 |
| Евразия, журнал | Александр Анкваб | 17.01.2006 |
Что касается в целом нашего экономического положения, то скажу прямо — живем мы небогато, но есть уверенность, что будем жить лучше. Для этого есть желание и у населения, и у руководства республики. Конечно, если сравнивать с тем, что было до войны, то заметно весьма серьезное отставание. У нас большие проблемы в сельском хозяйстве, в котором до войны работало 70% населения. Это была устойчивая отрасль.
В целом же доходная часть бюджета 2005 года составляет 644 миллиона рублей. Это весьма небольшая цифра. Доходная часть бюджета в основном фискальная. Мы рассчитываем на поступление различного рода платежей, в среднем — 222 миллиона рублей. К великому сожалению, доходная часть бюджета не формируется за счет производства. Эту ситуацию необходимо исправлять, и здесь мы не обойдемся без инвестиций, в основном российских. Если в течение нескольких лет мы не реанимируем достаточное количество предприятий, то наш бюджет как был фискальным, так и останется. Сумеем это сделать — будут деньги, будут рабочие места.
— Абхазскими мандаринами завалены прилавки в Москве и в других городах России. Это хорошая статья доходов?
— Сегодня, к сожалению, мы не можем быть уверены, что урожаи цитрусовых из года в год будут увеличиваться, ведь за годы войны была разорена половина плантаций. Если раньше на один гектар приходилось 800−1000 корней, то сейчас их стало в два раза меньше. То же самое произошло с животноводством. В довоенные годы в этом секторе мы имели до 35 тысяч голов крупного рогатого скота, около 10 тысяч коров. Сегодня этих предприятий практически нет. До войны у нас было несколько птицефабрик — сегодня не работает ни одна.
Проблема в том, что мы не можем самостоятельно обеспечивать продуктами питания людей, которые приезжают к нам отдыхать. Основную массу продуктов мы привозим из-за пределов Абхазии, что сказывается на нашей перерабатывающей промышленности, которая сегодня дышит на ладан. В столице, например, было немало предприятий по производству колбас, консервов — сегодня они не работают, не приносят денег в казну. Нельзя не обратить внимание на состояние инфраструктуры: дорог, мостов, линий электропередач. Видно, в каком состоянии находятся и жилые постройки, дома. Война сделала свое дело, и восстановить, привести в рабочее состояние наши многоэтажки мы не сможем ни сегодня, ни, скажу честно, через пару лет. Для этого нужны огромные деньги.
У нас была хорошая медицина, сегодня практически нет диагностики. У нас есть потребность в специалистах узкого профиля. На здоровье людей сказываются последствия войны, но оказывать серьезную помощь мы не в силах. Поэтому многие граждане вынуждены уезжать за границу и лечиться там, что также тяжелым бременем ложится на республику.
Что касается образования, то у нас 163 школы, из которых 51 — русские. Мы сохранили русские школы, и, должен сказать, такого показателя на всем постсоветском пространстве нет. Есть еще 39 армянских школ. Все школы нуждаются в серьезном ремонте, и это тоже огромные деньги, которые надо искать, зарабатывать.
— Россия помогает?
— Да, особенно пенсионерам. Наша абхазская пенсия ничтожно мала и составляет 100 рублей. Но 26 тысяч пенсионеров получают российскую пенсию, за что мы весьма признательны России и ее руководству. Россия как правопреемница СССР не оставила без внимания большое число достойных людей, которые все свою жизнь трудились на свою страну и волею судьбы оказались в трудном положении.
Ощущается значительная помощь российских фондов, поддерживающих своих соотечественников за рубежом. Сейчас на их деньги ремонтируется дорога от границы с Россией до Гагры. В этом году мы планируем освоить около 120 миллионов рублей. Этот участок дороги очень тяжелый и каждый километр нам обходится в среднем в 11 миллионов рублей. Думаю, до 2008 года мы завершим ремонт дороги до Сухуми, но без поддержки российских фондов мы не могли бы этого сделать.
— Значит, инвестиции есть?
