Он был Этнархом, душой народа

Слово духовника журнала «Нескучный сад» прот. Аркадия Шатова в Елоховском Соборе на заупокойной Литургии по Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сегодня, дорогие братья и сестры, в отдание праздника Рождества Христова мы собрались в этом Патриаршем соборе не только, что бы проводить праздник Рождества, но и для того, чтобы нашими общими соборными молитвами проводить усопшего Патриарха Алексия на суд Божий, в то место упокоения, которое уготовал ему Господь. Святейший Патриарх был человеком необыкновенным, он был великим Патриархом. Когда 40 дней назад весть о его кончине достигла нас всех, мы не могли в это поверить и я думаю, что многие из нас еще не осознали до конца, что мы осиротели.

Нет у нас больше того Патриарх который нас любил, вразумлял, наставлял, показывал нам пример самоотверженного служения Богу, совершал титанический труд по возрождению Русской Православной Церкви. 18 лет тому назад Святейший Патриарх промыслом Божиим был призван к управлению Церкви, только что вышедшей из плена безбожного государства. Если вы когда-нибудь, дорогие братья и сестры, видели кинохроники людей, вышедших из плена, вы можете себе хорошо представить, что представляла собой Русская Православная Церковь. Хотя сохранялось внешнее благолепие храмов, были духовные школы, но все это в таком малом количестве по сравнению с былым величием русской Церкви.

Добрый и верный раб
И вот Святейший Патриарх был как добрый и верный раб, который приумножил вверенные ему таланты. Приумножил не только свои способности, которые были заложены Богом и воспитаны его родителями, но и церковное достояние. Количество епархий возросло при нем почти в три раза. Количество монастырей умножилось в сорок раз. Число священнослужителей умножилось в три с половиной раза и достигло небывалой величины. И конечно, это все совершалось при непосредственном участии молитвами, заботами, стараниями, трудами, самоотверженным служением почившего Святейшего Патриарха.

Святейший Патриарх был призван на Патриарший престол в совершенно особое время. Это время было подобно взрыву! Мы говорим о духовном росте за эти 18 лет, но это не рост — это взрыв! Взрыв всей той духовной энергии, которая таилась в русском народе. И сам Патриарх действовал подобно сжатой пружине.

Свое служение он не ограничивал только храмовым. Он был Патриархом не только для тех людей, которые ходят в храм по воскресеньям. Он был этнархом, душой всей России, был ее духом, ее совестью. И призывал ее к возрождению той духовности, которая была в дореволюционной России, которая была поругана в революционные годы, и которая уничтожалась в течение 70-ти лет советской власти.

Обстоятельства его жизни, предшествовавшей его служению, не давали ему раскрыть все таланты во всей полноте. Хотя и в то страшное, тяжелое, трудное время он сделал очень много: сохранил храмы в порученной ему Эстонской епархии, сохранил монастыри, благодаря свой мудрости, благодаря своим молитвам и благодаря ходатайствам пречистой Богородицы, которую он очень почитал всю свою жизнь. Когда же настало время свободы для русской Церкви, он стал первым Патриархом, выбранным свободно.

Он был для всех всем. Политики его воспринимали как политика, общественные деятели воспринимали его общественным деятелем. Он неоднократно получал первое место в номинации «человек года». Но для нас он был любящим отцом, он был первосвященником нашей Церкви. И в своей жизни он искал не славы или богатства, он не стремился к земным целям, он, по Евангельскому слову, прежде всего, искал Царствия Небесного и правды его. Об этой правде он свидетельствовал всей своей жизнью перед всеми: перед детьми — своей нежной, любящей лаской; перед общественными деятелями — своей непреклонностью в принципиальных вопросах, своей самостоятельностью и верностью Церковному преданию. Он был миссионером.

Литургия
Прежде всего, Царствие Небесное открывалось нам в его служении Божественной Литургии. Мы до конца жизни будем вспоминать, как служил Святейший Патриарх. Его служение было исполнено величественной простоты, было исполнено удивительного благородства, его служение было удивительно красиво в самом возвышенном смысле этого слова. Я не видел ни одного из архиереев, которые служили бы так, как служил он.

Я помню, как однажды сослужил Святейшему Патриарху в Благовещенском соборе Московского Кремля. Я служу священником уже не один десяток лет, но так, как читал Святейший Патриарх молитвы на вечерне, я не слышал никогда. Каждое слово молитвы было проникнуто особым смыслом, было видно, что каждое слово было ему дорого, он с любовью и удивительной красотой произносил каждое слово.

