Вызов принят, чего не хватает?

Два важнейших события последних дней: выборы Президента США — событие важное для всего мира, и первое послание нашего нового Президента Федеральному Собранию. Итак, как и предсказывали многочисленные опросы избирателей и политические комментаторы, победил Барак Обама. Комментариев вокруг этой победы множество, я же выделил бы следующее.

Первое. Эта победа — безусловный дальнейший прорыв североамериканской цивилизации в деле установления подлинного равноправия рас. Мне могут возразить, что в этом много и показного, что и до нынешнего президента в США уже были и министр обороны, и госсекретарь с черным цветом кожи. Кроме того, мне укажут, что на деле это — вовсе не добрая воля наследников белых колонизаторов, а мера сугубо вынужденная, связанная, в том числе, и с уже неотвратимым стремительным изменением демографического состава населения в США. Да, соглашусь, но, во-первых, мы говорим не о доброте, а о реальных и значимых процессах в мире. Во-вторых, это все — продукт самого новейшего времени, все происходит буквально на наших глазах. Даже формальное равноправие рас в США было провозглашено лишь менее полувека назад. В-третьих, главой государства в США все-таки до сих пор мог быть человек исключительно с белой кожей. Кто во времена президенства Кеннеди, в период всплеска жестокой межрасовой войны и затем лишь провозглашения равноправия рас, мог себе представить, что чернокожий, родившийся примерно в эти годы, сможет стать главой этого, тогда безусловно «белого» государства? А если учесть, что многие комментаторы предупреждали о возможности и высокой вероятности проявления такого фактора, что в опросах многие белые американцы просто не хотят признаваться в расовых предубеждениях, но на выборах могут повести себя и совсем иначе, эта победа, независимо от того, насколько успешным будет это президентство, тем не менее, уже является действительно выдающимся и значимым явлением в истории США.

Второе. Человеческий, личностный фактор в истории еще никто не отменял. Маккейн, равно как и Буш с Чейни и Рамсфильдом — стали для многих во всем мире буквально символами американской самоуверенности, напыщенности, несамокритичности, презрения к интересам и ценностям окружающих. В условиях, когда в мире, особенно в той его части, которая отнюдь не относится к «золотому миллиарду», абсолютное большинство людей имеют не белый цвет кожи и, более того, являются наследниками тех, кто в той или иной степени сохранил память о притеснениях со стороны белых колонизаторов, появление во главе США чернокожего может стать фактором существенного усиления позиций и возможностей американской несиловой дипломатии, так называемой «мягкой» силы. Демонстрируемое этим примером «равенство возможностей» граждан в США, независимо ни от каких факторов, еще вчера служивших непреодолимым препятствием для столь головокружительного карьерного взлета — это то, что психологически может оказаться для США в современном мире сильнейшим козырем, в том числе, и в глобальной экономической игре — конкуренции за доверие к американской валюте и американским ценным бумагам, а также в борьбе за самые лучшие мозги, кропотливо собираемые США по всему миру. Согласитесь: одно дело ехать в страну, в которой, подразумевается, и ты, и твои дети навсегда останутся неудачниками-эмигрантами, презренным вторым сортом, и совсем другое дело ехать в страну, наглядно демонстрирующую, что даже чернокожий наследник эмигрантов всего лишь во втором поколении, если очень захочет, может добиться всего, включая и пост главы этого государства. То есть, если предположить, что в преддверии всеохватывающего мирового экономического кризиса кто-то мог сознательно планировать такой ход ради усиления конкурентных позиций США в глобальном соревновании, то нельзя не признать, что психологически (а экономика во многом — это, прежде всего, макропсихология) это ход очень своевременный и сильный.

