 |
| Борьба мировых центров | Роман Багдасаров | 26.11.2008 |
Несколько дней назад на блоге старшего научного сотрудника Третьяковской галереи Левона Нерсесяна появилось сообщение о том, что иконе «Троица» св. Андрея Рублева угрожает опасность. Патриарх направил руководству музея письмо с просьбой «отпустить» святыню на праздничное богослужение в Троице-Сергиеву Лавру. Это письмо озадачило учёный совет Третьяковки, ведь после последнего путешествия знаменитой иконы её пришлось «залечивать» — дополнительно укреплять.
И в самом деле, «Троица» Рублева пребывает в перманентно «аварийном» состоянии. Её лакокрасочный слой привязан к доске с изъянами и трещинами, которая при малейшей перемене может повести себя непредсказуемо: разъехаться и т. д. Сегодня существует реставрационная технология замены досок и пересадки живописного слоя на новый носитель. Однако с «Троицей» это проделывать уже поздно: слой может просто не выдержать и раскрошиться.
Сотрудники Отдела древнерусского искусства поддерживают сейчас уникальный режим для памятника, буквально трясясь над ним. Они не могут представить его себе в храмовом помещении, наполненном дыханием сотен людей, где соблюсти нужные условия (температуру, влажность, освещение) нереально. Просьба Патриарха вызвала у них панику. Поползли слухи о том, что «Троицу» вообще могут отобрать у музея, что решение по вопросу будет принято «на самом верху», и тогда мировому, находящемуся под охраной ЮНЕСКО, шедевру грозит верная гибель.
Полемика, разгоревшаяся вокруг иконы, является прямым продолжением споров, которые идут с начала 1990-х, когда Церковь смогла, наконец, заявить о своих правах на отобранные некогда реликвии и недвижимость. Верующие люди, склонные к максимализму, периодически требуют немедленного и полного возвращения Церкви всего имущества. Да, Православная российская церковь являлась крупным собственником в империи. Ей принадлежали монастыри, храмы, здания, земельные участки, иконы, предметы богослужения, архивы. Но империи больше нет, а организация Церкви, её численность, место в структуре общества, административные функции, принципиально иные, чем они были до революции. Необходимость обсуждать данный вопрос отпадёт сама собой, если сопоставить бюджет Московской Патриархии с бюджетом Синодальной церкви.
Значит ли это, что следует отказаться от обсуждения вопроса о возврате священных реликвий? Конечно, нет. Для современных православных почитание святынь — чудотворных мощей и икон, богослужебных предметов, священных мест — является важной частью вероисповедания. Ещё более важную роль святыни играли в религиозном сознании прошлого. И здесь важно отметить, что Церковь лишилась значительной доли реликвий именно в тот момент, когда на смену средневековому отношению к ним, пришло новое. Есть существенная разница в том, как относились к святыням в XIII—XIV вв.еках, в XVII-м, в начале XX-го и сегодня.
Согласно средневековым представлениям о реликвии, её следовало оберегать и защищать с крайней, превышающей рациональную мотивацию, ревностью. Одним из примеров такого отношения является перенесение мощей святителя Николая из Мир Ликийских в апулийский город Бари, которое формально выглядит как их насильственное похищение, однако, вошло в месяцеслов как церковный праздник, «Никола Вешний». В завоеванной турками Ликии, греческие монахи не могли гарантировать сохранности святых мощей, вот почему им оставалось лишь признать собственное недостоинство владеть ими. «Святыней обладает достойнейший», — так можно вкратце сформулировать убеждение, присущее средневековой религиозности.
