 |
| Седмицa.Ru | Ольга Кирьянова | 16.01.2006 |
Политические симпатии руководства Македонии, как и многих других молодых государств Восточной Европы, безоговорочно отданы Западу, и это, несомненно, накладывает определенный отпечаток на наши отношения.
Жизнь в этой стране непроста, также, как непрост путь ее государственного становления. Существуют сложности даже с использованием конституционного названия. Когда после распада Югославии была провозглашена политическая независимость Республики Македония, название нового государства стало камнем преткновения между македонцами и греками, поскольку Эпирская область на севере Греции исторически также называлась Македонией. По этой причине оно до сих пор не признано всем международным сообществом.
Во времена римского владычества Македония была отдаленной северной провинцией, затем входила в состав Византийской империи, Болгарского царства, Сербского королевства. Более трех веков здесь хозяйничали турки. После Второй Мировой войны Македония вошла в состав Социалистической Федеративной республики Югославия. Каждый из этих периодов оставил свой отпечаток на жизни региона.
По итогам последней переписи 65% 2-х миллионого населения Македонии -православные, 33% - мусульмане, преимущественно албанцы. Хотя на официальном уровне звучат заявления об отсутствии межэтнического и межрелигиозного противостояния, их признаки налицо. На бытовом уровне разделение выражено особенно заметно, межнациональные браки — большая редкость. В 2001 году оно вылилось в массовый вооруженный конфликт в ходе которого был разрушен православный храм и серьезно пострадала мечеть. Вместе с тем, многовековое совместное существование на этих землях христиан и мусульман — объективная данность, которую нельзя не учитывать. Их мирное соседство вполне возможно, тогда, когда оно не становится разменной картой в руках политиков, а наоборот — объединяет в решении общих проблем.
Трогательным примером этого является совместное почитание православными и мусульманами чудотворной иконы Пресвятой Богородицы в женском монастыре в Кичево, по молитвам перед которой получают исцеление от бесплодия. В храме, где находится икона, существует даже специальный придел для мусульман, которые приходят поклониться православной святыне. Кстати сказать, одно время схиигуменией Кичевского монастыря была русская монахиня, представительница первой волны эмиграции.
Сложный канонический статус Православной Церкви Македонии, более сорока лет назад самопровозгласившей автокефалию является серьезным препятствием для межправославных контактов. Литургическое общение ее клира с Сербской Православной Церковью, а следовательно и с остальными Поместными Церквами, прервано. Вместе с тем, общие тысячелетние православные корни наших народов, их принадлежность к единой славянской семье, побуждает с надеждой взирать на каждый шаг к сближению.
В июле нынешнего года в Республике Македония впервые проходила Патриаршая благотворительная программа «Голоса Православной России», организатором которой выступил Международный Фонд единства православных народов. В течение шести дней жители балканской страны знакомились с русской духовной и народной хоровой музыкой в исполнении трех коллективов: хора Московских Духовных школ под управлением игумена Никифора (Кирзина), Камерного хора «Классика» Международного Фонда единства православных народов и Камерного хора Московского государственного музыкального училища имени Гнесиных. Вместе с ними прибыли и мы — журналисты московских православных изданий. О том, как проходили выступления русских хоров сообщалось в СМИ, об уже этом писали многие издания. Македонцы с интересом знакомились с русской духовной и музыкальной культурой, с ее молодыми и талантливыми носителями. Но узнавание было взаимным. Именно о том, как открывалась нам далекая географически и столь близкая по духу страна на Юге Балкан и хотелось бы рассказать.
Скопье
Название города, которое в устах коренных жителей скорее звучит как Скупье, происходит, как нам объяснили, от слова «скупщина» — собрание, в данном случае — собрание жилищ. Город, основанный еще в античные времена, окружен невысокими, но крутыми горами поросшими хвойным лесом; дома подступают к самому их подножию. Скопье довольно четко делится на Старый и Новый город. Новая часть застроена современными высотными зданиями, хотя небоскребов по московским меркам здесь не встретить. В этой части находятся правительственные учреждения, дипмисии, в том числе и российское посольство, банки, крупные торговые центры. Примечательно, что рабочий день в большинстве из них начинается с восьми утра, но у многих к часу дня уже и заканчивается. Летом, по крайней мере, это очень рациональное решение — в полуденный зной деловая активность спадает, город пустеет и только приподнятые жалюзи на окнах жилых домов указывают на присутствие их обитателей. Зелени в Скопье немного и от палящей июльской жары некуда укрыться — отчасти выручают путника только разбросанные по городу многочисленные фонтанчики, в ледяных струях которых можно охладить разгоряченное лицо.Улицы оживают лишь к вечеру. С наступлением сумерек и до глубокой ночи македонцы предаются излюбленному времяпрепровождению — неспешной беседе за чашечкой кофе, бокалом вина или стопкой крепчайшей виноградной ракии. Большинство таких бесед происходит на широких, заставленных цветами лоджиях, которые являются обязательным атрибутом любого жилища — и городской многоэтажки и скромного сельского дома. Те, кому позволяет достаток, заполняют столики многочисленных уличные кафе и ресторанчиков. Македонцы верны христианской традиции — по воскресеньям не работает вообще ничего, кроме тех же кафе и ресторанчиков.
Узкие мощеные улочки и приземистые дома старой части города — Чаршии недаром напоминают кварталы ближневосточных городов. Македонские историки утверждают, что «Верхнему городу», а Чаршия расположена в самой возвышенной части Скопье, около тысячи лет. Более трех веков здесь селились турки, а сейчас это место компактного проживания албанской общины, составляющей не менее 20 процентов пятисоттысячного населения Скопье. Турецкое наследие — обилие мечетей, всего их в городе девятнадцать при том, что действующих православных храмов чуть более десятка. Практически из любой точки Старого Города можно увидеть сразу несколько минаретов, в одном месте мы насчитали их сразу семь штук. Турецкая архитектура оставила свой неизгладимый отпечаток на историческом центре и на его главных достопримечательностях. Даже национальная галерея Македонии расположена в турецких банях XV века. Внутри они, конечно же, реконструированы, но снаружи сохранили первоначальный облик. Характерное скопление одиннадцати круглых серых куполов, напоминающих с виду черепашьи панцири, уже стало визитной карточкой этого туристического объекта.
Преобладание мусульманского элемента в Старом Городе ощущается во всем: во внешнем облике домов, с наглухо закрытыми окнами, напрочь лишенных традиционного для Европы пестрого цветочного обрамления, в лаконичных вывесках бессчисленных магазинчиков — «У Мустафы», «У Абдуллы», в витринах которых даже женские манекены облачены в хиджабы, в отсутствии на улицах, несмотря на тридцатиградусную жару, мужчин в шортах и открытых майках. Однако здесь же в Старом Городе находятся старейшие действующие православные храмы — древний «Свети Спас» с великолепным резным барочным иконостасом и церковь святого великомученика Димитрия Солунского. Храм на этом месте стоит с XIII века, а в XIX столетии уже перестроенный, служил кафедральным для митрополитов Скопских.