Третье. Тем не менее, есть серьезные основания предполагать, что это всего лишь ход и не более того. На это недвусмысленно указывают и имеющиеся сведения о предварительных и первых назначениях в команде избранного президента США. Пока в основном, как уже обращают на это внимание комментаторы, это люди из прежней команды президента Клинтона. Что ж, с партийно-политических позиций этот легко объяснимо и понятно: Обама ведь не избирался сам по себе, как ставленник униженных и обездоленных меньшинств и, тем более, как ставленник тех в третьем мире, кого США прежде недвусмысленно обижали или, в лучшем случае, игнорировали. Нет, Обама выдвинут и доведен до возможности избрания, прежде всего, как ставленник некоей сугубо деловой корпорации, имеющей внешнюю оболочку, определяемую как Демократическая партия США. Утверждать, что глобальные интересы этой корпорации как-то уж очень радикально отличаются от интересов корпорации, стоящей за республиканцами, весьма наивно. Да, оттенки в деловых интересах могут различаться, нюансы частных интересов конкретных группировок и фигур (на уровне продвижения «Коки» или «Пепси») — тоже. Но не более того. Есть основания предполагать, что на деле для внешнего, окружающего США мира этот ход означает не более чем замену на некоторое время «злого следователя» на внешне более «доброго». «Злого» плюс, очевидно, туповатого и явно зарвавшегося и потому не стеснявшегося быть цинично откровенным — на более, может быть, приятного во всех отношениях, артистичного, но одновременно скрытного, хитрого и, никуда не деться, коварного. С Клинтоном, помнится, мы это все уже проходили.

И четвертое — что это для нас, для России?

Ответ с ходу: ничего. Во всяком случае, если мы не расслабимся и, как минимум, обратим внимание на одно из первых предварительных назначений Обамы (еще задолго до выборов) — советником Збигнева Бжезинского. Последний, как известно, не абстрактный объективистский мыслитель, но давний и искренний большой «друг» России — в любых ее образах и реинкарнациях, будь то Советский Союз, нынешняя или любая будущая Россия. И здесь вопрос даже не в том, что Обама намерен прислушиваться к советам этого идеолога Америки как чрезвычайно жесткой и агрессивной империи (в этом смысле, по большому счету, Бжезинский мало чем отличается от ныне временно поверженных «неоконсерваторов»), но еще и в том, что делать это по отношению к нам, к России, очевидно, он намерен весьма демонстративно. Что ж, чем меньше расслабляющих иллюзий, тем лучше.

Если же подумать и все взвесить, то приходишь к выводу, что с Обамой нам будет труднее. Почему? Да в силу того, о чем я говорил выше: с Обамой образ Америки, во всяком случае, на какое-то время, оказывается более симпатичен всему миру, нежели с Бушем или Маккейном. США стали чуть более притягательны для третьего мира, включая наших потенциальных союзников. Значит, нам свои союзы строить будет сложнее. Плюс с Обамой Америка, похоже, готова будет строить более взвешенную внешнюю политику, более рефлексивную, менее раздражающую окружающих, и тогда многие у нас могут расслабиться, утерять представление об истинных целях и смыслах этой политики, как это с нами уже бывало. Последствия же не заставят себя ждать, опять же, как и это с нами уже бывало, в том числе, совсем недавно и весьма драматично.

В этой связи, обращают на себя акценты, расставленные новым Президентом и его командой (в которой, понятно, далеко не на последних ролях и президент прежний) в его Послании Федеральному Собранию.

Практически первые же слова, буквально, после дежурных вступительных о наших некоторых успехах — об агрессии против Южной Осетии. Причем, чья это агрессия — сразу не сказано. Позднее прозвучали слова о «нападении грузинской армии на российских миротворцев», но почти сразу же сделан и основной акцент: что это был лишь «..предлог для ввода в Чёрное море военных кораблей НАТО. А затем и для ускоренного навязывания Европе американских противоракетных систем. Что, само собой, повлечёт ответные меры со стороны России».

И эти тезисы связаны с тезисами о «набирающем обороты глобальном финансовом кризисе». И далее: «Две очень разные проблемы, имеющие, однако, общие черты и, можно сказать, общее происхождение». Адресат далее указан недвусмысленно — США.

