 |
| Русское Воскресение | Зоран Милошевич | 17.10.2008 |
Влияние культуры на развитие экономики
В общественных науках достигнуто согласие по поводу того, что по-настоящему стабильное и долгосрочное развитие в любом случае должно опираться на духовные основы. Так что, анализируя современный подъем России, объективные авторы исходят из этого положения. «Особое и, я сказал бы, почетное место в обновлении России занимает духовное обновление, то есть воскрешение веры в Росии. Это особая тема, которой нужно уделить внимание. В данном случае стоит подчеркнуть, что-то духовное обновление, которое сейчас происходит, было и теперь является необходимой предпосылкой экономического, военного, державотворного и всякого иного обновления». Так же думает и Петер Шил-Лаугар, нем ец ки й публицист: «Возьмите пример Росссии. Одним из главных двигателей новой, путинской, России является не резкий рост цен на нефть на мировом рынке — как это повтряет непрестанно кое-кто на Западе, — а возрождение, воскресение Русской Православной Церкви. Цена энергоносителей важна, однако не определяюща. Намного важнее то, что человек знает, кто он есть, то, что он имеет мотивы, побуждающие его жить, созидать, рождать детей. Нынешняя религиозность России истинна, глубока». Разумеется, эта идея о решающем влиянии веры и культуры на экономическое развитие не нова. Еще в начале XX века ее изложил Макс Вебер в известной работе «Протестантская этика и дух капитализма», а в наше время особенно хорошо обосновал Зигфрид Колхамер (Siegfrid Kohlhamer). Этот универсальный образец действует во всех культурах, в том числе в русской и сербской. Между тем, если относительно России речь идет о духовном и экономическом обновлении, то в Сербии мы имеем сдерживание и духовного, и материального обновления. Главными же «тормозниками» духовного, а также материального, подъема для сербов являются глобалисты и отечественные евроатлантисты. В связи с этим мы изложим сведения как экономические, так и те, что отражают деградацию традиционного сербского святосаввского культурного образца в Сербии.
Кто поддерживает, а кто сдерживает экономическое развитие Сербии?
Экономисты отмечают, что Сербия из-за войн, санкций, агрессий НАТО, дикой приватизации, коррупции , задолженности, шантажа и различных притеснений, которые осуществляют США и Европейский Союз, опустилась на дно, и только экономическое сотрудничество может поднять ее, вынести на поверхность. Если посмотреть на цифры, то это действительно выглядит так. В настоящее время без работы 27% женщин и около 18% мужчин. Ниже уровня бедности находится 10% населения (около 800 000 граждан), а если к ним прибавить и тех, кто находится непосредственно у черты бедности («материально недостаточно обеспеченных»), то число бедных увеличивается до 20% или до 1.600.000 человек . Особенно разрушены деревня и сельское хозяйство, а внешний долг бoльшим не был никогда. Собственно, в годы распада СФР Югославии (т.е. в 1990 и 1991 годах) Сербия имела относительно низкий размер внешнего долга — около 6,4 миллиарда долларов, а в 2008 году он составляет около 17 миллиардов долларов , плюс около 5 миллиардов внутреннего долга. Бoльшая часть долга появилась после 2000 года, то есть после так называемой «октябрьской революции» 1999 года и прихода к власти прозападных политических партий. Разумеется, взятые в долг деньги потрачены не на развитие Сербии, а разворованы и использованы на финансирование антисербских и антирусских неправительственных организаций в Сербии. Что это именно так, показала недавно белградская элита, которая по поводу сотрудничества России и Сербии многократно заполняла средства массовой информации «мантрой», будто бы правительство превращает Сербию в российскую губернию. В рамках этой идеологической мантры Сербию представляют как страну, готовую безо всяких условий и зазрений стать частью обновленной путинской империи . И, конечно же, ответ на эту антирусскую и антисербскую мантру в сербских СМИ, по большому счету, отсутствовал. Не потому, что не было чего ответить, а из-за цензуры в СМИ.
Между тем, перспективы, которые предлагают Сербии Европейский Союз и НАТО, отнюдь не розовые. Евросоюз и США хотят разрушить Сербию, отняв Косово и Метохию, затем — поставив так называемый «воеводинский вопрос», а также «вопрос санджакский», и одновременно задушив Республику Сербскую в Боснии и Герцеговине. При всем названном появляется еще и вопрос статуса Сербии внутри Европейского Союза. Иначе говоря, «в тот час, когда страна подает просьбу о вступлении в ЕС, она становится нашим рабом» . «Несмотря на красивые и сла д к и е слова о под де р ж к е и понимании, Европ ей ск ий Союз и страны, входящие в него, в действительности были суровы по отношению к Сербии, а в дальнейшем будут еще суровее» . И даже если Сербия вступит в НАТО, ей не гарантируется, как другим, территориальная целостность, зато гарантируется отправка сербских воинских частей в места военных действий, которые ведут американцы, то есть США — в Ирак, в Афганистан и кто знает еще на какие иные фронта, при обязательной индоктринации нашего общественного мнения (етественно, военных тоже) ненавистью по отношению к русским. Эта антирусская пропаганда уже ведется по меньшей мере по трем каналам: через американские кинофильмы, которые во множестве показываются в Сербии, через сербское государственное телевидение, через отечественные неправительственные организации, проплаченных журналистов . В то же время сотрудничество России с Сербией (и наоборот) чаще всего рассматривается через призму экономики, а не культурно-исторических связей.
