 |
| Ежедневный журнал | Протоиерей Максим Хижий | 31.12.2008 |
Финансовый кризис, воспринимаемый многими аналитиками как крупнейший экономический катаклизм за минувшие сто лет, разумеется, не остался без внимания православного сообщества. Еще в самом начале осени некоторые религиоведы предполагали обострение «пензенской болезни» в церковной среде: рост апокалиптических страхов и влияния неформальных духовных лидеров на паству.
Однако пока говорить о видимом исполнении этих «пророчеств» не приходится. Конечно, с амвона можно услышать проповедь об «исполнении времен». Христианство никогда не откажется от фундаментальных истин, в том числе и о конце света, нравится это кому-то или нет. Эсхатологическое напряжение — нормальное явление, если оно не сосредоточено на поиске «точных сроков» второго пришествия и не видит в каждой мелочи «явные» его знамения.
То, что потрясает умы столичных жителей — валютный курс, состояние банковских вкладов, отсутствие ежегодных премиальных бонусов, — малоинтересно обитателям провинции. Пока кризисные явления в полной мере сюда не дошли. Народ (это самая точная социальная дефиниция!) почувствует, когда начнутся задержки зарплат и пенсий.
Из разговоров с обычными приходскими священниками становится ясно, что кто не жил хорошо даже в период всеобщего «поднятия с колен», тот и не горюет. Приведу яркий пример состояния приходских дел. Настоятель сельского храма в моем благочинии сказал, что для отопления церковного здания зимой ему нужно 2 машины дров (примерно шесть тысяч рублей). По его мнению, пока кризис не дошел до села, которое живет в беспросветной нужде все последние годы.
Священники, служащие в приходах, расположенных вблизи Московской области, осторожны в прогнозах: церковные доходы здесь зависят от столичных дачников, приезжающих на лето. Традиционно эти храмы считались благополучными, в отличие от «медвежьих углов». Однако к весне именно они могут оказаться в невыгодном положении: вокруг «дачных» приходов практически нет коренного населения, и они подобны пустынным рекам, пересыхающим после окончания сезона дождей. А как-то еще поведут себя затянувшие пояса дачники, неизвестно.
Впрочем, в самое тяжелое положение могут попасть храмы, существующие на пожертвования одного-двух богатых спонсоров. Такие приходы, как правило, находятся в городах Золотого кольца России: Суздале, Муроме, Юрьев-Польском. Например, один из «углеводородных» благодетелей создал здесь приходской комплекс из трех восстановленных церквей, «красной площади», зданий причта, детского приюта и школы-пансиона. В городке с тринадцатью тысячами жителей расположено еще с десяток храмов. Не трудно догадаться, что если финансовое благополучие творца этого великолепия пошатнется, настоятель не сможет заплатить даже за свет. И тогда положение прихода, вызывавшего восхищение, станет куда хуже, чем храма из «медвежьего угла».
Но в предполагаемом кризисе церковных «потемкинских деревень» есть несомненная польза. Среди православного духовенства давно говорили о том, что многие проекты «духовного возрождения» страдают гигантоманией, особенно когда силы направлены преимущественно на реставрацию руин. Их справедливо сравнивали с советским долгостроем. В одной епархии, скажем, священникам раздали «путевки» на двести приписных (дополнительных) приходов, которые они должны были восстанавливать одновременно со своими храмами. Большинство из руин находится в лесах, на брошенных погостах, где вокруг ни души. В среднем на основные реконструкционные работы требуется не менее 10 млн рублей. Где епархия может собрать 2 млрд рублей? Откуда такой финансовый оптимизм, уверенность, что «Бог пошлет»?
Главный вред таких начинаний в том, что они отрывают людей от реальности, побуждают жить не по средствам. Теперь этому приходит конец, что, несомненно, оздоровит церковную жизнь и откроет глаза на очевидную истину: хорош не тот поп, кто искусно обхаживает спонсоров, а тот, кто создал дееспособный приход.
Конечно, важные церковные проекты по восстановлению святынь национального масштаба, скорее всего, будут завершены. Священноначалие обратилось с просьбой к правительству защитить церковное достояние от кризисных явлений. Думаю, власти позаботятся не только о православных, но не забудут и о других конфессиях, обладающих общенациональными достопримечательностями.
