Слово в день Рождества Господа нашего Иисуса Христа

Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе:
Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу;
но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным
человекам и по виду став как человек.
Флп. 2, 5−7

О, как умалил Себя Сын Божий в Своем воплощении! Иному владыке не много нужно умалить себя, чтобы показаться в виде раба, но когда Господь великий и вышний является в образе раба, то есть в состоянии полного рабства и глубокого, какое свойственно рабству, уничижения, тогда на столь чрезвычайное умаление Великого поистине невозможно взирать без чувства умиления и ужаса. Но не только явлением в образе раба, Он умалил Себя и в самых обстоятельствах Своего земного рождения. Надлежало избрать народ, в котором бы ему родиться. И Он избрал из всех народов земли малейший, не имеющий собственного правительства, многократно порабощаемый, близкий к новому порабощению, некогда благословенный, но уже едва не отверженный. Надлежало избрать город. И Он избрал Вифлеем, так малый, что и благоприятствующий Ему пророк не может скрыть сего нарекания на него и не находит иного средства его возвеличить, как именем Рождающегося в нем Иисуса (см.: Мих. 5, 2). Надлежало избрать и Матерь, и чтоб до времени скрыть от неверующих тайну воплощения, надлежало узами закона, но не плоти присоединить к ней и мнимого отца. И вот избраны хотя потомки царские, чтобы совершились обетования и пророчества, но уже один — древодел, а другая — бедная сиротствующая Дева. И что еще? Если бы Господь родился в малом собственном или наемном жилище Иосифа и Мария положила бы Его в бедной колыбели, зрак раба, Им восприемлемый, может быть, не все имел бы черты, какие его составлять могут. Ибо могло найтись рабское жилище меньше Иосифова и колыбель беднее Марииной.

Что же изобретает бесконечно Великий, ищущий бесконечного умаления? Августовым повелением «сделать перепись по всей земле» (Лк. 2, 1) приводит в движение народонаселение земли Иудейской, дабы Иосифу нельзя было ни остаться в собственном жилище в Назарете, ни найти наемное в Вифлееме, когда наступило время родиться истинному Господу вселенной. И, таким образом, Умаливший Себя даже до младенчества уничижает Себя даже до скотских яслей вместо младенческой колыбели. Но и сим не ограничивается умаление Господа вселенной. Смотрите, как принимает Его земля, для спасения которой от греха, проклятия и смерти приходит Он.

Приходит Он на землю, чтобы спасти ее, но погибельная земля не сретает, не прославляет, даже не видит своего Спасителя. Даже Иудея, где ВЕДОМ БОГ (см.: Пс. 75, 2), не ведает, что Бог явился во плоти (1 Тим. 3, 16) для спасения ее. А Иерусалим — град Божий (Пс. 86, 3)? И он не в радости со Христом, пришедшим спасти мир, но в смятении с Иродом, ищущим погубить Отроча.

Так не только умалил Себя «во образе Божий Сын» и «Равный Богу и Бог сый», но еще приял новый вид умаления от невежества и небрежения тех, из любви к которым Он умалил Себя.

Но что много говорить о безмерно великом умалении безмерно великого Спасителя нашего? Конечный ум не может следовать за ним как в Его восхождении превыше всех небес, так и в Его нисхождении до бездн нашего падшего естества.

Чем же мы воздадим Ему за столь великое Его смирение, подъятое ради нас и нашего спасения? Ни чем иным, как соответствующим первообразному смирению Господа своим собственным смирением. Мы сами должны смириться и как бы облечься в ризу Божественного смирения. Мы из бездны небытия призваны к бытию и не имеем ничего собственного, кроме греха, и потому так естественно нам смирение! Бог творит из ничего и наше спасение. И доколе мы ходим и думаем быть чем-либо, до тех пор Он не начинает в нас Своего дела, которое есть дело нашего спасения.

Братия-христиане! Не зависящими от нас обстоятельствами мы поставлены в условия жизни, крайне для нас унизительные. Лишены мы Отечества, живем в бедности, а иногда и в нищете. В эти тяжелые мгновения нашей жизни вспомним, что первым прошел путь крайнего уничижения Сам Начальник нашего спасения Христос и Своим прохождением освятил этот путь. С этого времени путь уничижения есть воистину Божественный путь. Будем же терпеливо шествовать по нему вслед за Начальником нашего спасения. Ибо, по слову апостола, если мы ныне терпим с Ним, то в свое время с Ним и царствовать будем (2 Тим. 2, 12). Аминь.

Об авторе. Архиепископ Феофан (в миру Василий Дмитриевич Быстров, 1873−1940) был одним из самых высокообразованных архипастырей своего времени. В 1896 году он окончил Санкт-Петербургскую Духовную академию первым магистрантом и был оставлен при ней в качестве профессорского стипендиата. В 1898 г. пострижен в монашество, рукоположен во диакона, затем в иеромонаха; в 1901 возведен в сан архимандрита. В 1901—1909 гг. занимал должность инспектора Санкт-Петербургской Духовной академии, в 1909 назначен ее ректором.

В воспоминаниях и письмах студентов того времени (будущих российский архипастырей — митрополита Вениамина (Федченкова), священномученика Германа (Косолапова)) говорится об истинно иноческом облике отца инспектора, о его любви к богослужению и молитве, глубоком знании святых отцов.

1 февраля 1909 года архимандрит Феофан был хиротонисан во епископа Ямбургского, викария Петербургской епархии. Занимал кафедры: Таврическую, Астраханскую, Полтавскую. Эмигрировал в Константинополь в 1920 году, служил в Югославии и Болгарии. В 1931 году владыка Феофан уехал во Францию, где жил в затворе, ежедневно совершая Божественную литургию. Скончался почти в полной безвестности во французском городе Лимерэ 6 февраля 1940 года.

http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=5935&Itemid=3