Привлечение российского капитала и инвестиций в Сербию надо всячески приветствовать. Приход «Газпрома», «Лукойла», «Аэрофлота» и других компаний оказывает большую помощь экономическому развитию Сербии. В 2007 году сельское хозяйство Сербии несколько оживилось благодаря тому, что появились российские торговые представители, закупившие значительное количество яблок, слив и иных продуктов сельскохозяйственного производства. Наши специалисты подсчитали, что сербская экономика и государство в целом только от сотрудничества с «Газпромом» будет иметь большую пользу: 200 миллионов долларов прибыли от транзита, превращение в региональную энергетическую силу по снабжению газом, импульс для развития местной промышленности, привлечение новых инвестиций и быстрая газификация страны, более прочные связи Сербии с Боснией и Герцеговиной и укрепление дружеских отношений с Россией. Кроме того, поскольку «нефтепроводы и газопроводы России для Европейского Союза освобождают его от зависимости от ближневосточных энергоносителей, что влияет и на лояльность по отношению к НАТО» , они освобождают от этой зависимости так же и Сербию.
Между тем, думается, Россия совершает крупную ошибку в своем подходе к Сербии, развивая почти исключительно экономическое сотрудничество. На наш взгляд, это должно сопровождаться и культурным прорывом на «сербский рынок», если россияне не хотят, чтобы сербы контакты заморозили, а деньги из российских инвестиций и экономическое сотрудничество были использованы против самих россиян и России.
Сербская национальная идентичность расшатана
Культурологические исследования в Сербии приводят к заключению, что сербская национальная идентичность событиями последних двух десятилетий сильно расшатана — среди прочего, из-за недостатков культурного образца при деструктивных влияниях западной политики и культуры. Как следствие расшатывания идентичности развиваются два отдельных процесса. В ходе первого из них осуществляется культурная ассимиляция сербского народа так называемыми западными ценностями, в ряду которых доминирующую роль имеет положительное отношение к Европейскому Союзу и НАТО, к западной музыке, политике, к европейским языкам и т. д. Второй процесс включает создание на основе сербского народа новых, «искусственных», наций, которым передается и совершенно новая система ценностей (идеология), атипичная для сербов. Сущность этой идеологии заключается в том, что Православие уже не воспринимается как важная религия, а отыскиваются новые религиозные образцы (через принадлежность к разным псевдохристианским и оккультным сектам), в которых защита традиционной идентичности сербов не представляет никакой ценности. При этом принимаются новые ценности — например, латиница как национальная графика, новые вероисповедания, США и ЕС как наилучшие государственные образования в мире, что развивает ненависть по отношению к традиционной сербской и, соответственно, русской культуре.
«Когда я в мае 2001 года в «Хельсинской хартии» прочитал выражение «евро-сербы», то от души рассмеялся. Да, в передовице этого номера указывалось, что в Сербии, кроме сербов, проживают также некие «евро-сербы». Они населяют, говорилось там, в основном Воеводину и Белград, играя «главную роль» в европеизации Сербии. Получалось, что чем больше в Сербии этих «евро-сербов», а меньше сербов «обычных», тем быстрее Сербия войдет в Европу.
Идея о превращении сербов в «евро-сербов» показалась мне тогда странной. Национальная идентичность представляет собой нечто весьма постоянное и не может просто так меняться, — считал я. А потом произошло известное с Черногорией. Хотя еще в 1997 году подавляющее большинство ее граждан разделяло определяющую часть своей идентичности с нами. Они имели в основном ту же, что и мы, историю, пользовались той же азбукой, болели за те же спортивные клубы… Но тогда за проект национальной переориентации взялись власти Черногории. И до 2002 года элита почти полностью была «монтенегризована». А до 2006 года монтенегризована и часть народа, нужная для того, чтобы совершить раздел. Теперь Черногория на самом деле выглядит как государство какого-то иного народа. Народа, который не имеет сербской истории и которому мешает сербскость в названии Церкви и языка". И вряд ли нужно дополнительно указывать, что новая нация в свою идеологию внесла радикальную ненависть по отношению к бывшим братьям и Сербии вообще.
