Некорпоративная скорбь

Убийство адвоката Станислава Маркелова и сопровождавшей его журналистки Анастасии Бабуровой — событие демонстративное, показательное. Родным и близким от этих его особенностей не тяжелее и не легче — они просто навсегда потеряли своих любимых. И мы соболезнуем им, скорбим вместе с ними.

Убийство это, на первый взгляд, из ряда вон выходящее. Комментаторы подчеркивают, что Маркелов — основная цель убийцы — не был стороной в каком-либо конфликте, он всего лишь помогал, представлял интересы сторон в процессах. А адвокатов, мол, равно как и врачей, оперирующих на поле боя, журналистов, освещающих боевые действия, трогать не принято.

Но если честно, то, пожалуй, это не вполне верно. Да, бесконечно жалко и молодого, но уже много сделавшего и перспективного адвоката, и, видимо, попавшуюся под пулю сравнительно случайно совсем молоденькую девочку-журналиста. Но не был убитый обычным адвокатом из рядовой конторы, просто наемным работником, которому все равно, кого защищать. Не работал он (во всяком случае, преимущественно) с теми, кого Бог послал или, тем более, кто больше заплатит. У этого человека была явно выраженная гражданская позиция, которую он не скрывал и реализовывал, в том числе, выбирая, кого и в каких процессах защищать. И потому, при всем уважении к адвокатскому сообществу, тем не менее, не надо иллюзий: убивали не просто адвоката, «честно исполняющего свой долг», но убивали противника, однозначно находившегося на другой, для кого-то вражеской стороне. В какой из битв, которые вел этот человек, противник решил прибегнуть к подобному методу, да еще и совершив убийство столь демонстративно — мы пока не знаем.

Что же касается простого выполнения долга и возможности поплатиться жизнью за такое выполнение, и в этом, к сожалению, ничего принципиально нового нет. Вдумаемся: в своей правоохранительной деятельности работники разнообразных контролирующих органов, следователи, прокуроры, судьи — все регулярно, разумеется, если честно работают, сталкиваются с тем или иным давлением на них, а то и с прямыми угрозами и потому вынуждены небезосновательно опасаться за свою жизнь. Убийство следователя, прокурора, работника службы собственной безопасности МВД — ни у кого не вызывает особого удивления. Это, вроде, в рамках борьбы между силами закона и преступным сообществом. Но почему же тогда адвокат — вне этой опасности?

Со стороны представителей адвокатского сообщества уже пришлось услышать, что даже «воры в законе» адвокатов не трогают (как будто кого-то другого они лично трогают), что это особо кощунственное преступление. В том числе, потому, что преступники завтра сами окажутся на скамье подсудимых — и кто же тогда будет их защищать?

Но не абсурдна ли логика? Или получается, что и пекаря или сапожника ограбить и убить нельзя лишь потому, что завтра ведь и убийца захочет хлеба или новой обуви.

С другой стороны, по этой же логике, тем более, нельзя убивать следователей и прокуроров — завтра они будут расследовать преступление, совершенное против родственников или друзей этого «вора в законе». И, тем более, судей — кто же тогда завтра будет его непредубежденно судить.

Адвокаты (к которым, я, естественно, отношусь с уважением — как и ко всем, кто зарабатывает себе на хлеб честным трудом) тут же ловят меня на слове и противопоставляют: нет, следователю, прокурору и судье люди из преступного сообщества все равно не верят, а адвокату — верят. Но мне уже хочется спросить: почему? Не потому ли, что адвокат просто, зачастую, оказывается в судебном состязании на их стороне — потому и достоин доверия. Но если в судебном состязании участвуют адвокаты на обеих сторонах — и на стороне обвиняемого, и на стороне пострадавших (в роли адвоката пострадавших, как известно, в ряде случаев и выступал убитый Станислав Маркелов), то чем же для преступника позиция адвоката противоположной стороны лучше, чем позиция прокурора? И чем сам адвокат в этом случае для преступника лучше, чем прокурор или судья? Или наши преступники все — сплошь идеологизированные вульгарные либералы, для которых сам факт нахождения на государственной службе (следователь, прокурор, судья) — уже клеймо, а факт работы в качестве вольнонаемного (адвокат) — уже признак родства душ?

