О важности культурно-исторического образования

В российской педагогике новейшего времени остро встала проблема человека. В предшествующий исторический период основным направлением педагогических исследований служила «личность», понимаемая как социальное начало в человеке. Но неприметным образом за проблемой личности оказалось утраченным само существо педагогического делания. Процессы и закономерности, средства, формы и методы, а следом технологии образования выступили на первый план науки. Педагогика стала «бездетной». Это заметили уже на исходе советского времени, однако сколько-нибудь вразумительного решения вставшей проблемы предложено не было. Да его и быть не могло, поскольку образование, построенное на идеологии, порывает с культурой и теряет свою жизнеспособность. Поэтому же начатые еще в тот период и продолжающиеся по сей день «реформы образования» не приносят ожидаемых результатов.

Утрата образованием своих культурных истоков чревата не столько «бездетностью», сколько «бесчеловечностью». Не случайно Константин Дмитриевич Ушинский свой основной труд назвал «Человек как предмет воспитания». Другими словами мы оказались перед проблемой антропологического кризиса в воспитании. Приметы этого — стремительное распространение социальных пороков и зависимостей среди несовершеннолетних, нарастание неспособности к интеллектуальному и физическому усилию, преобладание гедонистической установки сознания.

Какое же измерение человека, наряду с социальным, должна учитывать педагогика? Ясный ответ на этот вопрос дают традиции отечественной культуры. Человек в педагогике должен рассматриваться, прежде всего, как существо духовное. Вне этого всякое воспитание повисает в воздухе, не имея опоры в самой сущности человека. Почему, например, так быстро улетучились «качества советского человека», которыми гордилась советская педагогика? А ведь ее нельзя назвать неэффективной. Трудовое, нравственное, идейно-политическое, эстетическое воспитание — представляли развернутую систему, но систему, игнорирующую приоритет духовного начала, систему, не укорененную в культуре.

Сегодня для большинства педагогов стало очевидным, что, только восстановив единство образования и культуры, обратившись к духовному началу человека, образование станет базой для подлинного развития личности. В практическую плоскость проблему духовности в педагогике повернули поправки к Закону «Об образовании РФ» от 1 декабря 2007 года, в которых указывается, что содержание образования должно обеспечить формирование духовно-нравственной личности (см. п. 6 ст. 9; п. 2. ст. 14). С необходимостью обращения к традициям культуры в воспитании согласны практически все, но в понимании этих традиций единства нет. Поэтому определиться в сущности традиций отечественной культуры педагогике необходимо.

Среди различных подходов к культуре для педагогики наиболее значимы, по нашему мнению, исторический и искусствоведческий. Культура — это среда обитания человека, которую он создает, и в которой он существует. Культура иерархична: в основании находится культура быта или житейская культура. Выше политические и хозяйственные принципы. Затем — искусство и наука, далее философия и богословие. Культура существует только в национальной форме. Инокультурные влияния либо «присваиваются», ассимилируются национальной культурой, либо разрушают ее. В тоже время, сходные по своим духовным основаниям культуры порождают тот ее уровень, который признают, но называют по разному многие исследователи: «культурно-исторический тип» (Н.Я Данилевский); «культура» (О.Шпенглер); «цивилизация» (А. Тойнби); «суперэтнос» (Л.Н. Гумилев).

Основой нашего национального саморазрушения стало то, что мы попытались жить по принципам чужого культурно-исторического типа, по принципам другой цивилизации. По своему существу Россия — часть Восточнохристианской цивилизации, ее центр. Мир, именующий себя «цивилизованным» представляет собой Западнохристианскую цивилизацию. Признав эти положения, мы вынуждены будем признать и то, что Россия в большей степени восходит в своей культурной традиции к возникновению Церкви в начале Христианской эры, чем к языческому наследию славян, балтов, кельтов. Исторически сложилось так, что к XYI веку русские оказались единственным восточнохристианским народом, сохранившим свое государство. Все остальные восточнохристианские народы были завоеваны либо мусульманами, либо этносами Запада. В результате вместо естественного диалога Западнохристианской и Восточнохристианской цивилизаций возникло противопоставление Европа — Россия. Внутри самого русского этноса появилась группа людей, устремленных к чужой культурной традиции, так называемых «западников».