Сербские культурологи считают, что проблема националной идентичности у сербов связана, среди прочего, с отсутствием культурного образца. В частности, известный сербский ученый Слободан Ёванович в одной из своих работ указал, «что мы не только не имеем культурного образца, но у нас не было и настоящих попыток, чтобы он оформился». Однако Боян Ёванович считает, что его однофамилец не прав: попытки имели место, но они были непродолжительными .
" Культурный образец, соответственно, предполагает существование определенных институтов, которые могут дать основную модель, в современном смысле, коллективной жизни. Эта модель, вместе с тем, является также гарантом, что коллектив может быть защищен от агрессивных и эгоистичных личностей и групп, которые стремятся свои личные и групповые устремления осуществлять за счет общих, общественных интересов. В этом смысле институты охраняют существенные и жизненные интересы коллектива, которые время от времени оказываются под вопросом, однако не могут быть оспорены в качестве несущих культурную идентичность общества. Автор «Материала для изучения сербского национального характера», то есть Слободан Ёванович, подчеркивает, что определенный культурный образец представляется в отдельных личностях, которые репрезентативны для своего коллектива. Большие культурные общности наподобие Германии, Англии и Франции смогли создать определенные культурные образцы, которые формировали и определенные типы людей. Так, например, английский культурный образец профилировал английского джентльмена, немецкий культурный образец — тип культурного человека, а французский культурный образец — честного, то есть нравственного человека". Но, в отличие от них, сербы — молодой народ, с недостаточной культурой. «Ядро Сербии составляют Шумадия и Мачва, а эти два края населены гайдуками и беглецами по преимуществу из Герцеговины, Боснии и Санджака. Будто бы какой-то „революционной селекцией“ создана „храбрая и бунтарская раса“. Положительными качествами ее были свободолюбие, „способность к большим взлетам во времена испытаний“, удивительная природная сметливость, самостоятельность и резкость суждений, одновременно с чем-то трезвым и правильным. А отрицательными свойствами были чрезмерный индивидуализм, неспособность к организованным совместным действиям, недостаточное чувство целостности страны и государства» .
В отличие от указанных примеров, — по Слободану Ёвановичу, — нам и нашему обществу не свойственно наличие такого культурного образца, который бы, профилируя определенный репрезентативный тип личности, выявил через него и свои основные человеческие, общественные и нравственные ценности. Поэтому названный автор, сравнивая нашу среду с теми, которые имеют определенные культурные образцы, критически упрекает наших интеллектуалов, не смогших не только перенести какой-то культурный образец или его доминантные елементы в нашу среду, но даже не предпринявших серьезных попыток, чтобы такой культурный образец был создан. Так что, хотя мы имели национальную и политическую модель, но не смогли — и даже по-настоящему не пытались — создать собственный культурный образец.
Эта критическая оценка, которую можно воспринимать и как серьезный диагноз состояния нашей культуры, была высказана за год до смерти автора; она относится к периоду, который Ёванович, когда писал этот свой завещательный текст, имел в виду прежде всего. Это период от начала ХХ века до Второй мировой войны. О положении в Сербии и Югославии после Второй мировой войны он, пожалуй, не имел достаточно информации. Вообще же, при всей своей информированности и накопленном опыте, он дал глубоко неверную оценку нашей культуре в связи с проблемой культурного образца.
Неверно, прежде всего, что не было попыток культурный образец создать. Были не только попытки, но и определенные результаты. Вспомним хотя бы, что после освобождения южных краев од турок, на рубеже Х І Х и ХХ веков в Сербии был создан определенный культурный образец, комплементарный политическому и национальному образцу. Собственно, восстановлением парламентской демократии, которая особенно укрепилась в начале ХХ века, Королевство Сербия смогло утвердить собственный узнаваемый культурный образец, сущностные элементы которого составляли православная вероисповедная идентичность, кириллическое письмо, программа таких значительных культурных институций, как Сербская Королевская Академия, Белградский университет, Сербское литературное общество, научные и художественные объединения, ряд фондов, заботившихся о национальной культуре, а также многочисленные журналы, среди которых на первом месте был Српски књижевни гласник (Сербский литературный вестник), респектабельная книжная и художественная продукция. Возможно, автору, жившему в ту эпоху и бывшему активным участником культурной жизни, этот образец представляется несуществующим из-за невозможности посмотреть на тогдашние культурные события с нужной дистанции, однако с нынешней точки зрения очевидно, что тогда начато создание сербского культурного образца. Между тем, начавшийся процесс его окончательного формирования прерван войнами — балканскими и Первой мировой. Но затем, после окончания войны, этот уже зарожденный и профилированный культурный образец был оттеснен, поскольку в новом государстве — Королевстве сербов, хорватов и словенцев, (соответственно, позднее — Королевстве Югославии), он подчинен и пожертвован идеалу югославянства. Растворяясь в югославском государстве, Сербия стремилась создать иной культурный образец. Однако совершенно новые условия в общем многонациональном государстве, которое уже тогда словенцы и хорваты считали образованием переходным на пути к созданию своих национальных государств, препятствовали тому, чтобы попытки создания культурного образца и реально имели успех. Недостаточно сильные образовательные и воспитательные институты могли формировать только «дипломированные простаки», которые являлись зеркалом тогдашнего общества" .
