллиардов выделены лишь под госзаказы для малого бизнеса. Это позволит создать приблизительно два миллиона новых рабочих мест. Мы не можем запретить увольнять людей. А если направлять денежные средства на то, чтобы искусственно сохранять рабочие места, то скоро склады этих предприятий будут заполнены ненужным товаром. И это реально подорвет экономику страны. Надо помогать бизнесу создавать вакансии в востребованных направлениях. Причем в количествах, равных количеству уволенных людей и с более или менее равной квалификацией.

— Откуда же вдруг взялся такой ресурс занятости населения?

— Он был всегда. Просто структура российской экономики по разным причинам была в 1990-е годы сознательно устроена так, что в России отечественный производитель был в невыгодном положении по сравнению с иностранными коллегами. Поддержка только отраслей, которые были добытчиками природных ресурсов и их транспортировщиками, привела к тому, что остальные отрасли просто-напросто стагнировали. Туда не шли бизнесмены, кадры… Налоговая и таможенная политика этому тоже способствовала. Как результат — половина всей товарной массы в стране импортного происхождения. Теперь ситуация кардинально меняется…

— Кризис, выходит, помог?

— Он просто ускорил процессы, описанные в «Стратегии 20−20» (план развития российской экономики до 2020 года, подготовленный еще до кризиса. — Ред.).

Одна из принимаемых государством мер — госзакупки. Внутреннему производителю мы готовы платить на 25% больше, чем иностранному. Это и есть механизм импортозамещения. Прежде всего он касается таких отраслей, как энергомашиностроение с его высокотехнологической продукцией. Только в Петербурге на эту отрасль работает несколько заводов. Или возьмем фармацевтическую промышленность. В России всего 20% лекарств производят отечественные производители, остальные 80% - зарубежные. И до сегодняшнего дня госзаказ получали в основном иностранцы. Теперь же подавляющее количество долгосрочных контрактов заключается с российскими компаниями. Видите теперь, откуда берется ресурс занятости? Стоит отметить, что пятая часть госзаказа предназначена малому бизнесу.

— Конкретный пример по малому бизнесу можете привести?

— Недавно я беседовал с представителем малого бизнеса, который в Московской области занимается производством кухонного оборудования для ресторанов и столовых. Сегодня резко увеличился спрос на их продукцию. До этого конкуренцию ему составляли западные производители, товар которых был ничуть не лучше по качеству, но имел раскрученные бренды. В условиях кризиса хозяева ресторанов покупают отечественное оборудование, которое дешевле в эксплуатации и ничем не хуже. Бренд в данном случае ведь не важен, поскольку потребитель не видит, условно говоря, в жаровочном шкафу какой фирмы готовится его блюдо. Вот эта отрасль имеет огромный госзаказ.

В стране строится огромное количество школ, а значит и школьных столовых. Возник приблизительно четырехкратный рост спроса на эту продукцию. А это значит, что будет в четыре раза больше людей, которые будут делать эти жаровочные шкафы. Откроются филиалы. Появятся руководители из числа уволенных «белых воротничков».

— Как вы решаете, кому дать госзаказ, а кому нет?

— Министерство экономического развития открывает специальный сайт для проведения электронных торгов в рамках госзаказа. Любое предприятие может в них участвовать. Победитель заключает контракт с государством, получает аванс и за полгода — малый бизнес ведь очень мобилен — вполне сможет расширить свое производство. Поправки к закону «Об электронных торгах» вступили в силу перед новым годом. Так что скоро этот сайт заработает в полную силу. Это тоже антикризисная мера.

— Вы не раз заявляли, что кризис инициирован в США…

— Не совсем так. Я говорил об авторстве мирового экономического порядка. Сегодняшняя мировая экономическая система имеет четких авторов из США. Они ее строили в течение десятков лет. Об этом надо знать, чтобы понимать природу нынешних экономических катаклизмов. Это кризис экономической системы, созданной в контексте однополярного мира.

