Святой Лука — сербский новомученик, проповедник и апологет

Самый большой в мире православный храм находится в Белграде. Это храм святого Саввы на Врачаре, возводимый на том самом месте, где в 1594 году турки, желая сломить дух сербов, сожгли мощи главного святого Сербии — святителя Саввы.

Вот уже более 70 лет сербы строят этот величественный храм, который должен, по их замыслу, восполнить для православного мира утрату святой Софии Константинопольской.
Под сводами именно этого храма в мае 2000 года Святейший Патриарх Сербский Павел после торжественного богослужения с сонмом архиереев огласил список новопрославленных мучеников Православной Церкви, которые своими делами, жизнью и смертью засвидетельствовали верность Христу. Среди них было и имя священномученика Луки Вукмановича, представленного для канонизации Черногорско-Приморской митрополией.

Как известно, у сербов существует обычай: свой небесный покровитель есть не у каждого крещеного, но у каждого рода и семьи — он общий для всех ее членов.

Небесным покровителем семьи Вукмановичей был великомученик Георгий Победоносец. И этот род дал Сербской Православной Церкви святых мучеников, наученных своим небесным покровителем стойкости и любви ко Христу.

Во второй половине XV века приняли мученическую смерть десять монахов монастыря святителя Николая во Враниньи (на Скадарском озере), среди которых упоминается игумен Николай (Вукманович). Четыре с половиной столетия спустя из рода Вукмановичей просиял еще один священник и мученик — святой Лука.

Священномученик Лука Вукманович родился в семье каменщика 14 октября 1907 года в селе Подгор-Утрг в Цермнице. Отец его, Николай, принял решение уехать на заработки в США, откуда присылал необходимые средства для своей многодетной семьи, оставшейся в Черногории на попечении его супруги. Благодаря этим средствам все три его сына, в том числе и Лука, смогли окончить школу и поступить в университет. Лука поступил в Белградский университет после окончания Цетиньской семинарии.

Во время его учебы в университете семью Вукмановичей постигло горе: за короткий срок умерли старший брат, сестра, а затем и отец. Мать попросила Луку оставить учебу и вернуться домой, чтобы жениться и начать работать для содержания семьи и оплаты обучения младшего брата Светозара.

Лука так и поступил. Он вернулся в родное село, женился на Драгине Лопичич и вскоре принял священный сан. Уже через два года после свадьбы в их семье родился первенец — Чедомир, а всего у отца Луки было двое сыновей и две дочери.

Черногорцы, возможно, единственный европейский народ, который до известной степени сохранил племенное деление. Вукмановичи происходили из племени Подгор, которое проживало в двух соседних селах — Подгор-Утрг и Подгор-Овточичи. Во втором селе своего родного племени и служил отец Лука приходским священником. В епархии о нем отзывались как об «одном из лучших учеников семинарии и одном из наиревностнейших молодых священников». Несмотря на молодость, он, по словам его правящего архиерея митрополита Гавриила, успел быстро заслужить народную любовь и уважение.

В 1931 году на него было совершено покушение: во время литургии, когда отец Лука вышел из алтаря на великий вход, некий Йован Степчевич, психически больной человек, трижды выстрелил в него из револьвера. Первая пуля попала в плечо, а вторая в живот. Отец Лука удержался на ногах, затем нашел силы, чтобы вернуться в алтарь и поставить на престол святые дары, после чего упал, потеряв сознание. Тяжелораненого священника доставили в больницу, где ему сделали операцию.

Уже эта деталь дает важный штрих к духовному портрету святого Луки: будучи тяжело раненым, он заботится не о себе, а о том, чтобы сберечь святыню.

О мотивах покушения точно ничего не известно; существовало несколько версий, в том числе и та, что за этим покушением стояли коммунисты (этой версии придерживался митрополит Гавриил). Нужно сказать, что отец Лука был наиболее ярким и последовательным православным сербским полемистом, выступавшим против коммунистической идеологии. Он посвятил этому вопросу несколько статей, свою диссертацию, множество бесед и выступлений. По замечанию жизнеописателя святого, монаха Павла (Кондича), «в то время это была самая серьезная и аргументированная критика материалистической философии».

