Трагедия голода в СССР 30-х годов и идеология «голодомора как геноцида»

***

Голод 1932−1933 годов стал трагическим следствием сложного сочетания большого комплекса причин. Выделю лишь самые значимые факторы голода.

Во-первых, это тяжелейшие последствия гражданской и мировой войн, революций (двух социальных и индустриальной), «военного коммунизма» и экономической блокады — событий, которые привели в движение огромные массы людей, отучили их работать на «отложенный спрос», дискредитировали повседневный труд, разрушили традиционный крестьянский уклад, привели в запустение многие хозяйства. Деревня находилась в ужасающем состоянии. Например, в 1918—1949 гг. доля капиталовложений в советское сельское хозяйство не превышала 1% (sic!) национального дохода. Хлеб в подавляющем большинстве убирался вручную, серпами и косами, которые к тому же покупались в Германии.

Во-вторых, сильный неурожай 1932 г., породивший голод, был вызван такими причинами, как исключительно плохая организация посевной кампании, необычно широкое распространение вредителей и болезней растений, нехватка зерна, связанная с засухой 1931 г., дожди во время сева и уборки хлеба, засуха в процессе созревания хлеба, отсутствие агротехнической культуры сева и механизированных средств.

Что касается организации сева и уборки урожая, то, по разным оценкам, в 1932 г. посевные площади сократились на 9−25%. В результате в июле 1932 г. хлебозаготовки составили всего 55% и без того заниженного плана. Например, Ю. Мухин дает такие цифры: украинцы и казаки в 1932 г. засеяли менее 40% своих полей, а после многолетних недоборов хлеба урожай в 40% от хорошего урожая неизбежно приводит к голоду «вне зависимости от того, какая власть на дворе». Не следует забывать и о массовом забое скота, в том числе тяглового (волы и быки) — от 30 до 50%. Там, где пахали, например, на лошадях, катастрофического сокращения посевных площадей не произошло.

Механизация села тоже внесла свою лепту в голод. Не хватало не только тракторов, молотилок и других механических средств, но и не было должной организации их ремонта и обслуживания (топливо, умение пользоваться и т. п.). Неспособность обработать почву привела к еще одной проблеме — нарушению правил агротехники, а именно к экстенсивному, длительному использованию паров, которое в свою очередь истощает почву и повышает заболеваемость растений.

Сыграли свою роль болезни и вредители растений. Наиболее сильно урожай 1932 г. был поражен ржавчиной. Возбудители ржавчины — грибы семейства пукциниевых переносятся ветром или насекомыми. В 1932 г. ржавчина была принесена ветром с Балкан. В результате этой болезни растения снижают свою способность к фотосинтезу, размеры и вес зерен резко уменьшаются (от 1/3 до ½) — появляются пустые колоски, что сразу влияет на урожайность зерновых. Пик заболевания растений ржавчиной пришелся как раз на 1932 год. В том году даже в Западной Сибири из-за ржавчины урожай уменьшился почти на 20%. Сегодня мы бы назвали такую ситуацию экологической катастрофой.

Еще более страшным вредителем оказалась спорынья. Спорынья — ядовитый паразитный гриб из класса сумчатых грибов семейства спорыньевых. Наиболее часто спорыньей поражается рожь. Больные спорыньей зерна содержат очень ядовитые алкалоиды, например лизергиновую кислоту. Употребление в пищу зерен ржи, зараженной спорыньей, ведет к заболеваниям, сопровождающимся галюцинациями. Этот факт мог стать одной из причин необычно высокой смертности от голода в 1932 г. по сравнению с другими случаями голода. В августе 1932 г. Наркомзем распорядился принять срочные меры по борьбе с этим вредителем на основании секретных докладов ОГПУ о том, что имеются массовые случаи заболеваний и смерти крестьян, употреблявших зараженное зерно.

Еще одним фактором, вызвавшим неурожай, были погодные условия. Английский географ Д. Григг заметил, что в Европе в целом урожайность зерновых обратно пропорциональна количеству выпадающих дождей во время сезона роста зерновых, т.к. активно распространяются болезни. Но дело не только в этом. В начале 1932 г. резкое потепление привело к раннему росту озимых, последующие же холода повредили их значительную часть — почти 12%. Сильные дожди в ряде районов вызвали полегание хлебов, что чрезвычайно осложнило их уборку и привело к большим потерям (осыпание и гниение зерна). Именно от полегания хлеба сильно пострадали тогда Казахстан и Среднее Поволжье.