Духовные учебные заведения, конечно, тоже ждут трудные времена. Большинство семинарий содержатся на средства епархий или даже отдельных приходов (например, наше духовное училище в Гусь-Хрустальном). В некоторых, как, например, во Владимире, уже ввели незначительную плату за обучение (около 4 тыс. рублей в год). Затраты на преподавателей в семинарии всегда были символическими. Духовенство преподает в них, насколько мне известно, практически безвозмездно. В будущем году денежные сборы с приходов на епархиальное образование могут возрасти.
Но не это, а увеличение ЕСН повергает в шок настоятелей небольших сельских храмов, где царит натуральный обмен и каждая копейка на счету (ее собирают в основном на оплату электричества, покупку тех самых дров, без которых зимой в храме околеешь). Этот налог и сейчас для многих сельских приходов непосилен. А его повышение может фактически стать их смертельным приговором, как и малому бизнесу. Не могу не вспомнить историю из церковной жизни советского времени, рассказанную в знаменитых «Мелочах» о. Михаила Ардова. Там батюшка пришел платить налог в местные органы власти «натурой», вывалив на стол уполномоченному приношения — хлеб, овощи и т. д.
Эсхатологическое напряжение, о котором говорилось в начале, может порой и преодолевать пороги богословского благоразумия. При желании на приходах можно найти антиглобалистов, уверенных, что финансовый кризис организован группой «мудрецов» для уничтожения исключительно православной России. Осуждение бывшего епископа Диомида не искоренило питательной среды, которая сформировала подобные настроения. К сожалению, автору приходилось сталкиваться и с неприятием кредитно-финансовой системы как таковой, с уверенностью в «спасительности» натурального хозяйства.
Такие настроения не являются исключительной прерогативой православной среды, они восходят к советскому прошлому. Тезис о том, что «хорошо иметь домик в деревне», приобретает новый, отнюдь не пасторальный, смысл. «Домик» как укрытие от грядущего голодомора. Все это гармонирует с социальной паникой, когда с прилавков сметаются спички и консервы. Телеаналитики своим кликушеством подогревают общество не хуже пензенского «пророка»: «мы еще не достигли дна», «в будущем нас ждет торговля крупой с бортов машин» и т. д. Наши люди привыкли жить под властью тех, у кого «опять кончились бабки». Ужас коллективизации и страхи деноминации вошли в плоть и кровь народа. Просто у ряда православных это сочетается с ожиданием «конца».
В начале 90-х мне довелось на приходе снимать квартиру. Однажды по жилищу начал распространяться неприятный запах тухлой пищи. Обследование квартиры привело к интересной находке — продуктового тайника под половицами. Пришлось вскрывать полы, под которыми начался бомбаж десятков консервных банок, припасенных на «черный день». Хозяйка квартиры была усердной паломницей в один из монастырей.
Думаю, однако, что «детские болезни» в православии не прошли даром. В недалеком прошлом апокалиптической паники было значительно больше. И это понятно. Рушилась не только социально-экономическая система, но и надежда на то, что государство «все решит». Теперь только «плохо информированные оптимисты» ожидают эффективной социальной помощи от власти, большинство уповает на себя, родню, друзей, а христиане на Бога. Поэтому на приходах можно услышать сейчас библейскую истину: не надейтесь на князей человеческих, нет в них спасения. И эта проповедь постепенно приходит на смену прежних страхований.
Недавно мне рассказали о новом проекте социальной службы Московской патриархии. Он предполагает вовлечь в финансирование программ милосердия самих верующих. Именно они — тысячи людей с лептой в десять рублей — должны заменить помощь добрых олигархов. Мне кажется, что это здорово. Кстати, такой вид благотворительности, «пожертвуй один доллар», был придуман американскими христианами в прошлом веке. Грядущие трудности несут нам не только скорби, но и заставляют иначе взглянуть на себя и на окружающий мир. Кажется, сербский митрополит Николай в середине ХХ века сказал, что кризис — это суд. Он все расставит на свои места.
