 |
| Фонд стратегической культуры | Юрий Рубцов | 16.02.2009 |
Последствия советского вторжения в соседнюю страну оказались катастрофическими. Геополитическим противникам СССР удалась хорошо организованная глобальная операция, имевшая целью развалить СССР за счёт втягивания его в затяжные и изнурительные боевые действия на сопредельной афганской территории. Особенно зловещую роль сыграл тогдашний помощник президента США по национальной безопасности Зб. Бжезинский, приложивший немало сил, чтобы окончательно развернуть президента Дж. Картера от разрядки в сторону «сдерживания» СССР. Позднее с гордостью заявлял, что это именно спланировал ловушку для советских войск в Афганистане, которая гарантированно толкала СССР к развалу.
В итоге наша страна попала в международную изоляцию, ее акцию отказались поддержать даже некоторые социалистические страны и ведущие коммунистические партии стран Запада. Было не только утрачено какое-либо влияние на Афганистан, но СССР вообще покинул регион, в то время как позиции главного геополитического оппонента — США здесь значительно укрепились. Тщетной оказалась попытка обеспечить безопасность Советского Союза с южного направления, более того, война, разгоревшаяся на территории Афганистана, очень скоро перекинулась на территорию Средней Азии.
А главное — участие в афганской войне способствовало резкому обострению системного кризиса, в который, начиная со второй половины 70-х годов, все более погружалась наша страна, что, в конце концов, предопределило уход Советского Союза с мировой политической арены.
Разумеется, спустя годы, зная последствия содеянного, значительно легче судить о минувшем. Но возможный ущерб от этой военной акции был виден многим еще до того, как узкий круг высших советских руководителей (Л.И. Брежнев, Ю.В. Андропов, А.А. Громыко, Д.Ф. Устинов, К.У. Черненко) принял роковое решение. Против авантюры в Афганистане возражали многие высшие военные — начальник Генштаба Маршал Советского Союза Н.В. Огарков, его заместитель маршал С.Ф. Ахромеев, главнокомандующий Сухопутными войсками генерал армии И.Г. Павловский, возражали дипломаты, например, первый заместитель министра иностранных дел СССР Г. М. Корниенко, учёные-востоковеды. Все они доказывали, что наше военное вмешательство лишь усилит мятежное движение в Афганистане и подорвет международный авторитет Советского Союза. Но их голос, увы, не был услышан, и 25 декабря 1979 г. первые советские подразделения пересекли границу.
Нелегко было принять решение о вводе войск, но не менее трудным оказалось решиться и на вывод, учитывая, что многими руководителями страны такой шаг рассматривался как признание поражения Советского Союза. Однако уходить было надо. К этому побуждал полный провал прежних наивных расчетов расположиться гарнизонами, не воевать против антиправительственных формирований, а лишь взять под охрану важнейшие административные, промышленные и военные объекты. Уже 9 января 1980 г. части Советской Армии по приказу из Москвы приступили к разоружению восставшего артиллерийского полка ВС ДРА в населенном пункте Нахрин. Здесь же были понесены и первые боевые потери. А в конце февраля после массовых антиправительственных выступлений в Кабуле и очередной настойчивой просьбы руководителя Афганистана Б. Кармаля от министра обороны Д.Ф. Устинова поступило категорическое указание: «Начать совместные с армией ДРА активные действия по разгрому отрядов вооружённой оппозиции».
Масштабы военных действий возрастали. За девять с лишним лет было спланировано и осуществлено почти 420 операций против моджахедов, большинство из которых носили крупномасштабный характер. Было проведено также более 200 частных операций и рейдов по уничтожению отрядов оппозиции, устройству засад на караванных путях, разведке сил и средств противника, оказанию помощи своим подразделениям, попавшим в окружение. По мнению военных специалистов, советские солдаты и офицеры проявили высокие боевые качества, хотя действовать приходилось в самых тяжёлых условиях, на высоте 2,5−4,5 км, при температуре плюс 45−50° и остром дефиците воды. С приобретением необходимого опыта выучка советских воинов позволяла успешно противостоять профессиональным кадрам моджахедов, подготовленным в многочисленных учебных лагерях на территории Пакистана и других стран.
