«Нельзя думать, что монашество сейчас какое-то неполноценное»..

Беседа в прямом эфире православного телеканала «Союз» c игуменом Валаамского монастыря, Епископом Троицким Панкратием

— Владыка, в первую очередь нашим зрителям, конечно, интересно узнать о Валааме. Это святыня не только для нашей страны, но для всего мира. Наверное, не все наши телезрители имели возможность побывать на Валааме, и общение с Вами поможет нам хоть немножко прикоснуться к святыне. Валаамский Спасо-Преображенский монастырь очень почитаем, но история его, как, наверное, и любого монастыря, не была простой. С чего начиналась история обители, и что сегодня представляет собой Валаамский монастырь?

— Вы знаете, нелегко рассказывать об обители с тысячелетней историей, с такими богатыми традициями, и особенно, конечно, с такой красотой и благодатью, которая осеняет эту красоту. Все-таки лучше приехать и увидеть ее…

Когда была основана обитель, точно неизвестно. Ученые сейчас выдвигают разные версии. Некоторые говорят о двенадцатом столетии, некоторые о четырнадцатом, а церковные источники, предание церковное, говорит, что монастырь был основан даже в десятом веке. Во всяком случае, с глубокой древности на острове Валаам жили монахи. Потому что этот архипелаг достаточно уединенный. Это группа из более чем 50 островов, расположенных на севере Ладожского озера, примерно в 200−300 км от Санкт-Петербурга. Поэтому большую часть года, когда Ладогу покрывает лед, острова практически недоступны. И, конечно, они были удобны, чтобы иноки могли подвизаться в уединении. Именно такое соединение общежительного порядка жизни монашеской, скитской и уединенной, отшельнической было характерно для Валаама всегда. Во все времена три формы монашеской жизни там процветали.

Те, кто только приходил в монастырь, шли в общежитие, в киновию, и там постепенно духовно возрастали под руководством опытных старцев, монахов, трудясь на общих послушаниях, ходя на общие богослужения, открывая свои помыслы, часто причащаясь Святых Христовых Таин. Постепенно некоторые из них становились достойными того, чтобы перейти уже на скит. И в скиту, в более уединенной, строгой аскетической обстановке продолжали свой подвиг.

Некоторые сподоблялись быть отшельниками, то есть жить уже в совершенном уединении, молясь за весь мир, что и являлось главным деланием, главным занятием старцев.

Монастырь не раз постигали очень большие испытания, и он был даже разрушаем несколько раз. Потому, собственно, и отсутствуют сведения о преподобных основателях, что все древние рукописи, документы, к сожалению, исчезли в огне пожарищ во время набегов иноплеменных войск. В основном это были шведы, которые неоднократно разоряли обитель.

Последнее разорение произвели сами русские люди, не извне, а изнутри. Разорение, которое продолжалось более 50 лет. В 1989 году наш монастырь снова стал возрождаться: первые несколько монахов прибыли туда и начали возрождать монашескую жизнь.

- По-моему, четыре монаха и два послушника.

— Шесть.

- Шесть человек… А сегодня сколько братий насчитывает монастырь? Каков он по численности?

— Примерно 150. У нас и несколько скитов уже восстановлено. Там монашеская жизнь проводится и богослужения. Полноценная монашеская жизнь уже существует в нескольких скитах. Другие скиты еще ждут своего восстановления, потому что ко времени возвращения монахов на Валаам большинство святынь, храмов — лежали в руинах или были осквернены и находились в запустении. Потребовалось очень много времени и сил привести их в порядок, чтобы сейчас можно было там служить, принимать многочисленных паломников.

- Владыка, реставрационные работы идут и по сей день. И выполняются благодаря, в том числе, и созданию Патриаршего попечительского совета по восстановлению Валаамского монастыря. Насколько отзывчивы сегодня люди к возрождению духовной жизни через возрождение монастырей, храмов? Вы видите это на примере своего монастыря?

— Конечно, отзывчивы. И это всегда было свойственно русскому человеку — отзываться на нужду Церкви, помогать. Ведь большинство храмов в России были построены именно так. И храмы всегда были самыми лучшими постройками. Посмотришь какое-нибудь село: вроде бы и не очень богатое, и домики такие скромные, — а храм стоит очень красивый. Потому что все понимали, что храм — это их приношение, жертва Богу. И, конечно, храмоздательство для Руси было доброй традицией. Сколько было прекрасных храмов построено, монастырей.

