 |
| Православие и современность | А. Берташ | 05.01.2009 |
Материалами для доклада послужили фонды архивов: ЦГА и ГАСПб, а также периодика за 1923−26 годы.
Как известно, захоронение св. Иоанна, осуществленное 23 декабря 1908 года, первоначально находилось на небольшой глубине и было покрыто мраморной плитой. Когда, согласно секретному постановлению Петроградского губисполкома от 19−23 мая 1923 г., монастырь предполагалось закрыть, поступило два ходатайства о переносе мощей. Первое — от «живоцерковной» общины при Иоанновской обители, просившей о перемещении могилы на Новодевичье кладбище. Это ходатайство, однако, вскоре было отозвано, так как оставалась надежда, что монастырь не будет закрыт. Другое ходатайство — от родственников, в частности, за подписью протоирея Иоанна Николаевича Орнатскаго, о перенесении мощей на Смоленское кладбище. Для этой цели был даже начат сбор средств, сохранились подписные листы (например — крестьянка М.И. Крынкина пожертвовала 10.000 руб.). Ходатайство получило положительный отзыв, и уже назначались и вновь несколько раз переносились даты перезахоронения: 26 ноября, 1 декабря, 8 декабря, 28 марта. Наконец, 26 марта 1926 года это прошение также было отозвано. В качестве главных причин того, что перенесение мощей св. Иоанна Кронштадтского на Смоленское кладбище так и не состоялось можно назвать следующее:
В то же время, в печати шла разнузданная кампания против св. Иоанна. Нами выявлен целый ряд публикаций (например в мае 1924 года в «Новой вечерней газете» напичатано «письмо трудящихся» с требованием ликвидировать «отживший» «рассадник черных ворон»). Непосредственным толчком к принятию окончательного решения по поводу перезахоронения мощей св. Иоанна Кронштадтского послужили новые, все продолжавшиеся попытки спасти святыню от осквернения. Так, в Петроградский райисполком поступило заявление приходского совета Андреевского собора в Кронштадте (от 9 февраля 1926, председатель — Тюлькин): в виду закрытия монастыря приходской собор ходатайствует о перенесении мощей к ним, в «подвальное помещение собора». Власти не могли не почувствовать реальную угрозу появления чтимой святыни в действующем храме, и проявили завидную оперативность.
В ответ на «заявление» кронштадтцев следует резолюция о том, что удовлетворить просьбу невозможно, и одновременно Петроградский райисполком принимает окончательное решение: усыпальницу замуровать.
Но в 1926 году подобные решения принимались только с ведома Главного Политического Управления, и 15 февраля туда посылают копию запроса Тюлькина с резолюцией и решением райисполкома. Тут же выяснилось, что ГПУ уже занималось этим вопросом, и существует доклад уполномоченного 3-его отдела оперчасти А. Макарова от 16 февраля, который гласил, что в монастырь въехал Научно-Мелиоративный Институт, предложивший замуровать могилу и заложить проходы кирпичом. Но в этом случает «теряется до двухсот саженей хорошего подвального помещения», кроме того замуровываются трубы, и при порче парового отопления возможно придется «замуровку разламывать». Кроме того, «оставлять могилу нетронутой, да еще и замурованной, равносильно сохранению могилы». «Между тем с занятием монастыря Институтом имеется возможность раз и навсегда покончить с могилой Кронштадтскаго. Для этого — мраморную гробницу разобрать, гроб упустить (так в тексте!) на глубину двух метров, а пол забетонировать, предоставив для института все подвальное помещение». «С переносом гроба Ивана Кронштадтского на одно из кладбищ появится новое поклонение, и не пройдет несколько лет, как на месте захоронения будет выстроена церковь».
Тем временем по решению районных властей, без согласования этого «политически-важного вопроса» с ГПУ, началась замуровка усыпальницы. «Новая вечерняя газета» 18 февраля сообщает: «После передачи бывшего Ивановского монастыря Научно-Мелиоративному институту среди религиозно настроенных обывателей распространился слух, что могила старца будет разрушена, а самое тело вывезено неизвестно куда. …Между тем могила осталась в неприкосновенности, и подвал, где она находится, в настоящее время замурован и вход в него закрыт». Газета умалчивала, что в период между 12 и 23 февраля из усыпальницы были изъяты для продажи мраморные Иконостас и Престол. Подобная ретивость местных властей даже в то время не была одобрена. Доклад Макарова с резолюцией его начальника Леонова («давать разрешение на перенос гроба не следует, тем более в Кронштадт») был доведен до сведения городских властей. Вскоре вопрос рассматривается тайно на малом президиуме — самой верхушке городской исполнительной власти. 26 февраля 1926 года принят самый важный для нас документ, за подписью председателя Губисполкома. Его следует привести полностью: «Секретное дело. Малый Президиум Губисполкома. 26 февраля сего года без занесения в протокол. Решено: помещение гробницы Иоанна Кронштадтского замуровать, и спустя два-три месяца гроб опустить ниже на 2−3 аршина, а пол над могилой забетонировать Подписано: Ларионов. 26. Февраля 1926 года».
