 |
| Отрок.ua | Протоиерей Андрей Ткачев | 11.10.2008 |
В марте 1974 года, через 29 лет после выхода Японии из войны, на одном из Филиппинских островов закончил свою войну один из японских воинов — подпоручик Онода. В конце 44-го он получил задание от майора Танигути и приказ воевать до тех пор, пока лично Танигути не даст команду «отбой». Дальнейшие события превосходят всякую фантазию.
В 1946 году по чащобам острова Лубанг (место происходящих событий) в сопровождении американских солдат ходит японец с мегафоном и оглашает джунгли вестью о капитуляции Японии. На его призыв сложить оружие из леса выходят разрозненные группы японских солдат. Оноды с подчинёнными среди них нет.
Его группа редеет. Один солдат сдаётся в плен в 1951-м. Через три года в перестрелке погибает второй. Ещё через восемнадцать (!) лет погибает последний соратник Оноды. Но подпоручик продолжает выполнять приказ. Одна за другой остров посещают делегации из Японии. В их составе родственники Оноды — отец и брат. Отец выкрикивает строки хайку:
Сколько воспоминаний
Вы разбудили в душе моей,
О вишни старого сада!
Сын слышит голос отца, но приказ выполнять не перестаёт. Наконец к воюющему подпоручику приезжает его непосредственный командир. Среди филиппинских джунглей стоящему навытяжку с винтовкой у ноги Оноде майор в отставке Танигути отдал приказ об отмене боевого задания. Война для Оноды закончилась.
Вот уникальный пример верности долгу, присяге, императору. Думаю, что если бы Онода был христианин и ему случилось бы попасть в руки мучителей, требующих отречения от Господа, то Церковь имела бы в святцах ещё одно имя — мученик Онода. Верность и твёрдость в одном неизбежно проявились бы и в других областях жизни.
Как правило, говоря о верности, мы касаемся одной из нескольких основных тем. Это верность Богу, верность в браке и верность Родине. Все три типа верности очень связаны между собой. Причём верность религиозная является как бы связующим звеном между двумя другими. Это потому, что верность Родине чаще всего имеет религиозное измерение. Это любовь к святыням алтарей, к «отеческим гробам», к священной истории своей страны и готовность за всё это умереть.
С другой стороны, верность семейная насквозь мистична и является прямым подобием верности Богу. У пророка Осии кланяющиеся идолам евреи уподоблены блудливой женщине, которую любит муж и которая, однако, постоянно изменяет ему. И апостол Павел уподобляет глубину отношений супругов отношениям Христа и Церкви.
Так что получается, в центре понятия верности расположены Бог и человек в своём взаимном отношении друг к другу. Затем, вблизи этой сердцевины находятся верность супружеская и гражданская. Далее идут верность сказанному слову, взятым обязательствам и прочие виды верности, плавно перетекающие в то, что мы называем честностью, надёжностью, порядочностью.
Чем выше дерево, тем глубже и мощнее его корень. Говорят, что дерево внизу столь же глубоко в корнях, сколь высоко оно на поверхности поднимается стволом и ветвями. Должен быть корень и у верности. Это религиозное и нравственное воспитание. У поручика Оноды и многих подобных ему таким корнем был и остаётся дух бусидо — моральный кодекс самураев, ставший одной из основ японской культурной традиции. Очевидно, что у нас должны быть свои корни, дающие подобные плоды. Это — вера в Бога.
Самый грубый слух не может не улавливать корневую связь между двумя этими понятиями — вера и верность. Я слышал однажды от одного глубоко образованного человека, что в древней иудейской традиции верующим называли не того, кто верит, что Бог есть. Подобное «разрешение» Богу «быть» ещё ничего не означает. На подобную «веру», как говорит апостол Иаков, способны даже бесы. Верующий человек означает человека верного, человека, через исполнение заповедей доказывающего свою преданность Господу. Отсюда несокрушимая твёрдость трёх отроков в Вавилоне. Отсюда же мужество Соломонии и её семи сыновей, чья мученическая смерть описывается в книгах Маккавейских.
