 |
| Правая.Ru | Степан Орлов | 15.10.2008 |
Постепенного отмирания внутриевропейской государственности можно ждать долго, а для ускорения процессов построения по-настоящему дееспособного Евросоюза переступить именно через трупы «старых» европейских держав — вполне логично, тем более, что собственное ценностное наполнение у них заменено единообразными, пластиковыми «общеевропейскими ценностями»
В принципе, демонтаж стран Старой Европы вещь не только не невозможная, а даже, на свой лад, разумная. Пока существуют такие исторические, культурные, духовные галактики как Франция, Германия или Британия — у Единой Европы нет внятного будущего. «Компромиссные модели», «совместное ведение» — это всё хорошо, но до поры — до времени.
ЕС строится практически со дня завершения Второй Мировой (а можно сказать, что и гораздо раньше), но и сейчас его окончательный облик не ясен, а собственный «каркас безопасности» не создан. Кругом «разноскоростные процессы», «процедуры поэтапного согласования», «постепенные шаги к дальнейшему взаимодействию» и т. д. Фактически, Европа — незащищенная стройплощадка, если бы не США/НАТО мы бы, пожалуй, стали бы свидетелями пиратских налётов на европейские побережья, а то и варварских набегов на крупные города с целью получения дани.
Постепенного отмирания внутриевропейской государственности можно ждать долго, а для ускорения процессов построения по-настоящему дееспособного Евросоюза переступить именно через трупы «старых» европейских держав (новые и без того — «не совсем государства») — вполне логично, тем паче, что собственное ценностное наполнение из них выпотрошено, заменено единообразными, пластиковыми «общеевропейскими ценностями». Так зачем же длить это, лишённое актуального смысла, существование?
Правда, считается, что с любыми крутыми переменами «возникают риски». Но велики ли они в данном случае? Что на кону? Послевоенная система? Она давно нарушена. Принцип территориальной целостности? Вообще-то, территориальная целостность в корпусе либеральных ценностей смотрится некоторым чужаком, беглецом едва ли не из Средневековья, от неё нестерпимо для десакрализованного (точнее, ложно-сакрализованного) «общечеловеческого сознания» пахнет «священными рубежами» и прочим рыцарско-тоталитарным реквизитом. Держатся за неё потому, что пока мировой опыт демонтажа государств скорее трагичен.
Как правило, распад держав приводит к тому, что:1) начинается война (новообразованные государства воюют между собой или «Центр» давит сепаратистов);2) идёт взаимный геноцид и изгнание «чужаков»;3) новые государства вынуждены искать союзников во вне, меняя внешнеполитическую ориентацию и даже (иногда, сколь возможно) цивилизационную принадлежность (что естественно нарушает сложившиеся балансы и порождает новые разделительные линии);4) уничтожается экономический потенциал, рушатся торгово-производственные связи.
Но в рамках единого Европейского сверх-государства вполне реально не допустить этих процессов. Европа уже имеет не только страшный Балканский опыт, но и по-настоящему удачный опыт демонтажа Чехословакии. Теперь детали отработать на Бельгии — и в путь. Теоретическая база на уровне «мы все европейцы, у нас общие ценности» уже подведена. Практически же решаются следующие проблемы: 1) Снимается противоречие между «государством» и «регионом», которое сейчас, в условиях главенства экономической логики, постоянно нарастает. «Регион», как правило, меньше и однороднее, экономически более внятен, что, в рамках Западной цивилизации, означает, что его ценность (даже «моральная»!) более очевидна. «Государству» же (как ценности) всё труднее удерживать своё «законное место». Между прочим, концепция «Европы регионов» (государства не распускать, но передавать больше прав на места) «озвучивается» уже давно, но модель не отработана и переход к ней, без решения проблемы больших государств, обещает быть делом бесконечным и муторным, всё те же «постепенные шаги», «поиски компромиссов» на фоне роста евробюрократи. Речь не должна идти о уничтожении внутриевропейской государственности в принципе, как политическая проекция экономических регионов или их коопераций она может и будет сохраняться, просто разумно привести границы государств-автономий в соответствии с границами этих самых «экономических провинций».
Кстати, приходилось встречать утверждения, что в мире современного «актуального искусства» «регион» давно уже значимее «государства», т. е., например такой целостности как «Испания» для актуального «арта» не существует, а есть «Барселона» и «Мадрид» (лишнее доказательство того, что «современное искусство» прежде всего бизнес).
