 |
| Православный Санкт-Петербург | Епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков) | 25.12.2008 |
В Санкт-Петербургской Духовной Академии новый ректор. Событие для епархии знаменательное: каждый новый руководитель СПбДА — это, что ни говори, новая эпоха; поколение, закончившее учёбу при одном ректоре, не похоже на тех, кто учился при другом. Кто сейчас возглавил Академию? Вот самые краткие сведения о епископе Амвросии: родился 15 июня 1970 г.; принял монашеский постриг 7 апреля 1994 года; хиротония состоялась 26 марта 2005 года. Окончил Московскую Духовную академию и Российскую академию государственной службы. В 2006 году стал викарием Московской епархии, епископом Бронницким. 6 октября 2008 года решением Священного Синода был назначен епископом Гатчинским, викарием СПб епархии, ректором петербургских духовных школ.
А теперь чуть подробнее.
— Владыка, назначение в СПбДА было для вас неожиданностью?
— Полной неожиданностью! И это при том, что духовное образование для меня не чуждая область: пять лет я был проректором Духовной семинарии при Московском Сретенском монастыре, почти год исправлял должность ректора Новокузнецкого духовного училища. Однако с тех пор прошло некоторое время, и, заглядывая в будущее, я чисто по-человечески думал, что теперь мой путь пойдёт вдали от духовных школ. Но священноначалие рассудило иначе. Благословение надо принимать и исполнять. Уповаю, что Господь, поставивший меня на это место служения, поможет в несении нового и непростого церковного послушания.
— Санкт-Петербург, невская земля, наша епархия — это совсем новая для вас земля? Или я ошибаюсь?
— Мне памятно моё первое посещение Петербурга — то есть в ту пору, конечно, Ленинграда. Я тогда учился в девятом классе, жил в городе Железногорске Курской области. Что такое жизнь в советской провинции? За всякой крупной покупкой приходилось ехать в большой город. А мне нужен был костюм для выпускного вечера — и вот на зимних каникулах мы с приятелем отправились в Ленинград. Представьте себе: на дворе зима, такая суровая, какой я ещё не видел; мы ходим, закутанные с ног до головы, и всё равно не находим места от холода. Как в таких условиях знакомиться с городом? И из всех питерских достопримечательностей я выбрал Николо-Богоявленский собор, Александро-Невскую Лавру и. Семинарию. С великим трудом нашли мы здание Духовной Академии; бабушка-дежурная, ворча, пропустила нас в храм, где шло будничное богослужение. Храм почти пустой, и в тишине кто-то из семинаристов читает канон, немилосердно коверкая текст и запинаясь, а над ним стоит грозный преподаватель и громогласно поправляет его, успевая ещё и ругать за нерадивость. Так жалко стало этого студента!.. Так захотелось ему помочь! Я-то в ту пору хорошо знал церковную службу и был регентом в нашей церкви. Теперь я догадываюсь, что тем грозным преподавателем был архимандрит Софроний — человек действительно строгий, но незаменимый, радеющий о церковном уставе, хорошо знающий и любящий богослужение.
— Выходит, Владыка, вы с детства были верующим человеком?
— Моя мама воспитывалась глубоко верующими людьми, взявшими её на воспитание, когда в войну её родная мама умерла от тифа. Среди воспитателей была и монахиня Аполлинария из Полоцкого монастыря, которая с 12 лет жила в обители, а после закрытия обители по благословению Глинских старцев вернулась на родину, в с. Лужки Курской области. Отец ушел от нас, когда мне было четыре года. Мама на моё воцерковление старалась не влиять: не то было время. Она одна меня растила и боялась потерять работу. В церковь я стал ходить сам. Появление в слободе Михайловка (в молодом городе Железногорске, где мы жили, храма не было) священника Валерия Васильева определило мой дальнейший жизненный путь. Сегодня этот священник — архиепископ Корсунский Иннокентий, который несёт послушание в Париже. Частенько вместо музыкальной школы я потихоньку направлялся в церковь; батюшка, у которого не было ни одного помощника, приглашал меня в алтарь. Навсегда запомнил я, как этот священнослужитель совершал богослужение, как он воздевал руки, возглашая «Твоя от Твоих», как он общался с народом, как его любили прихожане!.. Я непрестанно благодарю Господа за то, что Он послал на моём жизненном пути такого человека. Это общение не прекращается и сегодня.
И если уж зашла речь о духовных учителях, то не могу не поделиться тем счастьем, которое я испытывал, работая рядом с незабвенным новопреставленным Святейшим Патриархом Алексием II. Именно счастьем, потому что люди, стоявшие близко к Святейшему, — это счастливые люди. Большинство видело его лишь на экранах телевизоров, в минуты торжеств, праздничных богослужений, а то, как он трудился, как общался со своими помощниками, сколько добра делал самым разным людям, — всё это осталось недоступным для посторонних. Как работал Святейший? С утра до вечера. Он часто служил — наверное, чаще любого архиерея. Он бывал строг с людьми: там, где следовало проявить твёрдость, этот человек оставался непреклонным; но более всего он был строг к самому себе — именно себе не давал никакого послабления, — а в отношениях с окружающими он своим железным характером отнюдь не злоупотреблял. Движущей силой его руководства была любовь. Но к себе Святейший был безпощаден и порой изрядно рисковал, не принимая во внимание советы врачей: вместо того чтобы отдохнуть, он ехал служить, приходил на встречи, принимал посетителей. Как он благотворил? Как в Евангелии сказано: левая рука его не знала, что делает правая. Как он общался с людьми — даже с теми, кто изначально настроен против Церкви и, может быть, против самого Святейшего? Он попросту обезоруживал их своей любовью, своим отеческим взглядом, своим терпением. Упокой Господи его душу! Честно говоря, хотелось бы хоть чуть-чуть быть на него похожим.