Наряду с минаретами из любой точки города виден огромный крест, возведенный на горе над городом в честь 2000-летия Рождества Христова. Высота креста, смонтированного из металлоконструкций, напоминающих опоры ЛЭП, — 76 метров. При наступлении темноты на нем вспыхивают сотни лампочек. Такая же подсветка установлена на минаретах, но, благодаря местоположению, светящийся контур Креста доминирует над ними. Кресты, поменьше размером, установлены на многих горных вершинах Македонии. Они одновременно указывают границы, отделяющие один район от другого.
Пока мы бродили по городу зной начал спадать, летний день плавно перетек в вечер. Знаменуя его наступление, почти одновременно со всех минаретов завели заунывную, многократно усиленную динамиками, песнь муэдзины, призывая правоверных к молитве.
Торжественное открытие концертной программы «Голоса Православной России» проходило, по настоянию принимающей стороны, в кафедральном соборе Скопье во имя святителя Климента Охридского. Святой Климент также как его сотрудники и спостники, ближайшие последователи славянских первоучителей Кирилла и Мефодия — святые Наум, Савва, Горазд, Ангеляр очень почитаются в Македонии. Нет ни одного монастыря в росписях которого не присутствовали бы изображения этих святых, их имена насельники монашеских обителей весьма часто получают при постриге.
Собор в Скопье был освящен в 1990 году, когда отмечалось 1150-летие рождения святого Климента Охридского. Внешний облик храма непривычен для глаз: в разрезе он имеет форму креста, но оригинальная кровля в форме шарообразного купола и отдельно стоящая колокольня зрительно весьма напоминают мечеть с минаретом. Зато внутри поражает воображение паломника огромный четырех ярусный иконостас с большими иконами, где фигуры святых с большим мастерством выписаны на золотом фоне. Традиционные для России образа в деревянных киотах на стенах отсутствуют, но вдоль них стоят столы, на которых разложено множество икон разного размера, преимущественно бумажных. Чаще всего на них встречаются лики святого Климента, великомученицы Параскевы Пятницы, великомученика Димитрия Солунского, которых македонцы особенно чтут. Есть здесь обычаи, которые у паломника из России вряд ли найдут понимание. Например, среди верующих широко распространена практика, помолившись, засовывать монеты и свернутые денежные купюры за иконы, а иногда и класть сверху. В кафедральном соборе в Скопье мне довелось увидеть икону Богородицы даже на лике (!) Которой лежали монеты.
Интерес к концерту русских хоров со стороны македонцев был очевиден — перед его началом в храме буквально яблоку негде было упасть. Мест на двух сотнях складных стульев, расставленных по центру собора, всем желающим не хватило: стасидии вдоль стен, пространства двух боковых приделов, хоры были заполнены слушателями, а часть из них так и простояла весь вечер на ногах. Горожане с боем брали деревянные подножия почетных ктиторских стасидий, расположенных вблизи соборной солеи, ставшей импровизированной сценой. Далеко не всех положение устраивало — пожилая грузная женщина, втиснувшаяся на низенькие деревянные ступеньки рядом со мной, с возмущением повторяла: «Неужели не могли найти в городе места побольше, чем церковь?». Понимать македонский язык оказалось нетрудно, на его формирование оказали большое влияние болгарский и сербохорватский, которые для русских серьезного лингвистического барьера не составляют. Примечательно, что ни здесь, ни в других городах местные жители сразу не замечали в нас иностранцев. Нередко они обращались к нам, эмоционально жестикулируя, комментировали происходящее и немало затем конфузились, обнаружив во внимательном слушателе иностранца.
Молодых исполнителей из России слушатели встретили очень тепло, по окончании полуторачасовой программы нашим хорам устроили овацию. В течение шести дней это же самое повторялось не раз.
Поздним вечером возвращаемся в гостиницу. Дорога поднимается в гору, внизу пере-ливаясь огнями, лежит вечерний город, а высоко над ним, отделенный черной громадой горы, словно парит в воздухе большой светящийся Крест…
Одной из главных христианских достопримечательностей окрестностей столицы Македонии является монастырь святого Пантелеимона, подобно ласточкиному гнезду прилепившийся к склону горы. От этого места открывается живописный вид на долину, в которой раскинулся город. Монастырь основан в XI столетии византийским императором Алексием I Комниным. К этому же периоду относятся росписи единственного монастырского храма, фрагменты которых дошли до наших дней. Сейчас он используется как музей. В книге отзывов при входе мы почти сразу наткнулись на восторженную запись, оставленную нашими соотечественниками — русскими иконописцем игуменом Антипой и архитектором Ю.Харитоновым.
Во второй половине дня направляемся в Велес, крупный город примерно в семидесяти километрах от столицы, где должен состояться второй концерт программы. Замешкавшись на одной из остановок, я отстала от микроавтобуса с журналистами. И, как оказалось, не зря. Оставшуюся часть пути пришлось проделать на автобусе, в котором путешествовал хор МДАиС. Наступал вечер одиннадцатого июля, и во всех храмах нашего Отечества уже начи-нали звучать вечерние праздничные славословия в честь святых первоверховных апостолов Петра и Павла. Находясь в нескольких тысячах километров от Родины, казалось, остается лишь смириться с невозможностью участия в торжестве. Из этих раздумий меня вывел голос сидящего впереди игумена Никифора: «Братия, пока будем ехать, давайте отслужим всенощную». Буквально через пару минут, достаточных, чтобы певцы стряхнули с себя сонную дремоту, прозвучал возглас: «Слава Святей и Животворящей и Нераздельней Троице…».
Что это была за служба! За окнами автобуса стремительно проносились желтеющие поля, уходящие за горизонт виноградники, уютные белые домики с черепичными крышами. По другую сторону шоссе зиял глубокий провал, за которым вздымались серые громады балканских гор, с широкими расщелинами, поросшими лесом. Вот в одной из них, почти на самом дне провала мелькнул крохотный белый храм с черепичной крышей, а чуть дальше на обочине шоссе мы проехали указатель: «монастыр святого Йована Багаслова», со стрелкой, направленной вниз. А здесь, внутри автобуса, лилась такая знакомая мелодия предначинательного псалма, стройно и слаженно звучали голоса знаменитейшего церковного хора России. Течение службы прервалось только один раз, когда из-за поворота показалась колонна военной техники с надписью КЕЙФОР на борту. Мы разъехались за пару минут, но их хватило для того, чтобы разглядеть, как из люка каждой бронемашины настороженно выглядывал солдат в шлеме и бронежилете, сжимающий в руках оружие, дулом направленное в сторону гор. «Немцы» определил кто-то из семинаристов. Уже позже нам рассказали, что миротворцы из Косова часто приезжают отдохнуть от напряженной службы в Македонию, на Охридское озеро, слывшее прежде популярным курортом. А тогда на дороге, между полей и мирных деревушек на всех повеяло тревожным холодком, может быть, впервые мы ощутили близость кровоточащей раны Балкан.