2) Создание действительно единого правового пространства. Поделив Европу на стандартизированные «Чехии» («национальные квартиры») можно реально унифицировать правовые и экономические системы. Пока правительства национальных стран уклоняются от такой унификации, прикрываясь «спецификой» и «сложившейся практикой». У новых «союзных республик» таких проблем не будет — традиции нулевые, и «специфики», которая зачастую в том и заключалась, что бы препятствовать процессам распада, будет куда меньше.
3) «Старая Европа», являющаяся донором «шумной толпы» новоевропейских государств, сможет укрепить доминирующие позиции без отказа от принципа «одна страна — один голос» (уж больно логичный принцип, хотя с ростом централизации от него, скорее всего, откажутся, но сначала надо устранить причины, ограничивающие этот рост). На западе континента появится столь же многочисленная и пёстрая группа государств-регионов из числа «коренных европейцев» и каждая со своим голосом, что важно. И Билан больше не выиграет «Евровидение».Но всё в купе это не тянет на причину для столь решительные изменений. Это для таких великодержавников как я, фраза «сила и единство» всё объясняет, но на деле к вышеупомянутым параметрам далеко не все стремятся, особенно в нынешней Европе. Нужен субъект, способный стать «заказчиком» движения в этом направлении. И у этой силы должны быть веские очень причины, ибо дело-то сложно и огромно. Версий можно придумать много. Например, такие.1. Заказчик — США. Цель — тактическая дестабилизация нагулявшей жир и становящейся строптивой Европы (что из этого выйдет стратегически, сейчас никому дела нет). Версия так себе, но писали же во время бомбардировок Сербии, что их целью является ослабление крепнущего евро и поддержка слабеющего доллара. Серьёзные аналитики писали, за деньги, стало быть, несерьёзным и забесплатно тем паче не зазорно такими вещами баловаться.2. Вторая версия проходит по части мистической геополитики. В отличие от государств Восточной Европы, которые от рождения республики, родом из низкого модерна, старые западные державы в прошлом — королевства с таинственной историей своих христианнейших королей. Современная Европа не желает быть наследницей средневековья и вообще христианской эры, и раскассирование старых держав при таком раскладе — «последнее прости» в адрес «проклятого прошлого» и билет в инфернальное «царство прогресса».3. Заказчик внутренний, европейский, возможно, родом из брюссельских структур. Так сказать, «евроимпериалисты», амбициозные прагматики, которым надоела тягомотина неспешной интеграции с гирями на ногах. Версия, на мой субъективный взгляд, не лишена логики, но для её подтверждения нужны хотя бы косвенные доказательства существования подобных панъевропейских империалистов-федералистов. 4. Решение исходит от общезападных сил, ищущих такие модели, которые позволили бы Западу продолжать занимать лидирующие позиции в условиях роста могущества альтернативных центров.
Когда говорят о неприемлемости однополярного мира, в качестве аргументов часто подкладывают различия «культурных кодов», «духовных парадигм», «ценностных ориентиров» и прочую «гуманитарщину». Сторонники многополярности принимают патетические позы защитников святынь, а певцы западничества, условно говоря «огоньковского разлива», глумливо скалятся и провозглашают, что стада разумных обезьян уже поголовно обряженных в джинсы и питающихся в «Макдоналдсе», вот-вот забудут старые красивые сказки о небе и тупо «займутся экономикой».
Между тем, однополярность нереализуема не только в силу мужества и несгибаемости «духовного резистанса», но и по причинам грубым, объективным, технологическим. В условиях отсутствия в мире идеологического единства и разделяемых всеми векторов развития (отчасти потому, что многим вообще чужды фетиши развития как такового), работает не однополярность, а старые добрые «сдержки и противовесы». И Запад сейчас имеет уникальную возможность попытаться сформировать альтернативный центр силы, исходя из своих интересов.
В конце 1990-х мне приходилось читать, что эту роль не просто позволят играть, а прямо-таки навяжут РФ, той «ельцинской». О России, впрочем, сейчас помолчу, но делить мир с Китаем или Халифатом — перспектива для Запада вовсе тоскливая, причём не только силу их ненасытности и непримиримости, но именно в из-за их недостаточного потенциального могущества. «Шухер"-то они наведут изрядный, но смогут ли эффективно контролировать сколь либо значительные территории, не будут ли эти территории базами сил неуправляемых, играющих против всех? И станут ли новые гегемоны ответственными партнёрами в джентльменской игре в «оборонные паритеты» и «зоны влияния» или останутся отмороженными хищниками?