История знает немало примеров, когда народы — носители разных великих культур уживаются в одном государстве. Но в России эта суперэтническая граница прошла по государство- и культурообразующему этносу. Уже в XYII веке это разделение четко просматривается: старообрядцы вели к изоляции, к противостоянию типа «Россия — Европа»; «западники» вели национальную культуру к разрушению; «никониане» — сохраняли русскую национальную культуру как восточнохристианскую. Отдельный человек может ценой огромных усилий поменять свою цивилизационную принадлежность, но народ — нет. Это может произойти только в результате смены духовных основ своей культуры, в результате общенационального религиозного перерождения.

Возвращаясь к проблеме сегодняшнего кризиса, национального саморазрушения, следует сказать, что причиной его, по нашему мнению, является не столько злой умысел, сколько примитивное понимание реальности великой Восточнохристианской культуры, к которой мы принадлежим. Запад, который сначала назвал себя «христианский мир», исключив из него славян, греков, сирийцев и многих других, объявив их отщепенцами, сам распался в период Реформации. Позднее, уничтожив множество народа в религиозных войнах, он восстановил свое единство, но уже представляя себя как «мир цивилизованный», а не христианский. Если раньше народам России предлагали унию, то есть непременное перерождение в католиков, то теперь нам предлагают войти в семью «цивилизованных» народов. Тот факт, что для культуры России знаменем по-прежнему является христианство в его первооснове, то есть православие, по-видимому, для Запада невыносим, оценивается им как неприличный.

Когда наши революционеры ненавидели «буржуев», то это не значит, что они переставали быть «западниками». Они тупо уничтожали непреходящие ценности именно Восточнохристианской, то есть православной культуры в России и, в конце концов, привели к тупику, на задворки культуры Запада. Осознать эту ситуацию необходимо. Но сегодня нам больше угрожает иное, а именно наше собственное недопонимание своей национальной культурной традиции. Всемирная отзывчивость русской культуры общеизвестна и мы способны вести всемирный диалог. Но доросли ли мы до понимания ценности своей культурной традиции? Скорее всего, еще нет. Во всяком случае, в образовании дело обстоит именно так. Ответственность нашего времени исключительна, так как от того или иного выбора в направленности образования, его содержания в немалой степени зависит будущее России, сохранение ее целостности, а вместе с ней и существование всей Восточнохристианской цивилизации.

Почему же сегодня, в период быстрого наступления технологических инноваций, важно обратиться к традиции, то есть к прошлому? Во-первых, потому, что для нас нет иного пути кроме возрождения собственной культуры. Выходя из культурного упадка народы всех времен, обращались к классической древности. Образованию, да и культуре в целом, сегодня необходимо быть одновременно «археологичной» и не отставать от инновационных процессов. Сегодня музей и библиотека в образовании не менее важны, чем компьютер. Именно так поступали наши соотечественники в эпоху Сергия Радонежского, именно об этом всегда говорил Дмитрий Сергеевич Лихачев, анализируя древнерусскую литературу. Возрождение России как великой культуры возможно, и осуществить его сможет то поколение, которое сегодня сидит за школьными партами. В настоящее время важно сдержать разрушительные тенденции в культуре, в государственном и общественном строительстве и в образовании. Разумеется, возрождение культурных традиций не есть восстановление ушедшей в прошлое эпохи. Но возрождение невозможно без обращения к героям прошлого, к славным «делам давно минувших дней». Возродить великую страну — это наш долг перед Восточнохристианской культурой.

Возвращаясь в содержании образования и воспитания к культурной традиции, мы получаем систему духовных ценностей, восхождение в которых и есть духовно-нравственное становление личности, идентификация растущего человека с которыми и есть содержание процесса воспитания. К сожалению, придавая определяющее значение формированию духовности, многие исследователи обходят вниманием сам источник ее порождающий. Так, например, как имманентное качество человека, способ существования, направленность на высшие ценности рассматривает духовность И.Т. Власова; как основную глубинную Силу человеческой индивидуальности — В.Н. Колесников; жизнь по совести — А.Ф. Никитин; нравственно-ориентированную волю и разум И.В. Силуянова; истинное моральное познание — С.Ф. Анисимов; способ самостроительства личности — С.Б. Крымский; содержание сознания, определенное целями и ценностями общества — В.Г. Федотова и т. п. Содержательное определение духовности дает И. А. Колесникова: «Духовность — это потребность и способность человека путем внутренних усилий устанавливать и сохранять связь с надындивидуальным, а также с надчеловеческим пространством, т. е. со сверхсистемой, в которую „вписано“ бытие человечества как разумной части живой природы, в которой концентрируются все человеческие (Всечеловеческие) смыслы».