— Спасибо вам за этот рассказ. Скажите, Владыка, вы, наверное, ехали в Санкт-Петербург, заранее заготовив программу будущей деятельности?
— Заранее? Нет. Прежде нужно вникнуть в текущую жизнь Академии. Каждая духовная школа самобытна, у каждой есть свои традиции, нужно их узнать, изучить и принять в свою собственную жизнь. Но в любой духовной школе главная цель остаётся неизменной: надо воспитывать священнослужителей образованных и горящих духом. Игумен Никон (Воробьёв), подвижник ХХ века, говорил, что духовная школа должна в первую очередь научить студента жить по Евангелию, бороться со страстями, чтобы, получив этот опыт, человек, облечённый саном, смог бы и свою паству уверенно вести ко спасению. В наше время, когда люди имеют возможность получить достойное светское образование, знаниями никого не удивишь, и священно-
служитель должен привлекать людей всё-таки не эрудицией. Безусловно, он должен быть хорошо образован — без этого нельзя; но люди, приходящие в храм, хотят видеть в пастыре прежде всего отца и получать от него то, чего от светских мудрецов не получишь, — пищу духовную. Это непростая задача: она требует от преподавателей и от студентов трудной — а для молодого человека порой и нежелательной — работы над собой. Но с каждым годом прихожане предъявляют к батюшке всё больше и больше требований: они щепетильно относятся и к его внешнему виду, и к словам, а больше всего — к поступкам. Недаром древние говорили: «Слова назидают, а примеры побуждают». Задача духовной школы — воспитать такого священнослужителя, который бы сумел проповедовать самой своей жизнью.
— Мне кажется, основная масса петербуржцев слабо представляет себе, что такое Духовная Академия. Не хотели бы вы, Владыка, познакомить город с вашими воспитанниками? Молодые люди, которые решили отдать жизнь на служение Богу и Церкви, — разве один их вид не должен натолкнуть внешних на размышления?
— Увы, это не совсем так. За месяц пребывания в Петербурге я встретил немало не чуждых Церкви людей, которые никогда не были в Академии и ничего не слышали о ней. Этот пробел нужно ликвидировать. В то же время нельзя не учитывать, что в жизни духовной школы есть свои особенности. Наверное их можно сравнить с внутренней духовной жизнью христианина, который не всегда и не для всех может быть открытым. Секретов от людей у Академии нет, но дружба с миром далеко не всегда благотворна для юных душ. Прежде надо, чтобы студенты хоть немного окрепли духовно, приобрели бы нравственный стержень, встали на ту твёрдую платформу, которую уже никто не сможет поколебать. Впрочем, всех, кто интересуется Академией, я с удовольствием приглашаю в наш храм Святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова: по воскресным или праздничным дням все студенты собираются здесь и принимают участие в богослужении. Думаю, что общая молитва — это лучший способ познакомиться с внутренней жизнью духовной школы. Наши студенты общаются со студентами светских вузов, ведут социальную работу, принимают участие в городских и федеральных мероприятиях. Форм общения и полезного взаимного обогащения немало.
— Владыка, вы защищали кандидатскую диссертацию по творениям святителя Иоанна Златоуста. На Руси всегда любили этого славного Учителя Церкви и даже говорили: «Кто прочёл всего Златоуста, тот может считать себя закончившим духовную школу»..
— Да, Иоанн Златоуст — удивительный святой. И знаете, я могу согласиться с тем, что изучение его творений приравнивается к учёбе в Академии, — хотя, конечно, одно другому не мешает. Я бы очень желал, чтобы каждый из наших воспитанников за годы учёбы прочёл бы всего Златоуста. Когда только приступаешь к чтению трудов этого святителя, кажется, что это невыполнимая задача, но стоит вчитаться, привыкнуть к языку, к общему строю рассуждений — и оторваться от книги уже невозможно. Какой великий мудрец! Какие знания он имел и как умел ими распоряжаться, подчинять одной великой цели!.. Превосходный знаток Священного Писания, строгий аскет, истовый ревнитель нравственной чистоты, нелицеприятный обличитель пороков! Поистине это был человек, сумевший сочетать в себе высочайший интеллект и святость, то есть достигший именно того, что в идеале является целью обучения в стенах Академии.
— Последний вопрос: каково ваше отношение к церковным СМИ, и в частности, к таким изданиям, которые, подобно «Православному СПб», создаются мирянами?
— Перед православными журналистами сегодня стоит немало задач: помочь воцерковлению своих читателей, дать им понятие о предмете, который можно было бы назвать церковной этикой, дать христианскую оценку событиям, происходящим в жизни общества, взвешенно, честно, не гоняясь за рейтингом, пытаться излагать основы духовной жизни, опираясь на ценнейший святоотеческий опыт, излагая его мудро, учитывая силы и условия современного человека. Я уверен, что миссионерское поле не должно быть заполнено одними священнослужителями. Собственно говоря, именно миряне в наши дни должны взять на себя весьма значительную, если не бо?льшую, часть миссионерского служения. Мирянин, добившийся авторитета в той или иной области, может сделать намного больше, чем самый красноречивый священнослужитель. Примеров тому достаточно: артисты, певцы, спортсмены, писатели, бизнесмены способны одним своим примером привлечь в храм тысячи. Одна из важнейших задач церковных СМИ — разыскивать таких людей, давать им трибуну для выступлений наравне со священнослужителями, и тогда голос православной прессы, и вашей газеты в том числе, будет слышен не только в узком кругу церковной аудитории, но и по всей России.
Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН
