Страна, которая звалась Америкой.

Соединенные Штаты превращаются в «корпоративное государство»

Крис Хеджес — бывший собственный зарубежный корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс», лауреат высшей журналистской награды США — Пулитцеровской премии. Последняя книга журналиста называется «Второстепенный ущерб: война Америки против гражданских лиц Ирака». Недавно Хеджес выступил перед студентами Южной Каролины. Мы в сокращенном виде перепечатываем его размышления о судьбах своей страны.

Я жил в стране, которая звалась Америкой. Она не была идеальной, но она была страной, которую я любил и которую почитал. Она платила рабочим зарплаты, которым завидовали во всем мире. Она гарантировала — благодаря профсоюзам, защитникам рабочего класса в демократической партии, а также прессе — систему здравоохранения и пенсии. Она предлагала хорошее бесплатное образование. Она почитала главные демократические ценности. У нее были программы социальной защиты — для заботы о наших слабых, умственно неполноценных, пожилых и бедных. Она располагала системой исполнительной власти, которая, несмотря на свои изъяны, была нацелена на защиту интересов своих граждан. И еще — была надежда.

Страна, в которой я живу, сегодня использует те же самые слова для своей характеристики, те же самые патриотические символы, те же самые национальные мифы и иконографию. Однако ныне сохранилась лишь ее внешняя оболочка. Америка, страна моего рождения, страна, которая сформировала меня, страна моего отца, отца моего отца и отца его отца, стала неузнаваемо слабой. «Согласие управляемого» превратилось в пустую фразу. Наши учебники политологии устарели.

Наше государство, наша нация были похищены олигархами, корпорациями и узкой, эгоистичной политической элитой, маленькой и привилегированной группой, которая управляет от имени финансовых кругов.

Мы проходим, как выражался экономист Джон Ралстон Саул, через «государственный переворот в замедленной съемке». Мы обеднели: в юриспруденции, экономике, духовной и политической жизни. И если мы быстро не повернем этот поток вспять, не вырвем государство из корпоративных рук, нас затянет в темный и бурный мир глобализации, где есть только хозяева и рабы, где американская мечта будет не более чем действительно мечтой, где те, кто упорно трудится, больше не могут получать приличную заработную плату, чтобы содержать себя или свои семьи.

Я не выделяю какую-либо партию. Демократы несут такую же ответственность, что и республиканцы. Именно Билл Клинтон привел демократическую партию к корпоративному корыту. Он утверждал, что партия должна сбросить профсоюзы в канаву, они более не являются источником голосов и власти. Рабочие, настаивал он, в любом случае будут голосовать за демократов, у них нет иного выбора.

Клинтоновский законопроект, который был подписан 22 августа 1996-го, уничтожил национальную систему социальной защиты. Он вычеркнул тем самым 6 миллионов человек — многие из которых были матерями-одиночками — из категории лиц, получающих пособия. Выгнал на улицы — лишив жилищных субсидий, дотаций на ребенка и медицинского страхования. Билл Клинтон сократил финансирования программы «Медикэр» на 115 миллиардов за пять лет. Переполненная тюремная система стала иметь дело с притоком бедных и брошенных нами умственно больных граждан. Сегодня мы стоим перед позорным фактом: за решеткой находится 2.3 миллиона сограждан, большинство из них за преступления, совершенные без применения насилия. В Соединенных Штатах, где проживает менее пяти процентов населения планеты, число заключенных составляет почти 25 процентов от всех отбывающих наказание в мире.

Растущее отчаяние, охватывающее Соединенные Штаты, ведет не просто к рецессии, но к возможности возникновения депрессии, подобной которой мы не видели с тридцатых годов. Это отчаяние создало «резервуар» сломленных людей, готовых работать за низкую заработную плату, без профсоюзов и льгот. Это — хорошие новости, если вы руководите корпорацией. Это — очень дурные вести, если вы работаете, чтобы прокормить себя. Для 90 процентов американцев их годовой доход в течение трех десятилетий медленно и устойчиво снижался. Доход большинства достигал максимума в 33 тысячи долларов в 1973-м. К 2005-му, сообщил журналист «Нью-Йорк таймс» Дэвид Кей Джонстон в своей книге «Бесплатный ланч», он упал почти до 29 тысяч — несмотря на три десятилетия подъема экономики. И куда шли эти деньги? Спросите «Экссон-Мобил», крупнейшую американскую нефтегазовую компанию, которая в первом квартале нынешнего года получила 10.9 миллиардов долларов прибыли, оставляя нас наедине с ценами, близкими к 4 долларам за галлон бензина. Или, лучше, спросите главу этой корпорации Рекса Тиллерсона, чья зарплата после вычетов составляла 1.75 миллиона долларов, премия — 3.36 миллионов и 16.1 миллиона в акциях и опционах компании. Он также получил почти 430 тысяч в виде других компенсаций, включая 229.331 доллар на оплату телохранителей и 41.122 — для использования самолета компании. Но прошлогодняя зарплата Тиллерсона не была рекордом. Президент «Оксидентал петролеум» Рей Ирани «сделал» за этот же период 33.6 миллиона, глава «Анадарко петролеум» Джеймс Хэкетт — 26.7 миллиона.