Мы все слышали, как он читал анафору — главную молитву Божественной Литургии. При его служении сослужащим не нужно было пользоваться служебниками — слова тайных молитв Святейший читал вслух, они были слышны всем. Когда читает какой-нибудь другой священник (мне доводилось служить с разными священниками), то повторяешь слова анафоры про себя, желая вложить в них свои чувства. Но когда Святейший Патриарх произносил слова анафоры, не нужно было произносить ничего про себя, потому что он вкладывал в них всю полноту своей веры, всю полноту любви, дерзновение молитвенного обращения к Богу.

Это служение он начал еще в детстве. И когда в детстве, в сарае он надевал игрушечные облачения, он не думал о том, что он станет первым, кому после советского времени надлежит возглавить служение в соборах Московского Кремля, что ему будет предначертано возглавить служение в 70 епархиях Русской Православной Церкви, возглавлять архиерейские хиротонии, сотни священнических и дьяконских хиротоний. Он тогда этого не знал, но он желал служить Богу. И Бог исполнил его желание, Он поставил его совершить служение в главных соборах нашей Родины. Святейший Патриарх служил в сердце нашей Родины, служил во всех монастырях. И его служение заставляло всех присутствующих молиться с ним одним сердцем, одними устами. Он соединял русскую Церковь, он часто говорил, что сейчас время собирать камни. И не только камни, но и неподъемные глыбы поднимались по его слову.

В его служении совершилось знаменательное соединение с зарубежной частью Русской Православной Церкви. И многие люди с окаменевшими в безбожии сердцами, заставшими в параличе душами, становились живыми камнями в Церкви.

Можно много говорить, дорогие друзья, о той любви, которую имел Святейший Патриарх к нам с вами. В 20 годах шла закрытая дискуссия о том, что такое Церковь. И часть церковнослужителей считало, что Церковь это административный аппарат и заботились о легализации Церкви, о том, как устроить Церковную жизнь. А другие священнослужители верили, что Церковь это тело Христово, богочеловеческий организм. И вот Церковь под управлением Святейшего Патриарха, хотя и выросла в неизмеримое число раз, но осталось единой духовной семьей, где Святейшим Патриархом были установлены со всеми членами Церкви, начиная с митрополита заканчивая простым человеком, добрые, человеческие, любовные, нежные отношения, отношения отеческой любви и ласки. И, наверное, это главное, что привлекает наши сердца к Святейшему Патриарху, главное, что не дает забыть о нем.

Церковная весна
Святейший Патриарх был уготован к своему служению промыслом Божиим. Хотя он родился в Эстонии, в нерусской стране, но в то время в Эстонии сохранился как бы островок Русской Православной Церкви. Церковь у себя на родине была гонима. Закрывались монастыри, священники во время богослужений были влачимы из храмов, убивались христиане — монахи и монахини, миряне. Всякий человек, который жил верой, преследовался властью. А в Эстонии Церковь обладала свободой. И более того, как говорит один религиозный писатель, в то время была религиозная весна русской эмиграции.

Родители Святейшего Патриарха принадлежали к молодежному христианскому движению. Это движение сделало Церковь не каким-то атрибутом, это было не обрядоверие, они приходили в храмы причащаться не раз в год. Для них, лишенных родины, Церковь стала смыслом и центром бытия. И вот эту атмосферу церковной жизни Святейший Патриарх впитывал с младенчества.

Его отец, еще до свадьбы мечтал быть священником. Святейший Патриарх родился не в сословной священнической среде. Его отец избрал свое служение не по принуждению, не по обычаю, а добровольно, желая послужить Христу. И ревность отца и молитвы матери воспитали Святейшего Патриарха.

Святейший Патриарх видел подвижников, великих старцев в Валаамском монастыре. И один из них служил Литургию каждый день и поминал за Литургией почивших воинов. Не у него ли учился Святейший Патриарх своему служению? Когда он служил Литургию чуть ли не ежедневно, чуть ли не чаще, чем приходские священники! Эти монахи, эти старцы, может быть, провидев будущее служение, благословили его совершать детские службы в сарае, одевая игрушечные облачения, потому что он относился к этому очень серьезно. Он в детстве предопределил свою судьбу.

Затем Святейший Патриарх со своим отцом был в концлагерях, куда свозили военнопленных перед отправкой в Германию. И там он прислуживал ему на Литургии и видел людское страдание, людское горе. И это помогло ему понять других людей, с детства учиться состраданию, которое так глубоко было в его сердце.