Само существование православного воинства в значительной мере оправдывалось охраной реликвий. В период, когда создавалась «Троица», главным средоточием святынь Русской церкви считался Великий Новгород. Всякий раз, когда ему угрожала опасность, новгородцы собирали ополчение, бросая клич: «Умрем за Святую Софию». Разумеется, они имели в виду не аллегорическую «родину-мать», не архитектурный памятник, даже не освящённые стены церквей. Речь шла о священном пространстве Новгорода, но прежде всего, о его средоточии — соборном престоле (который был оборудован по образцу Гроба Господня в первой четверти XIII века), о святых мощах и чудотворных иконах, которые являлись для горожан источником жизненной силы. Для православного верующего было далеко не безразлично, где, как, на каких мощах служится литургия, к каким именно иконам обращаются во время священнодействия клир и миряне и многое-многое другое, что окружает реликвии в контексте церковной жизни.
В XV—XVII вв.еках происходит постепенное сосредоточение святынь в Москве. Столица стремилась повысить свою значимость в глазах православного населения. В этот период получила развитие целая система, способствовавшая централизации реликвий: изготовление списков с чудотворных икон, дробление святых мощей и т. д. В тех случаях, когда святыню можно было безболезненно увезти, она перемещалась в Москву*, когда это оказывалось нецелесообразным, учреждались специальные дни, когда царь и священноначалие сами приезжали для поклонения реликвиям.
В XVII веке происходит переломное событие в отношении к святыне. Постепенно исчезает институт персональных хранителей реликвий. Сегодняшнему верующему это может показаться странным, но значимые святыни в Древней Руси оберегались церковными служителями, передававшими этот чин по наследству. Так, знаменитый образ Николы Заразского, являвшийся главной святыней Рязанской земли, был храним родом греческого священника Евстафия Раки, который в 1224−1225 годах привёз эту реликвию из Крыма. Служение перед иконой Николы Заразского (Корсунского) оставалось около 400 лет прерогативой потомков Евстафия. Родословие «служителей чудотворца Николы Заразского» переписывалось столь же (если не более) тщательно, чем генеалогии рязанских князей.
В Греческой церкви также практиковалась наследственная передача великих святынь. Так, начиная с XVI столетия, мощи святителя Спиридона Тримифунтского хранил род Вульгарисов из Керкиры. На протяжении 450-ти лет обязанностью семьи Вульгарисов было служить церкви и мощам святителя Спиридона, для чего один человек из семьи Вульгарис становился священником***. Подобные традиции существовали и в инославных церквях, в Католической, в Эфиопской, в Церкви Востока.
К началу XX века хранение реликвий в России окончательно деперсонализировалось и бюрократизировалось. Ответственность за святыни перестала рассматриваться как личная (коллективная) священная обязанность и стала прерогативой анонимной администрации. Однако, православное воинство продолжало существовать вплоть до февральского переворота 1917 года, когда императорская власть была низложена.
В ходе гражданской войны православное воинство, которое бы встало на защиту реликвий, так и не возродилось. Белым генералам было не до святынь, а Церковь без императора оказалась совершенно не способной противостоять безбожникам. Всё это привело к тому, что после 1917-го «хозяином» множества православных святынь делается враждебное к Церкви государство.
Во время разгула атеистических акций в 1920-е годы у верующих отняли самое дорогое, чем может располагать христианин в материальном плане. Многие реликвии бесследно пропали. Другие подверглись кощунствам, которые призваны были доказать вседозволенность атеистической власти. В этой ситуации единственной возможностью хоть как-то оградить реликвии от святотатства стала их интерпретация не как имущества Церкви, а как культурного, общенационального достояния. Концепция культурного наследия явилась светским аналогом статуса сакральности. Чтобы воспрепятствовать разрушению и перестройке монастырей, их начали превращать в музеи, иконы объявляли ценными произведениями искусства, некрополи — археологическими объектами и т. д.
До недавнего времени помещение в музей было единственной более-менее надёжной гарантией сохранности реликвии. Это не могло не влиять на психологию музейных работников. Реставраторы, эксперты зачастую совершали настоящие подвиги, продлевая жизнь иконам и фрескам, отыскивая казалось бы уже утраченные вещи, и не получая за это ни материального вознаграждения, ни славы. Никем ещё не написана полновесная история спасения храмов, монастырей, икон, росписей, манускриптов в советскую эпоху.