Третья попытка создания культурного образца оставила большой и глубокий след. А именно: сразу же после Второй мировой войны началось создание коммунистического культурного образца. Без разницы, что мы сейчас думаем о нем, он, как таковой, существовал. Определяемый доминирующими идеологическо-политическими факторами, он проявился в созданной сети институтов, которые свою общественную функциональность выражали формированием определенного типа коллективного и индивидуального сознания. На эти основы опиралось материальное, социальное и духовное производство всего общества .
По нашему мнению, оба эти ученые ошибаются. В сербском народе все же сформировался культурный образец, который выдержал испытание веками, но общественные события не давали ему возможности всегда проявляться в полную силу. Причем этот образец не всегда поддерживали общественные институты; наоборот, его часто вытесняли, удаляли из общественной жизни, однако он все-таки остался как преобладающий культурный образец в Сербской Православной Церкви и в среде (большей?) части народа. Это святосаввский культурный образец. Именно этот образец может помочь сербам в Сербии пойти путем обновления и экономического подъема, хотя именно этот культурный образец сербов постоянно является предметом нападок и пренебрежения.
Святосаввский культурный образец
Сущность культурной политики отражается в утверждении основных цивилизационных приоритетов, системы культурных и эстетических ценностей. Как раз это мы можем найти в святосаввском культурном образце. Конечно, возникает вопрос, что же содержит святосаввский культурный образец, каковы его наиважнейшие элементы.
Сам термин святосаввие возник в период между двумя мировыми войнами, а исходил он от молодых преподавателей и студентов белградского Богословского факультета. «Святосаввие — это православное христианство сербского стиля и опыта, осуществленное и выраженное в наибольших представителях сербского народа, прежде всего в Святом Савве» . Как наиважнейшую характеристику сербского Православия (Святосаввия) Ранкович, крайне упрощенно, указывает только сербскую Славу (Крестную Славу, т. е. прославление святого покровителя рода, семьи) и Рождественские обычаи. Не споря, что эти два элемента Святосаввия действительно важны, мы должны указать на то, что содержание Святосаввия значительно объемнее и основательнее.
Святосаввский культурный образец, на наш взгляд, наследует все то, что содержит православное христианство (исихазм) , а также и что-то еще. Это: святосаввская мифология (особенно косовский или видовданский миф); святосаввская нравственность; святосаввский стиль жизни (в который, конечно, входят и празднование Крестной Славы, и Рождественские обычаи), а также особое — братское и дружественное отношение к русским и Руси.
Святой Савва многообразно связал судьбу Сербии с Русью. Сам Савва принял монашество в русском монастыре на Святой Горе, обитал в нем и способствовал сотрудничеству с русскими. С. Троицкий, живший в Сербии и знавший труды святого Саввы, в своем известном исследовании, посвященном этому святителю, подчеркивает, что продолжительная и упорная деятельность Саввы была не случайной. «Он имел определенную широкую церковно-политическую программу и всю свою жизнь последовательно, с железной волей и неослабевающей энергией, работал на осуществление этой программы. Это правда, что св. Савва, как наилучший сын своего народа, всегда, везде и прежде всего имел в виду сербские интересы, но он находил, что эти интересы могут осуществиться не в обособленности сербского народа, а в его сближении и совместных делах с другими православными и славянскими народами. Он был первым защитником идеи политического и культурного единства греческо-славянского мира, был, так сказать, первым славянофилом. Одновременно он был противником политической и культурной гегемонии греков в том мире. Близкое знакомство с греками на Афоне и многочисленные путешествия по Востоку дали ему полную возможность познать слабые стороны греческого характера, а покорение греческого царства крестоносцами очевидно доказало ему, что греки не способны оставаться во главе этого мира. И мы видим, что он старается совместно со славянскими народами поднять значение славянства.
Но он видел и слабую сторону славян — недостаток культуры и силы государственной организации, в чем греки тогда занимали первое место в культурном мире" .
