 |
| Фома | Валерий Халилов | 29.11.2008 |
Военные марши на параде Победы, мелодии вальса в осеннем парке.
Эта музыка завораживает, а от оркестрантов в красивых военных мундирах невозможно оторвать глаз. У стариков на глаза наворачиваются слезы, малыши застывают на месте, открыв рот. Военный оркестр — это всегда нечто особенное, считает главный военный дирижер России Валерий Халилов.
Генерал-майор Валерий Халилов — композитор, заслуженный деятель искусств России, начальник Военно-оркестровой службы Вооруженных Сил Российской Федерации — главный военный дирижер страны. С 2002 года именно Халилов дирижирует парадами Победы на Красной площади, а его музыкальное произведение «Адажио» сопровождает церемониал возложения венков на могилу Неизвестного солдата. В 2008 году Валерий Халилов с Симфоническим оркестром Министерства обороны Российской Федерации принял участие в концерте-реквиеме памяти царственных страстотерпцев и всех пострадавших в годы гонений на веру, автор постановки которого — его друг и коллега епископ Венский и Австрийский Иларион (Алфеев).
В детстве я не мечтал и не думал о музыке, я просто родился в ней: отец был военным дирижером, и я, по сути, рос в военном оркестре. Сейчас, когда меня спрашивают о соотношении в моей профессии военной службы и творчества, я, если честно, теряюсь. Разделить это невозможно! Военная музыка зародилась и продолжает жить в сфере армии, но она нужна людям и в мирное время: она вдохновляет, дает небывалый заряд бодрости. Я не раз спрашивал своих коллег-военных: что для вас военная музыка? И многие отвечали серьезно и неожиданно поэтично: для меня это второе дыхание.
Я часто думаю о внутреннем сходстве, казалось бы, противоположных сфер — военной и духовной музыки. Ведь у военной музыки потрясающая сила, и она, вопреки стереотипам, отнюдь не агрессивна. Мне больно слышать, когда говорят, что исполнение маршей — это шаг к милитаризации всей страны. Надо, как мне кажется, мыслить категориями художественного вкуса. Хороший марш написать так же трудно, как хорошую песню! Каждый великий композитор имеет свое лицо, национальная музыкальная традиция тоже: главная особенность нашей, российской, военной музыки — в особом мелодизме, в ее фольклорных, народных интонациях.
Умеют ли современные люди воспринимать классическую музыку? Определить, плохо или хорошо человек воспринимает музыку, можно только после того, как он научится воспринимать! А как человек откроет для себя прелесть классической музыки, если ему не прививали любовь к ней с самого детства? Есть в душе каждого из нас зона, открытая всему высокому и доброму — открытая правильной музыке. А правильной музыкой я называю ту, что в своем эмоциональном воздействии побуждает человека к самым лучшим поступкам — созиданию, творению. И если так называемая «легкая» музыка может служить ненавязчивым фоном, то классика — никогда. Слушать классику — работа души.
Люди во все времена — одни и те же, они всегда открыты хорошей музыке. А значит, мы должны просвещать в силу своих умений. Не хвалясь, могу сказать, что мы открыли для военных оркестров двери многих концертных залов: Большого зала Московской консерватории, Концертного зала имени Петра Ильича Чайковского, Международного дома музыки. И мы раздаем бесплатные билеты, невзирая на то, что по всем законам коммерции люди будто бы охотнее идут на мероприятия, когда купили билет за свои кровные деньги. Верите ли, я никогда не льстил себя надеждой, что все наши концерты будут проходить при аншлаге, но у нас люди на ступеньках сидят, лишь бы послушать музыку! И как после этого можно говорить, что современный человек не способен воспринимать классику?
Мы мечтаем вернуть духовую музыку в парки, к людям. Ведь людям сегодня особенно недостает чего-то настоящего. на работе, в быту, и мы стараемся восполнить эту насущную потребность живой музыкой, красивыми мелодиями. Вот приходит на концерт типично городской человек: слившийся с городом, не мыслящий своей жизни без горячей воды и телевизора, как будто прилипший, присохший к этой комфортной жизни. И вдруг он слышит звуки военного духового оркестра, окунается в другой мир и. оттаивает. Спросите его в эту минуту, о чем он сейчас думает, и он точно скажет: о любви, о детях, о родине, о Боге.
Я тоже вспоминаю хорошее. ..Меня крестили в четыре года. Рос я в деревне под Киржачом, моя бабушка была верующая, причем не просто набожная, как все старушки в те времена, а верующая глубоко, искренно. Она часто говорила мне: «Внучек, не нами заведено, не нам отменять», потому Православие и церковная жизнь казались мне чем-то совершенно органичным, неизменным и правильным. Деревянная часовенка, что стояла в нашей деревне, была разрушена, и по праздникам все бабушки ходили в монастырскую церковь в соседнее село. Я ходил вместе с ними, и я все помню, хотя и был маленький: леса наши сказочные, владимирские. поляны земляничные, маковки церквушек. Даже сама русская природа завораживает, а вот как можно не любить Церковь хотя бы как часть русской духовной культуры — я и вовсе не понимаю!
Знаете, я подметил удивительную вещь: духовой оркестр просто не может играть плохую музыку! Даже если музыканты плохонько играют — все равно эта музыка очаровывает, пусть даже некоторые звуки переданы неверно. Это как в природе: одному нравится осень, другому нет: все вянет, слякотно, ноги промокают. Но все равно каждое время года прекрасно! Так же и духовая музыка: сама ее природа, само дыхание ее — чистое, светлое. Наверно, именно в этой плоскости музыка — военная ли или просто классическая — и пересекается с духовной жизнью. И мне очень хочется, чтобы моя работа воспитывала в людях только нравственное.