В-третьих, среди факторов массового голода следует назвать неправильный подсчет возможного урожая, отсутствие у руководства Советской России точной информации о масштабах голода и имеющихся резервов; плохую организацию на местах; недостаток квалифицированных управленческих кадров, отсутствие инициативы местного руководства.

В-четвертых, сказались отсутствие валютных средств на покупку зерна за рубежом и сложная геополитическая обстановка, которые не позволили Советскому Союзу обратиться за иностранной помощью. Не забудем, что 1932−1933 годы — время тяжелейшего мирового кризиса капитализма, когда Европа и США сами бедствовали (хотя известны факты сброса тысяч тонн зерна в океан). К тому же Сталин понимал, что кредиты на покупку зерна могут быть выделены только на кабальных условиях, которые в среднесрочной перспективе неизбежно разорят страну.

И здесь необходимо со всей определенностью сказать: экспорт хлеба, осуществлявшийся Советским Союзом и в голодные годы, причиной голода не являлся и явиться не мог; в самый сложный период, с 1932-го по 1933 год, из СССР на экспорт было вывезено всего 220 тыс. т зерна — менее 1% от урожая.

В-пятых, следовало бы упомянуть такой фактор, как мировосприятие крестьян. Речь идет об отсутствии в крестьянском хозяйстве «отложенного спроса». В традиционном обществе крестьянин производит продукты в основном для себя — столько, сколько считает нужным и сколько ему позволяют силы и условия. Он производит для других только в том случае, если получает за эти продукты достойное, по его мнению, возмещение. Если такого возмещения нет — он ничего на сторону не производит. Когда в царской России увеличивалась дань с земельной единицы, крестьянин сокращал посев; когда увеличивалось обложение по душам — подавался в бега или в разбойники. Когда большевики во время продразверстки забирали «всё лишнее», крестьянин не выращивал ничего, сверх минимально необходимого. Когда советская власть во время коллективизации платила за хлеб пустыми бумажками или трудоднями — реакция крестьянина была та же.

Известный русский экономист-аграрник А. Чаянов доказал, что материальное стимулирование работает лишь тогда, когда тягостность труда невелика, как случилось, когда в село пришла механизация. Крестьяне чутко реагировали на увеличения тягловой нагрузки: если эта нагрузка была им не по силам, они сворачивали производство до минимума, необходимого для прокорма себя и скотины. Согласно теории А. Чаянова, при ручном сельскохозяйственном труде повышение оплаты за зерно немедленно снижает производство зерна, что и случилось после революции 1917 года, когда производство товарного зерна резко снизилось. В таком подходе к труду — природа крестьянского хозяйства. По-другому крестьяне себя не ведут. Державное величие, индустриализация, государственные интересы и прочие городские забавы им, в общем, безразличны.

Таким образом, голод 1932−1933 годов в Советском Союзе стал следствием сложнейшей комбинации факторов объективного и субъективного характера.

Политические уроки этой трагедии можно разделить на две группы.

Первая группа уроков была извлечена ещё советским руководством, которое сделало необходимые выводы с тем, чтобы исключить повторение трагических событий и поэтапно осуществило такие меры, как жесткий контроль за ситуацией, четкое планирование, закладка стратегического запаса зерна, проведение требуемых агротехнических и агрономических мероприятий, подготовка специалистов — управленцев, агрономов, инженеров, соответствующая система воспитания и т. д.

Вторая группа политических уроков касается сегодняшнего дня. Речь идёт о грандиозной идеологической спекуляции на трагедии советского народа, устроенной нынешними украинскими властями для «обозначения» врага — России — в рамках долгосрочного западного геополитического проекта. Шумиха вокруг любой проблемы исторического прошлого всегда имеет в основе интерес элиты; это всегда попытка отвлечь внимание от злобы дня. В случае с Украиной — это замалчивание происходящей ныне трагедии украинского народа — обнищания и вымирания населения (340 тыс. смертей в год), деградации повседневности, идеологического насилия над людьми и проч. Ко всему прочему идеологи «голодомора как геноцида» намерены использовать эту конструкцию как «нациотворческий элемент» (Л.Гузар).