По милости Божией, отец Лука тогда выздоровел и вернулся к служению. В 1936 году он был избран секретарем священнического содружества Черногорско-Приморской митрополии. Содружество создало фонд для оказания материальной помощи бедным священникам и членам их семей.

В 1937 году отец Лука принимал участие в церковной борьбе против конкордата югославского государства с Ватиканом, который давал югославским католикам особые права по сравнению с православными христианами и верующими других вероисповеданий. Против этого тогда резко выступил Сербский Патриарх Варнава, вскоре скончавшийся при неясных обстоятельствах, и в народе ходили слухи, что его отравили. Поднялось негодование, начались массовые выступления против конкордата, в которых участвовали и многие архиереи и священники. Власти подавляли эти выступления суровыми репрессиями. В то время отец Лука проводил беседы, писал статьи и выступал на радио, недвусмысленно осуждая конкордат и действия властей. Он был большим почитателем святителя Николая (Велимировича) — одним из главных борцов против конкордата.

Из-за этой своей позиции отцу Луке пришлось лишиться должности секретаря священнического содружества. Вскоре государство пошло на уступки, прекратив процедуру официального утверждения конкордата, и возмущения православных пошли на спад. Но для отца Луки трудности только начинались.

Его недруги писали доносы против него и, поверив им, Гавриил, его бывший правящий архиерей, ставший новым патриархом, распорядился уволить отца Луку из числа преподавателей Цетиньской семинарии, что сильно ухудшило материальное положение его семьи. Все просьбы, которые в это время отец Лука писал Священному Синоду и патриарху, оставались без ответа. Через некоторое время его перевели служить в Македонию на приход города Гостивар. А в македонской столице Скопье отец Лука нашел место преподавателя закона Божия в гимназии. В это же время он сумел написать и к 1940 году защитить диссертацию на православном богословском факультете Белградского университета.

Последний период жизни священномученика пришелся на Вторую мировую войну. Он освящен в дневниковых записках отца Луки, названных им «Моя жизнь в рабстве».

В апреле 1941 года немцы и болгары оккупировали Македонию, и в мае того же года отец Лука вернулся в Черногорию, куда он ранее отправил семью. Здесь в начале июля 1941 года он отказался подписать предложенную итальянскими оккупантами «подписку о лояльности». Он также осудил решение Черногорского народного собора от 12 июля 1941 года, провозгласившего, по инициативе и при поддержке итальянских оккупантов, независимость от королевства Югославии. Святой Лука одновременно поддерживал борьбу и против оккупантов, и против коммунистов-партизан, которые на рубеже 1941−1942 годов «во имя революции» убили многих известных людей в Черногории, тех, кто не поддержал их выступления.

Братоубийственная гражданская война в России, которую принесла коммунистическая идеология, повторилась и у сербского народа. Трагически отразилась она и на семье отца Луки: оба его брата — и рано умерший Джуро, и младший Светозар, ставший впоследствии видным партийным деятелем в Югославии, — были коммунистами.

Когда во время Второй мировой войны мать спросила Светозара: «Что будет с Лукой, если вы победите?» — он мрачно ответил: «Сама знаешь». Так сказал тот, кто сам признавался, что получил образование исключительно благодаря брату, выделявшему ему половину своей священнической зарплаты. Позднее Светозар написал книгу «Моя семья», где отцу Луке посвятил 200 страниц. Здесь он приводит характерную деталь: после совместного чтения «Братьев Карамазовых» Достоевского Светозар был всецело за Ивана Карамазова, а отец Лука — за Алешу.

В 1941—1944 годах отец Лука вместе с семьей жил в Цетинье, преподавая в гимназии. В это время он часто посещал заключенных в тюрьмах и устроенных итальянцами концлагерях, помогая им и поддерживая. В начале 1944 года за свои речи против оккупантов отец Лука был арестован и сам провел несколько дней в тюрьме, но по просьбе священномученика митрополита Иоанникия его вскоре выпустили на свободу.

