 |
| Первый канал | Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II (Ридигер) | 13.12.2008 |
«Многие теряют своих близких и родных, многие остаются одинокими и впадают в уныние. Надо верить, что Господь с нами. И если Господь с нами, чувствовать, что мы с Богом», — говорит Алексий в своем последнем интервью, которое было показано на Первом канале 9 декабря.
АЛЕКСИЙ II: Мы чувствуем, что Господь среди нас. Неужели нам этого мало? А унывать — это грех. Господь победил смерть и даровал нам жизнь вечную. Нужно радоваться, не унывать, не скорбеть, а благодарить Бога за те радости, которые Господь посылает нам.
Многие ведь теряют своих близких и родных, многие остаются одинокими и впадают в уныние. Надо верить, что Господь с нами. И если Господь с нами, чувствовать, что мы с Богом.
Сейчас время, когда идет смена поколений — уходит старое поколение духовников, старое поколение людей с большим духовным опытом. Вот умер отец Иоанн Крестьянкин, архимандрит в Псково-Печерском монастыре. Умер протоиерей Николай Гурьянов на острове Залит. В тяжелом положении находится отец архимандрит Кирилл. Так что…
Ну, а у нас определенный разрыв возрастной тоже среди духовенства — уж очень много молодого духовенства. И очень опасно, когда молодое духовенство делает из себя, ставит себя опытными духовниками, а оказывается, в общем, младо-старцами, как мы их называем. Без опыта нельзя совершать духовное руководство. Надо иметь огромный духовный опыт и жизненный опыт, чтобы учить, наставлять и направлять жизнь другого человека.
Когда чувствуешь ответственность, которая на тебе лежит, то тогда чувствуешь, что, может быть, и хотелось бы, но нельзя этого сделать, потому что ответственность за сегодняшний и завтрашний день церкви.
Перед Киевом врачи тоже категорически возражали против поездки, потому что были некоторые осложнения в области сердца, поэтому они даже встречались и с членами Синода, и с президентом, и сказали, что это опасно будет.
Я понимал, что эта поездка будет рискованной. Но взвесив все, я принял решение, что надо ехать.
Потому что иначе бы результаты были иными. И если бы я не поехал, то Патриарх Константинопольский бы возглавлял паству, и вся ответственность на нем. Ну и потом и средства массовой информации использовали бы неприезд Патриарха Московского тоже в своих интересах. То есть, сказали бы: «Вот видите. Москва вас оставила». Мы предоставили украинской православной церкви, как и другим самоуправляемым церквам, решение всех вопросов, касающихся административных, финансовых, учебных, хозяйственных, но мы сохранили духовное единство, мы сохранили молитвенную связь. И вот разорвать эту связь не дано никому.
(Патриарх радуется тому, что прекратился дождь, и съемку интервью можно продолжить на свежем воздухе.)
Церковь всегда и в радостях, и в испытаниях всегда была со своим народом. И помолиться о стране..Мы живем в этой стране, и когда некоторые и политики говорили: «в этой стране» — люди, которые любят свою Родину, которые знают свою историю, которые знают свою культуру — и для них «это» — оскорбительно. Потому что не «эта страна», а это «наша страна», в которой мы живем.
Если говорить о мечте, о государстве мечты, о том, что такое Россия в идеале для вас, как она должна быть построена? Как она должна выглядеть изнутри и извне? Как бы вам виделась эта страна?
Ну, я не считаю, что она должна быть монархическая — народ должен сам избирать свою власть. И сейчас в демократический век, конечно, мы не можем монархический строй восстановить. И не всегда наследники бывали достойны своих родителей. Но вот мне недавно дали завещание императора Александра Третьего своему сыну Николаю Второму, где многие очень фразы актуальны и на сегодняшний день. Он ему говорил: «Ты слушай всех, но принимай решения сам. Помни, что у России нет друзей. Наша великость всегда вызывает зависть. И опирайся на церковь, потому что церковь всегда с народом».
В Священном писании сказано: «Нет власти не от Бога». Каждая власть от Бога. И всегда церковь молилась за власть. Даже в эпоху римских гонений, в эпоху гонений, которые происходили в Русской Православной Церкви. Всегда церковь молилась о богохранимой стране, власти, воинстве и народе ее.
Мне в мою бытность пришлось установить совершенно новые отношения между государством и церковью, совершенно новые, которых не было в истории России. Потому что церковь была не отделена от государства: император был главой церкви. И все решения, которые принимались по церковным вопросам, они исходили из кабинета. А сейчас устанавливались совершенно новые отношения, когда церковь сама решает и сама отвечает за свои действия, перед своей совестью, перед историей, перед народом.
Как бы не было бы человеку тяжело, трудно, он должен знать, что с нами Бог. Мы должны, если бывает трудно, если нападает уныние, обращаться к Богу, к молитве. Но не пытаться преодолеть трудности своими силами — Господь поможет, если мы с верой будем обращаться к Господу, будем надеяться на помощь, на милосердие Божие.