В семинарии, куда Алеша поступил, его называли Алешей Карамазовым, как это рассказывал мне владыка Симеон из Чехии, который лечился в Больнице святителя Алексия. Этот чистый юноша привлекал к себе любовь всех. Поэтому он вскоре стал священником, потом епископом, помощником Патриарха Алексия. И не случайно именно он был выбран, что бы спасти готовящиеся к закрытию монастыри (в т.ч., Пюхтицкий монастырь), храмы.

Затем стал управляющим делами московской Патриархии, потому что он мог своей мудростью, терпением, смирением помочь многим гонимым священникам. Он вспоминал, как тогда в Патриархию приходили толпы священников, лишившихся своего места, за помощью. Он получал множество писем, где рассказывалось о том, что происходит на местах, как Церковь гонят чиновники. Например, в одной епархии чиновники требовали, чтобы при крещении дети приносили справки из школы, о том, что им разрешено крестится. Святейший Патриарх сказал: «Как же так, у нас ведь Церковь отделена от школы?» И эта практика была прекращена. В другом месте церковь была закрыта, но общине было оставлено место для молитвенных собраний. И гроб для отпевания в место этих собраний приходилось вносить в окно. И в эти тяжелые годы Святейший Патриарх не унывал, он продолжал работать и претерпел много скорбей. В это время он пережил первый инфаркт.

Его местом обитания был поезд Москва — Таллин. Потому что у него не было постоянного места в Москве, ему приходилось каждый месяц менять гостиницу, когда он приезжал из своей епархии в Москву, у него не было «места, где главу преклонить» по слову Спасителя. И другие скорби касались его во время его митрополичьего служения и особенно во время его Патриаршего служения.

Крест Патриаршества
На его плечи промыслом Божиим был возложен тяжелейший крест. Этот крест видел в видении о. Иоанн Крестьянкин. Во время избрания Патриарха Алексия о. Иоанну было видение, в котором крест Патриарха виделся ему тяжелый металлическим крестом. Но, надо сказать, что Святейший Патриарх никогда не бегал тяжестей, скорбей и трудностей своего служения. Он был пастырем, но и администратором. Он говорил, что это тоже особая харизма. И этой харизмой он был наделен. Хотя он не любил работать с бумагами, он прилежно, как ученик в школе, накладывал резолюции, разбирал бумаги, разбирал споры разных людей, старался их примирить. И этим тоже он подорвал свое здоровье.
Я помню, как в этом храме, дорогие братья и сестры, на Рождество Христово Святейший Патриарх принимал поздравления и раздавал благословения и рождественские подарки в то время, как температура у него была под сорок. Тогда за его здоровьем не следили, так, как в последнее время, и вот, он стоял, не желая лишить людей радости Рождества, в то время как для него самого это был скорбный путь.

Другой скорбью была ситуация с его родной эстонской Церковью. Когда там начались страсти, когда там произошел раскол, то это раскол прошел через сердце Святейшего. События на Украине, раскол на Украине, трудности, которые были в нашей стране, когда она была на грани гражданской войны, все это подрывало его здоровье, но он здоровье свое не жалел.

Патриарх был очень свободным человеком! Он не терпел никакого давления. И Церковь при нем была очень свободна. Но, в то же время, он был очень кротким человеком. Он всегда спрашивал мнение окружавших людей по разным вопросам: «А как вам кажется»? И, даже когда он гневался, в этом чувствовалась глубокая любовь к людям. Когда он гневался, то, как бы молнии сверкали в его глазах. Но его гнев был праведным. Этот гнев очищал Церковь от греховной скверны.

И мы верим, дорогие братья и сестры, что Святейший Патриарх не умер, он жив! Он предстоит перед престолом Божиим и сегодня, как и всегда, когда совершались службы в этом соборе, он молится за нас, и мы с вами должны верить в его молитву. И не только молиться за него, но и ему, просить заступничества, просить молитв, просить, чтобы скоро освященный собор назвал человека, который усыновит осиротевшую Русскую Церковь. Чтобы его молитвами, его заветами, продолжилось развитие церковной жизни, в основание которой положил свою жизнь Святейший Патриарх Алексий.
Аминь.

Во всех храмах столицы сегодня звучало поминовение Святейшего Патриарха. Публикуем фоторепортаж Екатерины Степановой о заупокойной Литургии по Предстоятелю, отслуженной в Свято-Димитриевском храме при 1-ой Градской больнице

http://www.nsad.ru/index.php?issue=9999§ion=10 013&article=1155