В конце ноября 1944 года, когда победа коммунистов уже стала очевидной, основные силы сербских четников, верных изгнанному королю, ушли из Черногории в Словению, чтобы спастись от расправы. Вместе с ними ушли также несколько сотен черногорских интеллектуалов, среди которых был и отец Лука со своим старшим сыном Чедомиром, которому тогда исполнилось 14 лет. Пробиваясь через Боснию и Герцеговину, эта группа неоднократно вынуждена была вступать в стычки с партизанами и отрядами хорватских националистов-усташей, так что до Словении добрались далеко не все.

В конце мая 1945 года эта группа расположилась в месте, удаленном на 15 километров от словенского города Камника. Здесь руководители группы приняли следующее решение: тем, кто мог быть привлечен к ответственности за убийства, совершенные во время войны, следовало пробиваться дальше через Австрию в Западную Европу; остальным же участникам исхода было рекомендовано сдаться победителям-коммунистам. В то время командир партизанских войск Тито опубликовал постановление о помиловании всех противников коммунистов, кто не обвинялся в убийствах.

Группа, в которой были отец Лука с сыном, вошла в Камник и сдалась словенским партизанам. Те, разоружив черногорцев, разместили их в лесу, недалеко от города. Всего не более десятка словенских партизан обеспечивали охрану группы численностью до тысячи человек. Через три дня группу окружила 5-я черногорская пролетарская бригада из состава 3-й пролетарской дивизии под командованием Саввы Бурича. Была произведена перепись всех сдавшихся, в которой учитывалось не только имя и год рождения, но и род занятий.

В тот день к отцу Луке подошел поздороваться командир 3-го батальона черногорской пролетарской бригады Марко Джурович, с которым святой был знаком до войны. Марко Джурович взял сына отца Луки Чедомира и, назвав своим курьером, отвел в штаб батальона, и тем самым спас ему жизнь. Чедомира в штабе накормили и показали, где он будет спать.

На следующий день сдавшимся было приказано выстроиться в колонны. Одну колонну, в 60 человек, коммунисты сформировали сами, поименно указывая, кто должен войти в нее. В их числе оказался и отец Лука Вукманович. Всех названных связали и отправили в неизвестном для остальных направлении: было ясно, что их ждет.

Вечером, около 20:30, из леса донеслось подряд три залпа, а затем одиночные револьверные выстрелы. Чедомир понял, что тогда и погиб его отец.

На следующее утро мальчика определили солдатом 5-й черногорской бригады, выдали оружие и показали, как с ним обращаться. В послеполуденные часы стали искать добровольцев, чтобы закопать «тех». Чедомир вызвался добровольцем, зная, что между «теми» лежит и его отец. Но ему не разрешили. Позднее один солдат, с которым он подружился, рассказал ему, что всех расстрелянных, среди которых был и святой Лука, закопали в общей яме, вырытой заранее.

Много позже, в 1958 году, Чедомир случайно встретился в одном городе с Марко Джуровичем, бывшим командиром 3-го батальона черногорской бригады, которая в Словении совершила казнь участников четнического исхода из Черногории. Марко объяснил Чедомиру, что ничего не мог сделать для спасения его отца, поскольку приказ о его расстреле пришел «сверху».

***

За свою недолгую жизнь святой Лука успел многое написать. Его труды составили три тома, изданных Черногорско-Приморской митрополией.

Более полувека архив творений священномученика бережно хранился в его семье. Среди трудов святого Луки следует прежде всего упомянуть его докторскую диссертацию — капитальное исследование «Материалистическое и христианское понимание истории». Полемике с коммунизмом посвящена также серия его статей под названием «Христианская этика в сравнении с коммунистической деятельностью» и некоторые проповеди.

Из вероучительных произведений святого Луки известны «Догматика», «Катехизис» и «Пастырское богословие» — они представляют собой пособия по тем дисциплинам, которые он вел в Цетиньской семинарии. В «Догматике» также заметен очень сильный апологетический компонент: святой Лука полемизирует здесь с материализмом, пантеизмом, дарвинизмом. Из гомилетического наследия священномученика Луки сохранилось 30 его проповедей и четыре надгробных слова.

