 |
| Время новостей | Иван Сухов | 16.01.2006 |
Рамзан Кадыров не первый кавказский политик, который предлагает узаконить полигамию. В июле 1999 года соответствующий указ выпустил тогдашний президент Ингушетии Руслан Аушев. В указе тоже говорилось о количественном превосходстве женщин и необходимости восполнения генофонда. По мнению авторов указа, он был направлен на защиту прав женщин: фактически многоженство в Ингушетии (как и в Чечне, и в Дагестане) существовало и так, а указ уравнивал всех наличных жен в правах. Указ, однако, вскоре пришлось отменить, поскольку он противоречил федеральному законодательству, в частности, Семейному кодексу РФ, который полигамию запрещает.
Традиция многоженства, закрепленная мусульманским правом, пустила основательные корни в восточной части Северного Кавказа еще во времена Большой кавказской войны ХIХ столетия. Тогда мужская часть местного населения очень существенно сократилась. Во времена СССР общенациональное семейное законодательство формально распространилось и на Кавказ, но и советские инстанции чаще всего сквозь пальцы смотрели на семьи, в которых помимо одной «официальной» жены, вписанной в паспорт, были еще одна- две женщины, считавшиеся женами исключительно с точки зрения местного обычая. Такое положение, конечно, существенно поражало их в правах на случай развода, раздела имущества или возникновения вопросов, связанных с содержанием и воспитанием детей, но в реальной практике — именно в силу кавказских семейных традиций — такие коллизии случались нечасто.
На сегодняшний день практика многоженства также существует, но нельзя сказать, что она сильно распространена. Как правило, вопреки представлениям о роскоши восточного гарема, разные жены одного мужа не живут в одном доме, а это значит, что каждая из них должна быть обеспечена своим жильем. В любом случае мужчина, имеющий больше одной жены, обязан брать на себя и все расходы на их содержание. В условиях глубокой экономической депрессии позволить себе такую роскошь могут очень немногие люди, почти исключительно те, кто относится к региональной элите. Но и среди них многоженство не такой уж частый случай — доминирует все-таки общероссийская практика моногамии. У самого Рамзана Кадырова, например, одна жена, хотя, возможно, это только вопрос времени.
Предложение Рамзана Кадырова вызвало весьма бурную реакцию со стороны некоторых российских политиков и представителей высшего мусульманского духовенства. Идею полигамии немедленно поддержал вице-спикер Госдумы Владимир Жириновский. По его данным, в России насчитывается до 10 млн одиноких женщин, которым введение полигамии позволило бы обзавестись семьей. Г-н Жириновский обещал внести на рассмотрение палаты соответствующую поправку к Семейному кодексу РФ. Вице-спикер считает, что вписать в кодекс надо всего одну строку, разрешающую регистрировать второй и последующие браки без расторжения предыдущего. Вице-спикер полагает, что такая практика может быть приемлема не только для мусульман, но и для представителей других конфессий. В подтверждение своей решимости он обещал летом поехать в родовое село Кадырова Центорой и жениться там на двух чеченках в дополнение к своей законной супруге.
Сам Рамзан Кадыров, к слову, оговорился, что менять российское законодательство не собирается, а хотел бы просто поощрять тех мужчин, которые в условиях демографического кризиса берут в жены более одной женщины. Но браки чеченских женщин с мужчинами-нечеченцами и.о. премьера, насколько известно, не одобряет. Так что центоройские матримониальные перспективы Владимира Жириновского могут оказаться не такими уж безоблачными. А вот коллега г-на Жириновского по Думе Любовь Слиска полагает, что если уж вводить многоженство, то логично было бы вести и многомужество — раз уж мужчины и женщины в России равны в правах.
Русская православная церковь официально высказалась против многоженства, однако представители других конфессий, с ее точки зрения, вполне могут следовать своим обычаям. Представители конфессии мусульманской в лице верховного муфтия Центрального духовного управления мусульман России Талгата Таджутдина и сопредседателя Совета муфтиев России Исмагил-хазрата Шангареева инициативу Кадырова и Жириновского горячо поддержали. «Это могло бы решить проблему вымирания населения, — считает г-н Шангареев. — Что лучше, китайцев завозить или рожать своих детей?» Муфтий согласен, что в первую очередь многоженство стоит вводить в тех районах, которые пострадали от боевых действий. «Для женщины очень важен статус замужней. Быть прелюбодейкой хуже, чем второй женой», — убежден Исмагил-хазрат. Сам он, правда, женат на одной женщине.
Талгат Таджутдин, прославившийся в 2003 году тем, что объявил джихад Соединенным Штатам после начала боевых действий на территории Ирака, также считает, что многоженство исправит демографическую ситуацию в России, а немусульманское население вполне способно перенять эту традицию, как «некоторые мусульмане переняли традицию праздновать Новый год, есть свинину и пить алкоголь».
Очевидно, впрочем, что распространиться полигамия может прежде всего в мусульманской среде, где рождаемость и так гораздо выше, чем среди немусульман. В той же Чечне рождаемость по официальной статистике втрое превышает смертность. Но г-н Кадыров, спровоцировавший своим пятничным заявлением такую бурю эмоций, едва ли всерьез думал о скором превращении России в исламскую державу с помощью государственного поощрения полигамии. Возможно, в пятницу он просто был под впечатлением от прошедшего в Центорое чечено-дагестанского чемпионата по собачьим боям, победителем которых стал его пес Ширхан. В воскресенье и.о. премьера уже вернулся к более насущным делам: под угрозой оргвыводов он потребовал от силовых структур республики в недельный срок покончить с оборотом наркотиков и незаконной торговлей алкоголем не территории Чечни. В совокупности с августовским 2004 года решением о запрете игровых автоматов, декабрьской идеей о расширении чеченских административных границ и недавним обещанием за два года превратить Чечню в самое безопасное место планеты последние предложения закрепили за г-ном Кадыровым имидж одного из главных генераторов идей не только в кавказской, но и в федеральной политике.