Велес
Говорят название этого города произошло от имени древнеславянского языческого бога Велеса. Картина здесь иная чем в Скопье: в городе всего одна мечеть и 5 действующих православных храмов. По итогам недавнего опроса из 55 тысяч жителей 85% считают себя православными. Местные жители рассказали, как в годы Второй Мировой войны Велес чудом был спасен от бомбардировок. Неприятельских летчиков, искавших указанный на карте маленький городок, сбили с толку жилища велесцев. Дома с черепичными крышами, стоящие на горных склонах, при взгляде сверху произвели впечатление высотных зданий. Полагая, что под ними какой-то другой, большой город, пилоты направили самолеты со смертоносным грузом мимо. Возможно, это просто легенда, но, может статься, чудесное спасение города от варварского разрушения связано с другой историей, произошедшей несколькими столетиями ранее. На окраине Велеса у самого подножия невысокой поросшей кустарником горы стоит монастырь во имя великомученика Димитрия Солунского с храмом XII века. В XIV столетии, когда на Балканах хозяйничали турки, враждебно воспринимавшие православные святыни, над ним нависла угроза разрушения. И тогда прихожане доверху засыпали маленькую церковь землей, скрыв ее от враждебных глаз. Лишь в XIX столетии некоему благочестивому местному жителю по имени Петр во сне явился великомученик Димитрий и повелел раскопать церковь. Беломраморное надгробие могилы этого Петра сейчас находится у самого входа в храм. Весьма вероятно, что жизнь и жилища велесцев в войну были сохранены Божиим Промыслом в память об их далеких предках, уберегших от поругания и разрушения Дом Божий.Площадкой для выступления русских хоров стала церковь великомученика Пантелеимона. Она расположена на окраине города, на склоне горы, с которой весь Велес виден как на ладони. К храму ведет брусчатая дорога, петляющая в хаотичном лабиринте улочек между маленькими домиками с черепичной крышей, прижатыми друг к другу плотно, словно нанизанные на нитку бусины. Вечером, когда мы следовали по этому пути, все вокруг дышало умиротворенным спокойствием и простотой. Двери и окна домов гостеприимно распахнуты, на крылечках сидят, громко беседуя между собой, пожилые степенные домохозяйки, мимо них с криками носятся темноволосые малыши. На островках свободной от брусчатки земли роются табунки пестрых кур. Автобусу здесь никак не развернуться, поэтому участников концерта и велесцев, желавших его посетить, довозили из центра города к месту на такси, причем бесплатно. Крутой и извилистый путь машины преодолевали за считанные минуты, буквально взлетали в гору, умело лавируя в узких улочках.
К началу концерта храм полон, а в церковную ограду продолжают вливаться группы нарядно одетых мужчин и женщин, в том числе пожилых, которые ловко ступают по круглым камням на высоких каблуках. Чтобы так изящно сохранять равновесие на покатой булыжной мостовой, наверное, нужно родиться в Велесе: склон настолько крут, что нам в обычной обуви приходиться ходить, держась друг за друга, чтобы не поскользнуться. Македонцам хоть бы что, они степенно шествуют в храм, дружелюбно улыбаясь и кивая молоденьким русским хористкам в длинных концертных платьях, собравшимся у входа в храм.
Время его постройки — 1840 год, большой трехъярусный позолоченный иконостас создан в 1855 году. Из интересных особенностей церковной архитектуры можно отметить особый придел, где венчают второбрачных, там же, как нам рассказали, обычно молятся женщины. Храм создал архитектор Андрей Дамьянов — представитель известной не только в Македонии династии зодчих. Им и двумя его братьями на Балканах выстроено около сорока храмов. Церковь святого Пантелеимона никогда не закрывалась, она — кладбищенская и склон горы вокруг усеян могильными надгробиями. Занимая каждый мало-мальски пригодный уступ земли, они поднимаются вверх до самой вершины. Получается, что каждое новое поколение горожан, обретающих здесь место упокоения, оказывается все ближе к небу.
Струмица
В Скопье возвращаемся далеко заполночь. Утром делегация покидает столицу Македонии уже насовсем — наш путь лежит на юго-восток, в город Струмицу. По дороге проезжаем небольшой городок Радовиш, главная достопримечательность которого огромный Троицкий собор. Храм совсем новый — его начали строить в 1997 году, а освящение состоялось в октябре 2003 года. Иконостас собора изготовили в Киеве, фрески писали художники из России и с Украины. Одна из них изображает в полный рост соборного ктитора — известного македонского бизнесмена Христо Гутерова с семьей. Однако, примечательно не это, а расположенные над ним два медальона с портретами Филиппа и Александра Македонских, слава Богу, без нимбов. «Мы чтим их, как известных людей, стоявших у истоков македонской истории», поясняет настоятель храма.Отношение к Александру Македонскому здесь, действительно, очень трепетное. Портреты полководца, изображения его знаменитых воинских фаланг помещают на футболки, значки, пакеты и прочую сувенирную продукцию. Экскурсоводы в своих рассказах рисуют поражающую воображение слушателя историю создания великим завоевателем древности столь же великой Македонской Империи, которую позже злой рок обрек на распад и унижение. Надежду на ее воссоздание некоторые горячие головы продолжают лелеять и сегодня. Даже первую денежную единицу независимой Республики Македония первоначально предполагалось назвать статиром, также как монеты времен Александра, однако из-за протестов Греции идея была отвергнута.
Главной достопримечательностью окрестностей Струмицы является монастырь в честь иконы Божией Матери «Милостивая» — Елеуса, на македонский лад «Велюса». Кстати сказать, здесь принято называть монастыри и храмы по именам небесных покровителей — «свети Йован», «свети Наум» или по названиям Богородичных икон, которым они посвящены. Велюса основана в 1080 году епископом струмицким Мануилом, пришедшим сюда из Халкидона, из монастыря святого Авксентия. В годы правления коммунистов этот монастырь, как и многие другие был закрыт, первые монахини вернулись сюда лишь в 1995 году.
