 |
| Радонеж | 20.10.2008 |
Зачем, скажите, на страницах православных изданий православные священники углубляются в исследование детской книжной продукции массового спроса, к тому же зарубежного производства? — Убежден, что вы на это укажете мне массу серьезных причин. Но я, не сомневаясь в их подлинности, приведу вам особый резон: это нужно для успеха православной миссии, для того, чтобы отличить православных публицистов от пустословов и скандалистов, которые множат свою продукцию и даже — увы! — каким-то странным образом находят путь на страницы тех же самых изданий.
Спор о пресловутом Гарри Поттере вели, в частности, о.о. прот. Александр Шаргунов, прот. Алексий Касатиков, игумен Игнатий (Душеин), свящ. Алексий Плужников, диакон Михаил Першин и, конечно, диакон Андрей Кураев. Спор, заметьте, подчас довольно острый, и неизвестно, изменил ли кто-либо из спорящих в результате свою позицию. Но это в данном контексте не так уж важно! Важно другое. Благодаря им, читатели (сиречь наши с вами прихожане и вообще жители нашей страны) наглядно убедились в том, что «не все те Израильтяне, которые от Израиля»: далеко, далеко не каждого, кто пытается писать и говорить «с православных позиций», следует принимать всерьез.
Не надо думать, разумеется, что ряса и наперсный крест сообщают человеку способность к миссионерскому слову. Святейший Патриарх недаром предупреждает нас: «Если мы не можем профессионально работать в журналистике, то лучше ею не заниматься; если мы не умеем отстаивать интересы Церкви в радио- и телепередачах, то лучше не соглашаться на приглашения в них участвовать; если наши высказывания во время интервью могут послужить соблазном для других, то лучше промолчать». Однако в данном случае логика совершенно иная: священный сан налагает на нас ответственность за сказанное слово, и ответственность эта сама по себе становится инструментом воздействия на читателя. Нас принимают всерьез, и этим успехом мы обязаны всем достойным участникам спора. А значит, как это ни парадоксально, и предмету спора — сказочному персонажу массового спроса.
«Сказка — ложь, да в ней намек», — вспомните вы, и недаром в дискуссии между о. А. Касатиковым и А. Плужниковым на страницах «Радонежа» Пушкин занимает место едва ли менее важное, чем сам Гарри Поттер: серьезный разговор с необходимостью требует расширения горизонта. И мы пригласим к нему еще одного уважаемого участника, который поможет нам еще шире и разумнее взглянуть на интересующий нас предмет.
— Отче, в какой мере на ваш взгляд необходима для христианской жизни детей и взрослых «мирская» (не связанная непосредственно с Церковью) культура?
— «Мирской» культуре и искусству всегда было место в православной жизни. Яркий тому пример — преподобные Оптинские старцы, хорошо знакомые с миром литературы, музыки и поэзии. Эти художественные формы служили для них путями выражения и прояснения религиозных, духовных основ жизни. Многие видят в секулярной культуре и искусстве средства обработки и обогащения души, словно почвы, для благодатного воздействия Святого Духа: ведь именно искусство видит своей задачей поднять, возвысить душу человека над серой, суетливой повседневностью.
Однако в этой сфере требуется неизменная бдительность и рассуждение. В мирской культуре необходимо различать доброе и злое — то есть благотворное и вредоносное для человеческих душ. Тем самым объективный смысл приобретают такие понятия, как «добрая» и «злая» музыка, «добрая» и «злая» живопись, «добрая» и «злая» литература. Подобные оценки должны исходить из принципов христианской жизни, которые открываются нам в Церкви. Чтобы найти верный ответ на новые явления секулярной культуры в нашем безбожном мире, все чаще и чаще приходится обращаться к тем, кто на своем опыте глубоко постиг культурную составляющую духовной жизни Церкви.
— В связи со сказанным, как вы оцениваете влияние кинематографа и телевидения?
— Кино и телевидение — мощнейшие средства воздействия на человека; они затрагивают те стороны личности, которые лежат вне сферы рассудка. В кинозале, например, мы постоянно встречаемся с «крупномасштабными фигурами» — не только в переносном, но и в прямом смысле. В результате образы, слова и понятия, обращенные к нам с экрана, словно получают печать изначальной достоверности, и чтобы подвергнуть их контролю и критике требуются особые усилия со стороны нашего рассудка.
Если взрослые осознают эффект «крупномасштабного» воздействия на нашу душу (что, впрочем, тоже происходит далеко не всегда), они находят от него защиту в целенаправленном противодействии рассудка. Но дети как правило лишены такой критической способности, и тем более оказываются беззащитны перед образами экрана. Более того: телевизор настолько глубоко укоренился в нашей жизни, что превратился для многих если не в члена семьи, то в доброго знакомого и надежного друга — что только добавляет ему влияния.