— Конечно, есть. Правда, хотелось бы больше. Несколько лет назад российские инвесторы вложили деньги в известное в советские времена сухумское винное предприятие. Почва для крупных инвестиций была неизведанная, но инвестор рискнул. В итоге сегодня мы имеем современное предприятие, которое оборудовано высококачественным оборудованием — линиями по производству вина, водки. Это достаточно устойчивое, прибыльное предприятие.
Если вы будете заезжать в Пицунду, то обязательно увидите, что в нескольких минутах езды от центральной трассы уже практически завершено строительство огромного предприятия — Абхазской фруктовой компании. Она уже приступила к приемке, сортировке, мытью и упаковке цитрусовых. Инвесторы вложили в этот проект 18 миллионов долларов. Они взяли в аренду около 60 гектаров земли бывших госхозов цитрусовых и будут заниматься всем агрономическим процессом, закладывать новые плантации мандаринов, апельсинов, лимонов, киви. Для нас это очень существенная поддержка. Уверен, что предприятие займет достойное место среди поставщиков такого рода продукции на российский рынок.
В феврале мы планируем приступить к строительству крупного лесопильного завода. Для нас это также немаловажно, потому что на сегодняшний день мы в основном вывозим древесину кругляком, то есть даже не вывозим полуфабрикаты. Это большая потеря денег. Думаю, что это предприятие будет выпускать хорошие изделия, в том числе и высококачественный шпон, фанеру, есть планы делать дверные и оконные блоки.
— А сколько тратится на оборону?
— Не скрою, что даже в этой сложной ситуации мы огромное внимание уделяем обороноспособности Абхазии, как говорится, порох держим сухим. В 2005 году мы увеличили финансирование армии на 60 процентов. По известным причинам мы не можем не делать этого, и впредь будем тратить часть нашего бюджета на подготовку и оснащение нашей армии.
— Как вы оцениваете заявления грузинского руководства о возможности силового решения абхазской проблемы?
— Нас не могут не беспокоить как военные приготовления Грузии, так и рост их финансовой составляющей. Для чего нужны эти приготовления? Насколько мне известно, на Грузию никто не собирается нападать, тем более этого не собираемся делать мы. Если кто-то тем самым хочет нас приструнить, сделать покладистыми, то, хочу напомнить — Абхазия и ее народ это уже проходили. Нас не запугать, нас не заставить изменить свою позицию, не свернуть с намеченного пути. Мы предлагаем грузинской стороне разговаривать на равных, уважительно относиться друг к другу, без угроз. Однако из Тбилиси звучит разная риторика: от прямых военных угроз до предложений решения абхазской проблемы не совсем понятными «мирными силовыми методами». Ничего из этого не получится. Очередная попытка решения проблемы обернется для Грузии тяжелейшими последствиями. Мы этого не желаем. Мы знаем, что такое война. При этом надо понимать, что сегодняшняя Абхазия — не Абхазия августа 1992 года, это уже другая страна — страна, которая имеет вооруженные силы, резервистский корпус. Мы готовы отразить любую агрессию со стороны Грузии.
— Какова роль в разрешении конфликта миссии ООН и международной организации «Врачи без границ», работающих в Абхазии?
— Мы уважительно относимся к деятельности миссии ООН. За послевоенные годы они сделали немало добрых дел. Они попытаются сделать так, чтобы отношения между Абхазией и Грузией не выходили за рамки мирных переговоров. Мы контактируем с представителем генсека ООН в Грузии госпожой Хайди Тальявини. Эти встречи весьма полезны. Во всяком случае, озабоченность ситуацией миссия ООН постоянно выражает.
«Врачи без границ» тоже сделали много полезного и продолжают это делать. Они спасли много жизней, помогли многим больным лекарствами, квалифицированной врачебной помощью, в экстренных случаях помогали вывозить наших граждан за пределы республики и проводили там операции, в том числе маленьким детям.
— Каково в Абхазии отношение к российским миротворцам?
— Абхазский народ, абхазское государство признательны российским миротворцам за то, что они все послевоенные годы ценой собственной жизни поддерживают здесь мир. Отношения между нами и миротворцами с каждым днем укрепляются. Я не знаю ни одного факта недостойного отношения наших граждан к миротворцам и наоборот.