И сейчас эта традиция, слава Богу, стала возрождаться. Многие люди и у нас, и здесь у вас, на Урале, я знаю, свои средства, силы направляют к восстановлению тех или иных поруганных святынь.

Бывают разные возможности у людей. Бывает лепта вдовицы. Я помню, и даже читал всей братии письмо одной женщины, которая послала последнее буквально, что у нее было, какую-то небольшую сумму, может быть, двести рублей. Но эти двести рублей, может быть, драгоценнее, чем миллионы. Потому что это последнее отдано, от сердца, оторвано даже от детей. У них на Пасху нечем было разговеться, они ели картошку, а нам послали эти средства. Я сказал братии: «Видите, какие это дорогие деньги. Человек последнее посылает, поэтому надо к этим деньгам очень бережно относиться. Это святые деньги». Другие могут больше, конечно, сделать. Слава Богу, что складывается в стране такая, в хорошем смысле, элита. Православные люди, церковные, которые много могут, имеют большие возможности.

- И главное — желание. Возможности сейчас у многих, наверное, есть, а вот желание.

— И предприниматели, и политики, другие деятели, которые хотят помочь, сделать не только ради какого-то престижа, соображений земных, а чтобы восстановить красоту, святыню. В любом случае, это уже доброе, благородное движение в душе. Это человека и облагораживает, и обогащает, и, что самое главное, создает новую общность людей, которые не только могут сделать что-то, но и объединены общей верой, стремлением, желанием. Я думаю, это надежда России — люди, которые очень много могут полезного сделать для России и сделают.

- Которые помогают именно духовному возрождению России, мы ведь об этом говорим.

— Да. Конечно, хорошо помогать спорту, помогать еще где-то, в каких-то заведениях, больным СПИДом помогать. Это тоже нужно. Это милосердие. И здесь очень важно, чтобы наши настоятели, батюшки, священноначалие тоже чувствовали эту тонкую грань. Потому что очень легко можно увлечься только строительством. Надо помнить, что прекрасные, замечательные храмы созданы для людей, для того, чтобы люди приходили к Богу. А самый главный храм — это человек, его сердце. Важно не увлекаться внешним строительством… Есть такая опасность.

- Действительно, Владыка, возрождение монастырей — это отнюдь не только и не столько возрождение храмов, скитов. Это возрождение традиций монашеской жизни — на примере Валаама. Возрождаются традиции богослужения, знаменных распевов, колокольных звонов.

— Вы знаете, это нужно делать, но это не самоцель. Для того, чтобы петь знаменно, нужно жить знаменно. Чтобы древние формы церковной культуры рождались из опыта духовной жизни, молитвы. Если это происходит, то, конечно, это очень ценно. Потому что если человек поет с душой, если душа его чиста, если сердце его чисто от каких-то скверных помыслов, — такое пение, искусство церковное трогает человека и настраивает на высокий лад. А если человек просто красивый звук создает (он может быть профессионалом и создать красивое звучание), но за этим ничего не стоит, кроме внешней звуковой красоты, то это не увлечет прихожанина, душа за этим не пойдет.

Поэтому очень важно, чтобы именно молитва, духовная жизнь, духовный опыт лежали в основе традиций, которые, вы говорите, нужно возрождать. Они сами возродятся. Какие они будут, это не так важно. Икона и древнего письма, написанная плохо, и реалистическая, как называют, академическая, написанная блестяще, могут одинаково привлечь человека. Главное — чтобы за этим стоял дух.

- Владыка, я знаю, что традиционно на остров Валаам приезжает очень много паломников, и слава Богу. Можно ли сравнить: раньше люди ехали из любопытства, посмотреть, что это такое, не осознавая полноты духовной жизни, которая происходит на Валааме, и сегодняшние паломники — что это за люди? Как участвуют они в монастырской жизни? Какие несут послушания? Не мешают ли они молитвенному уединению братии?