«Но в целом, — подчеркивал маршал С.Ф. Ахромеев, — главным образом из-за несоответствия поставленных тогдашним советским руководством военно-политических задач количеству выделенных для их решения войск и конкретной обстановке в этой стране, военного успеха не было и быть не могло». Число же жертв войны росло. А афганские руководители всё более проникались иждивенчеством, полагая, что «шурави» для того и пришли в их страну, чтобы обеспечивать им комфортное пребывание у власти. В то же время всё более властно заявляли о себе экономические трудности самого Советского Союза, для которого масштабная помощь южному соседу, чем дальше, тем больше становилась непосильной.
Посмотреть на проблему Афганистана свежим взглядом позволил приход к власти в СССР в 1985 г. нового руководства. На заседании Политбюро ЦК КПСС 13 ноября 1986 г., подводя итог годичной работы на афганском направлении, М.С. Горбачев оценил её как провал. Он заявил: «В Афганистане мы воюем уже шесть лет. Если не менять подходов, то будем воевать еще 20−30 лет. Это бросало бы тень на наши способности воздействовать на развитие событий. Мы что, будем бесконечно воевать, расписываясь в том, что наши войска не смогут справиться с ситуацией? Нам нужно завершение этого процесса в ближайшее время». Невозможность решить проблему военными средствами подтвердил и ставший начальником Генерального штаба ВС СССР маршал С.Ф. Ахромеев: «Нет ни одной военной задачи, которая ставилась бы, но не решалась, а результата нет. Всё дело в том, что военные результаты не закрепляются политическими. В центре власть есть, а в провинциях ее нет. Мы контролируем Кабул и провинциальные центры, но на захваченной территории не можем установить власть. Мы проиграли борьбу за афганский народ. Правительство поддерживает меньшинство народа. Наша армия воевала пять лет. Она и сейчас в состоянии удержать обстановку на том уровне, который существует. Но в этих условиях война будет продолжаться долго».
Советская сторона взялась активно решать две главные проблемы, от которых зависел предстоящий вывод войск: внешнеполитическую — по предотвращению вмешательства в дела страны извне и внутриполитическую — по реализации концепции национального примирения, которая была предложена новым руководителем Афганистана Наджибуллой, в ноябре 1986 г. сменившим Б. Кармаля на посту президента.
Активизировались шедшие с 1982 г. в Женеве переговоры между Афганистаном и Пакистаном, гарантами которых выступали СССР и США. 14 апреля 1988 г. министры иностранных дел четырёх стран подписали пакет документов по политическому урегулированию положения в Афганистане. В соответствии с ними вывод советских войск должен был осуществиться до 15 февраля 1989 г. При этом другими участниками переговоров были даны гарантии невмешательства во внутренние дела Афганистана извне.
Советским военным руководством была проведена большая работа по организации вывода частей ОКСВ. Еще накануне подписания Женевских соглашений министр обороны Д.Т. Язов подписал директиву, в которой определялись порядок вывода войск и меры по обеспечению их безопасности в ходе совершения марша. Для обеспечения своевременного и организованного вывода были образованы три оперативные группы: в Министерстве обороны (маршал С.Ф. Ахромеев), в Кабуле (генерал армии В.И. Варенников), в Термезе (командующий войсками Туркестанского военного округа генерал-полковник Ю.П. Максимов).
Непосредственную подготовку ОКСВ к выводу возглавил генерал армии В.И. Варенников. Войска предварительно сосредоточивались в крупных гарнизонах с тем, чтобы осуществить вывод по тем же направлениям, которые использовались при вводе 40-й армии в 1979 году. На западе по маршруту: Кандагар — Шинданд — Кушка; на востоке: по маршрутам из Газни, Гардеза и Джелалабада, которые объединялись в Кабуле для дальнейшего следования к перевалу Саланг и завершения марша в Термезе. Соответственно создавались три группировки войск: Западная — в районах Кандагар, Шинданд, Герат; Южная — Джелалабад, Хост, Газни, Гардез; Центральная — Кабул и полоса вдоль дороги до Термеза.
Процедуру вывода удалось осуществить в два этапа. С 15 мая по 15 августа части ОКСВ покинули западные и южные районы Афганистана. Затем по настоятельной просьбе Наджибуллы вывод был временно приостановлен. Трезвость оценок, однако, возобладала, поскольку нарушение оговоренных в Женеве сроков могло обернуться для Советского Союза крупными международными осложнениями. Начиная с декабря 1988 г. и до 15 февраля 1989 г. включительно, страну покинули все части 40-й армии, дислоцированные в Кабуле и других районах Центрального Афганистана. Возвратились на родину и большинство из свыше 1 тыс. военных советников.