Переступая порог обители, попадаешь в настоящий оазис — крохотный дворик покрыт ухоженным газоном и цветочными клумбами, по его краям высажены молодые сосенки и серебристые плакучие ивы. В самом центре двора храм традиционной византийской архитектуры, от его толстых каменных стен ощутимо веет древностью. Внутри на куполе сохранились фрагменты фресок XI—XII вв.ека, среди них редкое изображение Спаса Эммануила — двенадцатилетнего Отрока. Насельницы и прихожане монастыря бестрепетно ступают по мраморным плитам пола, сохранившегося с XI века.
Со времен Византийской империи монашество на территории нынешней Македонии было очень распространено. Как говорят сами жители страны: монастырь у нас на каждой горе. И, действительно, на очень небольшой по площади территории государства — около двадцати пяти тысяч квадратных километров, обозначено несколько десятков обителей. Первые славянские монастыри на территории нынешней Македонии основывал святой Наум, ученик равноапостольных Кирилла и Мефодия. Кроме него начальниками македонского монашества почитаются преподобные Гавриил Лесновский, Йован Исаговский, Прохор Пчинский и Йован Рыльский. В настоящее время число действующих обителей и их насельников увеличивается. После богоборческих гонений, в которых свою трагическую роль сыграла и трехвековая турецкая оккупация и десятилетия правления коммуниста Тито, в стране идет духовное возрождение. Особое внимание при этом уделяется просвещению: в каждой епархии есть свой издательский отдел, выходят журналы, газеты и книги, причем нередко это переводы современных русских авторов. Македонские иерархи, многие из которых являются выходцами со Святой Горы Афон стремятся к укреплению в монашеских обителях традиций исихазма. Накануне нашего приезда состоялась архиерейская хиротония нового епископа Струмицкого, также бывшего афонского монаха. Обо всем этом рассказала монахиня Феофания, ставшая для нас гидом по обителям Струмицы. Сама матушка русская, родом из Тулы. Выйдя замуж за хорвата, уехала с ним на его родину, где прожила тридцать лет, родив двух дочерей. Церковной жизнью не интересовалась до тех пор, пока старшая дочь — выпускница Загребского университета, неожиданно для матери не ушла в православный монастырь. «Я часто ездила к ней, навещала, расспрашивала. — рассказывает матушка.- Начала задумываться о вере, читать духовную литературу и поняла, что вне православия нет спасения. Постепенно пришла к решению также принять монашество. К этому моменту матушка уже овдовела, так что особых препятствий к осуществлению своего намерения не имела. Сейчас старшая ее дочь монахиня Наума — насельница Елеусы, а сама сестра Феофания живет в одной из женских обителей близ Скопье. К дочери приезжает погостить. «Конечно, у нас не обходится без искушений, — говорит мать Феофания. — Родственные отношения остались, они и не могут никуда исчезнуть, но моя дочь приняла постриг раньше, по старшинству она выше меня и в духовных вопросах я должна ее слушаться». Кроме сестры Наумы в Елеусе десять монахинь, — для Македонии это много. Сестры живут очень скромно и их ежедневный рацион весьма скуден. Причины этого — бедность возрождающейся обители и отсутствие у нее традиционных для России сельских подворий с живностью и огородами. Как рассказала та же матушка Феофания «сестры — плохие бизнесменки, больше раздают, чем продают». По этой причине община, обзаведшаяся было стадом коровок из четырнадцати голов и своим мини-молокозаводом, через три года обанкротилась. Монахини зарабатывают иконописью, переводами святоотеческих трудов, но основной доход приносят пожертвования.
Елеуса стоит на вершине горы, а у ее подножия близ села Водочи или Вадиочи находится другой древний монастырь во имя святителя Леонтия Византийского. По преданию названием это место обязано трагическим событиям, произошедшим в XI веке. Именно здесь по приказу византийского императора Василия II Болгаробойцы ослепили — «вынули очи» у четырнадцати тысяч солдат побежденного греками болгарского царя Самуила. Христианская базилика здесь стояла уже в V—VI вв.еках, в XI появляются упоминания о мужском монастыре. Его храм, некогда славившийся роскошным убранством, мозаиками, драгоценной утварью и иконами служил кафедральным для митрополитов Струмицких. В середине девятнадцатого века Леоньтьевский монастырь посетил русский писатель Григорович. Обитель сильно пострадала от землетрясения 1930 года. Древнему храму возвратили исторический облик в конце XX века в ходе реставрации, продолжавшейся целое десятилетие. Сейчас здесь живет три монахини, монастырь считается приписным к обители Елеуса.
Прилеп
Город Прилеп по одной из версий местных историков потому называется так, что возник — «прилепился» к более древнему селению Варош. Фактически, это просто его новая, но уже куда более обширная часть. Впервые он упоминается в 1014 году, в правление византийского императора Иоанна Цимисхия.Перед концертом нас приглашают посетить главную достопримечательность — монастырь Архангела Михаила, время основания которого относится к X веку. Тогда, без сомнения, обитель находилась в значительном удалении от города, но сегодня дома подступают к самому подножию горы, на которой она стоит. На лужайках между этими увитыми зеленью домами во множестве встречаются мирно пасущиеся ослики, которые приводили отвыкших от общения с природой москвичей в нескрываемый восторг. Ослики и лошадки — это неотъемлемая часть македонского пейзажа и очень популярный вид гужевого транспорта. Бензин в стране дорог — литр стоит более евро, и неприхотливые четвероногие с успехом заменяют автомобили, особенно в сельской местности. Не раз на обочинах дорог нам попадались неспешно трусящие навстречу ослики, груженные огромными мешками, на которых сверху еще и восседал обожженный солнцем до бронзы хозяин. Скорость передвижения, конечно, невелика, но македонцы — народ по-славянски неспешный, торопиться здесь не принято.
В древности монастырь Архангела Михаила был мужским, но восстанавливается как женский. Первые монахини появились здесь пятнадцать лет назад, сейчас насельниц восемь. Обитель расположена на крутом горном склоне. К монастырским воротам можно подняться только пешком, по мощеной булыжником дороге. Да и внутри передвигаться от храма к колокольне, от жилого корпуса к воротам можно только по крутым каменным лестницами. Монастырский храм двухуровневый — примерно в XII столетии был надстроен сверху древний храм Архангела Михаила, служивший местом захоронения братии и почетных ктиторов. В храме частично сохранились фрески XIII века с характерными для переживших период турецкого господства «ослепленными» ликами. Как правило, турки умышленно повреждали церковные росписи, первым делом соскребая глаза у православных святых. Делали ли они это, следуя исламскому запрету на изображение людей, или оккупантам просто невмоготу было смотреть в строгие пронизывающие насквозь очи угодников Божиих — остается загадкой. Примеров таких ослепленных изображений масса, македонцы специально оставляют для памяти потомков следы османского варварства.
