 |
| Радонеж | Сергей Худиев | 26.11.2008 |
Однако в некоторых кругах любое упоминание Церкви вызывает реакцию, которую нельзя назвать иначе, чем истерической. По мнению многих возмущенных пользователей интернета, «мракобесы» хотели «разрушить уникальный памятник русской культуры». Было достаточно легко выяснить, что это не имеет никакого отношения к действительности — Патриарх лишь осведомился о возможности или невозможности перевозки иконы в Лавру. Руководство Лавры ясно заявило, что не будет настаивать на перевозке, если она может повредить «Троице». Однако довольно многие люди выяснять не захотели, а сразу принялись посылать в интернет мегабайты проклятий по адресу «попов-мракобесов». Почему?
Может показаться парадоксальным, но часто именно те люди, которые подчеркивают свою толерантность, открытость и просвещенность, впадают в крайне свирепую, почти большевистскую нетерпимость, когда речь заходит о взглядах, отличных от их собственных. Для Православия, однако, в этом нет чего-то неожиданного. Известно, что человек склонен впадать именно в тот грех, который он приписывает другим; люди, которые постоянно обличают Церковь в нетерпимости и зашоренности, при всяком удобном случае сами выказывают именно эти качества. Похоже, что большевистский атеизм продолжает отравлять сознание людей — даже тех, кто вовсе не считает себя коммунистами.
Горячие — а часто раздраженные и горькие — дискуссии о наследии большевизма были связаны и с проходившими на прошлой неделе в Киеве траурными мероприятиями, посвященными годовщине Голодомора. Несколько дней назад «Радонеж» уже выступил с заявлением по этому поводу. Сегодня надо отметить, что президент Украины Виктор Ющенко отмежевался от истолкования Голодомора как преступления одного народа против другого: «С братским почетом и сочувствием склоняем голову перед всеми, кто, как и мы, пострадал от сталинского режима, — россиянами, белорусами, казахами, крымскими татарами, Молдовой, евреями и десятками других наций. Мы призываем всех и, в первую очередь, Российскую Федерацию, совместно, как настоящие, честные и чистые друг перед другом братья, осудить преступления сталинизма и тоталитарного Советского Союза. Мы отбрасываем дерзкую, кощунственную ложь о том, что обвиняем какой-либо народ в нашей трагедии. Преступник — один. Это — имперский, коммунистический, советский режим»
Нельзя сказать, что это совершенно снимает все возражения, которые мы могли бы высказать относительно официальной версии тех событий, однако очевидно, что от крайних националистов, которые видят в Голодоморе преступление именно «москалей» президент Украины отмежевался. Националисты, однако, этим не смутились и устроили у российского посольства в Киеве демонстрацию. Как сообщает Регнум, митингующие развернули перед российским посольством написанные на черном фоне лозунги: «Москва — покайся!», «Медведев и Путин — идейные последователи организаторов геноцида Украинской нации Сталина и Кагановича!», «В 1932−33 годах московская коммунистическая власть выморила голодом более 10 миллионов украинцев!», «Голодомор 1932−33 годов — геноцид украинской нации!»
То, как преступления эпохи коммунизма подаются украинскими — и восточноевропейскими вообще — националистами, вызывает вполне понятное неприятие. Нередко, в запальчивости спора с такими людьми, у нас начинают обелять режим Джугашвили и его чудовищные деяния. Однако это ошибка, и очень тяжелая. Признать злодеяния большевизма нужно вовсе не затем, чтобы угождать восточноевропейским националистам — они точно такие же постсоветские люди с точно такими же постсоветскими комплексами, с точно такой же тенденцией к возведению людоедов в национальные герои, с точно таким же переписыванием истории в угоду национальному чувству. Эти преступления нужно признать потому, что это были великие злодеяния перед Богом. Мы не можем в них каяться потому, что не принимали в них участия — но мы можем решить, как к ним относиться. Нам надо решить для себя, как мы относимся к красному террору, бутовскому полигону, коллективизации, ликвидации кулачества как класса. Нам надо решить, внутри собственной своей нации, мы на стороне мучеников или на стороне мучителей. Это не вопрос отношений с другими странами — это вопрос отношений с Богом. Когда там националисты утраивают демонстрации с плакатами «Москва, покайся», мы можем отклонить их требования — это явно не те люди, которые могли бы проповедовать покаяние, да и не те, которые собираются его принимать. Они там пусть сами разбираются и со своими историческими злодеями — включая своих большевиков. А нам необходимо разобраться со своей историей перед Богом. Нам надо прекратить бессмысленные препирательства с восточноевропейцами и разобраться со своими проблемами. Прежде всего, понять, чьими наследниками мы себя видим — тех, кто возводил храмы или тех, кто разрушал их, мучеников за Христа или тех, кто убивал их за веру во Христа.
Это не значит возобновлять гражданскую ненависть — уже с «белой» стороны. Это значит, помянуть одних с глубоким и благоговейным почтением, как святых и героев, других — с сокрушением и ужасом о том, как люди впасть в такое зло и беззаконие, но всех — с любовью. Наша вера учит нас молиться о спасении всех людей, и всем искать добра; она же учит нас, что святость мучеников надо ясно называть святостью, а безумие мучителей — безумием.
