 |
| Завтра | Александр Арцыбашев | 10.01.2009 |
Деревенские жители отправляются в больницу, когда уж совсем невмоготу. Так было в прежние годы, так и теперь. По пустяку день терять? Прихватит ли спину, заноет зуб, остуда одолеет… Искони подправляли здоровье банькой, медком и отварами трав. Все под рукой. Роды принимали бабки-повитухи. Считалось обыденным в крестьянских семьях иметь десять — пятнадцать детей. Росли здоровыми, крепкими, выносливыми. Сама природа отсеивала слабых. Старики век добирали без остатку, ежели «замес» был добрым.
Не зря в народе говорят: «Что на роду написано — тому и быть!» Помню, в детстве дед рассказывал: «Зубных порошков раньше не имели — чистили зубы солью. Бывало, батяня после еды насыпет на палец щепотку и шорк туды-сюды. Ни одного резца не потерял до самой старости!..» А от бабушки усвоил другой рецепт: «Обрушил ли ногу, руку — помочись на рану… Вмиг затянется!» Так и поступали.
Однажды в потасовке с пацанами из соседнего села я выбил большой палец. Опух, посинел, не могу пошевелить им. Реву. Что делать? Бабушка уговорила сходить к местной знахарке. Звали её Устюжаниха. Пришли. Скособоченная избенка, в сенях — пучки каких-то кореньев, бодыльев, трав. Робко переступаю порог. В красном углу перед ликами святых угодников горит лампадка. Устюжаниха налила в таз чугунок горячей воды и говорит:
— Ну, бедовый, опускай руку. Перво-наперво распарим.
Подержал палец минут десять в тепле и эдак настороженно посматриваю на старушку: «Как будет вправлять?» Та взяла кусок мыла, намылила руку и резко — дерг! Сустав хрустнул.
— Теперь на месте! — прошамкала хозяйка и пошла во двор опорожнять тазик.
За лечение бабушка оставила знахарке не с десяток ли яиц? Денег Устюжаниха не брала. Да и откуда они у крестьян? Пенсии колхозникам тогда не полагались. Дед успел поработать несколько лет на железной дороге, и ему таки начислили восемнадцать рублей, а бабушка, гнувшая в колхозе спину в поле от зари до зари, так и померла без государственного вспоможения.
Чего не допускали в крестьянских семьях — так это оставить некрещеным дитя. От нашего таёжного уральского поселка до ближайшей церкви Казанской иконы Божьей Матери, что в Богословском заводе, было около сотни верст. Не знаю уж, зимой ли, летом, но и меня свозили в этот храм и окрестили. Возможно, в одно время с тезкой-одногодком из Карпинска Сашей Батылевым, с которым судьба сведёт много-много лет спустя.
Работая в Москве, обзавелся дачей. Посадил сад, разбил грядки. Вроде привычен к крестьянскому труду, а тяжко. Однажды, выкопав в одиночку картошку с шести соток, почувствовал боль в пояснице. Не разогнуть спины. Пошел в поликлинику. Рентген показал: сколиоз, смещение позвонков. Откуда? Припомнил, как в сенокос таскал вязанками мокрую траву с берега речки на сухое место. По полтора-два пуда. Лезешь, бывало, в гору с тяжелой ношей и клянёшь почем зря корову: «Не надо ни молока, ни мяса — только бы не кормить комарьё…» А весной легче? По снегу разносили с отцом носилками навоз. Ручки впиваются в ладони, но ведь не бросишь. Тоже нагрузка на позвоночник. Зимой заготовка дров. Поворочаешь кряжистые чурбаки — все мышцы ноют. Крестьянину с хозяйством круглый год не до отдыха. Хлеб, картошка, молочко даются превеликим потом. Кто бы это понимал!
…Врач прописала какие-то таблетки, растирки, но облегчения не почувствовал. Знакомый посоветовал обратиться к доктору Батылеву, занимавшемуся мануальной терапией. По-деревенски — костоправу. Сразу вспомнил бабку Устюжаниху: ведь полегчало… Почему сейчас не сходить?