Правда, и это естественно, без дипломатии здесь не обошлось. То, что уместно и обоснованно было бы определить как масштабные преступления (в том числе, в сфере глобального финансово-экономического мошенничества), определены лишь мягко — как ошибки, проистекающие из эгоизма и завышенного самомнения: «не потрудились скоординировать свои решения с другими участниками глобальных рынков», «пренебрегли элементарным чувством меры», «не внимали многочисленным предостережениям со стороны своих партнёров (кстати, в том числе и нашим)"…

Вывод же логичен — необходимость реформирования всей мировой политической и экономической системы. Правда, далее парадоксально: будем взаимодействовать при этом, прежде всего, не с пострадавшими, а с теми, кто должен отвечать за сложившуюся ситуацию — с США. И лишь затем называются ЕС, государства БРИК и «все заинтересованные стороны». Что ж, видимо, сочли, что пилюлю для США надо подсластить, а также предупредить обвинения в адрес российской стороны в агрессивной риторике и в том, что Россия не хочет «взаимодействовать». Тем более, что позднее президент вернулся к вопросу об ответных мерах, и эти меры, если и пока, может быть, не сверхвпечатляющи и гарантированно эффективны (их эффективность может быть проверена лишь временем), то, во всяком случае, однозначны и недвусмысленны: отказ от ранее планировавшегося сокращения стратегических вооружений, а также разработка мер радиоэлектронного подавления американской ПРО вблизи наших границ.

При этом, конечно, было подтверждено, что Россия не даст втянуть себя в новую гонку вооружений, но.

Но отдадим себе отчет в том, что гонка вооружений — явление в мире во все времена. абсолютно нормальное и естественное. Ничего другого природа человека и человеческого сообщества и мировой разум, если он существует, к сожалению, не предлагают. На всякий новый меч, который завтра может быть занесен над нашей головой, нужно, как минимум, придумать и выковать свой щит, или же, как альтернатива, выковать другой меч, который гарантированно накажет, а еще лучше, предварительно остановит агрессора. И полностью отказаться от участия в этой гонке может лишь тот, кто отказывается от собственного суверенитета и вверяет свою судьбу в чьи-либо чужие руки. Но есть ли в мире другие такие руки, которым мы можем доверить свою судьбу? Вопрос риторический, и ответ — однозначен.

Дело в другом: насколько участие в этой всемирной гонке планируется и осуществляется разумно, с учетом того, что в современном мире для предотвращения глобальной войны, слава Богу, уже нет необходимости в полном паритете вооружений, а достаточно лишь оружия гарантированного возмездия. Что, впрочем, не отменяет необходимости сравнительного паритета в части другой — в части вооружений тактических, высокоточных — для предотвращения с минимальными потерями войн иного типа — развязываемых сверхдержавами против своих конкурентов и противников. чужими руками, как это было только что осуществлено руками Грузии. Здесь, хочешь или не хочешь, но возможны лишь два сценария действия (точнее, подготовки к недопущению военных действий).

Сценарий первый: все раз и навсегда предупреждаются, что в ответ на любую, самую ничтожную силовую провокацию, от кого бы она ни исходила, мы ответим ядерным ударом, и тогда, действительно, в полноценном участии в гонке вооружений дальнейшей необходимости нет — только поддерживай оружие возмездия. Но, надо понимать, что миром это не закончится, в том числе, потому, что, во-первых, со временем потенциальный противник все-таки создаст эффективную систему противоракетной обороны, и тогда все наше оружие возмездия гроша ломаного не стоит, а время — упущено. Во-вторых, как мне представляется, еще задолго до реализации более масштабного очередного похода на Восток, «великие» державы легко пожертвуют кем-то из своих сателлитов ради того, чтобы проверить, всерьез мы это, или только зря пугаем? И у кого из нас на самом деле поднимется рука нажать на ядерную кнопку и уничтожить какого-нибудь маленького соседа в ответ на обстрел с его территории парой высокоточных ракет с обычными боеприпасами какого-либо, пусть даже сколь угодно стратегического нашего объекта? То есть, это — не путь, это просто нереально. А значит, хочешь или не хочешь, ты вынужден втягиваться и в сценарий второй.