Говорю это не для того, чтобы как-то умалить трагедию, но хочу выделить в ней другой аспект. Убили не адвоката и журналистку, а двоих прекрасных молодых людей, нормальных полноценных граждан, которые были открыты миру, боролись за свои идеалы и тем приносили пользу всем нам. Потеряли мы, прежде всего, настоящих граждан. И когда я вновь и вновь сейчас слышу о необходимости усилить ответственность за посягательство на жизнь адвоката или журналиста, мне хочется ответить, что это в корне неверно и бесполезно в нашей нынешней стране. В стране, в которой за умышленное убийство простого ГРАЖДАНИНА можно получить от шести лет (и уже через четыре года выйти на свободу), а за убийство двоих или с особой жестокостью или, например, беременной — от восьми лет (и через шесть лет выйти на свободу) — см. ст. 105 УК РФ.

..Также любопытно было слушать комментарии о том, что, мол, «киллер» — это ерунда, их сейчас — вон сколько развелось, а искать надо заказчика. Знакомая тональность? При этом я, разумеется, всячески за то, чтобы искать и заказчиков. Но только не слишком ли легко мы соглашаемся с тем, что наличие в избытке этих самых «киллеров» (чуть ли не рядовая профессия) — это норма? Не связано ли наличие избытка трудовых ресурсов для подобной деятельности еще и с тем, что даже строго в соответствии с нашим Уголовным кодексом, это «профессия» — далеко не разовая (за убийство по найму — тоже всего лишь «от восьми»..)? Сами посудите: даже если каждый раз сразу попадаться или сдаваться и отсиживать свой срок полностью, можно за жизнь не один раз успеть «поработать»..

Кстати, и организаторов, конечно, можно найти, и мы надеемся, что их, в конце концов, найдут, но что дальше? Ведь в нашем УК наказание за убийство по найму прописано внятно (от восьми..), а вот наказание за найм убийцы — столь же однозначно не прописано. Есть наказание за организацию и подстрекательство, но адекватного даже минимума за это деяние нет. То есть, даже если и найдут, то и заказчик, который пойдет, видимо, как «подстрекатель», причем, ответственный лишь за смерть одного Маркелова (Бабурову он ведь не заказывал), скорее всего, ограничится «десяткой» — лет через семь выйдет.

А убитая девочка — такая молодая и совсем не успевшая пожить, родить и вырастить детей — всего лишь случайный «эксцесс»..

Мне, конечно, снова возразят, скажут, что, якобы, ужесточение наказания никогда не вело к снижению преступности. Но отвечу честно: во-первых, не верю — просто элементарно имею некоторый жизненный опыт и немножечко представляю себе человеческую природу. И, во-вторых, мы же не одни в мире. А вокруг — не только «гуманная» Европа, но и достаточно жесткие к убийцам США, где в половине штатов смертная казнь за умышленное убийство — норма. Последние, кстати, и по отношению к экономическим преступлениям — несопоставимо более жесткие, нежели мы, а ведь, например, «Химкинское дело», которым также занимался убитый Станислав Маркелов — имеет явно экономические исходные корни. Наконец, есть в мире и множество других государств, большинство из которых карает за убийство значительно жестче, нежели это предусматривает наш Уголовный кодекс. Но даже если и ограничиваться опытом Запада, невольно хочется задать такой вопрос: почему во всем, что касается выстраивания экономической и социальной системы, мы более ориентируемся не на близкую к нам практически социалистическую (по сравнению с нами) Европу, а на далекие более жестко капиталистические США (во всяком случае, таковыми они были по сравнению с Европой до кризиса), но в части всякого ложного «гуманизма» к преступникам, включая посягнувших на жизнь человека — светоч в окошке для нас лишь Европа?

Если же вернуться к вопросу о том, за что убит адвокат Маркелов, понятно, что конкретно мы этого пока не знаем. Но знаем другое: адвокат Маркелов был в самом лучшем смысле этого слова правозащитником. И убит он именно в тот момент, когда наши права практически кругом сплошь и рядом попираются. Причем, когда это касалось прав лишь политических и гражданских (Маркелов занимался и правом на жизнь, но это тоже казалось, что где-то далеко), многим было все равно. Но теперь, в условиях кризиса, было бы странно, если бы с тем же успехом не стали подавляться и наши права экономические. Но мы готовы их сами достаточно интенсивно и последовательно защищать?

