 |
| Отрок.ua | Любовь Яновская | 27.10.2008 |
Что привело к Православию прилежную еврейскую девушку, выросшую в доме, где строго соблюдались заповеди Ветхого Завета? Девушку, которая с самого детства слышала еврейские молитвы, бывала в синагоге, искренне верила в богоизбранность еврейского народа? Девушку, мечтавшую приехать в Израиль, выйти замуж за религиозного еврея и построить настоящий еврейский дом? Как произошёл такой крутой переворот в её сознании?
Спустя несколько дней после моего рождения на свет у меня появились признаки непонятной болезни. Как рассказывали мои родители, ребёнок буквально таял на глазах. Какие только светила педиатрии ни побывали у нас в доме! Но все только разводили руками. Родители уже почти смирились с тем, что потеряют меня, и тут случайно нашёлся врач, который определил у меня редкое и тяжёлое заболевание, практически не известное в Союзе. Он назначил мне лекарства, которые, хоть и с трудом, но можно было достать. И я начала понемногу приходить в себя. А потом нашлась и больница, единственная на всю страну, где пытались наблюдать и лечить детей с таким диагнозом.
Прогнозы врачей были самые мрачные. Я должна была умереть в пять, максимум в двенадцать лет. Мне запретили ходить в школу, потому что там большая вероятность подцепить какую-то инфекцию, которая при моём состоянии могла бы оказаться смертельной. Учителя приходили ко мне домой. Так как я не ходила в школу, друзей-сверстников у меня не было.
Вопреки всем прогнозам врачей, я жила и росла! Случались кризисы, обострения, тяжёлые госпитализации, но я, как птица Феникс, возвращалась к жизни. Конечно, тут надо отдать должное моим родителям и деду, которые просто творили чудеса в условиях советского дефицита, отсутствия лекарств и необходимого диетического питания. Благодаря их титаническим усилиям у меня было всё необходимое для тяжёлого и изнурительного лечения. Но ведь без этого лечения и такого преданного ухода я бы не выжила. А может быть, помогли и молитвы.
Да-да, молитвы. Наша семья соблюдала еврейские традиции. Это было большой редкостью в Союзе, это приходилось скрывать от соседей, учителей и знакомых. Мой дедушка ежедневно посещал синагогу и постоянно молился о моём выздоровлении. Никто не знал, что мы соблюдаем субботу и еврейские праздники. Поэтому мои родители не очень любили принимать в доме гостей.
Больше всего на свете мне хотелось уехать в Израиль. Мне казалось, что там я буду здорова и смогу жить, как все. Мои родители знали о моей мечте, но боялись пускаться в неизвестный путь с больным ребёнком. К тому же им удалось, хоть и с трудом, выяснить через знакомых, имевших связи за границей, что мою болезнь не излечивают ни в одной стране мира, даже в США и Западной Европе. И как это ни странно, но в России я получаю всё, что нужно для нормального лечения.
Я хорошо окончила школу и поступила в институт на заочное отделение. Я занималась самостоятельно дома, не могу сказать, что это было легко. Сколько раз я ездила сдавать экзамены прямо из больницы, с температурой, чтобы не было «хвостов»! Сколько книг натаскала мне мама из библиотек, потому что я не могла ходить туда сама! Мой дедушка, мудрый человек, научил меня не требовать для себя послаблений из-за болезни: «Если ты плохо себя чувствуешь и не смогла подготовиться к экзамену — надо вызвать врача, взять справку и попросить, чтобы экзамен перенесли. Здоровый человек тоже может иногда заболеть и не прийти на экзамен. Не надо акцентировать внимание на том, что тебе труднее, чем другим. Наоборот, люди должны видеть, что ты, несмотря на болезнь, можешь наравне со всеми заниматься и сдавать экзамены».
К сожалению, в институте, как и в школе, у меня не получилось общения. Большинство студентов группы были люди 30−40 лет, которые поступили в институт в основном потому, что на работе от них потребовали диплом о высшем образовании. Учёба их не очень-то интересовала, лишь бы как-то сдать сессию. К контактам с сокурсниками они не стремились.
***
Пришли 90-е годы. Достать лекарства стало совсем невозможно. Да и лечиться мне было практически негде, потому что лечением моей болезни в России в то время почти никто не занимался. Старые врачи ушли на пенсию, а молодым это было неинтересно: какой смысл лечить людей, которые обречены? Всё равно же умрут, какая разница — сейчас или через несколько лет. Наши немногочисленные родственники, которые хоть немного могли нам помочь, разъехались: кто в Израиль, кто в США. В общем, после долгих колебаний мы решились на отъезд в Израиль.