Соответственно, политическое и культурное единство греческо-славянского мира, освобождение славян от греческой гегемонии и культурный подъем славян — таковы были три главные пункта программы св. Саввы, таковы были цели, которые он себе ставил . И на основе программы святого Саввы, значит, расширялось и углублялось известное сербско-православное братское отношение к русским. Оно и сегодня полностью актуально и применимо; с той лишь разницей, что сейчас мы вместо греческой гегемонии имеем гегемонию США и их сателлитов. Поэтому только второй пункт частично меняется, тогда как все остальное остается без изменений. Очевидно, что все это знают гегемонисты из США и Европейского Союза. Поэтому они и прилагают максимальные усилия для того, чтобы святосаввский культурный образец был сведен к незначительному уровню. Когда мы говорим, что евроатлантисты работают на деградацию святосаввского культурного образца, то имеем в виду, прежде всего, пренебрежение и умаление наиболее значительных представителей его — самого святого Саввы, святого владики Николая Велимировича, архимандрита Иустина Поповича, а также святосаввских культурных и просветительских организаций.
Способы осуществления этого очень просты. А именно: евроатлантисты финансируют в Сербии отдельных людей и группы, которые против святосаввского культурного образца, а затем их поднимают по общественной лестнице (выделением «престижных» европейских премий, презентацией в СМИ, переводом их произведений на английский язык, публикациями за рубежом и т. д. и т. п.), поскольку эти кадры, в основном, контролируют культурные институты и сербские средства массовой информации.
Разрушение святосаввского культурного образца
Конечно же, среди сербов преобладающим является мнение, что западные культурные матрицы представляют угрозу для святосаввского культурного образца (идентичности) . Против него ведется самая настоящая «культурная война». Это, впрочем, отнюдь не ново — «культурную войну» против Святосаввия и Православия вообще издавна вела Римско-католическая церковь. Собственно, Римско-католическая церковь первой начала борьбу против сербской идентичности тем, что умаляла значение святосаввия и Святого Саввы , а также других деятелей, занимавшихся утверждением святосаввского культурного образца. Указанное лучше всего выражает и формулирует Слободан Антонич в своей работе «Культурная война в Сербии», из которой мы процитируем, на наш взгляд, самый важный фрагмент.
" Культурная война ведется и в Сербии. Ведет ее здешняя фракция транснациональной элиты, которая определенно доминирует в культуре и средствах массовой информации. Как эта война выглядит, можно увидеть на примере Биляны Срблянович (1970) и ее пьесы «Падение» (2000). Этот случай мы взяли потому, что наша транснациональная элита более воинственна в театре, чем в изобразительном искусстве. Биляна Срблянович в этих кругах поднята до уровня «культового писателя». Ей на Б92 дано первое место в списке ВИБ-блогеров и постоянно подчеркивается, что ее «переводят больше всех и за границей ставят больше всех из сербских писателей- драматургов».
«Идея пьесы «Падение», — пишет Антонич, — которую взялся представлять директор «Битеф"-театра Ненад Прокич, а в функции режиссера был Горчин Стоянович, лучше всего выявляется в десятой сцене. Ее текст Биляна Срблянович с гордостью разместила на своем Б92-блоге. Главным героем этой пьесы — понятно, героем отрицательным — является владыка Николай Велимирович. Его Срблянович назвала «попом Николаем Стратимировичем». Итак, чтобы непосредственно указать на владыку Николая, дано не только имя; и сама писательница отмечает, что в пьесе «многократно цитировала целые пассажи тогда еще не канонизированного Николая Велимировича».
Сцена предваряется описанием помещения, в котором лежит на одре мертвый ребенок Ёван, а его родители в скорби и отчаянии сидят рядом. Вот как, по словам самой писательницы, должно выглядеть начало этой сцены: «Поп Николай Стратимирович и пономарь Глогов шумно входят. Стратимирович в православной рясе, поверх которой панцирь. Глогов — в одеянии пономаря, поверх которого тоже панцирь. «Поп» и пономарь не только вошли «с шумом». Они явно столь наглы, что даже не замечают, что в помещении смертное ложе! Продолжают шуметь, а пономарь грубо спрашивает у горюющей матери: «Бабонька, есть ли что-нибудь выпить?». Сунчана не встает. Смотрит на мертвого Ёвана, как уточняет писательница, чтобы не возникло смятения из-за неприличности вопроса.
Чтобы подчеркнуть, насколько Николай и его пономарь мерзки, Срблянович их дополнительно очерняет, описывая поведение и вид. Пономарь постоянно пердит, плюет и сморкается на пол: «Глогов плюнул (…) Глогов высморкался (…) Глогов пернул». А у Николая, который, как мы видели, поверх священнической рясы носит панцирный жилет, когда сядет, из-под рясы поблескивают красные женские лакированные туфельки (…) Сунчана кивает головой, а Стратимирович — лакированными туфельками…" Поэтично, не так ли?
