Кавказский камень преткновения

Проблемы важнейшего для России региона были и остаются предметом острых дискуссий

Южный Кавказ — небольшой по площади и населению регион, который превратился в настоящее время в зону наиболее острого противоборства между Россией и США/НАТО. Твердая и решительная позиция Москвы продиктована тем, что интересы Российской Федерации на Кавказе имеют совершенно иной характер, чем интересы внешних по отношению к региону держав.

Для США/НАТО Кавказ — это лишь один из далеких географически периферийных регионов мира. Такие регионы используются в военно-стратегических целях, как природные кладовые, в них проводятся разнообразные геополитические эксперименты, делаются «прививки западной демократии» и т. п. Даже в случае полного провала подобных экспериментов ущерб безопасности и экономическим интересам США, НАТО и ЕС был бы весьма ограниченным.

Для России же Южный Кавказ является не далекой периферией, а приграничным регионом, который примыкает к наиболее сложной в этнополитическом плане части Российской Федерации — Северному Кавказу.

Географическая близость Южного Кавказа и высокая степень его интеграции с Россией определяют ту важнейшую роль, которую играет кавказский фактор в российской политике и экономике.

Важное военно-стратегическое положение региона предопределило характер тех вызовов, с которыми столкнулась Россия в своем «южном подбрюшье». Поэтому политика России на Кавказе направлена на нейтрализацию имеющихся и потенциальных угроз политической, экономической и социальной стабильности Российской Федерации. При этом внешние и внутренние угрозы тесно взаимосвязаны, так что их нейтрализация требует проведения скоординированной политики на Южном и Северном Кавказе.

В экономическом плане Южный Кавказ не играет для России такой важной роли, как в плане военно-стратегическом. Небольшой по размерам регион не является важным рынком сбыта, он не относится к числу «кладовых» природных богатств мирового значения. Вместе с тем, Россия заинтересована в использовании транзитного потенциала Южного Кавказа и в дальнейшем развитии транспортного коридора «Север-Юг». Транзит через территорию Азербайджана играет для России важное политическое и экономическое значение. Он позволяет поддерживать связи с Ираном, Индией, государствами Ближнего и Среднего Востока по наиболее короткому и не зависящему от погодных факторов пути (от них, как известно, весьма уязвим морской транзит по Каспию).

С точки зрения мировой экономики Южный Кавказ представляет интерес не как поставщик природных ресурсов, в том числе энергетических, а как их «транзитер» на мировые рынки.

После 1991 года США и ЕС получили возможность выстроить новую систему энергокоридоров в обход России и Ирана. Если нефтегазовые экспортные потоки из Центральной Азии пойдут в Европу через Южный Кавказ в обход территории России — наша страна лишится унаследованной от СССР роли их «основного транзитера». Очевидно, что это нанесло бы большой ущерб политическим и экономическим интересам России, ослабило бы ее влияние в Центральной Азии и на международной арене в целом.

В настоящее время Кавказ глубоко интегрирован в жизнь России. Кавказский фактор в виде многочисленных национальных диаспор наглядно присутствует не только в крупных городах, но и в российской глубинке. Это результат массовых миграций, начавшихся еще во времена СССР.

Разделение Кавказа новыми государственными границами привело к появлению новых «разделенных народов» и к беспримерной активизации миграционных процессов. После распада СССР границами оказались разделены многие народы региона, что вызвало многочисленные проблемы и конфликты. Осетины оказались в Северной Осетии (в составе РФ) и в Республике Южная Осетия (Грузия). Лезгины — в южной части Дагестана (в составе РФ) и на территории северного Азербайджана; аварцы — в основном в Дагестане, но десятки тысяч из них — в Азербайджане и Грузии.

Оказались разделенными и «титульные» народы государств Южного Кавказа. Например, азербайджанцы теперь проживают не в двух как прежде государствах (СССР и Иран), а в четырех: в Азербайджане, Грузии, Иране и России. Большинство армян проживают не в Армении, а в распыленной по всему миру армянской диаспоре (наиболее крупная из них теперь находится в России). Большинство азербайджанцев проживает за пределами своего национального государства — в Иране, их вторая по численности диаспора сформировалась в России.

Появление государственных границ, ущемленное положение, в котором оказались не принадлежащие к титульному этносу представители меньшинств, многочисленные конфликты на национальной почве и т. п. привели к массовым миграциям с Южного Кавказа на территорию России.

Одновременно происходила и миграция в Россию представителей «титульных народов», которая также имела массовый характер. В результате после распада СССР в России резко возросла численность азербайджанской, армянской и грузинской общин. В настоящее время их совокупная численность оценивается в несколько миллионов человек.

Неуправляемое оседание мигрантов с Южного Кавказа и из Центральной Азии создает конфликтную ситуацию, стимулирует рост негативных тенденций в сфере межэтнических отношений. Через Ставропольский край за первое постсоветское десятилетие прошло почти 600 тыс. мигрантов, из них на постоянное жительство осталось около 200 тыс., причем лишь 80 тыс. получили официальные удостоверения вынужденных переселенцев, остальные осели в крае без разрешения властей. Через Дагестан прошло более 700 тыс. мигрантов, из них только в Махачкале, Кизляре, Хасавюрте остались около 250 тыс. человек, в основном беженцев, не имевших документов и разрешений на жительство, причем официально зарегистрировалось немногим более 65 тыс. человек.