Таким образом, решение носило компромиссный характер и с одной стороны соответствовало представлению ГПУ. Оно предусматривало сокрытие мощей в 2 этапа, которые следовало осуществить разное время. Немедленно замуровать гробницу, что ранее предлагалось Петроградским райисполком и уже осуществлялось, а через 2−3 месяца перезахоронить гроб на большей глубине и забетонировать пол, что считал необходимым сделать оперуполномоченный Макаров. Промысл Божий через это соломоново решение властей позволил мощам уцелеть.
Какие альтернативные варианты? Перенести останки означало создать новый очаг почитания Кронштадтского Пастыря. В 1926 году, когда уже несколько лет храмы не возводились, ГПУ всерьез боится постройки церкви над мощами.
Другой вариант: просто вывести и уничтожить мощи. Тут власти боялись, и боялись не только народного возмущения. Нельзя забывать, что гробница в Иоанновском монастыре являлась могилой, причем могилой совсем недавней. Были живы родственники св. Иоанна Кронштадтского. Никакого мнимого разоблачения обмана церковников, чем пытались оправдать вскрытие мощей, здесь ожидать не приходилось. Уничтожение захоронения вызвало бы и для беззаконной власти определенные юридические проблемы. Даже, когда повсеместно срывались Некрополи (а в 1926 году эта эпидемия еще не наступила), формально устанавливался срок для перенесения родственниками останков на действующие кладбища. В то же время, если бы работы велись в монастырской крипте, то они не привлекли бы к себе дополнительного внимания и позволили бы гробницу внешне уничтожить, а впоследствии, когда страсти улягутся, использовать это помещение, что кстати и было сделано при последующем переоборудовании усыпальницы под бомбоубежище. Об очень быстром окончании первой части работ в усыпальнице свидетельствует «Акт ликвидации прохода в усыпальнице Иоанна Кронштадтскаго» от 1 марта 1926 года: «Сего числа была проведена окончательная замуровка арки прохода в усыпальницу с левой стороны при спуске с лестницы, толщиной в два кирпича. Перед окончательной заделкой в помещение усыпальницы были допущены родственники священника Иоанна Сергиева свящ. Орнатский, Курнадская, Макеева. При осмотре гробницы таковая оказалось в неприкосновенности. То, что усыпальница действительно замурована, 11 марта подтвердила секретарь Петроградского райисполкома. Что касается, второй части документа, то к настоящему времени пока не обнаружены сведения об осуществлении ее, но вероятность этого очень высока. Такого рода секретного распоряжения, тем более согласованные с ГПУ, подлежали обязательному исполнению, в связи с этим они, как сами собой разумеющиеся, могли не документироваться. Акт о замуровке, т. е. о выполнении первой части этого распоряжения был связан с тем, что при этом присутствовали родственники, работы уже осуществлялись, и вообще первый этап работ по замыслу властей должен был получить более широкую огласку, чем сокрытие мощей под полом. Посему о первом этапе мы знаем довольно много, а о втором сохранились единичные свидетельства.
Несмотря на то, что актуальность для властей почитания св. Иоанна Кронштадтскаго со временем не становилась меньше, но они как будто успокаиваются после марта 1926 года, и никакие другие, более поздние постановления по поводу гробницы не обнаружены. Так что, по видимому в период с конца апреля до начала июня 1926 года мощи св. Иоанна Кронштадтского, в оцинкованном гробе по свидетельству Иоанна Орнатскаго, были сокрыты под полом усыпальницы на глубине от 0,8 до 2 метров (по рекомендации А. Макарова и по распоряжению Ларионова), и пол забетонирован. Прослеживается аналогия с захоронением свят. Патриарха Тихона, только там мощи были сокрыты самими православными.
Сведений о вскрытии гроба о. Иоанна нет, и это косвенно подтверждает то, что гроб не вскрывался. Необходимости вскрывать (для разоблачения) не было, и если бы вскрывалось, то Ларионов написал бы об этом. Слухи же об уничтожении могилы скорее всего были инспирированы книгой Юдина, вышедшей в 1962 году «Правда о петербургских святынях», где автор кощунственно говорит о сожжении мощей.
Надеюсь, что данные сведения в надлежащее время помогут обрести мощи св. праведного Иоанна, Кронштадтского Чудотворца.
http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=5907&Itemid=3