— Мне бы хотелось немножко еще закончить предыдущую тему. Духовная жизнь, молитва, внутреннее содержание монаха или всего монастыря — это определяющее. Иногда оно достигает таких высот, что место само становится освященным. Ведь не место освящает человека, а человек освящает место. Великие подвиги наших предшественников стяжали великую благодать Божию и освятили те места, сделали их духовно привлекательными для верующих людей. Главная цель монашествующих и вообще православных христиан — идти к Богу, идти к духовному совершенству — Господь нам заповедал: «Будьте совершенны, как и Отец ваш Небесный совершен есть», будьте святы, идите к святости. Это не значит, что мы сейчас все стали святыми, конечно, нет. Мы должны быть трезвыми и оценивать свое положение правильно, но эта высокая цель нам задана Христом, и мы должны к ней идти. И если это движение есть, то как бы ни скрывалось, это чувствуется, и люди идут к благодати, чувствуют ее. Поэтому всегда, мы знаем, старцы окружены людьми, которые стремятся совет получить, испросить молитв, потому что знают, что эти молитвы Господь услышит. К этому нужно нам стремиться всем. Идти, конечно, нелегко по этому пути. Надо бороться со своими страстями, много очень преодолевать в себе, смиряться, отсекать свою волю, подчинять себя строгим правилам православного подвижничества. Это все очень нелегко. Но делать это нужно. Тогда это будет правильным и осмысленным и принесет плоды.

Что касается паломников: мы рады, что они приезжают. Это всегда было, это было столетиями, и нам очень хочется поделиться с людьми радостью, благодатью, которые есть на Валааме. Радостно очень видеть, когда что-то удается человеку помочь изменить в себе к лучшему. Когда он приходит к Исповеди, раскаивается, решает жить лучше. Это очень важно. Это очень важная пастырская и миссионерская часть нашей работы, потому что людей к нам приезжает много. Ведь Валаам, как и любая древняя обитель, — проповедь в камне, которая говорит о том, что все эти прекрасные храмы, замечательные скиты созданы с великой любовью.

Это все — плоды молитвы. Вот так можно сказать. Это все намоленное. Поэтому это так влияет, так поражает. Но и назидает. Ведь и мы можем так делать, так должны делать. И тогда у нас не будет грязного, неряшливого окружения, такой среды мерзкой в наших городах, селах, домах. Когда у человека в душе светло, у него и вокруг будет чисто, светло и прибрано. А, к сожалению, мы сейчас видим, что где нет людей, где чистая природа, — там хорошо, а где человек «похозяйничал», там бывает безобразно. Почему безобразно? Потому что образ Божий утерян и нужно его возвращать.

Как возвращать? Через веру, через жизнь по Евангелию, через то, как нас ведет святая Православная Церковь. И в этом смысле православный монастырь должен быть примером. Он должен показывать, что и в наше время возможно жить по Евангелию, жить по-христиански.

- То есть даже люди, которые, может, приезжают на Валаам с закрытым сердцем, с закрытой душой, не могут не откликнуться божественной красоте, выраженной в камне, в молитве. Все равно их сердце приоткрывается навстречу Богу, и это уже очень благое дело…

— Да. Причем часто это происходит с неверующими или нехристианами. Был случай: один иудей тоже почувствовал это необыкновенное, говорит: «А можно иудею креститься?». Я говорю: «Конечно, можно». Причем это был один из заместителей министра тогда, чиновник достаточно высокого уровня. Так его потрясла благодатная валаамская атмосфера.

Конечно, у нас тоже многое еще требует наведения порядка, ведь сейчас на Валааме не только монастырь. Там и светское население сейчас проживает, есть светские организации, и не везде мы можем контролировать ситуацию, наводить порядок. Поэтому и на самом Валааме, к сожалению, есть такие места, где надо бы действительно приложить усилия и исправить ситуацию.

- Владыка, Валаам именовался северным Афоном. Такая параллель всегда проводилась между Афонскими монастырями и монастырем на острове Валаам. Как сегодня строятся взаимоотношения монастырей на Святой горе и вашего? Есть какое-то общение между обителями? Может быть, чему-то вы учитесь, что-то перенимаете?

— Оно всегда было. И в древности братья ездили на Святую гору, возвращались оттуда, рассказывали, как там строилась монашеская жизнь. И, напротив, со Святой горы приезжали, как преподобный Антипа Валаамский. Он прожил много лет на Святой горе, получил там постриг и приехал в Россию, исполняя послушание собирать средства на строительство скита.