Кроме того, есть цикл исторических статей, посвященных вопросу религиозности черногорского исторического деятеля Петра Негоша. Ряд трудов посвящен богословским, богослужебным, философским, этическим и педагогическим вопросам. Примечательно, что один из них — доклад о состоянии воспитания в Цетиньской семинарии — адресован преподобному Иустину (Поповичу), сербскому подвижнику и богослову, хорошо известному в России.

Из этого значительного литературного наследия мы выбрали три статьи, которые, как нам кажется, могут дать хорошее представление о трудах святого Луки и его вкладе в общеправославную сокровищницу Предания; статьи эти затрагивают темы, близкие современному православному читателю в России.

Первая статья — «Оправдана ли наша борьба против коммунизма?» — представляет собой краткое, тезисное изложение основных пунктов коммунистического учения, неприемлемых для христианина. Положения этой работы во многом напоминают то, что русские новомученики говорили и писали накануне революции 1917 года. Так, к примеру, священномученик Иоанн Восторгов писал: «Относительно социализма во всех его различных учениях можно с полной справедливостью сказать, что он великую ложь преподносит людям, завернутую в малую правду; больше того, он дает смертельный яд в позолоченной и сладкой пилюле. О людях, исповедующих такое учение, можно сказать словами апостола: „Они содержат истину в неправде“ (Рим. 1: 18).. Социализм, намеренно умалчивая о религии, отделяясь от Церкви и отвергая веру святую, этим как раз оправдывает то именно, за что он осуждает жизнь людскую в ее настоящем виде, как раз и подготовляет всякое насилие, неправду и притеснения бедных людей со стороны сильных и богатых».

Полемике с коммунистической идеологией посвящена статья священномученика Илариона (Троицкого) «Христианство и социализм», книга священномученика Владимира Киевского «Где счастье — в вере или неверии?», труды многих других мучеников. Однако, несмотря на это, до настоящего времени встречаются люди, всерьез полагающие, будто коммунизм совместим с христианством. В этой связи кажется уместным обратить внимание и на голос замечательного святого Сербской Православной Церкви, который не только своими словами, но и своей жизнью доказал ошибочность такого заблуждения.
Вторая статья — «О чудесах и пророчествах» — представляет собой две главы из «Догматики» священномученика Луки. Среди некоторых православных людей есть тяга и интерес, не всегда духовно здоровый, к поиску современных чудес и пророчеств. В этой связи нам показалось весьма актуальным привести слова святого Луки, напоминающего о смысле и цели настоящих чудес. Это вполне может быть подспорьем при различении истинных чудес от ложных, равно как и интереса к ним — здорового от нездорового.

Наконец, третья статья — «Догматический вопрос эволюции Церкви» — направлена против, если можно так выразиться, «либерального Православия» или модернизма, стремящегося к размыванию догматических границ Церкви, чтобы на этом фоне удобнее было проводить собственные идеи. Подобный соблазн также известен в наши дни.

Все статьи даются в несколько сокращенном варианте. Хочется верить, что эта скромная публикация привлечет внимание русских издателей и переводчиков к богатому наследию священномученика Луки.

Юрий Максимов

Оправдана ли наша борьба против коммунизма?

Коммунистическая революция вспыхнула в нашем народе в один весьма тяжкий период нашей истории, в то время, когда мы не имели ни своей страны, ни свободы. Эта революция за краткое время произвела страшное опустошение на земле. Сербы увидели великую опасность этой современной чумы и дружно поднялись против этого наибольшего и непримиримого врага. Наибольшие требования совести породили нашу антикоммунистическую борьбу. В опасности оказались христианская Церковь и христианская цивилизация. В опасности оказались наши главнейшие нравственные и национальные идеалы. В опасности оказались и жизни наши. Поэтому сербы непоколебимо решились на борьбу против коммунизма. Наша борьба против коммунизма нравственно и национально оправдана. Мы можем проанализировать эту истину.