Гостеприимная хозяйка игумения Георгия провела в двухэтажный сестринский корпус с маленькой домовой церковью, буквально нависающий над пропастью. Двери всех келий выходят на просторную террасу, где сестры собираются вечерами для молитвы и духовных бесед. С террасы открывается впечатляющий вид на равнину, по которой разбросаны россыпи домиков с красными черепичными крышами, и окружающие ее горы.
Уже отъезжая от подножия горы, бросаем прощальный взгляд на монастырь. Только тогда становиться заметной сделанная рядом с ним на скале огромными белыми буквами надпись «Тито» под столь же огромной пятиконечной звездой.
Нескольким певцам хора Московских Духовных школ удалось в тот же вечер побывать еще в одной древней обители, пожертвовав ради этого несколькими часами отдыха. Инициатором поездки оказался молодой и энергичный лаврский иеродиакон Афанасий, который, кажется, объехал уже весь свет: был и в Святой Земле, и на Афоне, в Греции, и у христианских святынь Европы. К путешествию по Македонии он подготовился, вероятно, основательнее всех: о большинстве увиденных нами святынь иеродиакон знал хоть немного, а еще имел с собой карту страны, с обозначенными на ней монастырями. Именно из нее стало известно о существовании в окрестностях Прилепа монастыря Трескавец, куда о. Афанасий немедленно позвонил из гостиницы. За паломниками приехал единственный насельник Трескавца монах Каллист на популярном в Македонии русском внедорожнике «Нива»: никакой другой автомобиль, по его словам, не способен одолеть горную дорогу к монастырю. Вернулись наши соотечественники, когда уже стемнело, перед самым концертом, и о потраченном времени явно не жалели. Впечатление об увиденном ими удалось составить со слов о. Афанасия.
Трескавец находится неподалеку от монастыря архангела Михаила, но добираться туда гораздо сложнее — если идти пешком, то путь занимает около часа. До V века на этом месте стоял храм Аполлона, к VI столетию относится первое упоминание о христианской базилике. В ее строительстве использовались фрагменты языческого святилища, оттуда были взяты даже престол и жертвенник белого мрамора. Название «трескавец» означает «трещина» в данном случае — трещина в горе, и связано с явлением здесь Пресвятой Богородицы. Ее икона, почитаемая чудотворной, является главной святыней обители. Летописи упоминают о том, что на самой вершине монастырской горы некогда стоял «златый крест с яблоком». Во время гроз, нередких в этих местах, он служил громоотводом.
В XIV-XV столетиях храм обители в честь Успения Пресвятой Богородицы перестроили, в таком виде он дошел до нашего времени. Фрески, украшающие его, всемирно известны и внесены в перечень особо охраняемых памятников. На стенах храма изображены византийские ктиторы обители: императоры династии Палеологов Михаил и Андроник III. Щедрые пожертвования вносил сюда сербский краль Стефан Душан. О былом величии некогда многолюдной обители до сих пор напоминают сохранившиеся в братской трапезной белокаменные резные столы XV века.
Пятьсот лет назад турки, напав на обитель, вырезали триста ее насельников. Совсем недавно останки мучеников были обнаружены, они почитаются как святые мощи. Ко времени османского владычества относится и произошедшее здесь чудо «с голубем». Во всех храмах, выстроенных по греческому образцу, у правой стены есть высокая кафедра, с которой читается Евангелие. Однажды во время службы турок подобрался по храмовой кровле к окну и выстрелил в диакона, стоящего на кафедре с Евангелием в руках. Господь отвел руку убийцы: стрела пролетела мимо, отбив крыло деревянному голубю, украшавшему кафедру, а турок тотчас упал мертвым. Деревянный голубь сохранился до нашего времени, на месте отбитого крыла остался след, как будто он был опален пламенем.
Монах Каллист возрождает монашескую жизнь после десятилетий запустения. Послушанием единственного насельника монастыря является прием паломников и туристов, число которых с тех пор, как монастырь был внесен в путеводитель по Македонии, значительно возросло. Ежедневно сюда приходят десятки паломников, в основном — представители македонской диаспоры из Австралии, США, Англии. Русские в лице воспитанников МДА появились здесь, повидимому, впервые, чему отец Каллист был несказанно рад. Прощаясь, он выразил надежду на то, что и другие наши соотечественники захотят прикоснуться святыням Трескавца.
Битола
Город Битола стоит почти на самой границе с Грецией: указатель при въезде оповещает, что всего в тринадцати километрах находятся Салоники. Уже неподалеку отсюда и Албания. Битола занимает второе место по значению после Скопье, являясь крупным деловым и промышленным центром Македонии. Первое, что бросилось в глаза, когда мы проезжали по улицам города, это длинные гирлянды листьев табака, вывешенных для просушки. Они, казалось, занимали каждый свободный клочок земли, были натянуты на специальных опорах прямо вдоль тротуаров, висели на балконах домов, так, как у нас обычно вывешивают для сушки белье.Главный и наиболее посещаемый туристический объект Битолы — развалины античного города Гераклеи, основанного по преданию Филиппом Македонским. По другим сведениям город на этом месте стоял и в более ранние времена, но именно Филипп переименовал его в Гераклею, в честь греческого героя Геракла, почитавшегося основателем Македонской царской династии. В Гераклее сохранились остатки античных улиц и зданий. Наибольший интерес для паломника представляют раскопанные фундаменты трех христианских храмов и баптистерия, возведенных на месте языческих капищ. Один из них в V—VII вв.еках служил кафедральным храмом. С этого времени в нем сохранились мозаичные напольные фрески с традиционной раннехристианской символикой. Панно обрамлено мозаичной же каймой, на которой изображены различные водные животные — птицы, рыбы, моллюски в память о том, что весь нынешний мир произошел из воды.
Археологами и реставраторами восстановлен, практически в первоначальном виде, античный театр. При византийском императоре Феодосии Великом именно в нем произошел случай, положивший конец проведению сражений гладиаторов, кровь которых продолжала литься уже после признания христианства государственной религией. На глазах императора жители Гераклеи растерзали монаха-отшельника, который вышел на арену вместо обреченных на гибель рабов, и призвал отменить кровавое зрелище, как несовместимое с заповедями Спасителя. Потрясенный монарх издал указ о повсеместном запрете гладиаторских боев на территории империи. Желая почтить место гибели монаха-мученика, воспитанники Московских Духовных школ устроили на ступенях амфитеатра импровизированный концерт, пропев ему величание, а затем прокимен Страстной Пятницы «Разделиша ризы Моя себе». Македонцы, корпевшие по краям раскопа, бросили работать и заворожено слушали русские духовные песнопения, пожалуй, впервые звучавшие над этими античными руинами.