Только Бог абсолютно верен Самому Себе и всему, что Он сказал. Человек всегда стремится к высшим степеням верности и других добродетелей. Таким образом, воспитание верности — это путь уподобления Богу. И подобно самой длинной дороге, начинающейся с первого шага, воспитание верности начинается с малого. Если ты сказал «я сделаю», значит, нужно сделать. Если ты сказал «приду в восемь», приди без пяти восемь, но никак не в полдевятого. Верность, как выносливость, воспитывается, тренируется. Говорят, купеческое слово ценилось больше любых гербовых бумаг с печатями.
В наше время людей больше всего волнует верность семейная, супружеская. Ещё бы! Вера в Бога считается делом частным и весьма отвлечённым. Тема Родины размывается с каждым годом, и что-то, а может, кто-то, стремится превратить человека в аморфного жителя Земли без гимна и флага, и, конечно, без чести и совести. Лишь бы с хорошим уровнем дохода. Остаётся семья, остаются сложности взаимоотношений. Это ещё печёт, и боль этой темы хороша. Она доказывает то, что человек жив. Если и эта тема его трогать перестанет, если безразличие распространится и на эту сферу жизни, то значит, человека пора закапывать. Он уже умер.
Страдая любовью к повторениям, скажу ещё раз: без верности Богу верность в личных отношениях — это всего лишь сентиментальная мечта или редчайшее исключение.
Но как её в себе развить, воспитать, вырастить?
Думаю, нужно носить в душе правильные мысли. «В мире нет женщин, кроме моей жены». «В мире нет мужчин, кроме моего мужа». «Я не должен (не должна) этого делать. Господи, помоги мне!» Чем это не броня? Мыслящий подобным образом человек похож на рыцаря, одетого в доспехи.
Слово «блудить» означает не просто телесные действия известного рода. «Блудящий» человек — это человек «блуждающий». Он, как неприкаянный, бродит туда и сюда, он не нашёл ни себя, ни своего места в жизни. Во время этого броуновского, то есть бесцельного, движения он входит в соприкосновение и временный контакт с такими же приблудами, как он сам. Человеку же нужен якорь. Нужна ясная голова и твёрдая почва под ногами.
И верность Богу, и верность человеческая испытываются. То есть искушаются. Взрослая вера — это «Осанна», прошедшая сквозь горнило страшных сомнений. И глубокие, верные отношения — это две жизни, огнём испытаний сплавленные воедино. К этому нужно готовиться.
Если воин идёт на битву, то ему нельзя слушать жалостливые или похотливые песни. Его дух нельзя расслаблять. Пусть только удары меча о щит и мужественные звуки военных песен доходят до его слуха. Жизнь — это тоже битва, и горе тому, кто войдёт в её гущу в соломенной шляпе и тапках на босу ногу.
Отнимите у человека семью, веру, Родину. Что от него останется? Нечто странное, имеющее вид человека. Нечто похожее на стоящий в витрине манекен. Можно натягивать на него любые рубашки и пиджаки — он не согреет их своим телом, не передаст им свой запах. У него нет ни тепла, ни запаха. В редкие минуты, когда он захочет пооткровенничать, вы можете услышать горький рассказ о том, как у него украли веру, отобрали Родину и как разрушили его семью. Сострадайте ему и жалейте его, но знайте, что это лишь малая часть правды. На самом деле он сам потерял веру, сам покинул Родину и сам развалил семью. И всё потому, что был он самовлюблён и суетен, поверхностен и невнимателен. И ещё — он не был верен. Ни Символу веры, ни воинской присяге, ни брачной клятве у алтаря.
Простите меня те, кто искал в моих словах о верности конкретных советов и рекомендаций и не нашёл их. Я и сам хотел бы знать больше об этом священном предмете. Но вытащить из шляпы зайца, которого ты туда не положил, не сможет даже самый великий фокусник. Мне, как и вам, ещё предстоит долго учиться и самовоспитываться, чтобы достичь цели и насладиться плодами великой добродетели — верности.
Богу, семье, Родине.
