 |
| Православие.Ru | Светлана Липатова | 15.10.2008 |
История широко почитаемого в Русской Православной Церкви праздника Покрова Богоматери имеет немало пробелов. Вопросы о его происхождении и установлении, равно как и о сложении соответствующей иконографии в изобразительном искусстве, не раз ставились в церковной и научной литературе.
Возникновение праздника было предопределено событиями, произошедшими в византийской столице. Согласно житию святого Андрея Юродивого (Х в.), в константинопольском Влахернском храме, хранившем величайшую святыню христианского мира — ризу Пресвятой Богородицы, случилось божественное посещение. Блаженный Андрей и его ученик Епифаний удостоились увидеть Пресвятую Деву в сопровождении Иоанна Предтечи и Иоанна Богослова. Богоматерь молилась за предстоящих в храме людей и, сняв с головы свой плат, простерла его над собравшимися. Описание этого видения стало одним из источников иконографии Покрова, однако существенное влияние на нее, по всей видимости, оказали и свидетельства о так называемом «еженедельном» чуде, происходившем каждую пятницу на всенощном богослужении в том же Влахернском храме. Покров, наполовину закрывавший чтимый образ Богоматери, невидимою силой приподнимался и оставался парить над иконой в течение всего времени молитвы. К сожалению, в источниках, упоминающих об этом (древнейшим из них является «Слово на совершившееся во Влахернах чудо» Михаила Пселла, 1075 г.), не содержится описания той самой иконы, над которой поднималась пелена. Возможно, знание иконографического типа, в котором была представлена Богоматерь, существенно обогатило бы наши представления об истоках иконографии Покрова.
Почитание влахернских реликвий, как считали некоторые исследователи, не могло не оставить заметного следа в византийской богослужебной практике и в церковном календаре. Г. П. Георгиевский даже предполагал, что установление праздника Покрова в Греческой Церкви 1 октября могло быть приурочено ко дню памяти святого Романа Сладкопевца, одного из предполагаемых авторов акафиста Пресвятой Богородице, служившего во Влахернском храме. Однако аргументы о русском происхождении праздника не менее убедительны, но единого мнения о месте его возникновения нет. Традиционно принято связывать начало почитания Покрова на Руси с владимиро-суздальскими землями и именем святого князя Андрея Боголюбского. Тем не менее, прозвучавшая еще в дореволюционной литературе гипотеза об установлении праздника в первой половине XII веке в Киеве поддерживается в ряде публикаций и в наши дни.
Не менее остро стоит вопрос и о византийских иконографических прототипах русских икон Покрова. И.А. Шалина предполагает, что образец мог быть иллюстрацией акафистного цикла, созвучной по смыслу с идеей заступничества Богоматери за человеческий род.
Древнейшие образы Покрова в древнерусском искусстве представлены на вратах Рождественского собора в Суздале начала XIII века, выполненных в технике золотой наводки по меди, и в росписях собора Снетогорского монастыря в Пскове (1313).
На пластине суздальских врат Богоматерь в трехчетвертном повороте воздела в молении руки к Спасителю, изображенному над вспарушенным покрывалом. Фигуру Пресвятой Девы фланкируют стоящие и взирающие вверх ангелы. В дальнейшем они будут представлены парящими, а Богородица — в строго фронтальной позе.
Общепринято выделять два основных иконографических извода Покрова — так называемые «суздальский» (среднерусский) и «новгородский». В первом случае Богоматерь изображается перед храмом простирающей свой мафорий над всеми присутствующими. Внизу в центре обычно располагается амвон, на котором стоит святой Роман Сладкопевец со свитком в руках. Наиболее ранним образцом этого типа является храмовая икона Покровского Суздальского монастыря второй половины XIV века (ныне в Государственной Третьяковской галерее). Примечательно, что архитектура заднего плана передает общие черты построек во Влахернах — базилики с двускатной крышей и круглой купольной церкви. Сооружение базиликального типа повторяется на иконе конца XV века из этого же монастыря (Владимиро-Суздальский музей-заповедник). В «новгородском» варианте плат поддерживают ангелы, а не Сама Богородица, представленная внутри храма над закрытыми царскими вратами. Одна из наиболее ранних икон этого типа происходит из Зверина монастыря и датируется 1399 годом (Новгородский музей). Архитектура на заднем плане совсем иная — трехнефный храм венчают пять главок с куполами.
