 |
| Отрок.ua | Андрей Борисенко, Ксения Борисенко | 17.12.2008 |
На севере грань в природе между временным
и вечным как бы стирается, или, может быть,
временное, за смирение своё, становится вечным.
С. И. Фудель
По преданию, первым христианином, ступившим на остров, был апостол Андрей. Летописи говорят, что начало будущей обители положили в XIV в. преподобные Сергий и Герман, «пришедшие от восточных стран» греческие священноиноки. В те времена русские люди бежали на север от татаро-монгольского ига, но думается, что не в этом была причина, по которой многие иноки избирали этот остров пристанищем спасения. Отделённый от мира водами, он как нельзя лучше подходил для суровой монашеской жизни.
Сергий и Герман заботились не только о последовавших за ними братиях, но и о просвещении языческих финских племён. Веком ранее шведы пытались насильно навязать финнам католичество, но ничего не добились. Святым пришлось совершить много подвигов, чтобы вернуть доверие местных жителей к христианству.
Последующая история монастыря богата и трагична. Обитель не раз была полностью уничтожена шведскими правителями, пытавшимися присвоить себе эти земли, но монахи снова возвращались и, несмотря на невероятные трудности и лишения, возрождали святыню. Есть интересное предание о шведском короле Магнусе II, которого спасли валаамские иноки. В 1371 году буря разбила его корабль, на котором он со своим войском плыл завоёвывать православные земли, и ладожские волны трое суток носили его, прежде чем выбросить на берег Валаама. Старцы увидели в этом особый Промысл Божий, призвавший короля так же, как когда-то апостола Павла, бывшего гонителя христиан. Магнус решил отречься от всего земного и принял великую схиму с именем Григорий (и до сих пор на древнем братском кладбище среди светлых памятников тем, кто молится обо всём мире, можно найти его могилу).
Валаам дал Руси великих святых, многие из которых стали затем основателями новых обителей; например, святой старец Савватий, пожив на Валааме, двинулся дальше на север и основал там Соловецкий монастырь. Со временем Валаамская обитель стала центром Православия на северо-западе Руси.
Святым и дивным островом восхищались и святитель Игнатий (Брянчанинов), и великие русские художники — И. И. Шишкин, А. И. Куинджи, и знаменитый финский поэт — создатель «Калевалы» Элиас Ленрот. В 1819 г. император Александр I посетил монастырь как простой путешественник — на лодке и без свиты.
Чудеса здесь происходили не только в древности. Например, в январе 1940 г., во время ожесточённой бомбёжки монастыря, все монахи собрались в храме и служили вечерню; вокруг дико гремели взрывы, но службу не останавливали, и хотя множество зданий возле храма было разрушено, ни один человек не пострадал. А когда в феврале того же года во время нескольких налётов более 70 советских самолётов бомбили остров, чудом уцелела основная святыня — Спасо-Преображенский собор, в нескольких метрах от входа в который упала бомба и не разорвалась.
Нам довелось побывать там в то время, когда ещё не было в кармане мобильного телефона и под рукой интернета. Невозможно было нажатием нескольких кнопок переместиться в любую точку ставшего таким маленьким земного шарика, взглянуть через спутниковую видеокамеру на выбранную местность и прочесть сводку о погоде и расписание транспорта (конечно, с бронированием билета), не вставая с дивана.
Случайно увиденные в гостях слайды и рассказ о северных островах, одинокий храм среди моря сосен в дремучей глуши, где давно не ступала нога человека, красные камни и синие волны на закате… Если такая красота существует на свете, её надо увидеть своими глазами! И хорошо, что тогда не было рядом интернета.
Дорога оказалась трудной: мрачная электричка из Питера, в грязном окошке — болота. Чтобы попасть на Валаам, необходимо было получить разрешение на въезд в приграничную зону, а это непросто: пришлось добираться в небольшой городок Приозёрск за письменным благословением настоятеля Валаамского подворья. Строгий настоятель выдал командировочное удостоверение всего на один день, а на наше недоумение ответил: «Там решат, можно ли вам остаться дольше».
Несколько дней на берегу Ладоги напомнили, что «Небо становится ближе»: мы видели, как возле маленького островка недалеко от берега солнце рождается из ничего — его полукруг выплывал не из-за линии горизонта, а ближе, прямо из середины утреннего света. А ночью, лёжа на высоком камне, можно наблюдать вращение звёзд, которые здесь тоже намного «ближе» — наверное, их свет встречает меньше помех на своём пути…
Потом был неприветливый полуфинский город Сортавала, ночёвка в палатке на берегу под проливным дождём и подозрительными взглядами местных жителей. В августе на Ладоге нелишними оказались зимние куртки (говорят, иногда даже бывает снег). Уже и не верилось, что где-то есть этот Остров… Но вот наступило утро, и всё изменилось: небольшой кораблик отошёл от берега и начал подпрыгивать на жёстких светящихся волнах Ладоги. В наушниках валаамский хор пел про «Веселие вечное», и казалось, что капля того «веселия» растворилась в этом утре…
Знаете, что такое шхеры? Кажется, это когда берег врезается в озеро сотнями каменистых островков, а озеро врастает в берег множеством маленьких заливов, и получается удивительный узор. Похоже на фугу Баха. В каждом заливе — небо, на островках — сосны.