Не следует забывать и о том, что у истоков музеефикации страны стояло несколько глубоко верующих православных христиан. Некоторые из них доходили даже до явного нарушения советских законов, дабы уберечь святыни от кощунства или гибели. Так, благодаря отцу Павлу Флоренскому, графу Юрию Олсуфьеву, Павлу Голубцову была спасена от надругательства честная глава преподобного Сергия. Четверть века эти люди передавали друг другу священную реликвию, расплачиваясь за эту почётную прерогативу свободой и жизнями. И лишь в 1946 году после открытия Лавры племянница Олсуфьева, Екатерина Васильчикова, передала св. главу патриарху Алексию (Симанскому).
К 1988 году в научной, музейной среде сформировалась особая традиция почтительного отношения к экспонатам. Чем-то она напоминает правила религиозного благочестия, когда избегают обронить на пол крошку от освященной просфоры или не рискуют приложиться к окладу, не осенив себя крестным знамением. В конфликтах между церковной общественностью и музейными работниками по существу сталкиваются две традиции восприятия сакрального: религиозное почитание и светское охранительство. Ведь та же «Троица» Андрея Рублева является сегодня не только важнейшей православной святыней, но национальным символом России.
Более того. Не только рублевская «Троица», но икона вообще является символом России. Так же как шатровый деревянный храм или собор Василия Блаженного. Наше общество глубоко приняло внутрь себя понятие о реликвиях церковного искусства как о национальном достоянии и пытаться доказать, что лишь какая-то часть его имеет право распоряжаться ими — значит, разделять общество по той линии, где оно, наоборот, может дополнительно консолидироваться. Ведь и сама икона Рублева, как полагали современники её создания — ученики преподобного Сергия, предназначена для того, чтобы «побеждать страх ненавистной розни мира сего». Необходимо осознать создавшуюся ситуацию не как конфликт интересов, а как способ аккумулировать накопленный, но пока не структуризованный культурный потенциал.
Охрана святынь — дело общенациональной важности, и должно опираться на сотрудничество государства и Церкви, как это и было до культурной катастрофы 1917 года. Проблемы, возникающие в процессе возвращения реликвий в религиозный контекст, должны оперативно решаться с привлечением наиболее компетентных экспертов — искусствоведов, историков, религиоведов, теологов, культурологов, психологов и экономистов. Для этого представляется целесообразным создание постоянно действующего совета, куда могли бы войти как академические специалисты, так и представители Церкви. Решающим фактором для включения в совет той или иной кандидатуры должны служить не чины и регалии, а научные заслуги и способность к кроссдисциплинарному мышлению. В идеале совет призван сочетать в себе функции научно-исследовательской группы с административными. Только такой симбиоз может обеспечить адекватное решение возникающих вопросов. Не нужно быть оракулом, чтобы предсказать, что их окажется множество, а о существовании некоторых из них мы узнаем лишь в процессе работы.
Необходимо составление перечня национальных реликвий разных категорий в чём-то аналогичного списку охраняемых памятников. Применительно к охране конкретных святынь уместным было бы возрождение института персональных хранителей в лице наиболее достойных и дееспособных граждан. Звание хранителя той или иной святыни должно стать почётным, пожизненным служением, делегированным со стороны президента и патриарха. Как и раньше, оно может передаваться по наследству, но кандидатура наследника должна проходить утверждение церковной и государственной властей.
Совет по национальным реликвиям будет нуждаться во всесторонней поддержке со стороны российского общества. Одной из его сверхзадач станет структуризация представлений о сакралитете в контексте российской цивилизации. Поэтому он неизбежно столкнётся с проблемами современной культуры и современного массового сознания.
Сегодня дискуссия о реликвиях, о двух типах отношения к ним достигла критического уровня и следует крайне серьёзно отнестись к этому вызову, чтобы использовать его в интересах обноволяющегося российского общества.
http://www.win.ru/civil/994.phtml?PHPSESSID=e24a48307186e9c65ada3ee0d903bd12