Оказалось, что Битолу многое связывает с Россией. После революции здесь осели многие наши эмигранты, прибывшие из Галлиполи — местные жители радушно приняли их из уважения к заслугам русских в Первой Мировой войне. В 1926 году в маленьком домике с черепичной крышей беженцы устроили церковь, в которой в течении шести лет служил священник Иоанн Максимович, будущий святитель Шанхайский. Этот район города сейчас так и называется «Русская Церковь». Цел и храм, служащий ныне приходским для местных жителей. Обстановка в нем очень бедная, похоже, сохранившаяся с тех давних времен: дощатые стены, простенькие бумажные иконы. На карте города есть еще одно памятное место, связанное с русским присутствием. В 2003 году в городе был установлен крест в память об убитом здесь турками 8 августа 1903 года русском консуле Андрее Аркадьевиче Растковском.
По карте отца Афанасия выходило, что где-то здесь в горах Битолы должны находиться сразу три монастыря, один из них — Сливничка казался расположенным наиболее близко. Битола и название-то свое славянское получила от слова «обитель», как поселение при монастыре. На турецком и греческом, кстати сказать, этот город называется просто — Монастырь.
Однако, как ни допытывался отец Афанасий у портье в гостинице, где нас поселили, та ничего не могла сообщить, кроме того, что за свои сорок лет никогда не слышала о монастыре Сливничка. Настойчивый иеродиакон не отступал: «На карте монастырь обозначен и должен находиться недалеко отсюда». Оставался один выход — обратиться к местным таксистам, которые должны были лучше всех знать окрестности. Один из них вызвался за двадцать евро довезти нас до села, называющегося Сливницы, где можно попробовать узнать о таинственной обители. Рискнуть решилось трое: отец Афанасий, преподаватель Московской Духовной Академии Владимир Бурега и я.
Около часа мы ехали по пустынному шоссе, мимо редких и малолюдных деревень, скрывавшихся в густой зелени. Близость Албании уже давала о себе знать — то и дело вдали над черепичными крышами виднелись белые стреловидные башенки минаретов. «Мы еще неизвестно куда едем, — утешительно сказал отец Афанасий, — может там и нет ничего, один фундамент в земле и табличка: «Здесь был монастырь».
Наконец въехали в Сливницу — селение, состоящее всего из десятка каменных двухэтажных домов, увитых виноградом. На скамейках перед ними мирно отдыхали местные старички, посреди дороги беспечно бродили рыжие и черные куры, которые разбежались из-под колес такси с суматошным кудахтаньем. Водитель, завидев двух беседующих между собой домохозяек в фартуках, обратился к ним с вопросом: не знают ли они монастыря Сливнички? «Сейчас», неожиданно кивнула одна из них, и скрылась в доме. Минут через пять откуда-то появился бодрый старичок в бейсболке, с палочкой в одной руке и большим черным дипломатом в другой. Сев рядом с водителем, он довольно неразборчиво что-то пробормотал и махнул рукой вперед.
— Далеко до монастыря? — спросил отец Афанасий.
— Четыре километра, — отвечал наш нежданный проводник, а затем, ткнув себя пальцем в грудь, сказал «Руссия. Брежнев. Москва, Киев, Ленинград». Дальше мы ничего разобрать не могли, но в общем было ясно, что человек побывал в нашем Отечестве лет двадцать пять назад. Затем он сообщил, что последний раз русский посещал обитель сорок лет назад, с тех пор нога нашего соотечественника здесь не ступала.
Дорога до монастыря оказалась грунтовой и весьма неровной. На ухабах машину подбрасывало, а затем она проваливалась в глубокие впадины. Вдобавок весь этот путь пролегал по краю горы и представлял собой извилистый серпантин с резкими поворотами, отчего нас бултыхало еще больше. Надо отдать должное решимости таксиста: вряд ли кто-либо из его московских коллег согласился бы так гробить машину.
Четыре километра, казалось, миновали, но ничего напоминающего монастырь впереди не было видно, а густые кроны деревьев сходились все ближе к дороге, нависая над машиной. «Может он и не знает вовсе, где монастырь?» предположила я. «Может, он просто попутку искал до дома, а мы ему подвернулись?». Спутники мои задумались, а отец Афанасий на смешанном русском-македонском стал у проводника выяснять далеко ли еще ехать, на что тот отвечал очень невразумительно. К счастью в это время впереди показались белые стены грубой кладки.
Собственно весь монастырь представлял собой обнесенный оградой дворик, правая часть которого была занята двухэтажным «г"-образным келейным корпусом, с традиционной галереей, идущей вдоль второго этажа. Посреди двора стояло маленькое прямоугольное здание с черепичной кровлей и крохотными окошками в ней. Внешне ничто не выдавало в этом похожем на амбар сооружении храма, за исключением может быть восточной стены, где имелся полукруглая апсида. Старичок жестами пригласил нас войти в храм, который был закрыт чисто символически — чуть ли не на гвоздик.
«Я с ума сойду от этой Македонии!» возопил Бурега, едва переступив порог храма. «Едешь-едешь, какая-то глушь, тьмутаракань, полузаброшенное здание, а в нем сверху донизу фрески, как в кремлевском соборе!». Действительно, нашим взорам открылось чудо — сверху донизу весь храм был расписан тончайшими фресками. В притворе изображен восседающий на престоле Христос Вседержитель с предстоящими Пресвятой Богородицей, Иоанном Предтечей и апостолами Петром и Павлом. Внутри, на стенах и сводах — Богородица, святители Вселенской Церкви, мученики, преподобные, а отдельно, на северной стене трапезной части равноапостольные Кирилл и Мефодий и семь их ближайших учеников, подвизавшихся в Охриде. «XVII век!» — довольно пояснил наш проводник. Фрески сохранились целиком, что в Македонии большая редкость.
Как выяснилось из слов нашего проводника, внешне неприметным храм строился специально в опасении турок, которые препятствовали строительству православных церквей. Простенький каменный дом с двускатной черепичной крышей, обнесенный невысокой оградой издали походил на обычную крестьянскую усадьбу и не привлекал к себе лишнего внимания. В кровле алтарной части храма сохранилось отверстие, появившееся во время Первой мировой. В 1915 году на горе выше монастыря стояли части русских, французов и англичан, внизу у ее подножия дислоцировались немцы и болгары. При перекрестном артобстреле один из немецких снарядов попал в храм, пробил кровлю над алтарем и упал, не разорвавшись.
С правой стороны перед алтарем стоял складной аналой с открытой книгой — в храме явно совершаются службы, а значит, он живет. По словам старика, все его односельчане неукоснительно собираются в монастырь на «славу» т. е. престольный праздник — Рождество Пресвятой Богородицы. Вместе молятся в церкви, а затем вместе отмечают торжество, накрывая столы в монастырской трапезной.