У меня не было ни тени сомнения, что в Израиле всё должно у меня сложиться хорошо: там тёплый климат, медицина на более высоком уровне, чем в России. Я смогу учиться или работать, а главное — не на дому, а как все нормальные люди: красиво одеться, накраситься, поехать на работу… Ведь я еду не куда-нибудь, а к себе домой, буду вместе со своим народом! Разве мне там может быть плохо?! А самое главное — я мечтала создать семью только с верующим человеком. Мне хотелось, чтобы у меня был настоящий еврейский дом, где соблюдаются все традиции, муж, дети. Я просто не видела иного пути для себя. Мой дедушка тоже на это надеялся, ведь в Израиль уехали многие его старые знакомые, которые когда-то относились к нему с величайшим уважением. Может быть, кто-нибудь кого-то и посватает его внучке…
И вот наступил день, когда мы прибыли на Святую Землю. Я довольно быстро научилась читать и говорить на новом языке. В первые же дни после приезда меня направили в одну из лучших больниц Израиля. Я с удивлением узнала, что на таких больных никто не смотрит как на смертников, многие даже создают семьи, имеют здоровых детей. Это всё же вселяло оптимизм: что мешает мне быть такой же, как они?
Буду объективна: об израильской медицине я ничего плохого сказать не могу. Врачи делали для меня всё, что могли. Однако выяснилось, что в «отсталой» России я действительно получала лечение на мировом уровне. Назначенные мне лекарства оказались западными аналогами советских, венгерских и польских препаратов. Естественно, ожидаемого улучшения в течении болезни не наступило. Наоборот, стало намного хуже. Видно, сказались стресс, связанный с переездом, перемена климата. Я была вынуждена несколько раз в год ложиться на 3−4 недели в больницу.
Дедушки давно уже не было в живых. Он прожил в Израиле совсем мало. Знакомые, на которых он рассчитывал, посетили его один раз, пожелали успешного устройства на исторической родине и скрылись с горизонта. Но я и после смерти дедушки не теряла надежды устроить личную жизнь.
Для начала хочу пояснить, что в религиозной среде контакты между юношами и девушками абсолютно исключены. Обучение в школах — раздельное для мальчиков и девочек. На свадьбах и других семейных торжествах мужчины и женщины сидят в отдельных залах, за перегородкой. Даже общение между близкими родственниками противоположного пола сведено к минимуму. Естественно, в такой обстановке найти себе жениха без помощи родственников или знакомых невозможно. Как правило, родители ищут своим чадам жениха или невесту, используя связи, через родных или знакомых. А если не получается, то обращаются к свахам. Помните, в «Евгении Онегине»:
Недели две ходила сваха
К моей родне, и наконец
Благословил меня отец.
Сначала знакомятся родители молодых людей, выясняют всё, что только можно выяснить, о семье потенциального жениха или невесты, решают материальные вопросы. И только после этого организуют встречу молодых, которые должны за 2−3 свидания решить, подходят они друг другу или нет.
***
Между тем я стала настоящей религиозной девушкой, выполняла, как положено, все заповеди. Кроме того, я стала посещать лекции по иудаизму, чтобы восполнить пробелы в религиозном образовании. Некоторое время спустя я сама стала вести занятия для репатриантов из России, интересующихся еврейской историей и традициями. Мне казалось, что у меня есть уже все данные, необходимые для устройства «шидух» (сватовства). Болезнь не казалась мне помехой, ведь у меня на глазах мои знакомые девушки из светской среды, вместе с которыми я лежала в больнице, одна за другой выходили замуж и рожали детей. Я видела, как их мужья во всём поддерживали их и ухаживали за ними в периоды обострений. И ведь я тоже старалась, несмотря на болезнь, вести нормальный образ жизни: училась, работала, делала всё по дому, помогала маме ухаживать за больным дедушкой, а потом и маму поддерживала. И у наших родственников были необходимые связи и знакомства, потому что время от времени я слышала в их доме разговоры о том, что удалось посватать сына одной знакомой и племянницу другой, или чью-то дочку с чьим-то двоюродным братом…
Но мне почему-то не предлагали ни с кем знакомиться «для создания еврейского дома». Я сама, естественно, не проявляла никакой инициативы: порядочная еврейская девушка не должна этого делать. Наконец я решилась спросить: «Что я делаю не так? Ну что я ещё должна сделать, чтобы меня наконец начали с кем-то знакомить?» Родственники бормотали что-то нечленораздельное, что это очень трудно, ведь я больной человек, вряд ли кто-то согласится на мне жениться: ведь у меня и диета, и госпитализации, и мне трудно готовить, убирать в доме и т. д.
