 |
| Православие и современность | Митрополит Саратовский и Вольский Лонгин (Корчагин) | 22.01.2009 |
Ревность не по разуму — явление гораздо более древнее, чем события недавнего времени. Недаром Спаситель предупреждал о том, что «если кто скажет вам: вот, здесь Христос, или там, — не верьте… и бо как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого» (Мф. 24, 23−27).
Даже святые отцы порой ошибались, когда говорили о наступлении последних времен. Хотя в Священном Писании сказано, что никому не дано эти сроки знать, и потому нет смысла пытаться их «вычислить», тем не менее, этим занимались всегда. Классический пример — «Слово на пришествие Господне, на скончание мира и пришествие антихристово» преподобного Ефрема Сирина, в котором он говорит, что антихрист придет «еще при нынешнем царствовании».
Христианина, живущего в ожидании конца света, постоянно подстерегает внутренняя опасность, как спортсмена, который начинает бежать прежде, чем выстрелил пистолет, дающий сигнал к старту. Если бы этой опасности не существовало, не было бы очень многих ересей, расколов ни в древние времена, ни в современной церковной жизни. Не было бы адвентистов, иеговистов и других сект, стремящихся вычислить день, которого никто знать не может.
Всем известно, как много раз адвентисты назначали конец света. Это стало притчей во языцех — последователи этой секты не раз продавали свое имущество, надевали белые рубахи, собирались где-то на возвышенном месте и ждали назначенного дня и часа. И когда «конец света» не наступал, очередной пророк делал озабоченный вид и говорил: «Ах, да, вот мы чего забыли! Мы немного ошиблись, конец света наступит не сегодня, а через десять (двадцать, тридцать) лет!». Но проходило и десять, и двадцать, и тридцать лет, а эти сроки всё переносились. И будут переноситься, поскольку подспудное, народное, в значительной степени мифологизированное ожидание конца света вообще свойственно человечеству. Отсюда и неразумная ревность, которая встречается всюду, а не только в России. Просто у нас она имеет свои особенности. Самый печальный урок — история русского раскола, начавшаяся даже несколько ранее «книжной справы», затеянной Патриархом Никоном (к сожалению, пока еще мало известна роль, которую сыграли в расколе так называемые «лесные старцы», или «Капитоны», эсхатологические ожидания которых ведут свое начало от богомилов и альбигойцев, живших в Европе и на Балканах).
В России тоже были секты апокалиптического характера. Чудовищный, но абсолютно логически последовательный эсхатологический вывод одного из самых многочисленных старообрядческих согласий, так называемых «беспоповцев», гласил: «Благодать на Небо улетела». Нет священства, нет Таинств, нет — и все. Только представьте себе: Господь создал Церковь, дал обетование, что врата ада не одолеют ее, а Церкви нет. Мир стоит, а Церковь кончилась. В этом заключается главный итог старообрядческой «догматики». Это тоже эсхатология. Правда, больная.
Действительно, история человечества однажды закончится, и произойдет это так, как сказано в Священном Писании. Для этого нам и дана Библия — как предостережение. Мы часто сверяем нашу жизнь со Священным Писанием и находим там указание на то, что кончина мира близка. Мы видим и войны на местах, и голод, и оскудение любви, и разного рода катастрофы. Но мы забываем историю Авраама, историю пророка Ионы.
Господь сказал, что Содом будет уничтожен. Грехи людей, их беззакония превзошли меру долготерпения Божьего. Но вспомним диалог между Богом и пророком: когда Авраам спросил Бога, решившего уничтожить Содом: «Может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? Неужели Ты погубишь, и не пощадишь места сего ради пятидесяти праведников, в нем?» (Быт. 18, 24), Господь ответил: «Если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу все место сие» (Быт. 18, 26), а затем обещал помиловать жителей Содома даже ради десяти праведников.
Милосердие Господа проявляется и в истории пророка Ионы — Ниневия, подлежавшая уничтожению, была сохранена, потому что ниневитяне покаялись. Самого же пророка Господь вразумил растением, которое выросло, а потом засохло. Когда Ионе стало жаль растения, Господь сказал: «Ты сожалеешь о растении, над которым ты не трудился и которого не растил, которое в одну ночь выросло и в одну же ночь и пропало: Мне ли не пожалеть Ниневии, города великого, в котором более ста двадцати тысяч человек, не умеющих отличить правой руки от левой, и множество скота?» (Иона 4, 10−11).