Природа его происхождения — политическая, американская. Современную конструкцию экономики мира с ее гигантским количеством систем кредитования создавали совершенно конкретные люди. Это не результат какого-то стихийного развития.

Нынешняя реакция России на мировой кризис должна учитывать этот аспект. Поскольку все проблемы, причем не только экономические, но и политические, идут именно оттуда. Та же украинская история полностью укладывается в контекст мирового политического кризиса, в его экономическую часть.

— За кризис все-таки кто-то несет ответственность, выходит…

— Если архитектор спроектировал дом, а он рухнул… Кто несет ответственность? Но сейчас важнее понять, почему этот дом рухнул. Политическая монополия, как и любая другая монополия, не может сама по себе контролировать абсолютно все процессы. Потому что монополии имеют свою логику развития. А однополярный мир — это политическая монополия.

При этом американские власти лучше всех понимают свои проблемы. Это было видно по их избирательной кампании. Интересно было наблюдать, как в начале избирательной кампании Обама и его конкурент говорили о том, что американцам надо снижать потребление. Через месяц они перестали это говорить, потому что американский электорат отнюдь не радостно воспринял этот посыл. Америка ведь потребляет в два раза больше того, что производит. С одной стороны, это приз Америке за то, что она является лидером однополярного мира, но с другой — это ее настоящий дамоклов меч.

— Россия станет когда-нибудь инновационной страной?

— Россия традиционно инновационная страна. В Америке работают несколько сотен тысяч инженеров, специалистов и научных работников — выходцев из России. США, как гигантский пылесос, вытягивают со всего мира лучшие умы и дают им хорошие условия труда и высокую зарплату. При реальной же конкуренции со стороны России эти несколько сотен тысяч специалистов, разумеется, вернутся домой, где и будут создавать новые технологии, бренды, компьютерные программы, патенты и т. д. Естественно, доход США будет при этом падать…

— Сомнительно, чтобы американцы безучастно отнеслись к потере какой бы то ни было прибыли.

— Разумеется. Им удобно видеть в России узкоспециализированного сырьевого партнера. Ведь США от экспорта технологий получают доходов больше, чем от всего остального. Поэтому они используют политические механизмы для того, чтобы Россия не смогла стать их полноценным конкурентом.

— Какие это механизмы?

— Например, переговоры по ВТО. По просьбе американской делегации, было ликвидировано российское инновационное законодательство двадцатидвухлетней давности. Конечно, оно было устаревшее, но и взамен ведь ничего не появилось.

— Давайте лучше вернемся к нашему бюджету. Он вновь пересматривается?

— Мы его каждый месяц пересматриваем… Информация нова для тех, кто этого не знает.

— То есть это чисто технический акт и с ценами на нефть не связан?

— Пересмотр бюджета никак не связан с падением нефтяных цен. Будут пересматриваться, конечно, доходные показатели, но с учетом профицита в триллион рублей — это не скажется на расходных обязательствах. Цены на нефть вообще не должны беспокоить наших людей… В трехлетнем бюджете, принятом в конце позапрошлого года, уже запланировано снижение зависимости от цен на нефть в два раза. Кризис просто ускорил эти процессы. Мы планировали уйти от зависимости от нефти через три года, кризис заставляет нас делать это сейчас.

— Снова своего рода польза от кризиса?..

— Пользы от кризиса много! Хотя, если можно так сказать, это недобрая польза. Кризис прежде всего — это, конечно, большие проблемы. Но при этом он несет для России огромный позитивный заряд. Больше, чем для любых крупных стран мира, кстати. Если мы сумеем структурно перестроиться, то выйдем на новое качество развития страны. Не будем больше зависеть ни от нефти, ни от газа. Будем зависеть только от мозгов. А это у нас самое большое богатство. Это наше конкурентное преимущество перед любой страной мира. Нет ни одной страны, которая так много бы генерировала знаний. Другое дело, что они практически сразу уплывают за рубеж, но так была, как мы уже говорили, устроена структура нашей экономики.

Москва

http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10 256 248@SV_Articles