Коммунистическая доктрина ведет борьбу против Бога. Коммунисты исповедуют, что существует только материя. Мы же верим в Бога. Откуда гармония и мудрые законы во вселенной, если не существует некая высшая и разумная сила? На этот вопрос нет ответа. Можем ли мы тогда принять коммунистическую доктрину? Это было бы самоубийством разума и совести. Итак, разве не оправдана наша борьба против коммунизма, когда мы противоборствуем безбожникам, защищая веру в Бога и свободу совести?

Коммунисты ведут борьбу против Иисуса Христа и его учения. Мы же верим, что Евангелие Иисуса Назарянина есть единственная книга, которая установила прочные основы для достижения социальной справедливости на земле и вечного счастья на небе. Итак, разве не оправдана наша борьба против коммунизма, когда мы противоборствуем антихристу, защищая Христа и христианскую цивилизацию?

Коммунисты против нравственности. Они говорят, что нравственные законы не вечны. И более того, согласно им, всякий класс имеет свои собственные нравственные законы. Коммунисты утверждают, что ради коммунистической идеи им все позволено. Их великий учитель Ленин изрек: «Нужно быть готовым на все и решиться на любую жертву, на все возможные лукавства, незаконные методы и утаиванье истины в случае, если это поможет совершить коммунистическое дело». В духе этой нормы коммунистам разрешается давать обещание и не исполнять его, красть, убивать и лгать, если это в интересах коммунизма. Оценку коммунистической нравственности можно хорошо видеть в словах Ленина: «Из ста большевиков — семьдесят дураков и двадцать девять бродяг». Когда такая оценка высказана самим Лениным, то что же нам остается сказать? Не погрешим против совести, если скажем, что и одного из тысячи [коммунистов] нет нравственно исправного и чистого по душе и делам. Кто был таковым, во время [революции] ушел из красного табора. Итак, разве не оправдана наша борьба против коммунизма, когда мы противоборствуем безнравственности и зверству, защищая нравственность и человечность?

Коммунисты за диктатуру в науке. Они требуют, чтобы ученые свои научные результаты приводили в соответствие с принципами исторического материализма. К непослушным [ученым] применяют физические меры. Известно, как однажды большевистские власти в России, на этнографическом конгрессе в Москве, где обсуждались известные научные проблемы в духе, противном историческому материализму, выпустили инструкцию, которая определяла норму того, как и в каком духе могут вестись научные исследования и дискуссии. Подумайте, насколько это абсурдно, когда полицейское государство подвергает контролю все стороны нашей деятельности! Итак, разве не оправдана наша борьба против коммунизма, когда мы против диктатуры в науке, выступаем за свободу научного труда?

Коммунисты против брака. Вместо брака они предлагают свободу любви. Связи мужчины и женщины могут быть, как они говорят, совершенно свободными, и никто не будет иметь право вмешиваться в это сугубо личное дело. Общественный коллектив, согласно им, не будет ограничивать право заключения и расторжения связи мужчины и женщины. Эта коммунистическая доктрина открывает врата блуду и разврату. Особенно болезненный факт состоит в том, что коммунисты дали свободу полного удовлетворения [блудной страсти] молодежи. Итак, разве не оправдана наша борьба против коммунизма, когда мы противоборствуем блуду и разврату, защищая брачное единство и чистоту нашей молодежи?

Коммунисты против семьи. Луначарский, известный коммунистический деятель, сказал: «В будущем обществе дети не будут знать слов „папа“ и „мама“». Коммунисты говорят, что женщины в будущем обществе будут оставлять детей в родильных домах, и дети будут помещаться в специальное учреждение, где их будут так воспитывать и содержать, чтобы они никогда не узнали своих родителей, а родители — их. Мы же смотрим на семью как на основу общества, которая необходима для общественного единства. Мы не можем и не хотим отвергать и разрушать радость семейной жизни. Итак, разве не оправдана наша борьба против коммунизма, когда мы противоборствуем разрушению семьи и семейного очага?