Видимым образом, люди сегодня не каются так, как во времена пророка Ионы. Население целых городов не сидит в прахе и не посыпает себе голову пеплом. Но это только на первый взгляд. Люди приходят к Богу, идут в Церковь, обращаются к Спасителю. Поэтому тем, кто решил, что он открыл времена и сроки, предсказанные в Священном Писании, прежде чем торопиться объявлять о своем открытии «городу и миру», нужно посмотреть, а идут ли люди в храмы? Есть ли кающиеся, есть ли спасающиеся? Если такие люди есть, то надо понимать, что Господь милует нас. И тем, кто уже пришел в Церковь, и тем, кто еще стоит за ее порогом, Он дает возможность покаяться. Когда кающихся людей не останется, кончина мира не замедлит. Она наступит сразу же.
В истории нашей страны было немало примеров вмешательства государства в духовную жизнь народа, в жизнь Церкви. Было много потрясений, испытаний, трагедий. Сегодня мы прославляем новомучеников и исповедников Российских, пострадавших в ХХ веке. Их тысячи, десятки, сотни тысяч. Но были и сотни тысяч предавших, испугавшихся, постаравшихся исчезнуть, вжавшись в землю, только бы выжить, только бы их оставили в покое.
Можно вспомнить перепись населения, «лампочку Ильича», колхозы, появление тракторов, советские паспорта — тогда тоже в народе возникали эсхатологические движения. Но надо понимать вот что: как бы ни был богословски невежественным подобный испуг, в его основе порой лежали верные интуиции. То, что большевики творили с Россией, с русским народом, имело религиозный смысл. Давно и точно сказано, что большевизм был квазирелигией, а партия — квазицерковью. И большевики ожесточенно боролись с Русской Православной Церковью именно потому, что видели в ней своего соперника. Народ интуитивно чувствовал это и выражал свой протест.
Что же касается наших дней, то вся эта шумиха вокруг ИНН, борьба с паспортами, мобильными телефонами, генно-модифицированными продуктами и прививками — это огромная «куча мала», в которую свалено множество различных вопросов, каждый из которых может быть предметом для отдельного обсуждения. Более того, в нормально развитом обществе они и обсуждаются, но никому не приходит в голову по этому поводу раскалывать Церковь. Ни католики, ни протестанты не устраивают бунты в собственных религиозных общинах потому, что некоторые прививки могут быть вредными для здоровья. Люди понимают, что это совершенно разные вещи.
К примеру, вполне можно быть антиглобалистом. Церковь тоже выступает против глобализации в той форме, в которой она сегодня совершается. Христос пришел в мир, когда глобализация древнего мира достигла своего апогея — сейчас бы сказали, что Римская империя была весьма успешным глобализационным проектом. И в этот момент в безбожный мир пришел Христос Спаситель.
Сегодняшняя глобализация — принципиально антихристианская. Ее пафос заключается в изгнании христианства из истории, из жизни государств, общества, из жизни народов. Мы протестуем против этого, но нельзя же по этому поводу устраивать смуты и расколы внутри Церкви. Борьба вовсе не означает того, что мы все должны выйти из городов и уйти в пустыню или скрыться в лесу, залечь в землянку и там отсиживаться. Этому будут очень рады те, кто хочет избавиться от Церкви и стремится к тому, чтобы Церковь ушла из мира. Да, ей трудно в миру, мир влияет на нее, и влияет отрицательно. Но жизнь вообще трудна. Она не дает легких решений. И присутствие Церкви в мире необходимо. Это одна из целей, которые Господь поставил перед ней.
