 |
| Росбалт | Борис Альтнер | 01.09.2008 |
Страны НАТО начали свою интервенцию в Сербию в 1999 году — именно с этого момента можно отслеживать события, приведшие, в конце концов, к появлению на карте Европы нового карликового государства — Косово, которое на сегодняшний день признали 46 стран мира, среди них — США и большинство (но не все) стран Евросоюза. Как косовский кризис, так и нынешний, кавказский, являются прямым следствием распада многонациональных государств — СССР и Югославии. В обоих случаях этнические меньшинства наотрез отказались оставаться в новых, обретших независимость государствах. Косовские албанцы не желают больше жить в Сербии, а осетины и абхазы отказываются быть гражданами Грузии.
Логическим выводом будет следующее утверждение: если западные страны сочли возможным признать независимость Косово, то почему бы России на тех же основаниях не признать независимость Абхазии и Южной Осетии, даже если де-юре эти территории и принадлежат Грузии? В конце концов, Косово не обладало даже статусом автономной республики — это была провинция (по-сербски — «краина») Сербии. В международных отношениях не может быть одних правил для одних, и других правил для других, — заявляет российский президент.
Все три региона проводили в свое время референдумы по вопросу о независимости, на основании которых была позже объявлена их самостоятельность: Косово — в 1991 году, когда начался распад Югославии; Южная Осетия — в 1992 и 2006 годах, Абхазия — в 1999. На момент проведения референдума в Косово всем распоряжалась Сербия — референдум был проведен так называемым «параллельным правительством» косовских албанцев. После военной интервенции НАТО 1999 года Косово управлялось назначенной ООН администрацией, которую на сегодняшний день постепенно замещает администрация Евросоюза (это, кстати, к вопросу о реальной независимости Косово на данный момент). Безопасность, соответственно, согласно мандату ООН, обеспечивали и обеспечивают по сей день войска НАТО. В Абхазии и Южной Осетии после гражданской войны 1991 — 92 годов за исполнением соглашения о прекращении огня следят миротворческие подразделения, состоящие в основном из российских военнослужащих.
Избранный в 1991 году первый президент независимой Грузии Звиад Гамсахурдиа проводил резко националистическую политику и, таким образом, подталкивал стремление национальных меньшинств к независимости. Его лозунгом было: «Грузия — для грузин». Точно так же и декларация независимости косовских албанцев 1991 года — прямой результат националистической политики Слободана Милошевича и упразднения им автономии Косовской краины.
Референдум косовских албанцев бойкотировался сербским меньшинством. Грузины, жившие до начала гражданской войны в этнически смешанных регионах Южной Осетии и Абхазии, вообще не имели возможности высказаться по поводу будущего этих территорий — большая их часть была тем или иным путем выдавлена оттуда. Стоит обратить внимание на цифры статистики: в Косово в 1991 году доля албанского населения составляла 90%. В Абхазии во времена СССР собственно абхазы составляли меньшинство. Проблема примерно 200 тыс. грузинских беженцев, проживавших в Абхазии, не решена по сей день.
Здесь, скорее, напрашивается параллель не с Косово, а с Северным Кипром, откуда после провозглашения турецкой республики сбежали почти все греки. В Южной Осетии ситуация иная — здесь грузинское население всегда составляло абсолютное меньшинство. Российские политики сравнивают военную операцию против Грузии с военной же операцией НАТО против Сербии. Собственно, Кремль даже обосновал ввод войск в Грузию теми же словами, которыми НАТО обосновывало бомбардировки Сербии: это гуманитарная операция, направленная на защиту гражданского населения (соответственно, населения Южной Осетии в одном случае и населения Косово — в другом).
Более того, у России в этом отношении были гораздо большие основания для военных действий: она защищала не просто население какой-то территории, а собственных российских граждан. В отличие от албанцев-косоваров, получавших с 1999 года так называемый «документ ООН», многие осетины и абхазцы обладают обычными российскими паспортами — несмотря на то, что юридически они являются гражданами совсем другой страны, а именно Грузии. И тут прослеживается еще одна параллель с Косово: косовары (как сербы, так и албанцы) также обладали сербскими паспортами.
Абсолютно идентична НАТОвской (в отношении Косово) и аргументация Москвы по поводу того, почему Грузия не может более удерживать в своем составе Южную Осетию и Абхазию. Западные политики утверждали, что Белград потерял право на управление Косово в результате своей политики подавления и изгнания албанцев. Российские политики утверждают то же самое в отношении абхазцев и осетин. НАТО начало свою военную операцию против Сербии в 1998 году, после того, как сербская армия вторглась в Косово, и потоки албанских беженцев буквально захлестнули Европу — начала без мандата ООН на военные действия. Та же ситуация сложилась и в Южной Осетии: Россия без мандата ООН отбросила атакующие грузинские войска от Цхинвала и «на их плечах» ворвалась в Грузию. Впрочем, тут есть одно весьма важное отличие: между вторжением 1998 года и признанием независимости Косово прошло почти 9 лет. Между вторжением в Грузию и признанием независимости Южной Осетии и Абхазии не прошло и месяца.
За 9 косовских лет было проведено множество переговоров, сделано множество попыток примирить обе стороны. попыток, увы, безрезультатных, так как ни сербы, ни албанцы, по большому счету, не желали мириться. За пару недель, прошедших между «пятидневной войной» и признанием независимости обеих республик, попыток переговоров не было вообще. Предложение Саакашвили о предоставлении обеим республикам широкой автономии в составе Грузии было отвергнуто так же, как план Ахтисаари, предусматривающий широкую автономию Косово в составе Сербии. Кроме того, НАТОвских солдат собственно в Сербии, как не было, так и нет — войдя в Косово, они остановились на границе, отделяющей этот край от Сербии. Российские же части находятся в данный момент в Гори, Поти, Зугдиди. это уже не Абхазия и не Южная Осетия, это Грузия. Правда, президент Медведев официально отдал приказ о выводе войск с грузинской территории, но военные, похоже, не слишком торопятся исполнять приказание своего главнокомандующего. Технические трудности. Войти было легко, но выйти почему-то оказалось гораздо сложнее. Возможно, эти технические трудности затянутся — на год, на два. ну или пока в Тбилиси не пройдут новые выборы — а тогда уже посмотрим — по результатам.
Есть и еще один интересный нюанс в параллели Косово — Южная Осетия / Абхазия. Если российские политики видят соответствие между обоими прецедентами, то в таком случае им не стоит обвинять Запад в двойных стандартах: ведь Россия отказалась признать независимость Косово, используя ту же самую аргументацию, которую используют сегодня западные лидеры, отказывающиеся допустить саму возможность признания Абхазии и Южной Осетии. То, что в 2006 году Россия называла противоправными действиями, сегодня она называет «решениями, соответствующими международному законодательству». В этом случае возникает вопрос: готова ли Россия признать независимость Косово, раз уж оба случая настолько идентичны? Или наоборот: готовы ли 46 стран, признавшие независимость Косово, пересмотреть свое решение в случае, если Россия пересмотрит признание независимости двух кавказских республик? По какой-то неясной причине складывается впечатление, что ответ на оба вопроса один и тот же: «Нет!».
