 |
| Сегодня (Киев) | Борислав Милошевич | 28.10.2008 |
Старший брат экс-лидера Сербии рассказал нам об опасных планах НАТО в отношении Украины и Востока, ярком круглосуточном свете в тюремной камере «гаагского узника» и убийстве Слободана Милошевича.
— Господин Милошевич, вы были послом Югославии в России, как вы смотрите сегодня на внешнеполитическую позицию Черногории по поводу признания Косово?
Я был послом «старой» СФР Югославии в Алжире и СР Югославии в России. Теперь я на пенсии по этой части моей жизни. Я не согласен с решением черногорского правительства о признании Косово. Это серьезный удар Сербии и сербско-черногорским отношениям. А это не просто отношения между двумя странами, это традиционно братские отношения, в настоящем смысле слова. И то, что Косова для Сербии жизненно важный вопрос всем известно.
— Нужно ли Косово Сербии в таком виде?
Нужно, это ее неотъемлемая часть. Можно и разделить этот край, я не против. В период Шарля де Голля во Франции и попыток независимости франкоговорящего Квебека был выдвинут девиз — если делима Канада — делим и Квебек. По аналогии можно утверждать, что если делима Сербия, делимо и Косово. Я знаю, что сербские власти этого не хотят, не могут сказать давайте, отдаем часть страны, но к этому можно подойти. В России об этом высказался Евгений Примаков.
— Не кажется ли вам что на сегодня вопрос о возможном разделении Косово уже не стоит на повестке дня?
Не знаю «уже», или «еще» не стоит. Он может стать на повестку дня, если Сербия и косовские сербы продолжат твердо стоять на своих позициях — не отдавать Косово.
— Может ли существующая политическая номенклатура в Сербии отстаивать свои позиции?
Сегодня она заявляет о том, что Косово принадлежит Сербии, и не отдает его. А что нам делать? Проверять детектором лжи каждого руководителя? То, что говорят, их обязывает перед народом и историей.
— В Луганске вы выступили на круглом столе «Украина-НАТО». Ваша позиция по поводу расширения НАТО на восток?
Отрицательная. НАТО, как «военная рука» политики, преследующей цель глобального контроля за мировыми процессами и ресурсами, продолжает расширяться на Восток. И не только на Восток, оно хочет и на Дальний Восток, в Тихоокеанский регион, Южную Атлантику. Трудно сказать, что сегодня это североатлантическая организация. Это сила глобального вмешательства, ратующая на самом деле за интересы транснационального корпоративного капитала. НАТО стремится постепенно трансформироваться в глобальную организацию безопасности, подменить ООН. Наглядный пример — Косово.
Цель расширения НАТО — окружение России. В Европе единственное им недостающее звено в этой «дуге» от Балтийского моря до Турции — Беларусь, внешняя политика которой ориентирована на защиту национальных интересов. НАТО активно в бассейне Черного Моря, особенно после вступления в Альянс и Евросоюз Болгарии и Румынии. Остаются, рвущаяся в НАТО Грузия, а также Украина. Ряд публицистов на Западе пишет об Украине, как о «стране стержне» для Европы, где сталкиваются стратегические концепции «евроатлантизма» и «евроазиатства». Нетрудно догадаться, что они «лоббируют».
Что касается Сербии, мне трудно представить ее частью союза, угрожающего России.
Большинство народа Сербии хочет вступить в Евросоюз. И я сам «за». Но, какая Сербия пойдет в ЕС — разграбленная и инвалидная, или Сербия суверенная, целостная, с Косовом, как своим автономным краем? К вопросу о вхождении Сербии в НАТО, я считаю, что достаточные рамки для хорошего сотрудничества нашей страны с Альянсом — это Партнерство ради мира. Сербии никто не угрожает, чтобы в НАТО искала гарантии своей безопасности. Вхождение бы значило де-факто потерю независимости.
— Несколько вопросов личного плана. СМИ крайне мало давали информации о событиях в «Гаагском трибунале». Именно поэтому нам было бы интересно узнать непосредственно от вас, что же происходило в позорном судилище Гааги, каково было положение вашего младшего брата Слободана Милошевича, условия содержания в тюрьме?
Об условиях содержания в тюрьме нельзя говорить и все, кто туда входил, подписывался о неразглашении. У Слободана были условия..как у заключенного. Камера с условиями для личной гигиены. Первые месяцы у него в комнате горел яркий свет круглые сутки, и это его угнетало. А потом, отключили, оставили «мягкое» освещение. Он имел возможность что-то купить покушать, звонить, покупал телефонную карточку и звонил с аппарата в коридоре, с которого звонили и другие обвиненные.
— Вы же общались с братом по телефону или в письмах? Как часто?
Мог звонить только он, в том числе и мне, и довольно таки часто звонил. А я ему писал многие письма, в основном электронные, через его адвокатов. Почти все по поводу его защиты. Я с российскими свидетелями работал. Это очень достойные люди — Евгений Примаков, Николай Рыжков, Леонид Ивашов. Они и выступили в Гааге в защиту Слободана очень достойно.