Эта традиция сейчас продолжается уже на новом уровне. У нас хорошие добрые отношения с Ватопедским монастырем, братские, можно сказать, с Андреевским скитом на Афоне. Их игумены и настоятели приезжали к нам, и наши братья, и я в том числе, приезжали на Афон неоднократно. Конечно, для нас это очень важно.

Чем важно для нас, русских монахов, это общение и изучение их опыта? Тем что на Афоне существует тысячелетняя непрерываемая традиция. То, что, к сожалению, нами утеряно. Во время десятилетий государственного атеизма большинство монастырей было закрыто. На всю огромную страну оставалось четыре мужских монастыря: Троице-Сергиева Лавра, Почаевская Лавра, Одесский монастырь и Псково-Печерский. На всю огромную страну! Конечно, в те годы речь не шла о процветании монашества, главное было, чтобы сам институт монашества сохранился. И поэтому, конечно, многое, что было в те годы, носило временный, компромиссный характер.

А на Афоне никогда не прерывалось монашество. То есть там монашеская традиция на протяжении столетий одна и та же. И если, скажем, мы попали бы в храм Святогорский в начале XX века и сейчас — практически то же самое. Там никаких изменений не произошло. А, к сожалению, в наших храмах старые строгие монастырские уставы почти все сейчас не действуют. У нас в большинстве монастырей такая, скажем, близкая к приходской практика. И это, конечно, влияет на жизнь братии.

Очень важно, что огромное количество монастырей сейчас открыто, и, естественно, нет людей, которые могли бы руководить монашеской жизнью в этих монастырях, имея достаточный духовный опыт. Этого тоже, к сожалению, нет, не хватает.

И поэтому, приезжая на Афон, мы видим эту жизнь, видим ее плоды. Надо сказать, что сейчас афонское монашество переживает хороший период, период расцвета, возрождения. У начал этого возрождения такие известные фигуры, как старцы Иосиф Исихаст Безмолвник, Паисий Святогорец, Силуан, наш соотечественник, и его ученик Софроний (Сахаров), Ефрем Катунакский и другие, которые дали мощный импульс развитию Святой горы. И Святой горе есть чем поделиться с нами, есть что показать. Поэтому для нас эти связи очень дороги, и мы посылаем туда наших молодых монахов. Они обычно год-полтора там находятся, изучают монашескую жизнь святогорскую, и, возвращаясь вдохновленными, могут что-то хорошее у нас здесь применить. Так что наши связи развиваются. Икона святой Анны, которая нами привезена в Екатеринбург, — один из плодов такого сотрудничества. С этой иконой связаны и чудесные события, и чудесные совпадения, но это, наверное, слишком долго для передачи…

- Владыка, у нас есть вопрос телезрителя: «Раба Божия Валентина, прихожанка из Екатеринбурга. Владыка, я знаю, на себе испытала, что молитва церковная отличается от молитвы домашней, поскольку в церкви присутствует Дух Святой. А дома я молюсь искренне, и поплачу, и прошу о чем-то, и благодарю Господа. Еще сердце открылось к святому целителю Пантелеимону. Я ему молюсь. Но это домашняя молитва. Он слышит мои молитвы дома?»

— Обязательно нужно молиться дома. Церковная молитва, конечно, велика, потому что это молитва Церкви, молитва, соединенная с совершением Таинства, и, конечно, мы там получаем обильную благодать Божию. Если приходим в храм с сердцем сокрушенным и смиренным и просим Господа и святых, то, конечно, получаем. Но без домашней молитвы, такой, как вы сказали, со слезами, уединенной, о которой еще Господь нас наставлял: «Войди, закрой клеть свою и помолись наедине», нельзя.

Эта молитва очень важна, потому что в ней сердце раскрывается полностью. Нет никого рядом, только ты и Бог, только ты и святой. И эта молитва очень важна. Здесь, в этой молитве, когда мы стоим пред Богом мысленно, когда мы обращаем свою душу, сердце к Богу и говорим, может быть даже простыми словами, не обязательно книжными какими-то, по молитвослову, — тогда душа обращается к Богу, и эту молитву, конечно, слышит Господь. Она дорога Господу. Более того, эта молитва домашняя, келейная, как бы раскрывает человеку вообще всякую молитву, научает молиться. Человек понимает, как эта молитва происходит, что с ним делается. В такой внимательной молитве и ум соединяется, и сердце, и душа, и воля, все существо человека предстоит Богу в этой молитве. Если такая молитва происходит, то человек получает опыт молитвы, и тогда он уже может молиться таким образом не только дома, но и в храме, потому что в храме тоже бывает молитва разная. Да, молитва храмовая велика и благодатна, но если человек стоит, а помыслами своими разгуливает по всему свету, то, конечно, такая молитва Господу не нужна и даже неугодна. Как Господь сказал: «Словами вы приближаетесь ко Мне, а сердце ваше далеко отлежит». Наши слова и сердце должны быть вместе. И именно в домашней уединенной обстановке вы можете нащупать ключ к молитве, которую потом можете применять и в храме, во время евхаристической, литургической общей молитвы.