Командование 40-й армией предприняло меры, которые исключали внезапные нападения отрядов оппозиции на войска, находившиеся на марше. В ходе специальной операции «Тайфун», завершавшей боевые действия советских войск на территории Афганистана, моджахедам, которые действовали в центральных и северных провинциях, был нанесен максимальный ущерб. Постоянно велась активная разведка, под контролем держались возможные районы скопления душманов и вероятные места их выхода к основным маршрутам движения советских воинских частей. Была значительно усилена охрана дорог и военных аэродромов. С частью полевых командиров из лагеря оппозиции удалось достичь договорённости о прекращении боевых действий на время вывода.
Начиная с 30 января, авиация была перебазирована с Баграмского аэродрома на территорию Советского Союза. 4 февраля последний советский солдат покинул Кабул. 8 февраля завершилось последовательное снятие личного состава со сторожевых застав на дороге Кабул — перевал Саланг, а в течение последующих двух дней подразделения были выведены и с перевального участка, вся трасса была передана под охрану правительственных войск. На западном направлении советские подразделения 4 февраля покинули Шинданд, а 12 февраля — Герат. С 11 по 14 февраля на территорию ТуркВО вышли части и подразделения 40-й армии, находившиеся на участке от перевала Саланг до Хайротана.
15 февраля 1989 г. в точном соответствии с обязательствами, которые взял на себя Советский Союз, вывод ОКСВ был завершен, что удалось сделать, как утверждает маршал Д.Т. Язов, без боевых потерь.
«Необъявленная» война на земле Афганистана оставила в истории нашей страны и в народной памяти след, не изгладившийся и спустя двадцать прошедших лет. За период с 25 декабря 1979 г. по 15 февраля 1989 г. общие безвозвратные потери Советских Вооруженных Сил вместе с пограничными и внутренними войсками (убиты, умерли от ран и болезней, погибли в катастрофах, в результате происшествий и несчастных случаев) составили 15 051 человек.
За время участия в войне пропали без вести и оказались в плену 417 военнослужащих, из которых освобождены и вернулись на Родину 130 человек. Несмотря на рекомендации Министерства обороны, советская дипломатия не посчитала необходимым добиться того, чтобы в Женевских соглашениях были зафиксированы условия освобождения остальных. В результате около 300 военнослужащих так и остались у противника на положении пленных. Выяснением их судьбы и вызволением из плена длительное время государство не занималось, отдав это важнейшее дело на откуп правозащитным организациям и частным лицам.
Неоднозначный, во многом ещё до конца неясный след оставила та война в общественном сознании и судьбе нескольких поколений советских людей. Через «Афган» прошли 620 тыс. военнослужащих, плюс на должностях гражданского персонала там находились ещё 21 тыс. человек. Если не все, то значительная часть испытала на себе т. н. афганский синдром — посттравматические стрессовые расстройства. Тестирование, проведенное в начале 90-х годов, показало, что, как минимум, 35−40% участников войны в Афганистане остро нуждались в помощи профессиональных психологов.
В социальном плане этот синдром выразился в непростом возвращении бывших «афганцев» к мирной жизни, негативном отношении к общественным институтам, к власти. Боевые условия сделали многих солдат и офицеров волевыми и независимыми личностями, обладающими весьма специфическим опытом и особой системой взглядов, что помогло им уцелеть на войне, но и резко осложнило адаптацию вчерашних воинов к «перестроечной» действительности.
Воины, познавшие тяжёлый и смертельно опасный ратный труд, получившие ранения, увечья и контузии, уволившись в запас, нередко встречали оскорбительное непонимание у окружающих. Разве могло возвращение ветерана боевых действий к обычной мирной жизни оставаться его частным делом? Однако на практике нередко происходило именно так.
Востребованными оказались лишь специфические качества «афганцев» — их высокая социальная активность и уникальный боевой опыт. С этой точки зрения они оказались привлекательными не только для различных политических сил, правоохранительных органов, бизнеса, охранных предприятий. Многие пополнили криминальные структуры, завербовались для участия в многочисленных войнах и вооружённых конфликтах по всему миру.
Последствия войны в Афганистане по-прежнему ощущаются в российском обществе.
Не стихающие по сей день боевые действия в этой стране, эскалация внутриафганского конфликта в связи с вторжением на территорию Афганистана в 2001 г. войск США и международных сил НАТО под предлогом борьбы с международным терроризмом и движением «Талибан», побуждают вновь обращаться к страницам недавнего прошлого в стремлении извлечь уроки из тех давних и трагических событий.