В довершение всего уже на улице он достал из потрепанного дипломата целую кипу старых фотографий и газетных вырезок. На черно-белых снимках был запечатлен храм начала XX века, окруженный аккуратным двориком, на других — то же здание в конце восьмидесятых годов, среди зарослей кустарника и высокой травы. Именно тогда Божин Нейкович — мы наконец выяснили имя нашего нечаянного экскурсовода, взялся приводить обитель в порядок. В прошлом военный — одна из старых фотографий запечатлела обаятельного молодого офицера, к тому времени он уже был на пенсии и мог позволить себе посвящать все время этой работе. Сейчас Божину восемьдесят лет, но он все равно по мере сил трудится в монастыре, недавно, например, в одиночку выложил плиткой комнату при трапезной. «Это моя обитель, — торжественно говорит он, — это Дом Богородицы, а я хочу Ей послужить».
Пора возвращаться: путь неблизкий, можем опоздать на концерт. Проникнувшись нашими опасениями, таксист мчится вниз, с пугающей скоростью нарезая зигзаги горной дороги. По мере спуска лес редеет и открывается во всем великолепии лежащее внизу огромное Преспанское озеро. Вода в нем кажется ярко голубой от отражающегося в ней небесного свода. На другом берегу озера видна цепь синих гор, тающая в тумане. Заметив наше восхищение, водитель милосердно притормаживает на повороте, позволяя сделать несколько фотоснимков. «Это — показывает он рукой на ближайшие горы за озером, — Албания, а соседние, рядом с ними уже Греция». Отец Афанасий всматривается в противоположный берег с видимым интересом, лелея надежду уже завтра попасть в Албанию. Албанская виза у него в паспорте стоит, благословение лаврского начальства получено и есть все шансы стать первым монахом Троицкой обители, самостоятельно совершившим паломничество по этой, некогда христианской стране.
Утром по дороге в Охрид — конечный пункт нашего маршрута, мы еще раз проехали мимо озера. Мелькнул за окнами поворот на Сливничку, но сам монастырь так и не показался среди густой лесной зелени, словно незримая рука до времени скрывает его от посторонних глаз.
Оказалось, что всего в нескольких километрах от села Славницы тоже на горе стоял другой монастырь — святого Георгия, в котором некогда подвизалось около ста монахов. От многолюдной обители XII века сохранилось только небольшое прямоугольное здание храма с двускатной крышей и крохотными подслеповатыми окошками. Тусклый свет, пробивавшийся из них, все же позволил разглядеть остатки внутренних росписей: фигуры святых на традиционном синем фоне, с варварски изуродованными ликами. Но, пожалуй, больше потрясло не это, а то, как привычно и без малейшего раздумья закурил пожилой македонец-водитель нашего микроавтобуса, едва вступив под церковный кров! И ведь никто из соотечественников, рядом стоявших, не сделал ему замечания, даже удивления не выказал! Положим, в действующем храме он бы так вести себя не стал, но разве эти развалины перестали быть святым местом? Разве отступил от них Ангел-хранитель храма? Выходит, все-таки чего-то важного наши македонские братья пока не понимают. Дай Бог, чтобы нашелся для святого Георгия свой Божин — имя-то какое! — готовый сохранять уцелевшее и возрождать утраченное, своим примером воспитывающий в сельчанах страх Божий и благоговение к святыне.
Охрид
Пожалуй, это самый древний и известный город Македонии. Он стоит на берегу Охридского озера — балканского аналога Байкала. Сравнение уместно хотя бы по степени чистоты воды, прозрачность которой здесь достигает двадцати двух метров. Узкая — в ширину не более пятнадцати километров, но вдвое больше вытянутая в длину, гладь воды окружена лесистыми горами, у подножия которых на узкой прибрежной полосе теснятся бесчисленные отели и пансионаты. На одном краю озера стоит монастырь святого Наума «свети Наум», центр древней Охридской архиепископии, откуда еще в десятом веке православие распространялось по Балканам. Именно тогда на берег Охридского озера по приглашению князя болгар Бориса переселились ближайшие ученики святых Кирилла и Мефодия, изгнанные немецким духовенством из Моравии. В обители, основанной на рубеже 900-х годов, было продолжено дело равноапостольных братьев — перевод богослужебных книг на славянский язык. Мощи основателя монастыря — святого Наума, преставившегося в 910 году, находятся здесь же в храме, посвященном Архангелам Михаилу и Гавриилу. Молва гласит, что наиболее достойным удается, приложив ухо к каменной крышке гробницы святого Наума, услышать стук его сердца. Монастырь сих пор остается своего рода духовным форпостом православия: в четырех километрах отсюда начинается Албания — единственное государство Европы, большинство населения которого мусульмане. Граница проходит и по Охридскому озеру лишь две трети которого принадлежат Македонии.Еще один факт, с трудом воспринимаемый сознанием нашего верующего соотечественника: в иконной лавке охридского монастыря, который является очень посещаемым туристическим объектом, наряду с иконками, четками, молитвословами и духовной литературой было выставлено около десятка бутылок «монастырской» ракии разного вида и крепости. Ракия встречалась нам в продаже и в других монастырях. Македонцев это не удивляет — на Балканах традиции гостеприимства предписывают даже в горных монастырях со строгим уставом потчевать приходящего паломника крошечной стопкой этого весьма крепкого напитка. Никто не напивается — не за этим люди приходят. Однако же представить себе аналогичную ситуацию в России нельзя — менталитет у нас другой, да и реакцию либеральной прессы предвидеть нетрудно.
Принимающая македонская сторона сделала русским гостям подарок от «свети Наума» к Охриду мы переплыли по озеру на прогулочном теплоходике. О. Афанасий ходит по палубе понурый.
— Что такое? — спрашиваю.
— В Албанию не пустили, — отвечает он грустно. — Я тут сбегал до границы, но они требуют македонскую визу в паспорте, а у нас только групповая.
В очередной раз поражаюсь энергии отца иеродиакона, который успел за двадцать минут добежать до границы, выяснить ситуацию и вернуться обратно. Может это и не плохо, что его не пропустили через границу: не слишком спокойно и безопасно там сейчас человеку в монашеской рясе.
За разговорами и Охрид показался. В первую очередь, это — курортный город. До распада Югославской Федерации полюбоваться местными красотами и подышать чистым горным воздухом часто приезжали иностранцы. Сейчас большая часть отдыхающих жители Македонии. Высоких зданий в Охриде немного, основная застройка состоит из двух-трехэтажных домов, крытых красной черепицей. Город, окруженный цепью гор с заснеженными вершинами, в свою очередь полукружием охватывает широкую озерную бухту. Основан он был еще в античные времена, помнит римлян и византийцев, но наиболее интересная часть его прошлого неразрывно связана с историей христианства. Говорят, в древности здесь стояло столько храмов, что каждый день в каком-либо из них был престольный праздник. Сейчас в самом городе их осталось около десятка.