Александр Григорьевич принимал больных в одной из ведомственных поликлиник. С первого взгляда проникся к нему уважением и доверием. Высокий, осанистый, с приветливым лицом. Посредине кабинета стояла кушетка. Рядом толпились местные врачи, наблюдая за работой коллеги. Батылев приехал тогда с Севера, где много лет лечил газовиков и нефтяников. Там о нем ходили легенды: ставил на ноги, казалось бы, совсем немощных… Минутный осмотр и точный диагноз. Затем сами процедуры.
— Многие болезни связаны с различными нарушениями позвоночника, — объяснял он. — Нередко жалуются: «Ударило в спину…» Не все так просто: ущемление нервного корешка приводит к спазму мышцы, а значит, отеку, нарушению питания органов. Что необходимо предпринять в первую очередь? Снять напряжение, улучшить иннервацию, кровообращение. Для этого надо хорошо знать анатомию, биологически активные точки. По профессии определяю, какие у того или иного человека болячки. Скажем, кузнец. Молот в его руках то вверх, то вниз… Смотрю грудные и поясничные позвонки. Или механизатор: весь день в сидячем положении, да еще тряска… Разве выдержит крестец? Доярки частенько простужаются. Остеохондроз лечат обезболивающими препаратами. А причину-то болезни не устраняют. Через месяц-другой — опять обострение.
На прием пришел мужчина средних лет. Походка утиная — вперевалочку. Батылев глянул на него и говорит:
— У вас перекошен таз! Левая нога короче правой.
— Как определили? — опешил пациент.
— Ремень-то на боку…
Мне сразу вспомнился земский врач из рассказа Антона Павловича Чехова: пока больной дошел от двери до стола, тот поведал ему обо всех его недугах. Оказывается, по внешнему виду — цвету лица, состоянию глазной склеры, речи — действительно можно предположить, что беспокоит того или иного человека. Вроде румянец на щеках, а проблемы с сердечком. Под глазами мешки — надо проверить почки. Бледно-синяя спинка носа — наверняка страдает поджелудочная железа…
Опыт к врачу приходит с годами. Разговорились с Батылевым и выяснилось: земляк! Бродили одними и теми же таежными тропками, рыбачили на Княсьпинском, Светлом, Диком озерах, любовались Денежкиным Камнем, Кумбой, Конжаком, купались в Сосьве, Турье, Какве… Нас было шестеро у родителей, а в их семье еще больше — семеро детей. Кто тогда воспитывал? Были предоставлены самим себе. А ведь ссыльный край: кулаки, вербованные, штрафники-военнопленные. Всякое случалось. Вспоминая прошлое, у Батылева навернулись на глаза слезы:
— Пятилетний брат, Игорешка, однажды набил консервную банку карбидом и бросил в лужу. Последовал мощнейший взрыв! Спасти малыша не удалось… А ели-то что? Картошку да молоко! Отец, Григорий Константинович, бывший моряк, работал электрослесарем на хлопкопрядильной фабрике, мать, Галина Александровна, — диспетчером в разрезе «Вахрушевуголь». Утром уйдут из дома и возвратятся с сумерками. Хватили лиха! Иной раз закрою глаза и вижу одну и ту же картину: отец и мать стоят в серых фуфаечках и сапогах. До нарядов ли было им? Все отдавали детям. Батяня умер рано, мать заболела астмой. Будучи еще мальчишкой, сказал ей: «Вот вырасту, стану доктором и вылечу тебя…» Детство промелькнуло быстро. После окончания школы забрали в армию. Служил в Германии. Однако про мечту не забыл. Удалось-таки поступить в Тюменский мединститут. Женился на землячке. Вскоре Люба родила сына. Жили где придется. Вечерами подрабатывал. Настолько был увлечен медициной, что интересовался буквально всеми современными методами лечения, в том числе и народными. Естественно, благодаря прекрасным преподавателям. Хорошо помню лекции профессора Николая Георгиевича Копейкина. Словно мальчишка, свистнет на всю аудиторию и спрашивает: «Какие мышцы задействованы?» Кто-то из студентов называет мышцы губ, языка, кто-то неба, щек… Доходит очередь до меня. «Ну, а ты, Сашуленька, что скажешь?» — поворачивается Копейкин в мою сторону. (Меж нами были особо доверительные отношения.) Я добавляю: «Еще