Ввести в образовательное пространство духовное измерение, можно лишь обеспечив рассмотрение всех педагогических проблем с позиций конкретной культуры, в нашем случае с позиций культуры Восточнохристианской или православной. Ложное стремление к «объективности» в вопросах духовно-нравственных ценностей приводит к размыванию культурной традиции, а не к ее возрождению. Это справедливо даже в отношении такого требования к образованию как «научность». Так, научность знаний трактуется как их объективность, независимость от человеческой субъективности. Но, когда мы входим в пространство культуры, мы обязаны рассмотреть знание в процессе его общественного бытия. Оказывается, что знание существует только тогда, когда оно транслируется, то есть передается от человека к человеку. Но при этом обнаруживается, что знание невозможно транслировать без интерпретации, то есть без вмешательства человеческой субъективности.

Позитивисты ХХ века искали «атомарный факт», который существует независимо от человека. Но такого факта не оказалось. Факт — не сфера природы, а сфера культуры, то есть любой факт получает субъективную человеческую интерпретацию. А интерпретация всегда привязана к той или иной культурной традиции. Другими словами обеспечить научность образования нельзя вне культурной традиции, в чем мы убедились, пытаясь, например, заимствовать в отечественных учебниках интерпретацию фактов истории из западных источников.

Образование, мы уже утвердились в этом, есть формирование некоего образа в сознании ребенка. Образование — это образ мира и человека предстоящего миру; это образ и настоящего, и прошлого, и будущего; это образ базовых человеческих ценностей.

Для понимания сущности культурной традиции важно кроме всего прочего решить вопрос о том, кто является субъектом культуры, а значит и истории. Господствовавший в недавнем прошлом марксизм утверждал, что субъект истории и культуры это класс. Социальную и образовательную практику марксизма в нашей стране, ее результаты мы еще хорошо помним. Современный либерализм, навязываемый нам как новая идеология, утверждает, что субъект истории и культуры индивид, личность. Практика такого образования и социального бытия в последние годы уже породила невиданный ранее разгул индивидуализма, агрессивного эгоизма, утрату нравственных регулятивов в жизни социума. Последствия либерализации сферы образования и культуры будут катастрофическими, если процесс возрождения собственных культурных традиций будет остановлен.

Традиция отечественной Восточнохристианской (православной) культуры исходит из холистических представлений, то есть из приоритета целого над частью. В этой традиции субъектом истории и культуры выступает народ. Вне этого невозможно понять ни истории России (включая советский период), ни достижений русской художественного, научного, технического гения. Нам, наконец-то следует понять, что мы в России никогда не получим тех же следствий секуляризации культуры как на Западе. Если секуляризация культуры на Западе дает капитализм, индивидуализм, либерализацию, то в России она приводит к большевизму.

Итак, выбор очевиден — перспективы развития общества и образования в России связаны с переходом от идеологии к традициям отечественной культуры. В ХХ веке рухнули все идеологии: советская, фашистская, либеральная. Но осталась их практика. Так, в экономике либеральная практика — сегодняшний кризис, масштаб которого вселенский. Коммунизм и либерализм в образовании показали свою несостоятельность, но как практика они существуют. Продолжается модернизация образования на прозападных основаниях. Это не развитие, не совершенствование того, что сделано прошлыми поколениями классиков русской педагогики, а либерализация. Такова, например, сущность ЕГЭ, которая есть стремление к информация без интерпретации, то есть полный уход от традиции культуры. На педагогическом языке — это знание без понимания, без смысла. Такова же пока ситуация с новым поколением Федеральных образовательных стандартов.

Но, коли решения приняты, нам нужно суметь найти возможные смыслы этих решений, вписать и их в традицию нашей культуры. Как живой росток пробивается сквозь каменную толщу, так и духовные смыслы нашей культурной традиции пробьются, и в этом нет сомнений, сквозь коросту бесконечных модернизаций образования.

http://www.ei1918.ru/uchebniki/o_vazhnosti_kul_turno-istoriches.html