 |
| Москва, журнал | Юрий Рокотян | 09.01.2006 |
С середины 80-х до середины 90-х участвовал в восстановлении храмов, занимался реставрацией икон. С конца 90-х возглавляет Солженицынское общество в Петербурге. Публиковался в альманахе «Мурманский берег», газете «Петербургские ведомости», журнале «Посев».
Творчество Солженицына в своей основе религиозно. Присущая ему глубокая вера помогает ему чувствовать грань между добром и злом и естественным образом направлять жизнь и творчество по пути добра. Таковы герои произведений Солженицына: Иван Денисович, внешне вроде бы и не религиозный, Матрена, Спиридон, Воротынцев и многие другие. И таким он предстает в своей публицистике, в своих полных боли, но и надежды размышлениях о судьбах России.
Многих поражает удивительная особенность публицистики Солженицына — не убывающая, а возрастающая с годами ее актуальность. Происходит это, на мой взгляд, потому, что со временем все убедительнее становятся мысли Солженицына, всегда основанные на незыблемых христианских истинах.
Глубинная религиозность его произведений во многом определяет и отношение к ним читателей. Выделяются два типа восприятия творчества Солженицына. Это либо почти безоговорочное приятие, либо, наоборот, резкое отрицание оснований и идей его произведений. В последнем случае критики, как правило, не приводят никаких обоснованных доказательств, никакого серьезного анализа. От произведений Солженицына они испытывают раздражение. Они чувствуют, что об идеях Солженицына надо рассуждать на языке более высокого духовного уровня, чем тот, которым они владеют. И отсюда раздражение. Пример такой критики — книжка В. Войновича «Портрет на фоне мифа». Я не согласен с мнением, что брань и оскорбления, густо заполняющие почти двести страниц, продиктованы только чувствами зависти и обиды. Нет, Войнович пытается обосновать свои мировоззренческие позиции. Но истинными для него являются какие-то полусоветские-полулиберальные ценности, которые в сопоставлении с духовной высотой идей Солженицына выглядят бессмысленными и полемика с которыми невозможна. Но и положительная оценка публицистики Солженицына вызывает подчас горькое чувство. Говорят: «Все это хорошо, но неосуществимо» или: «Это красивые мечты, но не с них надо начинать». Такие высказывания нередко можно услышать от людей, любящих творчество Солженицына, но не разделяющих его религиозных убеждений.
Какие же духовные принципы лежат в основе публицистики Солженицына, особенно в публицистике 90-х годов, в которой он дает глубокий анализ прошлого и настоящего России и приводит четкие и конкретные рекомендации возрождения России?
Первый, и, пожалуй, главный, принцип — приоритет духовного над материальным. «В начале было Слово… и Слово было Бог» (Ин. 1, 1). «Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его и это все приложится вам» (Мф. 6, 33). Неоднократно и настойчиво обращается Солженицын к этому фундаментальному евангельскому принципу бытия. «Источник силы или бессилия общества — духовный уровень жизни, а уж потом уровень промышленности», — пишет он в статье «Как нам обустроить Россию» (далее сокращенно — «Обустройство») и продолжает в работе «Россия в обвале» (далее — «Обвал»): «Будущее наше, и наших детей, и нашего народа — зависит первей и глубинней именно от нашего сознания, от нашего духа, а не от экономики». Все силы Солженицын призывает направить на решение духовных задач, а не на участие в «политических играх» (выборах, «круглых столах», общественных палатах и т. п.), организуемых властью; «играх», в которых охотно участвует почти все наше образованное общество, полагающее, что оно имеет важное значение для обустройства России.
Итак, какие же это духовные задачи? Солженицын подробно рассматривает три, по его мнению, основные: становление личности, возрождение национальной духовной среды, создание самоорганизующегося (гражданского) общества.
Личность — одно из центральных понятий не только публицистики, но и всего его творчества. Только через личность, способную осознавать себя как частицу Божию, осуществляется связь мiра с Богом. «Я есть Лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода…» (Ин. 15, 5). Солженицын солидарен с авторами знаменитого сборника «Вехи», писавшими еще в 1906 году, что «внутренняя жизнь личности есть единственная творческая сила человеческого бытия, и она, а не самодовлеющие начала политического порядка является единственно прочным базисом для всякого общественного строительства». Личность способна различать добро и зло и отстаивать добро. Только личность творит и созидает. Характерными свойствами личности являются доброжелательность, интерес к другим личностям и возникающие при этом взаимопомощь и взаимообогащение личностей. «Служите друг другу, каждый тем даром, который получил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божией» (1 Пет. 4, 10).