«Наконец, — как уточняет Антонич, несчастным родителям как-то удается объяснить Николаю и пономарю, что перед ними лежит мертвый ребенок. «А в чем дело, бабонька? — спрашивает пономарь, пытаясь угадать причину несчастья. — Ты соблюдала пост? — Нет. — Так вот почему это. А ты мылась? — Да. — Тем более!» Тогда подключается и Николай со следующим объяснением: «Европа, колыбель человеческого греха, несчастье в этот дом принесла! Водопровод, водопровод, водопровод! Канализация, канализация, канализация! Вот те блага, которые нам одичавшая Европа принесла. А что от этого порядочному человеку? Зачем ему водопроводноый кран, если он чист изнутри! (…) Во что веруешь? В науку. Чем восхищаешься? Культурой. Э, тогда знай, мать, что наука и культура дитя твое убили!»
«Ведь «что такое культура?» — проповедует дальше Николай. «Лист бумаги и гипсовый столб. Что такое наука? Куча лжи и еврейского обмана». Ага! Николай, пономарь и попы вообще ненавидят не только водопровод и канализацию, науку и культуру. Они ненавидят и евреев. Более того, они — убийцы. Когда хозяин им говорит, что его семья, собственно, неверующая, следует вот что: Николай: «Вы неверующие, да? Глогов, нож! Глогов подает Стратимировичу кинжал. Хозяин: — А зачем это? Хорошо, подождите, коль вы уже здесь… Стратимирович хватает яблоко и одним резким ударом рассекает его пополам». Значит, если бы хозяин не догадался и не попросил Николая все-таки произвести отпевание, мерзавец в рясе его бы наверняка зарезал!
Далее, — подчеркивает Антонич, — мы узнаем, что Николай в качестве «причин наших страданий» видит и следующие вещи на букву «п»: «пентиум», «пеницилин», «петинг», «педерастию», «пенетрацию», «пенис», «Пентагон"… А что бы мы еще узнали, если бы Николай изложил всю азбуку ненавистных понятий? О несчастной матери, которая вначале не проявляет признаков религиозности, Николай говорит: «Если бы меньше училась, мне бы так не отвечала». А чтобы пробудить в ней веру, Николай проводит «программу» под названием: «Скажем НЕТ цивилизации!». В рамках этой программы Николай ее поучает (способ описания принадлежит Срблянович):
«В перерывах борьбы, между битвами, нападениями на кафе, мечети, церкви, дворы и села, наш народ должен был бы намного больше молиться, причем не за милость, а за новую борьбу!»
«В случае тотальной и заранее проигранной войны наш народ должен срочно — РАЗМНОЖАТЬСЯ!!!»
«Когда в избранном народе рождается ребенок мужского пола, его пребывание на этой земле — всего лишь путешествие к вечной блаженной смерти. Поэтому нужно ребенка поощрять, чтобы нашел кратчайший путь, нужно ему обеспечить, чтобы на этом пути не заблудился, а уверенным шагом, быстро и радостно двигался к могиле! Жизнь — человеческая выдумка, медицина — опасный порок, образование — чужеземное уродство, а мир — неестественное состояние, в которое човек по ошибке попадает!»
«Разве слышали вы когда-нибудь некую нашу молитву за благополучие культуры? Разве слышали вы когда-нибудь, что кто-то наш молится за то, чтобы освоить грамоту? Разве хоть кто-то когда-нибудь вопиял в молитвах по поводу образования? Разве кто-то вопиял, прося цивилизованности и технических достижений? Нет!»
После того как Николай таким образом «убедил», бедная мать все же стала религиозной. Ей уже очень нужно утешение священника, и она просит Николая, который собирается уходить, чтобы остался: «Почему нас покидаешь? Причем сейчас, когда я тебе поверила?» Между тем, никакие уговоры не помогают. Николай бесчувственно отвечает, что у него есть другие дела. И чтобы его удержать, отчаявшаяся мать заявляет, что ребенок на смертном одре — сын Николая! Однако Николай холодно отвечает: «Отцовство же отнюдь не доказано!» Пономарь же к этому добавляет: «А мне ты говорила, что ребенок мой!» Женщина продолжает заклинать, теперь уже с выразительной эротическо-мазохистской нотой в голосе: «Останься, умоляю тебя, я твоя, тебе отдаюсь…» Но и это не помогает. В конце концов, женщина, отчаявшаяся и сломленная, спрашивает: «Николай Стратимирович, какой же ты божий человек?!» А Николай «широко улыбается» и — этим эффектно завершается эта десятая сцена, — «весело говорит»: «Ложный. Разве не видно?»