У Ладоги морской характер, своенравный и опасный: волны, шторма, затонувшие рыбацкие лодки. На закате перед грозой вода похожа на расплавленное серебро. Но сегодня не страшно: в «открытом море» виден спасительный остров с похожим на корабль белым храмом.
Когда сходишь на берег, земля оказывается не такой суровой: приветливые сады с преображенскими яблоками, яркая зелень травы. Возле монастыря вдруг пронзает какое-то ощущение Дома, особенно сильное в северной суровой бесприютности. В молчании северной природы, её неотмирности ощущается обещание вечной жизни, здесь невозможно не верить в неё. Чувствуем себя маленькими детьми на пороге чего-то великого и даже страшного, и в то же время внутри как-то уютно и тепло.
В тот раз работа на послушании в монастыре была невозможна для нас в связи с не совсем подходящей для этого компанией: с нами были невоцерковлённые друзья, которым бы это не понравилось. Было решено упасть в ноги начальству и просить разрешения провести ночь на лавочке на территории монастыря (раз не хотим работать). Однако нам с улыбкой ответили: ладно, оставайтесь, гуляйте, будем вас так кормить; послезавтра праздник (теперь, наверное, другие порядки, и вам так не повезёт в случае чего. Хотя… а вдруг?). И мы бродили лесными тропами, и удивлялись.
Сейчас на сайте монастыря можно найти чёткое расписание рейсов кораблей и монастырских служб, выбрать различные программы паломничеств и экскурсий. Хорошо, что теперь есть такая возможность, и хорошо, что её не было тогда. Наверное, приобретая нечто, человек что-то одновременно теряет: например, покупает новую мебель — теряет свободное пространство в доме. Приобретает комфорт — теряет сладость достижения желанной цели сквозь труды и волнения, не чувствует её подлинной цены, отвыкает удивляться. Возможно, всему своё время. Сейчас, планируя поездку с детьми, мы внимательно изучим сайт и, наверное, воспользуемся предложенным планом, всё предусмотрев заранее. Но тогда было здорово, встретив случайно толпу туристов среди древней тишины Валаама, идти своей дорогой, следовать карте и неожиданно находить новые чудеса, словно в награду за трудности похода.
Остров смотрит в небо тихими глазами маленьких озёр, затаившихся среди сосен. Они совсем не похожи на беспокойное «житейское море» Ладоги. На лесных дорогах стоят каменные поклонные кресты — напоминание идущим о смысле пути. Могучие корни борются с каменистыми скалами; в дебрях спрятаны скиты и часовни. Только возле скита Всех святых встретились два монаха с лошадкой, которая тащила тележку; у неё грива была заплетена в косу и завязана лентой, как в сказке. В остров врезаются синие проливы со скалистыми берегами. На одном из таких берегов нам пришлось читать Правило ко Причастию перед праздничной вечерней. Сосны и воды вторят пению о «Свете тихом святыя Славы Безсмертнаго Отца Небеснаго», а сияние закатного неба зовёт к Невечернему Свету…
Преображение на Валааме — престольный праздник. Всенощная начинается поздно вечером и длится до середины ночи. Стоять и тяжело, и сладко; пение — как волны, несущие к цели вопреки дремоте и усталости; оно пробуждает и даёт силы. Валаамский распев неповторим: старинное знаменное пение украшено гармонией. Его строгое одноголосье переливается в чудную радугу многих неразрывно соединённых голосов. В этом хоре почти невозможно выделить звучание отдельных людей, как нельзя разделить реку на потоки. Даже если слушаешь в записи, всё равно чувствуется неземная сила слов, сообщённая музыке. Песнопения Великого поста сдержанны и суровы, их красота пронзает и зовёт к труду над своей душой, обещая радость Пасхи. А Пасхальный канон валаамского хора — это перекличка торжественной и величественной греческой мелодии с разноцветным, радостным и немного детским русским напевом…
Наконец наступило «…шестое августа по-старому, Преображение Господне». Казалось, вся церковь причащалась, — малые дети рядом с монахами, множество людей, стремившихся попасть на Валаам именно в этот праздник. А после литургии — щедрая братская трапеза с ладожской рыбой, огромными тарелками каши и яблоками. Перед отъездом нам разрешили взглянуть на верхний храм собора, в котором только начинались реставрационные работы после многолетнего запустения, он был всегда закрыт. Светлые лики смотрели с древних стен, утренний свет заливал пространство храма как предчувствие его возрождения; было спокойно и весело, и это чувство мы увезли с собой. Мы не трудились, нам всё дали «даром» — с одной стороны, мы, конечно, много потеряли, что не были на послушании; но с другой — как тепло ощущать «незаслуженную» христианскую любовь совсем незнакомых людей как напоминание, что многие блага в этой жизни мы не заработали. И ещё один день на чудном острове, наполненный детской радостью свершившегося преображения мира — это подарок.
…Обыкновенно свет без пламени
Исходит в этот день с Фавора,
И осень, ясная, как знаменье,
К себе приковывает взоры…
Дорога к Никольскому скиту идёт по воде — дощатые мостики уводят к закату. Белый Никольский встречает путешественников, как страж острова, стоя на скале среди воды, окружённый чайками…
У Ивана Шмелёва есть такие строчки: «Как и святой Афон, Валаам, поныне, — светит. Афон — на юге, Валаам — на севере. В сумеречное наше время, в надвинувшуюся „ночь мира“, — нужны маяки».
В статье использованы материалы сайта www.valaam.ru