Коммунисты изначально против государства. В будущем обществе, говорят они, власти не будут нужны, а все граждане станут добровольно исполнять свои обязанности. Мы же верим, что на земле люди никогда не достигнут такого совершенства, соответственно, эта доктрина открывает врата анархии. Какие результаты дала эта доктрина нам, известно всем. А ведь врата анархии лишь чуть приоткрылись. Каковы были бы последствия, если бы эти врата открылись полностью, нетрудно представить. Итак, разве не оправдана наша борьба против коммунизма, когда мы противоборствуем анархии и беззаконию, защищая порядок, закон и безопасность в обществе?

Коммунисты против разделения профессий в обществе. Не будут, говорят они, одни люди всю жизнь заниматься физическим трудом, а другие пользоваться радостями господской жизни, но будет смена профессий. Вот как дословно о том возглашает Фридрих Энгельс: «В будущем обществе не будет пропасти между архитектором и извозчиком, ибо по закону о смене профессий архитектор после известного времени станет извозчиком, а извозчик — архитектором». Мы же смотрим на разделение профессий в обществе как на позитивный факт, а на эту доктрину о [регулярной] смене профессий при социализме — как на смешную байку. Также мы стоит в убеждении, что между сословиями должно быть доверие и взаимное почтение ко всякому труду, и всякий должен быть способен развивать свои природные способности, и достойно жить от своего труда на земле. Итак, разве не оправдана наша борьба против коммунизма, когда мы противоборствуем глупой фантазии о водворении дворника на университетскую кафедру, а профессора — на уборку улиц, защищая равное достоинство каждого человека, независимо от того, к какому сословию он принадлежит?

Коммунисты за революцию. Они не чтят демократические начала. Когда Ленину однажды указали, что революция слишком кровава, он сказал: «Это ничего не значит. Пусть погибнут три четверти человечества, но зато одна четверть, которая останется жить, будет коммунистической». Нам не нравится революция. Мы хотим спасти весь наш народ, не взирая на его национальную и идеологическую принадлежность. Итак, разве не оправдана наша борьба против коммунизма, когда мы чтим демократические начала и защищаем человечество от почти полной гибели и истребления?

Коммунисты первыми начали революцию. Они убивали достойных и честных людей. Убивали женщин и детей. Резали людей живьем и бросали их в ямы. Главной их борьбой была ликвидация [сербских] националистов. Борьба против [фашистских] оккупантов была у них на последнем месте. Итак, разве не оправдана наша борьба против коммунизма, когда мы боремся за спасение и сохранение сербского народа?

Коммунисты против нашего короля. Они в принципе против монархии. Они не любят короля и не борются за него. Известно, что и в настоящий момент коммунисты пытаются запретить королю возвращение в отечество. Это они теперь открыто объявляют. Не забудем тот факт, что король ранее назвал коммунистов-партизан обычными террористами и разбойниками. Мы одни верны королю и мы одни ведем борьбу за него. Итак, разве не оправдана наша борьба против коммунизма, когда мы остаемся верными присяге, данной королю, и действительно боремся за его королевское величество Петра II?

Сербы! Мы изложили мотивы и цели нашей борьбы против коммунизма. Мы не ведем борьбу за интересы каких-либо иностранных сил, но боремся за интересы нашего народа, наших детей и за наше будущее. Мы остаемся верны духу нашей мученической истории. Помоги, Боже, сербам придти к согласию.

Цетинье, 1944 год

О чудесах и пророчествах

(выборки из «Догматики»)

Что есть чудо? Это некое событие, которое не может быть объяснено из условий самой природы и для которого требуется предположить действие надприродной силы — Бога. Чудо всегда имеет определенную нравственную цель. Чудеса происходили и в Ветхом и в Новом Завете. Приведем несколько примеров того, что мы называем чудом: хождение по воде, превращение воды в вино, исцеление слепого от рождения только словом, воскрешение из мертвых.

Против возможности чудес выступают деисты и материалисты.

Деисты говорят, что чудеса противоречат свойству Божественного совершенства. Чудеса, согласно им, представляют собой определенные поправки к природе, из чего будто бы следует, что природа несовершенна, что, в свою очередь, означает, что придется отрицать и совершенство Самого Бога.