Миротворцы нам никогда не отказывают в помощи. Могу привести пример. Летом недалеко от Пицунды два молодых человека на небольшом суденышке вышли в море порыбачить. Их отнесло на 10 с лишним километров от берега. Миротворцы подняли в воздух вертолет и обнаружили незадачливых рыбаков. Потом нам пришлось обратиться к сочинским пограничникам, которые в очень тяжелую погоду вышли на море и доставили этих ребят на берег.
Мы уже привыкли к заявлениям из Тбилиси о том, что миротворцы должны уйти, но мы категорически против этого. У нас достаточно сил и средств, чтобы их место заняли наши военнослужащие, но это к миру не приведет. Если наши соседи хотят мира, то пусть знают, что миротворцы эту функцию достойно выполняют.
Мы также не собираемся менять российских миротворцев на любых других, и без учета нашей позиции этого не произойдет. В этом контексте мы надеемся, что позиция российского руководства будет такой же твердой, как и прежде.
— Как вы оцениваете перспективы вхождения Абхазии в состав России?
— Не думаю, что это возможно. Не может российское руководство принимать решения, которые не будут поддержаны мировым сообществом. Абхазский народ уже определился с тем, что будет жить в независимом государстве. Мы за то, чтобы границ вообще не было, и с ностальгией вспоминаем те времена, когда свободно переезжали мост через Псоу: там не было пограничников, таможенников. Мы за то, чтобы сделать границу прозрачной. Ведь независимость не означает, что рубежи будут закрытыми.
— Абхазия не может бесконечно долго находиться в непонятном статусе непризнанной республики — состоянии, которое называют «ни мира, ни войны». Какой вы видите выход из ситуации?
— Конечно же, выход есть — признать Абхазию независимым государством. У нас никто не отнимал общечеловеческого права быть свободными. Наш народ сделал исторический выбор. Мир меняется, и сегодня он уже другой, если сравнивать даже с августом 1992 года, когда о существовании Абхазии не знали дипломаты ведущих европейских государств. Им было в диковинку, что есть такая страна и такой народ. Сегодня Запад уже по-другому смотрит на Абхазию, изменилась тональность наших встреч. Конечно, продолжает действовать «право сильного», но это не означает, что это право всегда правильное. И в составе ООН есть государства, которые по сути своей таковыми не стали. Кто может лишить Абхазию, небольшую территорию с большой историей, называть себя самостоятельным государством? Мы не стыдимся формулировок: мы самопровозглашенная республика, мы сепаратисты. Но у нас есть конституция, в которой написано, что Абхазия — демократическое правовое государство и наш народ — абхазы, русские, армяне, грузины — согласны с этой формулировкой. Ведь не все грузины выступают против того, чтобы Абхазия стала самостоятельным государством. Уверен, что независимость Абхазии — благо для Грузии. В этом случае ситуация в регионе резко изменится в лучшую сторону. Я с вами согласен, нельзя долго жить в таком состоянии, но так живет не только Абхазия, но и Грузия, и Южная Осетия, и весь регион. Поэтому разум должен возобладать.
Мы не одиноки в этом мире. Мы знаем, что за последние годы позиция России значительно изменилась. Мы ни от кого не скрывали, какова была ситуация в августе 1992 года, сколько трудов стоило Владиславу Григорьевичу Ардзинба «развернуть» российское руководство к реальности. Сегодня совершенно другая ситуация. У Абхазии, кроме России, очень много близких друзей, много болельщиков, прежде всего среди простых граждан, среди общественно-политических деятелей. Мы надеемся и на мировое сообщество, на абхазскую диаспору, которая проживает в странах Востока, в той же Турции. Мы надеемся на наши родственные народы, которые проживают в республиках Северного Кавказа, они, кстати, оказали нам колоссальную помощь во время войны. И мы знаем, случись что — нам окажут поддержку и русские, и адыги, и многие другие. Мы сохранимся. Вы будете приезжать в красивую страну, где будут современные дороги, отели, чистое море, и где хорошее настроение у людей.
Алексей МАТВЕЕВ
http://www.eurasia.ru/article.php?id=317