Особенность миграционных потоков на Северном Кавказе состояла в том, что отсюда уезжали местные жители, а на их место приезжали беженцы из тех постсоветских государств, где возникали вооруженные конфликты.

Приезжали в основном из Азербайджана, Грузии, Таджикистана, Молдовы, Казахстана, Узбекистана и Кыргызстана. Такой характер миграции ведет к дальнейшей «дерусификации» Северного Кавказа. За последние десятилетия из национальных республик Северного Кавказа выехало более 300 тыс. русских, в основном безвозвратно.

Сохраняющий высокий внутренний потенциал конфликтности чрезвычайно сложного в этнополитическом отношении Северного Кавказа делает его наиболее уязвимым регионом России. Именно здесь происходила концентрация сил международного терроризма и религиозного экстремизма, здесь в течение нескольких лет существовало криминальное государство Ичкерия, которое пользовалось поддержкой ряда мусульманских стран и международных экстремистских организаций.

Главной целью создания «Великой Ичкерии» от Каспийского до Черного моря было не национальное самоопределение чеченской нации, а вытеснение России с Северного Кавказа и из Каспийско-Черноморского бассейна. Реализация этого плана могла запустить процесс распада России на множество сегментов (по примеру СССР). Много лет проблема Ичкерии была наиболее опасной угрозой для постсоветской России. Большую роль в этом сыграла политика Грузии, руководство которой предоставило надежный тыл для действовавших на Северном Кавказе антироссийских сил.

Важнейшим достижением России стало решение проблемы чеченского сепаратизма.

Можно сказать, что только окончание войны и начавшаяся стабилизация Северного Кавказа открыла для России историческую перспективу. Большим успехом Москвы стало не только военно-силовое решение проблемы, но и его юридическое закрепление путем проведенного в Чечне референдума (март 2003 г.). В референдуме приняло участие около 80% населения, и подавляющее большинство избирателей проголосовало за новую Конституцию Чечни, законы «О выборах президента Чеченской республики» и «О выборах депутатов парламента Чечни». Большинство населения, включая и бывших «умеренных сепаратистов», проголосовало за широкую автономию республики в составе Российской Федерации и это стало важнейшим этапом в урегулировании проблемы чеченского сепаратизма.

Несмотря на многочисленные опасения по поводу личности Рамзана Кадырова, теперь очевидно, что его приход к власти отвечал интересам России. Нынешний президент Чечни не только лоялен центру, но может отстаивать перед ним местные интересы и, что особенно важно, адекватен местному обществу. В результате тенденция к стабилизации в Чечне стала достаточно устойчивой, что открывает перспективу улучшения политической и социально-экономической ситуации в масштабах всего Северного Кавказа. В случае реального продвижения по пути ликвидации экономического отставания Северного Кавказа от других российских регионов тенденция к его стабилизации может приобрести устойчивый и долговременный характер.

Проблемы Кавказа были и остаются предметом острых дискуссий в обществе, в среде российских политиков и экспертов. Предлагаемые трактовки происходящих здесь событий и варианты решения имеющихся проблем отличаются пестротой и часто являются взаимоисключающими. Есть сторонники полного ухода России с беспокойного Кавказа и последующего преобразования единого государства в десятки «счастливых и благополучных» Швейцарий. На другом полюсе находятся сторонники ликвидации «этнократических» северокавказских республик и их перевода под управление федерального центра.

Понятно, что первый путь превратит Россию не в благополучную Швейцарию, а в нечто подобное агонизирующему после распада государственности Сомали.

Второй — к новой кавказской войне, которая будет чревата самыми печальными последствиями для российской государственности. Между этими полюсами имеется бесчисленное множество взглядов и идей самого разного толка. Подобная пестрота мнений, характерная для отечественного политического и экспертного сообщества, обусловлена нынешним транзитным этапом социально-политического развития российского общества.

На Западе стратегия на постсоветском пространстве также является предметом постоянной и оживленной дискуссии. В последние годы можно выделить два основных подхода к проблеме. Сторонники первого требуют предельного ужесточения курса по отношению к Москве с целью обуздания «российского империализма» и преобразования «авторитарной» России в «истинно демократическое» государство. Сторонники более взвешенного подхода считают, что Западу невыгодно наступление на Россию по «всем фронтам», что ему следует придерживаться более осторожной и неспешной политики.

Несмотря на разные точки зрения по тактическим вопросам, по поводу главной цели Запада на постсоветском пространстве практически нет разногласий ни в политических кругах, ни в экспертном сообществе США, НАТО и ЕС. Основной и не подвергающейся никакому сомнению целью Запада является противодействие любым реинтеграционным проектам на постсоветском пространстве и любым попыткам России сохранить здесь свое влияние. Все это рассматривается как проявление «российского империализма» и как прямая угроза западной демократии. В такой ситуации не приходится рассчитывать, что Россия и ее западные партнеры смогут проводить на постсоветском пространстве скоординированную политику, направленную на решение общих задач и основанную на принципе учета и уважения интересов друг друга. Политика России на Кавказе должна основываться на понимании этой неприятной для нас реальности.

http://www.stoletie.ru/geopolitika/kavkazski_kamen_pretknoveniya_2008−09−09.htm