В итоге Антонич делает заключение: «Писатель может ненавидеть кого-то из своих героев. Но такая ненависть, которая у Срблянович проявляется к Николаю Велимировичу, на самом деле необычна. Что же еще худшее, нежели это, вы можете сказать о ком-то? Бездушный, грязный, извращенный убийца, не имеющий почтения даже к мертвому ребенку, который, оказывается, — его сын! Таков Николай Велимирович у писательницы Срблянович. Такие, как этот Николай или его пономарь, настоящими людьми не являются. Таким негодяем вряд ли еще кто-то может быть. На самом деле, ее Николай — типичная пропагандистская карикатура, психологически мелкая и неубедительная. Он как будто сошел с какого-то агитпроповского плаката компартии 1945 года. Как будто он — герой некоего пропагандистского представления, которое дают в китайской деревне в 1966 либо каком-то ином году «Культурной революции». Разница лишь в том, что тогда такая пропаганда упрощения осуществлялась во имя «лучшего будущего и социализма». А Срблянович это делает, вероятно, во имя «лучшего будущего и евро-атлантических интеграций». И все это, конечно, было бы смешно, если бы встречало отпор у сербского народа. Между тем, поскольку средства массовой информации, культурные институты и важнейшие «демократические» политичиские партии обретаются в том же «ценностном диапазоне», то отпор минимальный, то есть он блокирован. А газета, не встречающая отпора, как пишет Александр Зиновьев, начинает быстро овладевать массами. Это, конечно же, разрушительно действует на сам святосаввский культурный образец, который в данном случае является и целью нападок. Есть, разумеется, и те, кто говорит: «Так не смотрите»! Да это легко сказать, но трудно сделать. Под маской свободы разрушается православный христианский культурный образец сербов. Запад давно сформировал систему мнимой свободы, выбора, но человек просто не может избежать идеологических пилюль и капель, которые растворены во всем, что проходит через его сознание. Человек будто бы предоставлен сам себе. Однако среда, в которой он живет, не предоставлена сама себе. Среда формирутся, а человек к ней приспосабливается . Среда формирует человека, а в Сербии среда — и антисербская, и антисвятосаввская, и антихристианская.
Необычно ли то, что здесь речь идет именно о дискредитации святого владыки Николая Велимировича, яркого представителя святосаввского культурного образца, человека, который в иерархии личностей, осуществивших наиболее значительный вклад в развитие святосаввского культурного образца, занимает второе место, сразу же после самого святого Саввы? А святой Николай Велимирович в рамках развития святосаввского культурного образца обновил и по-новому изложил идею единения с Русью — не лишь бы какой, а православной и святой Русью. На такую вот величину осуществляют нападки сторонники евро-атлантических интеграций, используя, конечно же, всю логистику, которую им предлагает Запад.
К сотрудничеству ! — Но какому?
В современной Сербии, как видим, проевропейские и пронатовские силы делают все, чтобы уничтожить остатки святосаввского культурного образца и довершить дезинтеграцию и ассимиляцию сербов. Напомним, что сербы в нынешней «великой» Хорватии в основном ассимилированы и превращены в римо-католических хорватов, а Республика Сербская Краина полностью уничтожена совместными усилиями с США, Европейским Союзом и НАТО-пактом; у Республики Сербской в Боснии и Герцеговине под различными предлогами отбираются права, и автономия обессмысливается. Одновременно ведется кампания по ассимиляции сербов в «боснийцев», то есть «бошняков» . Сербский народ в Черногории переориентирован, и сейчас большая часть его определяется как отдельная черногорская нация, которая с сербами не имеет никакой связи. Она даже враждебно настроена и полностью поддерживает антисербскую политику некоторых соседей, США и Европейского Союза. Но и это не все еще. Сербию территориально расчленяют, у нее отняли Косово и Метохию — место зарождения сербской духовности и территорию, с которой самым идеальным образом контролируется Сербия в целом. Помимо этого, впрочем, ведется речь и о создании какой-то воеводинской нации с еще одним «новым» языком, а также об отделении Рашской области (Санджака) и южной части Сербии.