Люди боятся погибнуть и ищут спасения. Но понимают само спасение по-своему. При этом главенствует материалистическое понимание духовных реальностей. Когда мы слышим о том, что в каком-то монастыре какая-то матушка сказала, что «вот антихрист придет, а нас только крылышком заденет» — можно твердо сказать: это не Православие. Или когда начинают спасаться от антихриста, принимая за образец то, как «спасаются» от него в голливудских фильмах — стреляя в него, пытаясь убежать, сделать так, чтобы он не родился и т. п. — надо знать, что ничего общего с христианством это не имеет
Спасение от антихриста не в том, чтобы спрятаться от него — в подвал, в погреб, в лес, в землянку или куда-то еще: запастись продуктами на 3,5 года и там отсидеться. И если находятся последователи такой «теории спасения», то это свидетельствует либо о глубокой психической поврежденности человека, либо о том, что он, прочитав какие-то книги, ровным счетом ничего не понял в христианстве и не имеет к нему никакого отношения. Он может считать себя самым истинным православным, но он не христианин.
Сегодняшние «борцы за чистоту веры» жаждут подвига, считая, что в современной жизни для него нет места, не то, что в первые века христианства. Считаете, что в вашей жизни нет места подвигу? Возьмите ребенка из детского дома. Воспитайте его христианином. Сделайте что-нибудь для своих ближних, для своей страны, в которой мы живем. Вот это и будет настоящим подвигом.
Подвиг — это и послушание Церкви. Когда на Поместном Соборе 1918 года вместе с восстановлением Патриаршества был восстановлен и древний титул Предстоятеля Русской Православной Церкви как «Великого Господина и Отца», то имелось в виду, что с падением царской власти Патриарх занял место Императора. Не в табели о рангах, разумеется, а в духовном измерении. И когда в последнее время мы слышим нелепые обвинения в адрес Святейшего Патриарха, возникает вопрос: что же мы себе позволяем? Какие же мы после этого патриоты России? Какие же мы борцы за наше русское будущее? У нас есть сегодня Отец и Господин. А мы вместо того, чтобы слушаться, готовы не доверять ему и выдвигать какие-то совершенно чудовищные обвинения.
Сегодня, когда разделена большая Россия, Церковь остается главным связующим звеном между близкими нам народами православной цивилизации. Конечно, с ней «методически работают», делают все, чтобы ее ослабить, чтобы разделить, ограничить ее влияние на народ. Проплачивается работа в Интернете, печатание тех или иных газет, книг, статей, которые выходят за одними и теми же подписями в определенных периодических изданиях. Именно они и подталкивают борцов «за чистоту веры» строить баррикады внутри Церкви. В чем причина распространения подобных заблуждений? К сожалению, общий душевный и образовательный уровень нашего народа не очень поднялся за последние годы. Многие люди «сломались», не сумев сохранить душевное равновесие. И сегодня некоторые из них тоже в Церкви. Просто потому, что больше они нигде и никому не нужны.
Возможно, здесь они не находят ответы на некоторые свои вопросы. У Церкви есть недостатки. У Церкви есть проблемы. Порой бывает так, что от человека, у которого есть какая-то глубокая внутренняя обеспокоенность, в Церкви могут отмахнуться. Это плохо, но, наверное, в какой-то степени объяснимо — слишком много всего сегодня обрушивается на тех, кто в Церкви служит.
Проблема в том, что чаще всего эти люди сами создают свои убеждения. Придя в Церковь, они начинают исповедовать собственное «православие» — такое, каким они хотят его видеть. Убеждай их — не убеждай, отвечай им — не отвечай, они просто тебя не слышат. Ответ для них возможен только в форме согласия с их мнением. Поэтому если ты противоречишь их мнению, пытаешься его оспорить, переубедить, человек уходит и говорит: «Мне не ответили». Это, кстати, может подтвердить каждый священник: такие люди ходят на исповедь от одного батюшки к другому только с одной целью — чтобы услышать, что они во всем правы. Причем это касается не только житейских проблем, но и вероучительных вопросов.
Сегодня перед Русской Православной Церковью стоит огромная задача — это просвещение нашего народа. Нельзя сказать, что она не выполняла эту задачу раньше, просто ей никогда не удавалось довести дело до конца — наша история, тяжелая и во многом трагичная, вынуждала в решающие моменты не заниматься просвещением, а бороться за выживание — выживание народа, государства, Церкви. Мы не знаем, что будет завтра. Но сегодня мы должны изо всех сил использовать отпущенное нам Богом время для того, чтобы просвещать наш народ. По крайней мере, ту его часть, которая готова к этому.
http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=5999&Itemid=3
