 |
| Правая.Ru | Вадим Нифонтов | 13.01.2006 |
Удивительным образом, это отсутствие информации породило настоящий бум так называемой «аналитики». Изо дня в день сквозь газетные страницы и телепередачи лился поток оценок и прогнозов. Проиграла ли Россия? Проиграла ли Украина? Что теперь будет? (Доходило даже до прогнозов глобального политического кризиса, включающего гибель американской экономики и превращение России в единственную сверхдержаву). С украинской стороны разброс мнений был ничуть не меньше. Люди путались в догадках и сомнениях.
И всё из-за того, что большая часть реальной информации осталась где-то в секретных папках «Газпрома» и прочих участвовавших в этом деле структур. В сущности, при том мизерном количестве сведений, которые у нас есть, говорить о последствиях события просто нельзя. Единственное, что можно сказать наверняка: произошло настоящее историческое событие. Россия, которая периодически грозилась «перекрыть кому-нибудь кран» (обычно — прибалтам), наконец, это сделала. И всё. Ни о чём другом пока говорить нельзя, это было бы лишь нашими жалкими домыслами.
Ведь в чём особенность настоящего исторического события? Да лишь в том, что оно определяет тенденции движения общества на многие годы вперёд. Но, чтобы оценить, насколько оно их определило, надо эти самые годы прожить, хотя бы частично. А мы пока прожили от силы две недели. Так о чём говорить-то?
Однако именно сейчас, наблюдая медленно ползущую мимо нас тёмную громаду исторического события, следует, наверное, подумать о том, что же это вообще такое и как нам его понимать. Не в смысле «украино-российского кризиса», а в целом, в житейском понимании.
Люди моего поколения, те, кому сейчас под сорок, слишком много подобных событий проспали. Или поначалу не обратили на них никакого внимания. Потом, правда, оказалось, что российская история касается всех, а к тем, кто пытается отсидеться в норе, она приходит сама, и тут уж не стоит ждать никакого снисхождения.
Многие поняли, что, сталкиваясь с «тектоническими сдвигами» этой самой истории, нужно быть предельно осторожным и осмотрительным. Не очень понятно, понимают ли это творцы нынешних политических сенсаций. Во всяком случае, раньше такого ощущения не было.
То, что делают люди сегодня, в сущности, лишь через десятилетия может быть оценено по результатам. По построенным домам, выращенным детям, написанным книгам… Работу политиков оценивают по принятым решениям. Судя по тому, что мы наблюдали в первые дни наступившего года, это были сверхсекретные решения, принятые на основе не менее сверхсекретных экспертных оценок. Что, на мой взгляд, особенно интересно. Письменные свидетельства таких решений и оценок отправляют в архивы, подальше от людских глаз (не только из-за стратегического характера — иногда политикам просто стыдно). Потом медленно, год за годом, тикают часы, отсчитывающие время до рассекречивания. И неумолимо грядёт высший архивный трибунал, который может не оставить ни клочка от репутации давно уже ушедших на покой деятелей.
Хорошо, если из документов сложится какая-нибудь трагическая или хотя бы относительно приличная картина. Хорошо, если тенденции, запущенные историческим событием, окажутся близкими к тем прогнозам, которые делались при принятии решения. Или, если они окажутся ошибочны, то пусть хотя бы логика их будет понятна.
Но ведь бывает по-разному. Помнится, Розанов писал о том, что «огромный дом» Российской Империи был захвачен революционерами врасплох, вместе со всеми его тайнами. Секреты раскрылись — и что же ужасного мы увидели? Да ничего, кроме мелких частностей, за которые, в общем, тоже не слишком-то и стыдно.
Но с тех пор прошло много времени, изменились нравы, изменились действующие лица. Пройдёт каких-то тридцать лет, и, если мы будем живы, мы сможем прочитать, чем руководствовались те, кто принимал решения сегодня. Неужели им не будет стыдно, если вдруг выяснится, что в основе всего лежали какие-то унылые преходящие частности, вроде строительства очередного загородного особняка для племянницы, а также знатные иностранные термины «the otkat» и «the interesnaya skhemka»? Неужели ради этого стоило затевать бучу с историческим событием?
Оруэлл, конечно, был прав: кто владеет настоящим, тот владеет прошлым, а кто владеет прошлым, тот владеет будущим. Действуя так, как будто прошлого нет («вчерашний день навсегда уходит в небытие»), на уровне «подписать и забыть», люди рискуют оказаться попасть в рабство к тем, кто так не считает. К тем, кто это прошлое, так сказать, приватизирует. Да хоть бы к нам с вами — почему бы каждый день на своём маленьком участке не поступать так, чтобы можно было «контролировать прошлое»? Пусть историю, забытую властителями, пишут простые люди, в самых ярких и интересных сюжетах. И пусть перед главным архивным трибуналом наши действия окажутся разумнее и мудрее. Мы просто должны верить, что завтра принадлежит нам. И тогда оно действительно станет нашим.