Христианская Церковь отвергает такую интерпретацию и говорит, что чудеса не представляют собой никакого исправления природы, но исправление в душах людей — духовных и разумных существ, обладающих свободой. В природе действуют различные установленные законы. Когда чудеса переходят границы этих законов, они совершаются не с целью исправления тех совершенных законов, но с целью исправления испорченной и грешной воли у людей.

Материалисты говорят, что в природе действуют установленные законы, отступления от которых невозможны. Они понимают чудеса как события, которые нарушают природные законы. Но поскольку, говорят они, нельзя ни обосновать, ни доказать случаи, когда природные законы могут быть отрицаемы, то и чудеса невозможны.

Для поверхностных людей такая аргументация может казаться убедительной. Но если мы глубже будем смотреть на вещи, то увидим, что этот упрек несостоятелен. В природе действуют многочисленные законы. Они могут быть поделены по рангам. Наука утверждает, что законы высшего ранга могут ограничивать действие законов нижнего ранга. Механические законы — нижнего ранга, биологические — более высшего. Согласно этому, тела являют тенденцию распадаться на простые элементы. Но когда в теле присутствует живая сила, то она препятствует механическому действию распада тела. В известном смысле можно сказать, что таким образом механические законы отрицаются.

В свете изложенного мы можем рассматривать и чудеса. Они есть действия Самого Бога. Они имеют в виду определенные нравственные цели, а природные законы не разрушаются ими, но только ограничиваются на определенное время и для определенной цели. В этом смысле мы можем рассматривать чудеса как законы наивысшего ранга. Чудеса — это не магические акты, которые устраиваются забавы ради, но акты Божия всемогущества и мудрости, которые совершаются ради исправления тех людей, которые нравственно пали.

Что такое пророчество? Пророчество — это предсказание будущего по вдохновению Святого Духа. Пророки открывают и предсказывают будущие события, но не на основе знания о прошлом и нынешнем, а на основе сверхъестественного духовного вдохновения. Пророчество нужно отличать от гадания и ворожбы.

Пророчества своей целью имеют нравственное исправление людей. Пророчества делятся на две группы: ветхозаветные и новозаветные. Ветхозаветные пророчества представляют собой подготовку новозаветных событий. Пророки предсказывали не только главные, но и второстепенные события Нового Завета, например, появление Иоанна Крестителя, место рождения Иисуса Христа, Его рождение от Девы, Его торжественный въезд в Иерусалим на осле, говорили о предстоящем метании жребия за разделение Его одежд, о распятии между разбойниками.

Эти ветхозаветные пророчества записаны за несколько столетий до пришествия Иисуса Христа на землю. Апостолы записали события из жизни Иисуса Христа и его учение, и когда сравнили их с пророчествами, то увидели полное совпадение. История Нового Завета подтвердила точность ветхозаветных пророчеств. Новозаветные пророчества касаются близкой судьбы Иерусалима и последних судеб мира. Пророчества, которые касались Иерусалима, уже исполнились, из чего мы можем верить, что исполнятся и те пророчества, которые касаются [последних] судеб мира.

Некоторые враги христианской религии отрицают пророчества и говорят, что они подобны предсказаниям, которые дают и другие люди «высокого духа». Такого же характера, дескать, [прогнозы]-предсказания астрономов, врачей и политиков, но в их предсказаниях нет ничего таинственного. Они базируются на знании причин и условий, которые сегодня готовят события будущего. Врачу не сложно дать прогноз развития болезни, а политик может начертать контуры ближайшего развития политических событий. Астрономы, зная законы [движения звезд и] планет, могут легко предсказать известные события из этой области.

Ветхозаветные пророчества не имеют ничего схожего с такими предсказаниями. Всякому ясно, что детали личной жизни некого определенного лица в будущем не могут быть никак предсказаны на основе знания политического состояния в прошлом и настоящем.
Ветхозаветные и новозаветные пророчества следует отличать от пророчеств древних греков и римлян. Дельфийские пророчества и их гадания были двусмысленны и ложны. Для примера укажем предсказание персидскому царю Крезу, [который спрашивал, успешна ли будет для него задуманная война]. Предсказание гласило: «Если царь пойдет на войну, то разрушит великое царство». [Ободренный Крез пошел на войну] и действительно разрушил царство, но собственное — Персидское. [Подобным образом] и наши [народные] гадания (на лопатке, на кофейной гуще и др.) не имеют никакой реальной основы.