- И в монашеской, иноческой жизни келейная молитва тоже особое значение имеет.

— Да, для этого она и нужна. Келья для монаха — это не место, где он спит, где он кушает или читает, это место, где он молится. Это его личный храм, где он молитву свою возносит к Богу.

- Еще есть вопрос: «Христос Воскресе! Раба Божия Валентина из Белгорода. У меня такой вопрос. Как спасти душу, не погубить? Приближаясь ближе к Богу и к духовной жизни, хочется познать Бога. Мы, грешные, недостойные стараемся как можем, но очень большое искушение идет через духовенство, через работников храмов. Видно очень явно эти моменты. С одной стороны, понятно, мы должны видеть только Бога перед собой, и не замечать этого всего и идти к Богу, борясь со своей греховной сущностью, с грехами. Но очень тяжело знать и слышать, когда монахи, например, имеют детей от женщин, которые на клиросе поют. Факты всплывают. Потом епископы могут давать благословения на такие поступки, что потом человек чуть не погибает и в итоге осознает это все. Слава Богу, Господь приводит и спасает каким-то путем Своим. Но как бороться с этим? Может быть, Вы посоветуете к какому-то святому обратиться, может, какие-то особые молитвы читать? Потому что иногда очень тяжело это видеть, слышать, и очень трудно с этим бороться. Простите».

— Понятен вопрос. Как избегать осуждений, искушений в этой жизни и идти к Богу?

Это нелегко и очень скорбно — то, о чем вы говорите: те грехи, недостатки, которые мы встречаем в Церкви, очень тяжело воспринимаются человеком верующим, потому что он приходит за святостью, а часто, к сожалению, сталкивается с какими-то человеческими слабостями или даже грехами. Но нужно помнить, о том, что Церковь свята Духом Святым. А человек, к сожалению, бывает часто немощен, грешен, даже если он облечен саном. Такое тоже бывает. Нам здесь очень важно не осуждать, чтобы не поддаваться вражескому влиянию, духу осуждения и неприязни. Надо думать больше о себе, о своих грехах. Ведь если человек, как учат святые отцы, осознает себя наихудшим грешником, то ему нет дела до других людей, которые тоже, может быть, грешат, но в меньшей степени, чем он. Думать «я хуже всех» — это все равно что представить себя, скажем, раковым больным. Он же не думает, что у соседа насморк. Он этого даже не замечает, потому что он весь сосредоточен на своей болезни. Так и мы должны быть сосредоточены на своей греховности, на своих грехах, и в них каяться. Если мы будем в них каяться, если мы будем бороться с грехом, будем исправляться, то Господь будет давать нам благодать Свою, будет нас очищать. И тогда око наше очищенное не будет видеть этой грязи. Потому что Господь сказал: «Если око наше светло, то будет светло то, что вокруг нас. Если будет оно темно, то что ж тогда тьма?».

Поэтому будем стараться очищать прежде всего свою душу. Мы не ответим за других людей: за своего соседа, за своего батюшку. Они сами за себя ответят, а мы будем отвечать за себя. Поэтому нужно это чувство, понимание затвердить и всегда иметь в себе, когда видите какую-то неправоту, какой-то грех, что-то неправильное. Не нужно пытаться даже это исправлять. Потому что, как святитель Игнатий Брянчанинов говорил, «разве ты можешь немощной своей рукой исправить то, что попустила всемогущая десница Божия?». А вот себя мы можем исправить. Себя мы можем очистить. Этим и будем заниматься.

- Все-таки мир лежит во зле, а Царство Божие силою нудится. И преодоление искушения, очищение своего сердца, своей души — тот труд, который мы должны в этой жизни приложить, чтобы заслужить Царство Небесное.