До той поры, пока мы не проведем настоящую реформу избирательной системы, до той поры, пока мы не дадим возможности претендовать на места во власти людям, не целующим перстни Тиллерсонов, Ирани и Хэккетов, это изнасилование Америки будет продолжаться.

В то время, как демократы были очень плохи, Джордж Буш был еще хуже. Давайте не будем об Ираке, грубейшей внешнеполитической ошибке. Джордж Буш сделал больше любого президента в недавней истории, чтобы демонтировать нашу конституцию и отменить законы, которые защищали американских граждан от злоупотреблений корпораций. Президент, сообщала газета «Бостон глоб», потребовал полномочий «подписывать заявления», которые противоречат более чем 750 законам, принятым до того, как он занял свой пост. Он утверждал, что наделен властью отвергать любой законопроект, переданный ему конгрессом, если тот находится в противоречии с его интерпретацией конституции. Джордж Буш неоднократно объявлял: он не должен «выполнять» закон, который, с его точки зрения, является неконституционным. Он сделал больше чем любой президент, чтобы передать наше правительство непосредственно во власть корпораций, которые теперь получают 40 процентов федеральных расходов. Более чем 800 тысяч рабочих мест государственных служащих были переданы в аутсорсинг корпорациям, что не только еще больше усилило наше теневое корпоративное правительство, но и помогло разрушить профсоюзы федеральных работников. Все, от федеральных тюрем, научной работы и деятельности в сфере разработки системы управления, допроса пленных и содержания самой большой в мире наемной армией в Ираке стало принадлежать корпорациям. И эти корпорации, согласно своим грязным договоренностям, делают свои деньги на американских гражданах.

Они забирают у нас наши деньги. Они прожигают их. А наше правительство не только субсидирует их, но и защищает. Неравенство между нашей олигархией и рабочим классом создало новое глобальное крепостничество. Аналитики банка «Креди Суисс» прогнозируют, что к концу 2012-го 12.7 процента американцев, купивших жилье в кредит, выгонят из их домов. Корпоративное государство, которое представляется многим американцам некоей абстрактной идеей, очень реально. Атака на американский рабочий класс, которая уничтожила членов моей семьи, почти завершена.

В американской экономике сегодня на 3.2 миллиона меньше рабочих мест, чем до прихода Джорджа Буша. За прошедшие три года был уволен почти каждый пятый американский рабочий. По данным министерства труда, в общей сложности 15 миллионов американских рабочих являются безработными, частично занятыми или потерявшими надежду найти работу. Сегодня идет атака на средний класс, все, что может быть выполнено в виде компьютерных программ — финансы, архитектура, инженерия — может производиться и производится рабочими в таких странах, как Индия или Китай, где они получают крошечную зарплату и никаких льгот. И республиканская, и демократическая партии, признательные корпорациям за деньги и власть, позволяют делать это.

Посмотрите на наши ведомства. Кто управляет министерством обороны? Министерством внутренних дел, сельского хозяйства, управлением по контролю за качеством продуктов и лекарств, министерством труда? Корпорации. И в год выборов нам ничего не говорят о переподчинении американских граждан корпоративной власти.

Политические дебаты, которые стали конкурсами популярности, смешны и пусты. Они не затрагивали проблемы прогрессирующего разрушения нашей демократии.

Эти корпорации нейтрализовали федеральную, местную и судебную власть. Они доминируют в разбухшей и расточительной военной промышленности, которая стала священной коровой. Что позволило военно-промышленному комплексу, который щедро субсидирует политические кампании, абсолютно безнаказанно распространиться по всей стране. Военная промышленность в состоянии монополизировать лучшие научные и исследовательские таланты, тратить национальные ресурсы и инвестиционный капитал. Военная промышленность не производит ничего, что было бы полезно для общества. Президент Дуайт Эйзенхауэр считал ВПК вирусом, разрушившим процветающую экономику. 50 миллионов американцев пребывают в состоянии настоящей нищеты, десятки миллионов американцев — в категории, именуемой «близкой к бедности». Наша система здравоохранения в руинах, ежегодно в этой стране, согласно подсчетам института медицины, умирает восемнадцать тысяч человек — потому что они не могут позволить себе оплатить лечение. Это — в шесть раз больше числа людей, погибших в трагедии «9/11». Но мы не слышим этих историй о боли и непорядках. Нас отвлекают хлебом и зрелищами. Выпуски новостей сообщают нам лишь тривиальную информацию и сплетни из жизни знаменитостей.