мышцы бровей и глаз!» «Молодец!» — хороший врач выйдет из тебя". Или сядет на стул, закинув ногу на ногу: «Какие мышцы напряжены?» Казалось бы, перечислят все, а я вспомню еще и про «портняжную"… В группе считался лидером. Не терпелось применить знания на деле. И вот четвертый курс. Практика в Сладковской районной больнице. Приехал туда: нищета! Врачи хорошие, но из медоборудования лишь старенькая рентгеновская установка. И, тем не менее, старались помочь больным, делали все, что могли. Принимал роды, ассистировал хирургам на операциях, зашивал раны. Обычно, как страда — везут механизаторов с травмами. Кто по неосторожности зашибся, кто по пьянке. Пропадали в поле, считай, сутками. Заснет иной комбайнер за рулем, и вывалится из кабины. Насмотрелся всякого. Что поражало — терпение сельских жителей! Ни нытья, ни жалоб не слышал. Примечал народные методы лечения. Скажем, распухнет щека — кусочек сала — к десне. Боль проходит. Задумался: что влияет? Оказывается, все просто: сало размягчает ткань и отсасывает микробы — навроде соле-гипертонического раствора. Если бессонница — заваривают мак или пьют на ночь молоко с медом. При простудах налегают на чай с липовым цветом. Ежели ослабило живот — верное средство сушеные ягоды черемухи. Редька — от бронхита, свекла — от язв, крапива — при малокровии. Кстати, почему ребятишек стегают крапивой? Тоже лечебное средство: улучшается микроциркуляция крови. А разве не кладезь здоровья кедровая мазь, камеди, живица? Сам в детстве жевал «смолку», ел дикую черемшу, цветки клевера. Не забыть удивительный случай. Как-то зимой фельдшер вез на санях из дальней деревеньки роженицу. До больницы оставалось всего ничего — километра два-три, и тут у женщины начались схватки. Фельдшер растерялся. А роженица давай подсказывать ему, что делать. Родила благополучно. У меня глаза на лоб вылезли, когда из морозных сеней внесли младенца! На рукаве шубы фельдшера — плацента с пуповиной. Мамашу сразу на операционный стол: наложили швы, остановили кровотечение. Все обошлось. Так по крупиночке и набирался уму-разуму.
В Сладкове надеялись, что Батылев вернется к ним после окончания института, но он остался в Тюмени. Специализировался на кафедрах урологии, госпитальной хирургии, рентгенологии. Одновременно работал во 2-й городской больнице. Увлекся еще и сосудистой ангиографией. Не пропускал ни одной научной конференции, сам выступал с докладами. Вскоре его послали в Новокузнецкий государственный институт усовершенствования врачей, где познакомился с новейшими достижениями в рентгенографии. Вернулся окрыленный, с массой идей. О молодом перспективном докторе заговорила вся Тюмень, больные хотели попасть на прием именно к нему. Понятно, не обошлось и без завистниковѕ
— Как-то прочитал в «Труде» статью про доктора Касьяна, — вспоминает Александр Григорьевич. — Мануальной терапией тогда мало кто занимался. А меня это захватило. Накупил книжек. Сижу вечерами и просматриваю рентгеновские снимки, мысленно представляю, как работают мышцы. Потом попробовал лечить так больных. Одному пациенту помог, второму, третьему. Поразительные результаты! Однако в медицинских кругах отнеслись к методу Касьяна скептически. Досталось на орехи и мне. Плюнул на всё и махнул с женой на Харосовей — в Карскую нефтегазоразведочную экспедицию. Хотелось романтики! Кругом белое безмолвие, ледяные торосы. Морозы — за пятьдесят градусов. Санчасть не пустовала: то с буровой кого-то привезут, то геологи вернутся из тундры обмороженными, местные жители придут. Со временем оборудовали операционную, стоматологический кабинет, грязелечебницу. Расстояния до тундровых поселков огромные, поэтому взялся обучать санинструкторов доврачебной помощи: делать уколы и перевязки, накладывать шины при переломах костей и другое. Это спасло много жизней. Однажды по рации вышли на связь с дальней буровой: «У одного из рабочих — аппендицит!» А на улице мороз, пурга, шквалистый ветер — разве вертолёт