До переворота 1917 года во всех социальных группах и сословиях большинство русских было личностями. Почти каждый крестьянин, крепко стоявший на земле, был личностью. Сразу после октября 1917 года началось массовое истребление личностей и принудительное превращение их в индивидов. За 70 лет правления коммунистов произошла величайшая в истории России трагедия — почти полное истребление генофонда русской нации. К началу 90-х годов прошлого века русский народ в основном состоял уже из индивидов, не способных к духовному творчеству, к различению добра и зла. Ложь, насилие, безответственность, жестокость стали нормами жизни. Именно поэтому измученный, растерянный народ не сумел организовать жизнь в стране на прочных нравственных началах в тот редкий исторический момент, который ему представился в начале 90-х годов. В результате чего тоталитарный коммунистический режим сменился квазидемократическим режимом, не менее жестоким и бездушным. Предстоит долгий и трудный путь выздоровления нации, обратного превращения большинства русских из индивидов в личности.
Солженицын выделяет как самые необходимые сегодня три свойства личности: нравственность, ответственность, настойчивость. Особенно нравственность. В работе «Русский вопрос к концу ХХ века» он пишет: «Мы должны строить Россию нравственную — или уж никакую, тогда все равно». Все основные мировые религии выделяют три нравственные добродетели- молитву, пост и милостыню. Очевидно, в духовном созвучии с этим Солженицын призывает прежде всего к покаянию (молитва), самоограничению (пост), милосердию (милостыня).
«Раскаяние (покаяние) есть первая пядь под ногой, от которой только и можно двинуться вперед… лишь с раскаяния может начаться духовный рост», — пишет он в 1973 году в статье «Раскаяние и самоограничение». Грехи, от которых следует избавляться и в которых надо каяться, — сквозная тема творчества Солженицына. Это и национальные грехи — крепостное право, уничтожение коммунистами исторической России; это и личные грехи — ложь, насилие, безответственность, жестокость и т. п. Тема покаяния в личных грехах у Солженицына постоянна, начиная с ранних произведений — поэмы «Дороженька», пьес и др. Особенно много покаянных мест в его автобиографических книгах «Бодался теленок с дубом» и «Угодило зернышко…».
«После раскаяния, — пишет Солженицын, — выдвигается как самый естественный принцип — самоограничение. Раскаяние создает атмосферу для самоограничения…» Самоограничение освобождает человека от массы материальных и душевных привязанностей, поглощающих в жизни основную часть времени и энергии. Оно делает его свободным и переводит на более высокий духовный уровень жизни.
Постоянной у Солженицына является тема милосердия. Еще в 1973 году в «Письме к вождям…» он пишет: «Пусть авторитарный строй, но основанный не на „классовой ненависти“, а на человеколюбии… и самый первый признак, отличающий этот путь, — великодушие, милосердие к узникам». Все свое историософское произведение «Русский вопрос к концу ХХ века» он посвящает теме нарушения христианских норм милосердия властью России по отношению к своему народу на протяжении почти всей многовековой истории страны. В «Обвале» с душевной болью говорит он о позорном отношении русских к миллионам своих соплеменников, брошенных на произвол судьбы в странах СНГ. «И это, — пишет он, — самый грозный признак падения нашего народа».
Возрождение России Солженицын связывает с усилением ответственности и настойчивости личностей. Он пишет в «Обвале»: «Равномерной методичности, настойчивости, внутренней дисциплины — болезненнее всего не хватает русскому характеру, это может быть главный наш порок. — И продолжает: — по высокой требовательности наступающего электронно-информационного века нам — чтобы что-то значить среди других народов — надо суметь перестроить характер свой к ожидаемой высокой интенсивности ХХI столетия». Солженицын верит в возможность преодоления этих пороков, которые не органично присущи русскому народу, а появились от насильственной ломки русского характера и потери религиозности. «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам» (Мф. 7, 7−8), «Кто имеет, тому дано будет и приумножится» (Мф. 13, 12). Этим заветам Христа на протяжении веков верил и следовал русский крестьянин, обустраивая свою жизнь и укрепляя могущество своей страны. Однако за годы коммунистического режима вместе с верой жестоко искоренялось чувство личной ответственности. От народа требовалось только безоговорочное послушание партии, которая брала якобы ответственность за все, начиная с заботы о детстве и семье и кончая мировоззрением и творчеством. Узкие и жесткие рамки для мыслей и поступков подорвали инициативу и чувство настойчивости. И сегодня как оправдание укоренившейся в народе общественной пассивности слышится: «Сами мы ничего не можем» или: «лично от меня в стране ничего не зависит"…
Что же делать, если проявление воли народа такое слабое, если личности так малочисленны? Солженицын видит и верит в мощную силу становления и развития личности. Эта сила — национальная духовная среда. Но для многих это не очевидно.