Как мы дошли до такой жизни? Как это случилось? Кратко говоря, произошло дерегулирование — систематическое разрушение управляемого капитализма, который был признаком американского демократического государства. Наш политический упадок возник из-за отмены государственного контроля, ликвидации антимонопольных законов и по причине кардинального преобразования экономики производственной в экономику капиталов. У возвышения корпоративного государства есть серьезные политические последствия, их мы видели в Италии и Германии в начале XX столетия. Антимонопольные законы не только регулируют и управляют рынком, они служат защитой демократии. Теперь они исчезли.

Сегодня, когда у нас есть государство, которым управляют корпорации и на благо корпораций, нам следует ждать неизбежных и, возможно, ужасающих политических последствий.

Нам скармливают одну ложь за другой, чтобы скрыть разрушения, которое корпоративное государство привнесло в наши жизни. Например, индекс потребительских цен, используемый правительством, чтобы измерить инфляцию, стал бессмысленным. Чтобы сохранить официальные показатели низкими, правительство заменяло основные продукты, цены на которые учитывались ранее при расчете инфляции, продуктами, которые не сильно подорожали.

Обозревающая новости потребительского рынка журналистка «Нью-Йорк таймс» написала, что ее ежемесячные расходы на продукты теперь составляют 587 долларов, а в прошлом году — 400 долларов. Статистические данные позволяют корпорациям и корпоративному государству уходить от обязательств, привязанных к реальной инфляции. Они означают меньшие расходы на социальное обеспечение и пенсии, корпорации не должны платить за реальный рост стоимости жизни своим служащим.

Мы путаем свою эмоциональную реакцию, которой тщательно управляют рекламодатели, ученые мужи, психоаналитики, хозяева телевидения и политические консультанты, со знанием. Вот так мы выбираем президентов, делегируем в конгресс и даже принимаем решения начать войну. Вот так мы смотрим на мир.

Так что же нам делать? Голосования недостаточно. Будь голосование подлинно эффективным, его бы поставили вне закона. Я не говорю, что голосовать не следует, все мы должны принимать участие в выборах. Но они должны быть отправной точкой — если мы хотим исправить Америку. Мы должны лоббировать, организоваться и добиваться роспуска Всемирной торговой организации. ВТО вынуждает наш рабочий класс конкурировать с забитым до полусмерти ребенком в другой стране и тюремной рабочей силой за границей, заставляет соглашаться на рабский труд или же оставаться без настоящей работы. Мы должны передать контроль за пенсионными фондами от управленцев рабочим. Если бы эти пенсионные фонды, стоящие триллионы долларов, были в руках рабочих, то им принадлежала бы треть Нью-Йоркской фондовой биржи.

Люди не товар. Они огорчаются, страдают, впадают в отчаяние. Они воспитывают детей. Они не понимают растущего разрыва между классами, несмотря на пропагандистскую обработку поверхностными материалами в СМИ, сложными статистическими выкладками или предлагаемой им абсурдной, утопической верой в нерегулируемую глобализацию.

От полицейского государства нас отделяют одна-две атаки террористов.

Правление без закона — тирания. Почитайте Фукидида, который писал, что тирания, которую ввели Афины для других государств, в конце концов, была установлена у себя дома. Главный инструмент тирании и империи это война, а война — яд, который, время от времени, мы должны глотать так же, как больной раком должен глотать яд, дабы выжить. Но если мы не понимаем, как смертелен этот яд, то он способен убить нас, равно как и болезнь.

Мы стоим на краю серьезных экономических перемен, таких, которые вынудят миллионы семей выселиться из своих домов и ввергнут их в финансовую пропасть, что угрожает разорвать ткань нашего общества. Мы ведем войну, которая пожирает жизни и капитал, и она не может быть выиграна. Нам говорят, что мы должны отказаться от своих прав, чтобы нас защищали. Короче говоря, нас стращают. Государство страха порождает только жестокость: жестокость, страх, безумие, а затем — паралич воли. Если мы не разозлимся, если мы не соберем в себе свою храбрость чтобы бросить вызов тем политикам в демократической и республиканской партиях, которые толкают нас как стадо к корпоративному государству, значит, мы растратим наши смелость и общность в тот момент, когда они необходимы нам более всего.

Сокращенный перевод — Виктор Грибачев

http://www.stoletie.ru/geopolitika/strana_kotoraya_zvalas_amerikoy_2008−12−26.htm