— Была ли у Слободана Милошевича депрессия в тюрьме? Как он чувствовал себя?
Нет, депрессии у брата не было. СМИ распространяли и такую версию, затем версии об отравлении, о самоубийстве и т. д. Это все сугубо тенденциозные действия СМИ, это натовский заказ, писали так и на Западе, и в Югославии, и в России это перепечатывали некоторые СМИ, хотя у нас, а также и в России, есть и доморощенные специалисты по демонизации. Это составная часть подрывной деятельности против страны и ее вождя, которая систематически проводились в течении длительного времени и была нацелена на то, чтобы компрометировать и сломать человека. Не так давно подобная демонизация проводилась и против президента Белоруси А.Г. Лукашенко. Известный белградский публицист Джуро Загорац написал хорошую, документированную книгу (два издания) «Слободан Милошевич — личные, политические и судебные драмы». Можете поинтересоваться в Киеве, знаю точно, что данная книга есть и в Конгресной библиотеке в Вашингтоне и в московской Библиотеке им. Ленина.
— Расскажите, его что-то тревожило?
Слободан был хорошим семьянином и семья была для него главное. Иногда некоторые родственники жаловались ему и на бытовые проблемы, и он даже из тюрьмы пытался их решать. Помню, однажды он попросил меня, чтобы я посодействовал в перерегистрации какой-то машины. Он вообще человек был ответственный и серьезный, это не значит что мрачный. Он был веселым, любил запеть, выпить хорошего, как правило, белого. Он был нормальный мужик.
В Гааге он боролся за правду о своей стране и народе. Обвинения были такие, что «индивидуальная ответственность» С. Милошевича и его коллег на самом деле перенеслась на сербский народ в Сербии и его институции, и на сербский народ в Хорватии и его институции, а также на обвинения нашего народа в геноциде в Боснии и Герцеговине. Слободан упорно и сильно в Гааге отстаивал страну, ее вооруженные силы, Академию наук.., разрушая гнусный гаагский фальсификат новейшей сербской истории. И в этом Слободан был истинно великим борцом и сделал дело исторического значения за свою страну и народ. Глядя на его гигантскую борьбу в Гааге смываются его возможные ошибки в прошлом, а в частности всякие лживые нападки, поливание грязью и обвинения его во всех смертных грехах.
— Ему разрешали общаться с женой, сыном?
С женой он встречался до весны 2003 года. Мира его навещала всегда, когда ей позволяли. Потом перестала, ее в Белграде объявили в международный розыск, по довольно смехотворному поводу: влияние на чиновника, чтобы тот выдал однокомнатную квартиру няне ее внука! Слободан тяжело переживал из-за невозможности встречаться с супругой. С сыном и дочерью он вообще не виделся в Гааге.
— Сразу после смерти вашего брата люди из его окружения стали утверждать, что его отравили тюремщики, появилась версия и о самоубийстве. У вас есть своя версия? Кому была выгодна смерть вашего брата?
У меня только одна и я считаю ее полностью справедливой: это было убийство. В чем оно заключается? В не лечении. Гаагский трибунал отказал ему в возможности пройти лечение, а за пять лет в тюрьме не сделали брату ни одного исследования кровеносных сосудов. Когда 4 ноября 2005 года международный консилиум русских, французских и сербских врачей вынес заключение о необходимости немедленной госпитализации Слободана, и Россия дала свое согласие лечить его в Москве, то так называемый Гаагский суд сказал нет, мы его не отпустим, потому что он может не вернуться в Гаагу! И человек умер. Разве это не убийство? Убийство. Его просто не захотели лечить. Ведь была и медицинская и правовая составляющие. Российское государство гарантировало его возвращение в Гаагу по первому приглашению.
Смерть Слободана была выгодна в первую очередь трибуналу, потому что обвинительный акт рушился, его несостоятельность была все виднее, и, разумеется, хозяевам трибунала.
— Ваши племянники Марко и Мария Милошевич и их мать Мира, что с ними? Какова их судьба? Где сейчас?
Мира и Марко в России. Они имеют статус беженцев. Кстати, этот статус им дали за две недели до смерти Слободана. Так совпало. А Мария живет в Черногории.
— Сербия требует экстрадиции из России семьи Слободана Милошевича. Чем могут закончиться такие попытки?
Ничем. Россия сказала, что дело закрыто. По российским законам нельзя выдавать людей, получивших статус беженцев.
— Как вам живется в Москве? Вас узнают на улицах?
Иногда узнают. Нормально живется. Я выступаю, пишу статьи, читаю лекции в некоторых ВУЗах, а также работаю консультантом пары сербских фирм.
— Как старший брат вы гордитесь своим младшим братом?
— Конечно да, горжусь.