Местные жители почитают своим небесным покровителем и защитником ученика равноапостольных Кирилла и Мефодия святителя Климента. На горе над городом он основал монастырь во имя великомученика Пантелеимона, при котором действовала школа с огромным числом учеников. Впоследствии около 3500 человек из них состояло в церковном клире. Святитель Климент первым из болгарских иерархов стал служить, проповедовать и писать на славянском языке, отчего считается первым славянским духовным писателем. В Охриде он продолжил переводческую деятельность и перевел значительную часть Цветной Триоди. После кончины в 916 году он был погребен здесь же в Пантелеимоновом монастыре. В XV веке турки устроили в соборном монастырском храме мечеть. Два столетия спустя сильнейшим землетрясением здание было разрушено до основания. В 2002 году состоялось освящение нового храма уже во имя святых Климента и Пантелеимона, воссозданнного на прежнем фундаменте. Внутри здания в полу сделаны большие стеклянные окна, сквозь которые на глубине полутора-двух метров можно видеть фрагменты напольных плит древнего храма. Экскурсовод из числа местных жителей показал нам слева от алтаря гробницу святителя Климента, поясняя: «Здесь только одна третья часть мощей. Перед Первой Мировой войной останки святителя поделили между собой Болгария, Греция и Сербия. Сербы свою часть в 1957 году возвратили нам». Неосторожно задаю вопрос: «зачем же сербам надо было забирать святыню отсюда? Ведь вы, в отличие от греков и болгар, жили в одной стране?» и тут же раскаиваюсь в этом. Экскурсовод преображается, как будто внутри у него сработал невидимый завод, и начинает говорить горячо и убежденно: «Это была государственная политика. Нас все время угнетали. Сначала, — и он загибает пальцы руки, — византийцы, потом болгары, потом турки, потом сербы. Сербы больше всех».
Выше храма на горе стоит только «Самуилова твердыня» — крепость XI века, по преданию основанная болгарским царем Самуилом. Первоначальный облик, конечно, утрачен, за века она многократно перестраивалась. Внутри крепости ничего особенно интересного нет, из земли выступают только остатки древних оборонительных сооружений, но с ее стен и зубчатых башен открывается великолепная панорама города и Охридской бухты. На надвратной башне, являющейся, по-видимому, самой высокой точкой Охрида, гордо развевается флаг Македонии с «солярным знаком» — желтым солнцем на красном фоне, как говорят македонские историки, символом династии Александра Великого.
Заключительный концерт программы «Голоса Православной России» состоялся у стен церкви святой Софии, основанной в XII веке. При болгарском царе Самуиле здесь находилась кафедра епископов Охридских, с XIV по XVIII столетия турки использовали здание в качестве мечети. После Второй Мировой войны храм стал музеем, а сейчас используется и как действующий храм, и как концертный зал.
Последнюю ночь в Македонии делегация провела в прибрежной гостинице, близ городка Струга, в получасе езды от Охрида. В отеле вовсю шел ремонт, пахло краской, а для постояльцев были открыты только отдельные номера. Кроме русских, похоже, здесь никто не жил. По карте выходило, что где-то совсем рядом пролегала граница с Албанией. Об этом можно было догадаться и по обилию минаретов в селениях, мимо которых мы проезжали. Как позже выяснилось, соотношение албанцев и македонцев в Струге составляет примерно пятьдесят на пятьдесят. Ходят они по одним улицам, но разделение очень заметно: у албанцев хорошие машины, им принадлежат самые крупные магазины, да и среди местных полицейских албанские физиономии значительно преобладают.
Утром в день отъезда я проснулась от звука, напоминающего благовест. Звон явственно доносился откуда-то неподалеку. Оказалось, гостиница возведена у самых ворот маленького монастыря. Табличка на его воротах гласила: «Монастыр Богородица Калишта. XIV в.» Стен у этой обители фактически не было. С одной стороны ее естественной границей служило озеро, с другой — невысокий, но крутой горный склон. В двух других стенах проделаны широченные ворота, сквозь которые постоянно проходят люди и проезжают машины — другой дороги по берегу нет. Вот пробежала, хохоча, стайка темноволосых подростков, прогромыхал грузовик, проехал велосипедист. Все они без малейшего стеснения пересекают монастырский двор. Лишь пожилая супружеская пара, войдя, крестится, а затем склоняется к источнику, бьющему из-под фундамента монастырской часовенки. Его прозрачные холодные струи, журча, устремляются в Охридское озеро.
Крохотный монастырский храм стоит в пяти метрах от берега. Позже довелось увидеть, как местный священник совершает Таинство Крещения за алтарной апсидой, прямо в озере, а уж потом ведет крещаемого в храм. Пока я изучала внешний вид церковного здания, появилась улыбчивая послушница и жестами пригласила меня войти внутрь. «Руссия?», утвердительно спросила она, отпирая замок. Я пробормотала «да», поняв, что уже далеко не первая в это раннее утро изучаю обитель. Внутри, как и в других македонских храмах, все скромно, даже бедно. Икона Рождества Богородицы на аналое, кажется, даже бумажная. Послушница, не прекращая улыбаться, выжидательно смотрит на меня. С минутным колебанием — хорошо ли финансировать раскольников? — протягиваю ей пять евро за свечи и выхожу. Запирая за мной дверь, она показывает рукой куда-то в сторону горы, повторяя: «свети Анастаси». Полагая, что речь идет о соседней с храмом маленькой часовенке, вежливо киваю и отправляюсь в гостиницу.
Отъезжаем. Уже с чемоданом в руках, грузясь в автобус, сталкиваюсь с о.Афанасием. О. Иеродиакон рассказывает, как перед концертом певчие хора МДАиС прошли по Охриду и увидели развалины древнего храма очень интересной архитектуры. Он был устроен так, что баптистерий находился между нартексом — местом молитвы оглашенных и трапезной частью, т. е. только приняв Таинство Крещения, можно было войти в сам храм. Во второй половине XIII века он служил резиденцией епископа Охридского святителя Константина Кавасилы.
-Были в монастыре? — спрашиваю.
-Были. Какой там пещерный храм!
-???
Оказывается, самого главного я так и не увидела. В горе за монастырем сохранились почти в первозданном виде пещерная церковь святителя Анастасия и монашеские келлии XIV века, с разветвленной системой подземных ходов. Здесь, таясь от мирской суеты и безжалостного внешнего врага, веками совершали свое служение безвестные иноки. Несомненно, они, как и великие подвижники — святители, преподобные и праведные, просиявшие на земле Македонии, молились не только о своем спасении, но и о мире и благоденствии народа, об утверждении соотечественников в вере и единстве во Христе. Верится, что их молитва услышана.
http://www.sedmitza.ru/index.html?sid=77&did=29 713&p_comment=belief&call_action=print1(sedmiza)