Послушаем еще вопрос: «Христос Воскресе! Раба Божия Елена из Екатеринбурга. Как относятся сейчас к женщинам, которые не могут иметь детей, и как это расценивать? Как крест, который дает Господь и нужно благодарить Его за этот крест и нести его, или просить Бога, чтоб Он помиловал и дал детей в семью? Спаси Господи».

— Икона, специально написанная для вашей епархии, которую я, по благословению афонских отцов, сюда доставил несколько дней назад, икона святой Анны, имеет благодать помогать именно таким женщинам. Я часто бываю на Афоне, практически каждый год, и каждый раз, приезжая на Святую гору, приходил в скит святой Анны, где находится первообраз, оригинал этой иконы. Каждый раз мне показывали десятки фотографий детишек — и двойняшки, и даже тройняшки, — которые рождались у бесплодных пар, супругов, которые не могли по каким-то медицинским или иным причинам зачать и родить дитя.

У меня есть духовные дети, мои духовные чада, у которых такие проблемы были. И несколько лет они никак не могли родить дитя. И я им посоветовал обратиться за помощью к святой Анне, к ее святому образу. Как это делается на Афоне: монахи берут на поминовение имена тех людей, кто берется за подвиг. Нужен подвиг молитвы и поста. Очень строгий пост, сорокадневный, причем вне обычных церковных постов, то есть дополнительный. Практически Великий пост, потому что не вкушается в течение этого поста даже елей. Очень строгий пост. И каждый день совершается определенное количество поклонов, читается канон и молитва ко святой Анне.

В начале этого поста люди берут благословение священника, священник служит молебен. Совершается соборование супругов. Они исповедаются и причащаются Святых Христовых Таин. То же самое делается и по завершении поста. Потом они получают благословение жить обычной супружеской жизнью. И часто после этого у них рождаются дети…

Два года назад я стал архиереем. И вскоре после моей хиротонии как раз закончился пост моих духовных чад. Я отслужил молебен, благословил их. Буквально прошло несколько дней, и эта женщина зачала. И благополучно родила сына. Причем молились за него и на Афоне, и у нас, на Валааме, — дитя молитвы такое.

Причем это не единственный случай. Я знаю и другие такие же. Так что мы тоже послали фотографии моего духовного внучка, туда, на Афон.

Я думаю, не надо отчаиваться. Нужно, конечно, нести этот крест, но сделать все, в том числе то, о чем я сказал, для того чтобы попросить у Господа детей. Это очень важно, очень нужно. Поэтому делайте это, пожалуйста.

- И важно к любой нашей просьбе ко Господу прилагать труд, молитвенный, духовный.

— Да, труд. Не просто свечу поставить, а именно сорок дней поститься. Это нелегко.

- Владыка, я знаю, что своим опытом Вы делились и с нашим Верхотурским монастырем, духовной столицей Урала. Именно опытом общежительной жизни. Вы побывали в этот свой приезд в Верхотурье, в монастыре. Как увиделась Вам наша обитель, и как действительно связаны сейчас Валаам и Верхотурье?

— Действительно, в XIX веке в Верхотурье прибыли валаамские иноки, которые были туда благословлены, чтобы начать восстановление общежительного устава этой обители.

Здесь вкратце надо сказать, что такое «общежитие» и что такое так называемый «штатный монастырь». Когда были совершены церковные реформы, сначала при Петре, потом при Екатерине в какой-то степени еще продолжались, — в результате монастыри лишились земельных наделов, которые у них были, лишись еще какой-то собственности. Но взамен этого оставшиеся монастыри (потому что много очень было упразднено) получили штатное расписание (сколько насельников может быть в монастыре). Они получали деньги из государственной казны, грубо говоря, зарплату. И содержалось это количество братии. Хотя, конечно, и сверх штата за свой счет монастыри тоже могли какое-то количество людей набирать. Но в основном было так.

К сожалению, «штатный» монастырь был местом, где братья жили вместе, но настоящего общежития не было. Часто игумен не имел полной власти. Это и у нас, и на Афоне так было. Получали монахи зарплату, жили сами по себе, только в одной ограде. То есть кто хотел, например, хороший стол, мог себе позволить хороший стол. Кто подвизался, тот подвизался. Но, к сожалению, в этом мире подвизающихся всегда меньше, а послабляющих и утешающихся всегда больше. Поэтому духовная жизнь в этих «штатных» монастырях была, конечно, очень вялая.

