 |
| Православный Санкт-Петербург | Ирина Рубцова | 15.12.2008 |
Под таким девизом в Духовно-просветительском Святодуховском центре Александро-Невской Лавры прошли дни старообрядчества. Наш корреспондент побывал на богословской конференции «Раскол: догмат и обряд», организованной миссионерским отделом СПб епархии. На конференции выступили богословы СПб Духовной семинарии, священнослужители старообрядческих общин, историки. Предлагаем вниманию читателей фрагменты из выступлений. Слово председателю Миссионерского отдела СПб епархии протоиерею Александру БУДНИКОВУ:
— Надо благодарить Бога за то, что стали возможными подобного рода встречи, диалоги. Всё это ещё некоторое время назад невозможно было себе представить. Более 300 лет в исторической жизни нашей Церкви длится эта трагедия раскола, разъединения единого тела Церкви Русской. Раскол иногда происходит довольно легко и быстро, а вот выйти из этого состояния, понять и простить друг друга — на это требуется много времени, терпения и любви. Я думаю, что подобные встречи, собеседования станут первыми шагами к единению. Кто-то, быть может, критически к этому отнесётся: а будет ли из этого толк? — Думаю, что будет. Хотя первые шаги всегда непростые — нам надо найти общее. А общее у нас то, что сказал св.ап.Павел в своём послании: «Един Господь, едина вера, едино Крещение» (Еф.4:5). Вот это и должно нас объединять. Никто не говорит, что надо переходить из одной Церкви в другую, изменять своим обычаям и устоям. Нам надо найти общий язык, чтобы стало возможным молитвенное, литургическое общение. Мы знаем, что на Поместном соборе РПЦ 1971 года, когда были выборы нового Патриарха — Пимена (Извекова), — одной из тем было признание «спасительными и равночестными всех старых обрядов, традиций и обычаев» и снятие тех клятв, которые были в XVII веке наложены на всех приверженцев старых обрядов. В частности, было утверждено постановление Патриаршего Священного Синода 1929 года «об отвержении и вменении, яко не бывших, порицательных, относящихся к старым обрядам и, в особенности, к двуперстию. Освящённый Поместный Собор Русской Православной Церкви любовию объемлет всех свято хранящих древние русские обряды, как членов нашей Святой Церкви, так и именующих себя старообрядцами, но свято исповедующих спасительную православную веру». И сегодня мы можем совершенно спокойно, смело, от лица всей Церкви трудиться в этом направлении.
Слово настоятелю храма Покрова Пресвятой Богородицы председателю Покровской старообрядческой общины СПб о. Геннадию ЧУНИНУ:
— В последние годы участились случаи обмена мнениями между представителями РПЦ и приверженцами старого православного обряда. Существование многочисленных разногласий между нами делает невозможным их быстрое преодоление. Но именно осознание огромной опасности разделяющих нас факторов заставляет нас не завтра, а прямо сейчас искать пути их преодоления.
Поговорим об отношении к обрядам. Невозможно представить себе православного христианина, никогда не совершающего, например, крестного знамения, одного из основополагающих православных обрядов. Вопрос в другом: какими должны быть эти обряды? Отношения к обрядам у русских и европейцев исторически было различным. Греки, крестившие Русь в X веке, принесли к нам свой богослужебный обряд, который формировался у них в течение тысячелетия. На протяжении всего этого времени догматы христианства оставались непоколебимыми и обрастали обрядами, в которых греки воплощали своё понимание веры. Конечно, обряды менялись, и нередко бывало, что в одно и то же время в разных Поместных Церквах существовали значительно различающиеся обряды. Но греки сами создавали свои обряды и считали себя вправе изменять их. Другое положение было в России.
Русь приняла Крещение от уже духовно опытных православных греков. Русские не участвовали в формировании обрядов, не знали о возможности существования иных обрядовых форм. Относясь с огромным благоговением к христианскому учению греков, наши предки не видели принципиальной разницы между обрядами и догматами, так как и те и другие пришли к нам одновременно, из одного источника, и являлись составными частями православного учения. Поэтому отношение русских к обрядам было более трепетным, нежели у самих греков. По меткому высказыванию историка Крамера, «для греков обряд был как любимый сын, а для русских — как любимый отец».
Несмотря на трепетное отношение к древним обрядам, наши предки не были фанатиками или буквоедами, в чём до сих пор любят упрекать старообрядцев. В 1647 году, на втором году правления царя Алексея Михайловича, стал широко известен так называемый кружок боголюбцев, в который вошли авторитетнейшие священники — царский духовник Стефан Вонифатьев, настоятель Казанского собора на Красной площади о.Иоанн Неронов и другие протопопы из разных городов России (многие из них впоследствии стали основоположниками старообрядчества). Своей главной задачей они считали улучшение церковной службы. Они занимались редактированием Требников — именно в это время осуществлялось переиздание проверенных и исправленных богослужебных книг в точном соответствии с 27 главой знаменитого Стоглавого Собора 1551 года, — боролись за повсеместную отмену многоголосия в церковной службе. Их активное участие в реформировании церковных служб осуществлялось в строгом соответствии с русской богослужебной традицией, и это наглядно показывает, что будущие вожди старообрядчества никогда не были противниками церковных реформ. Они единодушно выступили против деятельности Патриарха Никона не потому, что тот проводил реформы, а потому, что в ходе этих реформ искажалась вера и разрушалась богослужебная традиция. Случаев искажения обрядов в ходе реформ было немало.