Насыщенность телевизионного мира — цветом, музыкой, приключениями, отрывочными, резаными сюжетами — в немалой мере способствует «крупномасштабному» восприятию, а через него — иллюзии достоверности и реальности происходящего. Будь то в кинозале или перед телевизором, мы вынуждены мобилизовать свою мысль, свой разум, для контроля влияния с экрана.
Литература же обладает противоположным свойством: разум так или иначе вовлекается в сам процесс чтения, а образный ряд, сопровождающий восприятие текста, поступает изнутри нашей собственной души, а не из внешнего источника. Также и музыка, будучи свободна от зрительного и словесного содержания, сама по себе требует деятельного участия души в оформлении и осмыслении музыкальных образов.
— Как бы вы охарактеризовали тот жанр, которому принадлежат «Золотой Компас» и «Хроники Нарнии», произведения, столь различные по своей природе?
— Такие произведения относятся к сказочному жанру. (Некоторые считают нужным передавать английское слово «fantasy» русской транслитерацией «фэнтези». Зачем? Пускай разбираются конспирологи и масоноведы. — Пер.) Всем нам он хорошо знаком, от детских стишков и сказок до волшебных повестей с рыцарями, драконами и заколдованными принцессами. Здесь нереальная, явно фантастическая обстановка служит фоном для четкого изображения тех или иных человеческих качеств, для наглядного нравственного урока. И нам, взрослым, тоже не чужд этот сказочный мир; мы находим в нем поле для испытания и укрепления наших собственных ценностей. Впрочем, надо снова подчеркнуть всё возрастающую необходимость защиты от влияния тех сказочных произведений, которые несут в себе недобрый нравственный заряд, губительный для духовного здоровья.
— Какие же средства защиты вы предлагаете? Что поможет нашим детям — и нашим семьям — выработать иммунитет к продукции, подобной «Золотому Компасу»?
— Это весьма сложный вопрос, на который я попытаюсь дать простой ответ. Сложность его в том, что универсальных средств не существует: их подбор и влияние зависит от личных свойств каждой души. Выше я отмечал, что у взрослых рассудок обладает критическими способностями, еще не развитыми у большинства детей; поэтому для взрослого та же волшебная повесть недоброй природы будет куда менее пагубной, чем для ребенка.
Прежде всего и главным образом, необходимо утвердиться — как родителям, так и детям — в христианских нравственных ценностях и учении Церкви. Требуется словом и делом развивать в детях ясное, четкое различие между добром и злом, между истиной и заблуждением. Дети не способны «открыть» нравственную систему своими силами, их необходимо ей научить. Если же родители не делают этого (в безосновательной надежде, что дети «сами разберутся и всё поймут»), то их дети обратятся к другим авторитетам.
Источник нравственных норм, их содержания и формы — это учение Церкви. Молитва, дела милосердия и гостеприимства, покаяние и другие церковные Таинства, участие в богослужениях — все это требуется ребенку в той же мере, как и родителям. Полноценная духовная жизнь семьи, живая молитва и духовное просвещение — вот те основы, на которых можно построить оборону против духовной агрессии таких фильмов, как «Золотой Компас».
— Следует ли, на ваш взгляд, участвовать в организованном противодействии подобным книгам, фильмам, телепостановкам и сходным событиям?
— Я отдаю предпочтение простому личному бойкоту. Не участвовать в этих событиях, не читать этих книг, не смотреть этих фильмов, не тратить на них времени и денег. Если вы займете такую позицию, будучи твердо убеждены в ее обоснованности, то ваши личные контакты с родными, друзьями и знакомыми окажут на них более сильное воздействие, нежели какие-либо формы общественного протеста. (Надо учесть, что взгляд о. Дэвида исходит из нынешней социально-политической обстановки в США, которая во многом отличается от российской. — Пер.)
— Что бы вы могли указать в современной неправославной культуре, помимо любимых у нас «Хроник Нарнии», как полноценные, благотворные произведения для юного читателя?
— В первую очередь, наверное, вдохновляющую трилогию Толкина «Властелин Колец». Книги, кстати, гораздо лучше, чем фильмы, по ним снятые. Книги насыщены мифологией, легендами и возвышенным символизмом, в то время как фильмы превращают этот ценный материал в простую историю — неплохую, конечно, но куда менее яркую, чем оригинал.
Надо упомянуть и другие сочинения К.С. Льюиса — «Расторжение брака», «Письма Баламута» и его «космическую» трилогию, «С безмолвной планеты», «Переландра» и «Скрытая сила». И вообще, среди волшебных сказок и другой традиционной детской литературы можно найти неисчерпаемый источник для чтения.
Что же касается других предметов — фильмов, музыки, видеоигр и т. п. — то родителям лучше всего заниматься ими вместе с детьми. Конечно, взрослый не сможет вполне разделить с ребенком его живого, непосредственного интереса, но сам тот факт, что вы идете с ним в этом деле рука об руку поможет укрепить духовную связь между вами, что в свою очередь обеспечит ему первую линию обороны от коварной атаки духовного противника.