По всему выходит, что формировать геополитический полюс Западу разумнее собственными силами. Европа растёт, становится могущественнее, рано или поздно, но этот рост приведёт к тому, что дуэт США-ЕС, даст трещину и европейцам захочется «записать сольный альбом». Так зачем ждать, не лучше ли в условиях относительной безопасности и управляемости процессов форсировать приближение неизбежного? Тем паче, что мир и так, авансом, готов воспринимать Европу в качестве самостоятельной силы.
Переход в расчётах на евро считается крутым протестом против мировой гегемонии, нечёткие демарши Парижа или Берлина встречают бурей аплодисментов, а Мадрид становится точкой притяжения для мятежных режимов Латинской Америки. При этом риски и потери для США минимальны (сравнительно с другими вариантами), трансатлантические экономические связи крепки как стальные канаты, глубинное ценностное единство «общечеловеков» ничем особо не омрачено и перспективы его распада не просматриваются. Важно только выработать баланс, при котором и общезападные интересы не пострадали, и Европа бы не выглядела просто «добрым следователем» при США. Но это вопрос хоть и сложный, но решаемый. А так — слепить центр притяжения для всех умеренно-«духовных» и умеренно-«антибуржазных» режимов, включая, быть может, даже КНР и многие исламские государства, вполне реально.
Для достоверности можно даже чуть-чуть повоевать друг с другом на мировых окраинах, не обязательно даже чужими руками. Хотя европейцы имеют репутацию людей, утративших мужество и отвагу, вид итальянских «тиффози», британских футбольных хулиганов и неистовство антиглобалистов позволяют предположить, что в Европе найдутся несколько десятков тысяч молодых мужиков, с интересами, отличными от травоядной выплаты кредитов. Надо же и их чем-то занять. По каким границам может проходить разделка «старых европейских держав»? Как я писал выше — базой должны стать границы «экономических регионов», занятно, что они зачастую совпадают с границами расселения той или иной этнической/субэтнической группы или с рубежами существовавших некогда герцогств и баронств. Правда, будить тени забытых королевств — дело рисковое, но что поделать, человек существо иррациональное, и даже потребителям с самым выпотрошенным сознанием нужен какой-то символический ряд.
Границы новых государств просматриваются уже сейчас. Великобритания делится на Англию, Шотландию, Уэльс и Ольстер. В Испании, вслед за Страной Басков и Каталонией, думаю, найдутся и другие претенденты. С Италией и того проще — Сардиния, Сицилия, «Лига Севера».
Франция, в целом, выглядит едва ли не монолитной, кроме Корсики, бретонцев и французских басков никто «особо не рыпается». Но, если мне память не изменяет, ещё в XIX веке 40% населения собственно Франции не говорило по-французски. Если стало возможным в веке XX-м так называемое «валлийское возрождение», почему не возможно «прованское» («Мы — другая Португалия» говорил когда-то прованский король, имея в виду, что не видеть Франции Прованса, как Испании не заполучить Португалию) или «бургундское»? Кстати, не люблю навязчивые сравнения всего и вся с карикатурно воспринимаемыми советскими реалиями, но когда по ТВ показали новый флаг Косова (новый и для самих косоваров, им вроде его в Лондоне придумали), я подумал, что его сходство с флагом Евросоюза не случайно. А вдруг это полотнище является базовым образцом, подобно тому, как флаги советских республик кроились по одному шаблону и различались некоторыми деталями. А что, разве не удобный стандарт — синее поле, контур страны, звёзды, символизирующие единство проживающих народов?
Причём, чем более моноэтничными будут государства-регионы, тем с большим удовольствием они будут лепить на свои знамёна звёздочки, символизирующие количество национальных общин, хороший тон, фигли. Да, и ещё. При всей своей ситуативной беспомощности Европа — один из самых милитаризированных регионов Земли, что-то около трёх миллионов под ружьём, не считая разных жандармерий. Плюс военно-промышленный комплекс значительной совокупной мощи