Все это указывает, что Россия должна найти более подходящую стратегию для своего возвращения на Балканы и, особенно, в Сербию. Прав Константин Затулин, утверждая: «Депрессия, а тем самым и политическая деградация прорусских сил в Сербии сделает на следующем этапе возможной (причем, несмотря на исторические симпатии по отношению к России) радикальную смену вектора сербской политики. А тогда и соглашения с „Газпромом“ могут оказаться под вопросом». Иными словами, это подкрепляет наш тезис, что Россия должна вложить и средства, и политическую силу, чтобы сохранен был святосаввский культурный образец в Сербии. Сами сербы сделать это не в состоянии. Институты, которые имеются в Сербии как государстве, находятся по преимуществу под контролем антирусских и антисербских сил, то есть ассимилированных и в западной системе ценностей воспитанных людей. Они преобладают в учреждениях культуры, в средствах массовой информации, да и в Сербской Православной Церкви укрепление их уже замечается. По причине всего этого мы считаем, что Россия — как страна более мощная, как держава, которая вернулась к своим историческим корням и которая вернулась на Балканы — должна иначе действовать, чтобы отношение сербов к русским и России осталось неизменным. А иначе вовсе не исключено, что сербские юноши, которых подготовит НАТО, вместе с ровесниками из Америки, Польши, Литвы, Эстонии и других стран будут воевать против России, чтобы отнять у нее природные богатства, чтобы само государство раздробить на несколько частей и русских, как варваров, которые не достойны западных ценностей и культу р ы, уничтожать самыми ужасными способами . Интересно, что интеграция сербской армии в НАТО началась, хотя нет адекватного политического решения об этом. «И в таком случае, — подчеркивает Б. Радун, — никто не будет волноваться из-за недостаточности „гражданского контроля“ над вооруженными силами, которые как „автономный центр силы“ независимо от политических решений ведут страну в НАТО» . Переориентация сознания людей больше не кажется невозможной. Те, кто рожден как сербы, теперь — хорваты, бошняки, черногорцы; а их ценности, их идеология представляют все, что угодно, только не дружественность по отношению к русским. Во всяком случае, это в Сербии сегодня хорошо видят. Поэтому мы придерживаемся мнения, что Россия должна вкладывать в святосаввский культурный образец. Тем самым она поможет себе, а также и сербам.
Сейчас — как мы уже показали на примере Биляны Срблянович — ведется разрушение институтов сербской культуры и унижение наилучших последователей святосаввского культурного образца, каковым несомненно является святой владыка Николай Велимирович. На прицеле, конечно же, и Сербская Православная Церковь, и Сербская Академия наук, тогда как армия, институты культуры и средства массовой информации уже в руках глобалистов, то есть проевропейских и пронатовских сил. Обратим внимание, к примеру, на то, что по сербскому государственному телевидению транслируется около 99% фильмов, произведенных в США и Голливуде, что их содержание полностью антирусское, антисербское и антиправославное, и никакие жалобы на такую редакционную политику не помогают. В то же время Европейский Союз защищается тем, что прописал квоты, то есть определил, сколько можно транслировать американских фильмов, сколько отечественных и сколько из Европейского Союза. Однако то, что возможно в Европейском Союзе, невозможно в Сербии.
Заключение
По нашему мнению, сохранение святосаввского культурного образца со всеми важными его элементами и ценностями должно осуществляться разными способами, но прежде всего при:
— поддержке теми архиереями Сербской Православной Цркви, которые и далее чтут святосаввский культурный образец;
— формировании либо поддержке ряда таких неправительственных организаций, культурных и просветительских учреждений — которые бы оставались верными святосаввскому культурному образцу;
— том, что образовательные учреждения Российской Федерации должны открыться для обучения сербской молодежи в России, с одновременным открытием их представительств в Сербии. Помимо этого, обмен студентами, преподавательскими и научными кадрами должен быть намного большим, хотя бы таким, как с Европейским Союзом;
— том, что Российская Федерация должна войти в медийный сектор и купить или сформировать новые СМИ и новые мобильные телефонные сети;
— том, что должны реализовываться совместные медийные, издательские и иные культурные проекты, которые бы распространяли идею единства (православных славян) — например, совместные газеты, совместные программы радио и ТВ, соответственно — стрипы для детей и подобное;
— том, что российкие хозяйственные субъекты в Сербии должны поддерживать святосаввский культурны образец, т. е. по крайней мере, поддерживать хотя бы свое и сербское письмо — кириллицу; соответственно, пользоваться этим письмом, а не латиницей. Для сторонников святосаввского культурного образца исключительно неблагоприятствующим является то, что нефтяная компания «Лукойл», продавцы российских автомобилей марки «Лада» и т. д. в выступлениях на сербском рынке использует латиницу. Создается впечатление, что латиница — письмо «международное», а кириллица — «локальное», а значит — «провинциальное» и менее значимое, без разницы, относится это к русской или сербской кириллице.
Таким образом, когда речь идет о русско-сербском и сербско-русском сотрудничестве, следует исходить из посылки, что ценностями является то, что определяет их сущность. Следует подчеркнуть, во-вторых, что современная Россия не придерживается такой логики, а это очевидно не только из нашего анализа, но также из ряда иных работ аналогичной тематики . В-третьих, сербскому народу сейчас трудно самому, без помощи братских народов, сохранить свою традиционную идентичность (выраженную в святосаввском культурном образце). В-четвертых, можно ожидать, что экономическое сотрудничество России и Сербии будет придерживаться логики ценностей и в этот трудный момент поможет сохранить сербскую идентичность, которая является гарантом безопасности вложений русского капитала в развитие Сербии. Любая иная практика и логика может привести к абсурдным ситуациям — скажем, к тому, когда русско-сербские договоры будут нарушены или, что еще трагичнее, деньги, полученные от этого сотрудничества, будут использованы против одного из государств или обоих.