А строгий общежительный монастырь — когда у монахов нет ничего своего, все у них монастырское, строгое послушание игумену, частая Исповедь или откровение помыслов и во главу угла ставится духовная жизнь. Это строгое общежитие. Валаамский монастырь в то время был действительно образцовым общежитием. И поэтому именно туда обратилось верхотурское священноначалие, чтобы были направлены достойные иноки. Это действительно были достойные иноки, подвижники. Они сейчас уже прославлены как местночтимые святые. И для нас большим утешением было приложиться к святым мощам преподобного Арефы и преподобного Илии Верхотурского.

Сейчас монастырь возрождается. Это видно. Слава Богу, очень хорошо. Нормально налажено богослужение, жизнь монастырская. Сколько можно увидеть, конечно, за один день. И скиты есть недалеко, пустыньки такие отдаленные. Тоже это очень хорошо. Потому что важно для развития монашеской жизни и для паломников, которые не просто в одно место приехали, в Верхотурский монастырь, а посетили и место, где был похоронен праведный Симеон, и водички святой попили. Очень хорошо. Действительно, Верхотурье — это, как вы говорите, духовная столица Урала.

- Владыка, сейчас все чаще мы слышим такое мнение, что монашеская жизнь сегодня, — не та монашеская жизнь, которая была в ранние и средние века христианства, когда иноки уходили далеко в пустыни, основывали там монастыри, удалялись от людей. Сегодня монастыри бывают зачастую в мегаполисах, крупных городах.

Почему так происходит? Влияет ли это на монашескую жизнь? Говорят, стоит все монастыри вынести куда-нибудь далеко, чтобы мир не мешал монахам творить свою уединенную молитву?

 — Конечно, влияет мир; жизнь, которая окружает нас, вмешивается, врывается в монастыри. Почти все монастыри у нас открыты миру. У нас нет закрытых монастырей или их можно счесть буквально по пальцам, где устав и образ жизни в чем-то подобен древним монастырям. Но сказать, что из-за этого монашеская жизнь обречена, что она может быть бесплодна, — будет неправильно. Как было бы неправильно сказать, что если мы сейчас закроем ворота, уединимся, никого не будем пускать, — будем преуспевать. Это тоже ошибка.

В разные времена разные условия существовали. И для Церкви в целом, и для обители. Нужно во всех условиях стараться жить по-монашески, нужно по совести исполнять то, что мы должны. Вот мы к чему должны стремиться. Опять же всегда, во всех условиях можно бороться со своими страстями, с грехом, со злом в своей душе, помогать другим в борьбе с этим. Поэтому нельзя думать, что монашество сейчас какое-то неполноценное. Есть и настоящее монашество, есть великие люди, есть молитвенники хорошие, настоящие, но им приходится очень нелегко, потому что зло в мире умножилось до невероятных, катастрофических размеров и влияет на всю жизнь мира.

- Послушаем вопрос: «Христос Воскресе! Вопрос мучает очень давно. За жизнь каждого человека накапливаются определенные грехи. Человек грешен. Но, понимаете, складывается такое отношение к прошлой жизни, к содеянному: как бы сам себе простить не можешь. И этим очень сильно мучаешься. Доводишь себя воспоминаниями или упреками до отчаяния. Можно эти грехи как бы не помнить, но в душе они создают ощущение яда. Возможно это все преодолеть и переварить? Такие мысли даже затмевают трезвый взгляд на жизнь и отношения с окружающими».

— Довольно часто бывает, о чем вы сейчас рассказали. Оно, конечно, неполезно, ненужно. Это не то, к чему мы должны стремиться. Может быть, были очень тяжкие, мерзкие, очень серьезные грехи, но Господь милостив, и Господь всех призывает к покаянию, к исправлению своей жизни. Если вы искренне, горячо покаетесь, если возненавидите этот грех, то, что совершали раньше, по неведению, может быть, или по другим обстоятельствам, и будете жить церковной жизнью, жизнью христианской, по заповедям христовым, — постепенно эта тяжесть уйдет.