полетит? Спрашиваю в трубку: «Рыба мороженая есть?» — «Да, есть!» — отвечают. «Положите на живот больному, дайте антибиотики и ждите борт». Но вылететь удалось лишь через двое суток. Осмотрел больного. Предпринятые меры оказались не напрасными: не дали развиться перитониту. Пациента тут же отправили в Тюмень, где ему сделали операцию. Остался жив. Частенько обращались за помощью ханты и манси. Иной бросит аркан на шею оленя, да не рассчитает силы: животное рванёт и стянет всю кожу с кисти. Возись с ним! Кого-то на охоте медведь поломает, на другого рысь нападет. Сшивал сухожилия, вправлял вывихи, удалял зубы. Удивлялся: болячки на вогулах заживали в момент, как на собаках. Видимо, включались какие-то природные защитные силы. Был такой случай: молодой оленевод четверо суток тащился на нартах в Харосовей с беременной женой. В пути у бедняжки отошли воды, но никак не могла разродиться. Дело было под Новый год. На улице — колотун: носа нельзя высунуть. Когда добрались до больницы, казалось, все поселковые собаки повисли на их малицах, поскольку от одежды исходил невыносимый дух. В таких случаях делают кесарево сечение, а эта умудрилась родить сама! Через день отправили её вместе с ребенком в Салехард… Много было разных курьезных историй.
Ханты и манси прозвали Батылева «белым шаманом»: доктор на их глазах творил прямо-таки чудеса! От работы на Севере у него остались добрые воспоминания: прибрел бесценный опыт. Но и грязи хватало: народ разномастный, условия жизни тяжелейшие! Приезжали-то зашибить большую деньгу, ни с чем не считались. Действовали «волчьи» законы. От воли начальника порой зависели судьбы тысяч людей. Не зря Владимир Высоцкий пел:
«Север — море надежды, страна без границ.
Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья.
Воронье нам не выклюет глаз из глазниц,
Потому что не водится здесь воронья».
После Харасавея Александр Григорьевич перебрался в Ухту — к газовикам. Возглавил отделение центра реабилитации. Известно, каждая профессия связана с определенными заболеваниями. Вот и старался помочь людям подправить здоровье. Завел обширные знакомства. Нередко высокие начальники вызывали в Москву. Еще бы! Классный специалист! В конце концов, переманили-таки в столицу. Но что интересно: и здесь нет отбоя от северян. Больные едут из Ухты, Тюмени, Екатеринбурга, других городов. Узнают место работы, номер телефона. Как откажешь в помощи?
Ну и я, нет-нет, да и наведаюсь к земляку. С годами болячек прибавляется. Батылев вроде семейного врача. Поправит позвоночник, поставит иголки. Глядишь, и полегчает. При мне пришел мужчина лет сорока. Москвич, но живет и работает в Китае. Разговорились.
— Стал неметь палец на правой руке, — рассказывал он. — Посоветовали обратиться к местным массажистам. В Китае ныне в моде клиники, где работают слепые, использующие древние методы мануальной терапии. Увы, ничем не помогли. Обошел с десяток других гуру: никакого эффекта. И тут прослышал про Батылева. Несколько сеансов массажа, и чувствую себя значительно лучше. Палец-то от чего стал неметь? От мышки компьютера! Целыми днями в одной и той же позе. Как не быть остеохондрозу? Действительно, доктор-кудесник.
Живет Батылев в деревне Горчаково Наро-Фоминского района. Река Десна, живописные леса, поля. Растут внук Саша и внучка Карина. В саду — яблони, груши, сливы, вишни. В доме достаток. Чего еще желать? Вроде судьба ничем не примечательна, а сколько сделал добра людям. Сожалеет об одном: «Некому передать опыт. Много разговоров о необходимости совершенствования медицинского обслуживания. Особенно в сельской местности. А на деле-то — всё хуже и хуже. Заболеет крестьянин — надо ехать в город. Под разными предлогами закрывают сельские больницы и фельдшерские пункты. Жалко народ».
Всякий раз на Казанскую звоню Батылеву и поздравляю с праздником. Оба под омофором Пресвятой Богородицы, которая свела нас в одном храме. Идти бы вот так по жизни бок о бок еще долго-долго.