Например, с интересом я обнаружил в платежке за квартиру за январь повышение стоимости отопления сразу на 30%. Здорово — притом, что мировые цены на энергоресурсы упали в четыре раза, а планировавшееся ранее примерно на эти же 30% повышение тарифа на газ правительство на первый квартал, вроде бы, милостиво ограничило лишь пятью процентами. Откуда же тогда теперь повышение стоимости отопления в Москве сразу на 30%, да еще и при весьма, согласитесь, пока мягкой зиме?

Ладно, не стану жаловаться, моей семье на отопление пока хватает, но как быть тем, чье материальное положение существенно хуже? А им всем придется собирать бесконечные справки и бежать стоять в унизительных очередях — просить социальной поддержки.

Ладно, поддержку на отопление кому-то дадут, но вот что делать с лекарствами, которые растут в цене строго пропорционально падению рубля к валютам? Тут уже никакая поддержка не поможет — если толком не помогала и до кризиса.

А из Питера мне позвонили и сказали, что у них стоимость отопления выросла чуть ли не вдвое — а это с чего же вдруг?

И здесь придется вернуться ко всей нашей чудо-реформе ЖКХ. Казалось бы, как здорово, если возникнет конкуренция в этой сфере: цены начнут снижаться, а качество услуг — повышаться (так нам это разъясняли). Насчет качества — отдельный разговор. А вот насчет цен — посмотрите внимательно свои платежки. И соотнесите удельный вес различного рода расходов — что обнаружите? Обнаружите, что самая дорогая составляющая — отопление, в котором никакой конкуренции, разумеется, не предусматривается. А если высчитать во всех расходах на жилье общую долю энергетической составляющей (включая соответствующую часть расходов на горячее водоснабжение и оплату электроэнергии) — так эта доля окажется совершенно подавляющей.

Невольно хочется спросить, кто же это за наш счет так здорово устроился? И здесь придется вернуться к тому, о чем, в той или иной форме приходится упоминать уже чуть ли не в каждой статье: регулирование государством тарифов какое-то есть (хотя, при взгляде на платежку, оно кажется каким-то, скажем мягко, слегка мошенническим — не вполне соответствующим совсем недавно заявленным декларациям), а вот оснований для него — жестких механизмов регламентации и контроля за собственными расходами монополистов и регламентации уровня рентабельности их деятельности — как не было, так и нет.

Мы можем поздравить нашу власть и наш Газпром с тем, что газовый кризис с Украиной пока (на какой-то период времени) преодолен. Будет Ющенко оспаривать законность договора, заключенного с санкции премьер-министра страны, или не будет, помогут ли ему в этом его заокеанские покровители или им не до того — этого мы пока не знаем. Но, тем не менее, пока внешний конфликт более или менее разрешен. Но внутренний-то конфликт — лишь нарастает. И стороной этого внутреннего конфликта выступаем мы с вами — граждане страны. Рекламу про «национальное достояние» нам на какое-то время, вроде, показывать перестали. Но «непрофильные расходы» всех наших монополистов от того никуда не делись, равно как и несопоставимые ни с каким здравым смыслом доходы «топ-менеджеров».

Кстати, нам, как только какой-нибудь кризис, тут же норовят начать рассказывать о том, как депутаты «кудряво» живут — какие шикарные зарплаты получают. Но по мне, так лучше бы они еще хоть вдвое больше бы получали, но добились бы наведения порядка с доходами управляющих монополиями (доходов, несопоставимыми с депутатскими) — нам от этого прямой материальный выигрыш был бы несопоставимо больше. А если они этого сделать не могут, точнее, не смеют, то тогда и претензию к ним надо предъявлять не в части их зарплат, но в части невыполнения своей важнейшей представительской функции, в части нерешения наших проблем.

Пока же как были монополисты абсолютно бесконтрольны, так и остались. Изменилось лишь одно: раньше, при более высоких мировых ценах на энергоресурсы, они могли получать сверхприбыли в основном с внешнего рынка, теперь, в период временного снижения мировых цен, на полную берутся за нас. Кто нас защитит?

Чтобы защищаться нужны и адвокаты, и журналисты. Но, прежде всего, не адвокаты и не журналисты, а ГРАЖДАНЕ.

Но их — ГРАЖДАН, в отличие от населения — и раньше не хватало, а теперь еще и, похоже, интенсивнее стали убивать. Не за профессиональную деятельность. Но за то, что ГРАЖДАНЕ.

http://stoletie.ru/poziciya/nekorporativnaya_skorb_2009−01−26.htm