Для примера давайте рассмотрим только одно — совершение обряда крестного знамения. Известное с апостольских времён двуперстие не полностью соответствовало современному старообрядческому двуперстию. Ещё в III веке указательным и средним перстами изображались два Христовых естества, остальные три пальца не несли никакой смысловой нагрузки. Вместе с двуперстием пишёл обычай поднимать руку ко лбу, опускать на живот и затем переносить её на правое, а потом на левое плечо. Такой крест долгое время изображали как одним, так и двумя перстами. Но смысловое значение отражения крестного знамени только на лбу было просто символичным изображением креста.
Изображение же креста на лбу, животе и плечах несёт информацию. Движение руки со лба на живот означает сошествие Господа на землю, нахождение руки на чреве показывает вочеловечивание Христово, подъём руки от живота на правое плечо изображает Вознесение Господне, а нахождение руки на правом плече — воссоединение Христа с Богом-Отцом. Такое крестное знамение, как более наглядное и символичное, постепенно вытеснило древний обычай изображать крест только на челе.
В 325 году на I Вселенском Соборе была обличена арианская ересь, а в 448 году на IV Вселенском Соборе было осуждено учение монофизитов. После этих Соборов трактование крестосложения изменилось: богословы наглядно указали на два естества во Христе. Значит, если два пальца при крестосложении — это два естества Христа, то тогда получается, что один палец вроде как одно естество. Это было похоже на осуждённую ересь. Так к VI веку одноперстие полностью вытесняется двуперстием. Остальные три перста собирались вместе и изображали Святую Троицу. Да, за десять веков истории Христианства обычай крестосложения претерпел существенное изменение. Но каждая последующая форма была более совершенной, более насыщенна догматической символикой. Смена формы крестосложения занимала столетия, часто старая и новая формы существовали одновременно, ни одна не запрещалась и не предавалась анафеме. Признание какой-либо формы крестного знамения было добровольным выбором каждого христианина. В Греции обычай креститься двуперстием распространился к IX веку. И именно такая форма крестного знамения пришла на Русь в X веке.
К сожалению, в XI веке расцвет Православия в Греции заканчивается. После разделения Церкви на Православную и Католическую в 1054 году грекам приходится отбиваться как от нашествия внешних врагов, так и от духовных происков католиков. В XIII веке крестоносцы захватывают Константинополь, и именно в это время у греков на смену прежнему выверенному двуперстию приходит принесённое с Запада троеперстие. Греческие храмы и обряды приходят в упадок. Духовное расслабление Византии приводит к её полному падению в 1453 году. Но этот новый, троеперстный, обряд крестосложения и был введён на Руси Никоновской реформой.
По символико-догматической насыщенности троеперстие уступает двуперстию. Ведь совершая крестное знамение, мы изображаем Голгофский Крест, на Котором за нас пострадал Христос. Двуперстным крестным знамением мы показываем пальцами — вот Христос, движением руки показываем — вот Крест. Получается логически законченная картина: Христос за нас распят на Кресте. При троеперстном же крестосложении получается Святая Троица, значит, при совершении крестного знамения троеперстием изображается как бы распятие Святой Троицы. чего на самом деле не было.
Мы, старообрядцы, считаем, что никогда от Христа не отрекались, а наоборот, свою верность Христу сохранили в верности своим обрядам и установлениям в духе русской христианской православной веры, в духе православной дораскольной Церкви.
Слово кандидату богословия, кафедра Догматического богословия СПбДАиС, иеромонаху Мефодию (ЗИНКОВСКОМУ):
— Патриарх Никон к изменению русского богослужебного чина и церковных обрядов по современным ему греческим образцам приступил почти сразу же после своего вступления на кафедру в 1658 году. Решение его заменить двуперстие троеперстием было совершенно немотивированным и неоправданным, потому что отменяло решение Стоглавого Собора 1551 года, который вменял в обязанность всем русским православным христианам налагать на себя крестное знамение двумя перстами. Патриарх Никон не имел права самолично отменять решение Собора. Но, по сути дела, с обеих сторон — Патриарха Никона и старолюбцев — произошло абсолютное неразличение догматических и канонических вопросов, вопросов формы и содержания веры и её выражения. Поэтому основной причиной раскола можно назвать богословское непонимание сути церковной реформы как Патриархом Никоном, так и его противниками. С одной стороны, сильная привязанность русских людей того времени к обрядовой стороне христианской религии, с другой — неправильный метод реформ: жёсткость их проведения и отсутствие каких-то серьёзных пояснений, а также участие в реформе греческих иерархов, которые пытались поднять авторитет греков после Флорентийской унии с римо-католиками, — всё это привело не к желательному смягчению противостояния, а, наоборот, к неоправданному обострению. И теперь, более трёхсот лет спустя, нам предстоит, в духе решений Поместных Соборов 1917—1918 и 1931 годов, обсуждать возвращение в лоно Русской Православной Матери Церкви отпавших от неё в результате раскола XVII века чад её — боголюбцев-староверов.
Записала Ирина РУБЦОВА (с сокр.)