Итак, чудеса, а также ветхозаветные и новозаветные пророчества, суть действительно сверхъестественные события, и надежные свидетели и знаки надприродного откровения [христанской религии].

Догматический вопрос эволюции Церкви

Владимир Соловьев в своей книге «Догматическое развитие Церкви в связи с вопросом соединения Церквей» пишет, что одной из главных задач, стоящих перед Россией, является соединение Церквей [Православной и Римско-Католической]. Это было бы первым шагом к созданию вселенской христианской культуры.

Соединение Церквей, размышляет автор, и необходимо и возможно. Он говорит, что учение о Filioque не было осуждено ни на одном Вселенском соборе, следовательно, это учение не еретично. Автор утверждает также, что католическое учение о церковной власти не важно, верно оно или нет, но оно не подпадает под еретические учения, которые осуждены Вселенской Церковью.

Далее автор полемизирует с Т. Стояновым, который учит, что Католическая Церковь отличается от Православной тем, что Католицизм допускает развитие догматической истины, а Православие только хранит догматическую истину, данную в Откровении. Соловьев объявляет, что развитие догматической истины в Католицизме зависит от познания Откровения. Православная Церковь, согласно ему, имеет тот же взгляд.

[Соловьев пишет, что] единственный догмат раннего христианства, единственная истина, которая содержала в себе все богатство христианской догматики, была истина о Богочеловеке, Который воскрес, вознесся на небо и излил Духа Святого на Своих учеников. Из этого единственного догмата с течением времени развились все истины христианства. Истина Богочеловечества Иисуса Христа содержала в себе истину о Его двух природах, но она не была развита и определена. Развилась она во время монофизитских споров, когда IV Вселенский собор принял догмат о природах Иисуса Христа. Из истины о двух природах Христа развилась истина о двух волях Христа, которая была сформулирована на VI Вселенском соборе. Учение о Троице также эволюционировало. Догмата об иконах не было в самом начале христианства, был зачаток догмата в обычае символических изображений истин христианства. Сам догмат достиг полной эволюции на VII Вселенском соборе, до которого иконоборцы не были еретиками. Еретическим учением, согласно Соловьеву, является лишь то, что стоит в противоречии с основной истиной христианства.

Учение Соловьева о эволюции догматов, которое мы выше изложили, не согласно с учением святой Православной Церкви.

Православная Церковь твердо стоит на убеждении, что до Второго пришествия Христова не будет никаких новых откровений. Это подтверждается такими словами Божественного Откровения: «Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего» (Ин. 15: 15); «но если бы даже мы или ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал. 1: 8).

Мы уже видели из изложения Соловьева, что он католические новшества пытается оправдать разумным исследованием и углублением догматов. Он стоит на убеждении, что все догматы Христианской Церкви развились из одного основного догмата — догмата о Богочеловеке, путем рационального углубления и исследования. Православная Церковь учит, что ограниченный человеческий разум не имеет никакой части в происхождении догматов, он может иметь часть только в понимании догматов. Догматы есть произведение совершенного разума Божия.

Неверна также мысль, будто все догматы развились из одного. Вселенские соборы с помощью Святого Духа провозглашали те истины о догматах, которые были в Церкви с самого начала. Все христианские истины изначально были в Церкви. Напомним, что приведенное выше ясно всякому, кто хотя бы немного знаком со Священным Писанием.
Из изложенного видно, что «эволюция догмата» не касается догмата как истины, которая пребывает в Церкви изначально и которая определяется с помощью Духа Святого на Вселенских соборах, но касается нашего осмысления и понимания догмата. Иными словами, нет эволюции догматов, есть эволюция нашего понимания догматов.

Священномученик Лука Цермничский

Перевел с сербского Юрий Максимов

http://www.pravoslavie.ru/cgi-bin/sykon/client/display.pl?sid=420&did=2182