В конце концов, поняв, что они не собираются никому меня сватать и не объясняют почему, я сама отправилась к раввину. Я вовсе не выгляжу инвалидом, поэтому раввин поверил мне, когда я представилась матерью молодого человека, который хочет жениться на девушке с таким диагнозом, как у меня. Я рассказала, что девушка очень хорошая, умная, но физически ограничена, а он, по своей молодости, не понимает, какая это ответственность. Раввин однозначно ответил: «Он не должен на ней жениться».
Потом мне удалось выяснить, что нескольких религиозных девушек сумели выдать замуж, но им приходится тщательно скрывать свою болезнь от мужа и его родителей, принимать лекарства тайком. При лёгкой форме болезни это в течение какого-то времени удавалось, а при более серьёзной этот брак кончался плачевно: разводом, скандалом и, конечно, резким ухудшением состояния. Но для меня такой вариант был неприемлем: во-первых, наша семья не умеет обманывать, а во-вторых, при моей стадии заболевания скрыть что-то вообще не удастся. Есть, правда, ещё один путь: заинтересовать родителей потенциального жениха большими деньгами, покупкой шикарной квартиры в престижном ра? йоне. Но нам такие суммы за всю жизнь не заработать. Един? ственное, на что я могу рассчитывать, — это брак с каким-нибудь инвалидом. Это меня не пугало, ведь я и сама инвалид. Но мне объяснили, что меня-то как раз и могут обмануть, т. е. скрыть, чем на самом деле человек болен. У него может оказаться и психическое, и какое-нибудь заразное заболевание. А я ведь, наверное, не хочу, чтобы мне сватали инвалидов, которые неизвестно чем больны на самом деле?
Прошу читателя простить меня. Эта тема причиняет мне слишком большую боль, чтобы писать подробнее. Мне бы спохватиться, порвать с этой средой раз и навсегда, начать строить свою жизнь самостоятельно, не обращая на них внимания. Вместо этого я оплакивала свою судьбу, думала о разочаровании, постигшем меня в новой жизни. Людям, с которыми я мечтала связать свою жизнь, я оказалась не нужна, а других вариантов у меня нет! Да и не укладывалось у меня в голове, что люди, соблюдающие заповеди, могут оказаться обманщиками.
Теперь, спустя годы, когда пришла ко мне зрелость, я поняла, что никто, кроме меня самой, не виноват в случившемся. Перед самым отъездом из России одна добрая женщина (кстати, еврейка) настоятельно советовала мне креститься. Она объясняла мне, что тогда на меня сойдёт Божья благодать, и это поможет мне справиться со всеми трудностями в новой стране. Но я не послушала её. Ну о каком крещении, каком Православии может идти речь, когда я еду в своё еврейское государство, где меня будут окружать свои люди! У меня и у них свой общий Бог, зачем искать что-то ещё? В последнее время я начала пересматривать свои взгляды на жизнь. Я приобрела Новый Завет и комментарии к нему. С первых же страниц Евангелия я поняла, что передо мной открылся новый мир. У меня появилось что-то духовное, высокое, святое, чего я не имела раньше. Очень помогли мне разобраться в своей душе и понять, что такое истинные ценности, православный интернет и виртуальное общение с православными священниками. Я неоднократно задавала им вопросы. Это было поначалу нелегко — откровенно писать незнакомым людям о своих душевных и медицинских проблемах, но когда я наконец решилась написать и получила от батюшки обстоятельный, мудрый и терпеливый ответ, я словно обрела свободу. Я увидела, что только здесь меня смогут понять по-настоящему, разъяснить заблуждения и помочь найти верный путь к решению моих проблем. Это общение со священниками спасло меня от новых ошибок, которые могли бы причинить непоправимый вред моей измученной, исстрадавшейся душе.
Недавно я съездила в Россию и приняла Святое Крещение. Думаю, Господь видит, что происходит в моём сердце, и уже сейчас я во всём ощущаю Его поддержку. Несмотря на то, что моё здоровье продолжает ухудшаться, я избавилась от страха за своё будущее, поняла, что всё в руках Божиих и во всём надо полагаться на Него. Конечно, я вынуждена скрывать от всех моё новое мировоззрение, но уже не чувствую себя одинокой. К моему удивлению, постепенно ослабевает обида на моих неразумных родственников и знакомых. Я поняла, что ошибка моя была в том, что всё это время я ждала помощи не от Господа, а от людей, занятых своими проблемами и, к тому же, не наделённых способностью понимать другого человека. И обижаться на них — всё равно что обижаться на слепого или глухого человека.
Я сама не ожидала, что смогу так измениться.