Сценарий второй: от оружия гарантированного возмездия, разумеется, не отказываться, но готовиться и к предотвращению провоцируемых извне малых конфликтов с соседями — сателлитами потенциального противника, вооруженными теми, кто провоцирует такой конфликт, самым наилучшим образом и самым современным вооружением, включая, прежде всего, эффективные системы связи, радиоэлектронного подавления противника, системами распознавания целей, беспилотными воздушными и наземными боевыми машинами и т. п. Как к этому готовиться, не участвуя в гонке разработки, закупки и постановки на вооружение подобных систем? И, во-вторых, необходимо принимать меры к тому, чтобы потенциальный глобальный агрессор, в случае масштабных действий с его стороны, не мог иметь даже иллюзию возможности защититься от оружия возмездия. Но коли речь идет, как минимум, о разработке и реализации широкомасштабных проектов радиоэлектронного подавления противоракетной обороны потенциального противника, то и это что такое, как не участие в самой что ни есть реальной гонке современных вооружений?

И вот здесь мы переходим к самому главному. О частях речи президента, затрагивающих вопросы экономики, социальной сферы, политической реформы и т. п., полагаю, многие напишут и без меня, может быть, и я к этому вернусь в последующих статьях. Сейчас же затрону лишь одну сферу — ценностную.

О наших ценностях сказано неплохо, нашлось место и определенному госпатернализму — вопросам социальной защиты, и либерализму — ценности свободы вновь и вновь провозглашены как важнейшие. Но одному слову, как мне представляется критически важному для нашей нынешней исторической развилки, к сожалению (во всяком случае, в той части, где речь шла именно о ценностях), места не нашлось вообще. Это слово — «солидарность». И президент прав: похоже, это понятие сейчас вовсе не относится к числу важнейших признанных нашим обществом ценностей. Отсюда и согласие общества на относительное благополучие работающих за счет в два-три раза по сравнению с советскими временами более бедственного положения пенсионеров, вообще с нашим невиданным в современном развитом мире контрастом между бедностью и богатством. Отсюда и согласие на инструменты дальнейшего усугубления этого варварского контраста: «плоская» шкала подоходного налогообложения, отсутствие адекватных налогов на роскошь и передачу по наследству крупных состояний, многомиллионные в долларовом исчислении бонусы и опционы (сверх и без того огромной зарплаты) для управляющих частными компаниями-монополистами и даже полугосударственными компаниями.

Но это — констатация факта нынешнего положения. Мы же говорим еще и о будущем, в которое и обращено послание президента. Почему же, мне представляется, это слово — солидарность — и большой смысл, скрывающийся за ним, сейчас являются ключевыми?

Да потому, что на самом деле ни одну из проблем, поставленных в послании, без некоторой корректировки ценностной структуры нашего общества решить не удастся. В частности, как это я и пострался показать выше, от участия в глобальной мировой гонке вооружений (пусть умеренно, пусть разумно и рационально, но все-таки участия) нам все равно никуда не деться. А это дело либо бесполезное и показушное (типа замены мичманов и прапорщиков на сержантов), либо, если всерьез, то, безусловно, дорогое, требующее высокой степени мобилизации всего общества, его лучших умов, наиболее дееспособных граждан на решение стоящих перед нами задач.

Но способно ли на такую жизненно нам необходимую добровольную мобилизацию наше нынешнее высоко гедонистическое и абсолютно не солидарное общество?

http://stoletie.ru/poziciya/vizov_prinyat_chego_ne_hvataet_2008−11−06.htm