 |
| Радонеж | Сергей Белозерский | 27.12.2008 |
Папа Римский Бенедикт XVI, недавно вызвавший бурную реакцию мусульман, процитировав слова византийского императора Мануила об Исламе, вновь навлек на себя неудовольствие, на этот раз у прогомосексуальных активистов. Как сообщает британская газета «Таймс», выступая в римской курии — высшем административном органе Католической Церкви — папа призвал «прислушаться к языку творения», чтобы понять предназначение мужчины и женщины, и отметил, что выходить за рамки традиционных отношений между полами — значит «разрушать Божье дело». «Тропические леса — отметил римский Епископ — заслуживают нашей защиты. Но не в меньшей степени ее заслуживает человек, как Божье творение… Нужно что-то вроде „человеческой экологии“, понятой в правильном смысле. Когда Церковь говорит о природе человека как мужчины и женщины, и просит уважать этот порядок творения, это не просто устаревшая метафизика». Хотя папа не произнес слова «гомосексуализм», реакция гей-активистов и части прессы была яростной; папу обвинили не много ни мало в том, что он своими речами поощряет убийства и преследования гомосексуалистов.
Мы, как православные люди, не можем признать за папой той роли, которую ему отводит католическое богословие, однако можем отметить, что в данном конфликте мы безусловно находимся на одной стороне; Православная Церковь подвергается точно таким же нападкам.
Что же происходит? Глава римской Церкви, выступая перед своими единоверцами, излагает библейский взгляд на то, что «в начале же создания, Бог мужчину и женщину сотворил их. (Мар.10:6)». Не требует от государства каких-либо репрессивных мер по отношению к кому-либо, не призывает кого-либо бить и гнать — просто излагает христианский взгляд на творение, общий всем, кто принимает Священное Писание сколько-нибудь всерьез.
Это вызывает яростную критику и рассматривается как дело преступное. Почему? С точки зрения либерализма, у папы есть право высказывать свое мнение, у всех остальных есть право с ним не соглашаться. Как говорит один из комментаторов, «если вы хотите принадлежать к Церкви — следуйте ее учению; если не хотите — никто вас не неволит». Как нередко говорят, «мне ненавистно ваше мнение, но я многое отдам, чтобы у вас была возможность его высказывать». В действительности, однако, выясняется, что что некоторых мнений лучше не высказывать, что существует своего рода либеральная ортодоксия, и высказывания, с ней несогласные, требуют определенного мужества.
Как так получилось? Похоже, дело в определенном смещении, которое произошло внутри либеральной идеологии. Первоначально либерализм предполагал ограничение произвола государства; «свобода» означала свободу от произвольного ареста, свободу от преследований за убеждения, свободу от контроля в частной жизни. Это был вполне здравый вывод из падшего состояния человеческой природы — государство склонно к злоупотреблениям, и его следует ограничить определенными правовыми рамками. В формировании гражданских свобод большую роль сыграли религиозные деятели, для которых была очень важна свобода верить так, как они считали правильным, и открыто исповедовать эту веру. Однако дальше произошел определенный мировоззренческий и культурный сдвиг. Для основателей либеральной идеологии, британских и американских мыслителей XVIII века, «самоочевидной истиной» было существование объективного морального закона, который не совпадает с законом государства. Например, государство не наказывает за пьянство или нарушение обещания, которое Вы дали устно и не при свидетелях — однако эти поступки нарушают моральный закон. С утратой веры в Бога и отходом от христианского взгляда на мир понятие «объективного морального закона» исчезло, «ненаказуемое по закону» стало восприниматься как «морально допустимое». Затем в любом провозглашении морального закона стали видеть покушение на свободу людей делать то, что они хотят; теперь мы видим, как круг замыкается, и свобода верить, как требует совесть, и открыто исповедовать эту веру, оказывается под угрозой. Общество вновь, как в до-либеральные времена, начинает предписывать гражданам, во что им верить, и какие взгляды — в частности, взгляды на человеческую природу, творение и брак, исповедовать.