Оба варианта имеют и схожие черты. Как правило, в нижней части изображался очевидец влахернского чуда святой Андрей Юродивый, указующий своему юному ученику на образ Пречистой Девы.
Покров, дарующий заступничество Царицы Небесной, чаще всего выделялся ярко-красным цветом. Художники следовали описанию видения в житии святого Андрея, где подчеркивалось, что простираемый плат был «молнии подобен». В памятниках XVI века — например на иконах из Глушицкого Сосновецкого монастыря (Вологодский музей) и Воскресенского Горицкого монастыря (Череповецкое музейное объединение) — Богоматерь держит плат белого цвета.
В конце XV века происходит объединение двух иконографических вариантов сцены. На иконе-таблетке из Софийского собора в Новгороде, композиция которой станет образцом для многих памятников XVI столетия, плат над представленной в позе Оранты Богоматерью держат ангелы, а внизу изображается святой Роман. Для поздних образов характерно включение большего количества действующих лиц: среди присутствующих теперь можно увидеть и византийского патриарха Тарасия (784−806), защищавшего почитание икон Богоматери, и императора Льва Мудрого с супругой Феофаной. Именно в его правление и произошло влахернское чудо.
На новгородской иконе середины XVI века (Государственный Русский музей) по сторонам от Богоматери представлены сонмы святых на облаках, строго разделяемые по чину высокими колоннами огромного белокаменного храма. Слева Пречистой предстоят святые мученики, святители и пророки, справа — апостолы, преподобные и праведные жены, среди которых узнаются образы преподобной Марии Египетской и мученицы Иулиты с младенцем Кириком в белой рубашечке. Необходимо отметить уникальную деталь этой иконы, встречающуюся лишь еще на одном образе Покрова, а также на иконе «Воздвижение Креста» второй половины XVI века из Третьяковской галереи.
Речь идет о конной статуе императора Юстиниана, изображенной стоящей на колонне. Эта статуя является совершенно конкретной исторической реалией: она была воздвигнута в Константинополе в VI веке при жизни самого императора неподалеку от храма Святой Софии. Самое раннее описание этой статуи, как указывает О.А. Белоброва, сохранилось в древнерусском сочинении конца XIV века «Беседа о святынях и других достопримечательностях Царьграда», а наиболее ранним изображением памятника являлся несохранившийся рисунок, выполненный по просьбе Епифания Премудрого Феофаном Греком. Этот рисунок главного константинопольского храма и конного монумента рядом с ним стал образцом при создании книжных миниатюр, а вслед затем изображение статуи появилось и в иконописи.
Редким повествовательным сюжетом, дополняющим общую картину, является «Явление Богоматери святому Роману». К спящему на одре юноше склоняется Пресвятая Дева, держащая в руках свиток. Проглотив его, преподобный обретает талант к исполнению церковных песнопений, за что и получает прозвище Сладкопевец. Описанная сцена представлена в левом верхнем углу храмовой иконы Покровской церкви Московской духовной академии и иконы из музея Коломенское (обе конца XVI в.), а также посреди храмового пространства на упомянутой иконе из Горицкого монастыря.
В иконах Покрова в XVII веке существенно меняется поза Предстательницы. Удивительно, но теперь она напоминает древнейший образец с суздальских врат: Богоматерь изображается в трехчетвертном повороте с поднятой головой, обращенная в молитве ко Христу, образ Которого располагается вверху ближе к краю, а не над Богородицей в центре. Примером могут служить памятники начала XVII века — Покров из Сольвычегодского музея и икона из Государственного Русского музея.