Мы должны осознавать свою греховность, как я говорил, быть «хуже всех», но это не должно превращаться в самобичевание, в какой-то камень, к которому мы прикованы постоянно и который мы должны волочить по всей жизни. Нет, конечно. Потому что Господь милостив. И как святые, которых мы знаем, они осознавали себя великими грешниками. На самом деле, они, конечно, жили праведно и достойно, но даже тень какого-то помысла греховного настолько их оскорбляла внутренне, что они считали себя великими грешниками. И нам нужно жить православной христианской духовной жизнью. Ходить в храм Божий почаще, исповедоваться, причащаться Святых Христовых Таин. Может быть, пока у вас это происходит, такая борьба внутренняя, может быть и почаще, если благословят. И епитимью попросить у батюшки. Разумную, конечно, посильную епитимью, которую вы можете выполнять. И тогда это со временем должно пройти, потому что благодать Божия действует, она очищает душу и постепенно все грехи как-то уже так не терзают душу.

- Что страшно, зачастую такое наше отношение к грехам мешает нам прийти на Исповедь. Мы говорим: «Ой, мы не достойны. Как же это — все грехи Бог мне не простит. Я даже и не буду пытаться».

— Я встречался в своей пастырской практике с тем, что людям даже неудобно своему батюшке, с которым они уже в хороших отношениях, какие-то грехи юности исповедовать. Просто стыдно. Такие люди, бывает, приезжают в монастырь, в наш монастырь, в Лавру, в другой, и в монастырях освобождаются от этого груза. Так тоже можно посоветовать человеку поступить. Но не надо на этом зацикливаться, не это надо делать главным в своей духовной жизни.

- Владыка, в конце нашей беседы, наверное, есть смысл еще немного сказать о тех замечательных святынях, которые Вы привезли в нашу епархию. Вы уже сказали немного про икону святой Анны. Но и святой преподобный Антипа Валаамский — это, по-моему, новопрославленный святой. И что удивительно, в 1992 году, когда была вскрыта могила, мощи его благоухали, были медового цвета. Это чудо, которое мы почему-то очень часто не видим, не хотим видеть в нашей жизни, а Господь его нам являет по милости.

— Да, мы привезли сюда две иконы. Одна икона — это образ точной меры и подобия той чудотворной иконы, которая находится на святой горе Афон в скиту святой Анны, и к которой обращаются как раз люди, которые желают детей, но по каким-то причинам Господь им не посылает детей. И после поста и молитвы, бывает, дети появляются. А вторая икона — с частицей мощей преподобного Антипы, новопрославленного нашего святого. Я о нем уже рассказывал: именно духовный отец тех монахов, которые были в Верхотурье посланы в XIX веке. Это знаменитый старец, великий подвижник XIX века. По происхождению он румын. И начало своей монашеской жизни полагал в Румынии, а потом на Афоне. На Афоне принял схимнический постриг, и потом уже, по послушанию, он заведовал строительством скита во имя Иоанна Предтечи, румынского скита на Афоне. Он прибыл в Россию за сборами. И когда закончил эту работу, узнал о Валааме, полюбил Валаам и остался там уже на всю жизнь. И как раз он принес на Валаам эту афонскую старческую традицию. У него было много учеников, среди которых, как я сказал, были и будущие верхотурские святые. Я надеюсь, что эти святыни будут помогать. Икона преподобного Антипы сейчас находится в верхотурском монастыре. Я думаю, что она будет помогать вдохновлять братьев, которые сейчас несут свой монашеский подвиг.

- Большое Вам спасибо за рассказ про дивный остров Валаам. Конечно, его лучше увидеть, и не один раз. Пожить монашеской жизнью, молитвой, увидеть, понять ее, пропустить через свое сердце. Это никого не оставит равнодушным, это несомненно.

— Если вы хотите еще узнать о Валааме, у нас есть специальный монастырский сайт в Интернете. Очень простой адрес у него: valaam.ru. Там история, день сегодняшний, фотовыставка, и информация, как проехать на Валаам. Так что, я думаю, вы можете воспользоваться этим.

- И в Екатеринбурге, в Храме-на-Крови открыта выставка фотографа Павла Козионова «Иноческий лик Валаама». Тоже можно посмотреть на фотографии разных времен. Но все-таки лучше приехать.

— Лучше приехать…

Беседовала Полина МИТРОФАНОВА

http://media.tv-soyuz.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=40&Itemid=1