(На прогулке по территории резиденции Патриарха сопровождает собака. Алексий Второй заходит в вольер с павлинами и рассказывает о своих отношениях с животными. По словам патриарха, «общение с братьями меньшими снимает напряжение». Он признается, что любит поговорить с животными «о жизни», и они «все понимают».)
Первый урок должен быть для всех нас — что всегда мы должны бодрствовать и быть готовыми. Но никто не знает ни дня, ни часа, когда придет сын человеческий во славе своей. Поэтому каждый из нас должен готовиться, но никакие сроки никакие предсказатели не могут назначать и давать. Если конец света наступит, он коснется всех — и кто на земле, и кто под землю зарылся — они этим не спасутся.
В будущем году 60 лет уже моего священнослужения.
200 лет Русская Православная Церковь была лишена канонического возглавления. 200 лет. И перед трагическими событиями, которые постигли Русскую Православную Церковь, Поместный Собор Русской Православной Церкви 1917 года первым и главным деянием было избрание Патриарха. Эти годы, конечно, были очень трудными, но патриаршее управление помогло сохранить церковь, и все было направлено на то, чтобы сохранить церковь. Сквозь тех бурь, которые постигали и обрушивались на корабль церкви христовой.
Ну, может быть, некоторые первые иерархи Русской Православной Церкви сталкивались даже с большими трудностями, чем приходится мне сталкиваться. Например, патриарх Гермоген, который был в заключении и умер в польском заключении в Кремле. Митрополит Филипп Московский, который был сослан в монастырь и там задушен Малютой Скуратовым. Патриарх Иов, который был отстранен от своего патриаршего престола — а ведь это первый Патриарх Российский — и тоже умер в старице в монастыре.
Сегодня по милости божией все-таки с церковью считаются, с ее мнением. Я не беспокою понапрасну. Но если нужно поставить какой-то вопрос перед государством, перед президентом, перед премьер-министром, перед какими-то министрами, я это делаю. Потому что моя роль — и защищать, и быть в ответе за тех, которые попадают в трудные обстоятельства.
(Алексий Второй отмечает, что он «не пользуется мобильным телефоном в пределах России». По словам Патриарха, ему достаточно телефона в резиденции и в машине, а «чувствовать себя всегда привязанным к телефону не стоит».
Глава РПЦ также рассказывает, что не пользуется компьютером, но ему «приходится много писать — и письма и приветствия», несмотря на достаточное число референтов. Что же касается личной переписки, то, по словам Алексия Второго, у него «нет на это времени», но, находясь за границей, он отправляет открытки тем, кто «ценит и ждет этого».
Кроме того, по словам Патриарха, он несколько лет ведет дневник. «Пока для меня, — говорит он, отвечая на вопрос, для кого предназначены эти записи. — А потом — Бог знает».
Алексий Второй рассказывает о людях, которые ему помогают. «Занимая пост Патриарха, конечно, трудно сказать о друзьях, потому что все-таки субординация есть определенная, — замечает он. — Но люди, которые окружают — они преданны». По словам Патриарха, 40 лет «исполняет роль ближайшего доктора» матушка Филарета, а матушка Ангелина, в свою очередь, — «дает лекарства, какие нужно».)
В Западной Европе забывают люди о тех нравственных ценностях христианства, которыми жила вся Западная Европа в течение 2000 лет. И эти ценности надо сохранять и приумножать. И без этого нельзя рассматривать свободу, потому что в противном случае свобода будет пониматься как вседозволенность.
До чего доходит — что, значит, с католиками нельзя. А если святыни, общеправославные святыни находятся у католиков? Скажем, почему у нас сейчас все едут к мощам святителя Николая? Но ведь они же находятся в католическом монастыре. Что же тогда? А в Иерусалиме, тоже там в одном храме и армяне, и копты, и совершают богослужение.
Когда я во Франции был, в соборе Нотр-Дам де Пари, Соборе Парижской Богоматери хранится терновый венец Спасителя. Ну, он редко очень выносится, но была предоставлена возможность ему поклониться и совершить православный молебен, который совершал наш священнослужитель из Парижа перед этим венцом. У меня была возможность приложиться к этой святыни.
Средства массовой информации неправильно информировали с самого начала. Никакого молебна я не служил. Молебен совершал священник нашего прихода. Никакого сослужения с римо-католическими священнослужителями не было. Но очень много присутствовало православных русских людей.
Сейчас надумывают всякие обвинения в том, что контакты игуменические вредны для церкви. Ни о каких уступках в вопросах вероучения быть не могло и никогда не станется.
Искушения могут быть, что не хватает сил или без помощи божьей не справиться.
Что самое сложное?
Самое, я думаю, сложное — все-таки стоять во главе чего-либо: и государства, и региона, и епархии, и церкви, и прихода. Потому что у каждого своя ответственность перед Богом, перед историей, перед народом: у одного больше, у другого меньше. Но ответственность эту надо ощущать и человек должен чувствовать ответственность, которая лежит на нем, за будущее церкви, за будущее прихода, за будущее страны.
Но у каждого свой крест, и каждому Господь помогает нести его крест. И креста не бывает выше человеческих сил.