Сегодня, особенно среди либералов, довольно широко распространено мнение о том, что для становления личности никаких особых условий, кроме достаточных материальных средств, не требуется. В одном из журналов читаем такое: «Вся беда (или радость) в том, что советскому режиму удалось создать нового человека, и этот человек оказался нормальным западным европейцем по своим жизненным установкам, только пока голодным и взъерошенным. Но это уже только вопрос времени. Важно понимать главное: России больше нет как самостоятельной цивилизации. Русской культуры не существует уже много лет, и это надо сказать себе смело… и этнические особенности здесь ни при чем — они есть и у французов, и у англичан, спокойно сочетающих их с нахождением в составе европейской цивилизации. Эти этнические особенности останутся и в России». В этом высказывании можно согласиться только с одним. Действительно, произошла беда. За 70 лет советскому режиму удалось создать устойчивый тип советского человека, послушного и безответственного, тяготеющего к тоталитаризму, не стремящегося выбраться из пут лжи, насилия, жестокости. Все остальное в вышеприведенном высказывании глубоко чуждо Солженицыну. Он убежден и не раз писал, что Россия — это самобытная цивилизация, что личность и общество в России могут развиваться только в национальной духовной среде. Плод приносит только «посеянное на доброй земле» (Мф. 13, 23) и только освященное Богом, ибо «всякое растение, которое не Отец Мой Небесный насадил, искоренится» (Мф. 15, 13).
Восстановление этой «доброй земли» и всего «посаженного ранее Богом», то есть всей многовековой культуры России — Православия, языка, искусства, истории, школы, национального характера, национальных традиций, — и является сегодня второй главной задачей возрождения России. С горечью Солженицын пишет в «Обвале» о потерях, которые понесла наша национальная культура, наш национальный характер за годы советской власти, и призывает к восстановлению преемственности с исторической (докоммунистической) Россией во всех областях культурного, гражданского, государственного развития, призывает к освобождению от коммунистических и посткоммунистических искажений норм нашей жизни, к восприятию и критическому осмыслению наследия тысячелетней русской истории.
Особенно беспокоит Солженицына состояние нашей школы. Он пишет в «Обвале»: «Перед сохранением русских как единого народа ныне выросло много препятственных условий. И первое среди них: судьба нашего юношества. Будет ли наша школа средоточием русской культуры? Обеспечит ли она ее преемственность, живость исторической памяти и самоуважение народа?.. Реально идущий сегодня в российском образовании процесс направлен как раз обратно нашему спасению». Эта жесткая оценка дана Солженицыным в 1998 году. С горечью приходится отмечать, что за прошедшие семь лет в нашей школе принципиально ничего не изменилось.
И конечно же, возрождение России невозможно без возрождения Православия — прежде всего как мiрочувствия, как исторической, культурной, бытийной основы нации. Солженицын пишет: «Православие, сохраняемое в наших сердцах, обычаях и поступках, укрепит тот душевный смысл, который объединяет русских выше соображений племенных». Он отмечает, что сегодня наша Церковь еще не может в должной мере способствовать возрождению России, взяв на себя миссию духовного руководства страной. Не может потому, что слишком краток срок после тяжелых утрат периода Империи и лютого истребления и разорения при коммунистах. Церкви еще предстоит решить ряд сложных внутренних и внешних проблем, для чего потребуются многие годы, и Солженицын призывает всех верующих, и особенно верующую интеллигенцию, помочь народу и Церкви в возрождении православной духовности.
Солженицын верит в божественное начало культуры и искусства, в их огромную созидательную силу. В Нобелевской лекции он говорит: «Посредством искусства иногда посылаются нам — смутно, коротко — такие откровения, каких не выработать рассудочному мышлению». Писатель как бы перекликается с Пушкиным, сказавшим:
Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею Моей.
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей.
Да, сила искусства, культуры велика. Но сегодня также возросла и сила антикультуры. Я имею в виду прежде всего телевидение, рекламу, компьютерные игры и т. д. Антикультура — это не культура со знаком минус, не просто «плохая» культура. Это совсем другая сущность. Если культура воздействует на чувства, разум и пребывает в проявленном материальном мiре, то антикультура воздействует на инстинкты; мiр антикультуры — это мрак, небытие, смерть. И мы, к сожалению, еще не осмыслили в полной мере этого обстоятельства, не определились в средствах борьбы с губительным действием антикультуры. Применительно к упоминавшейся ранее проблеме средней школы Солженицын пишет: «…если мы не выведем наших детей из опасностей бессвязного, темного сознания, пронизанного жгучими интересами языческой жестокости и наживной страсти любой ценой, — это и будет конец русского народа и русской истории». Предупреждение очень серьезное. Но разве оно может быть иным, если на глазах у всех нас идет стремительное растление народа, превращение его в третьесортный этнический материал?
Процессы становления личности и возрождения национальной среды взаимосвязаны и взаимообусловлены и приводят к превращению народа из толпы индивидов в самоорганизующееся общество личностей (гражданское общество), в котором «не о себе только каждый заботься, но каждый и о других» (Флп. 2, 4). Структуру и методы построения гражданского общества Солженицын подробно рассматривает в «Обустройстве» и «Обвале». Создание гражданского общества должно проводиться не сверху, центральной властью, а снизу, самим народом. «Наше спасение — в нашем самодействии, возрождаемом снизу вверх», — пишет он в «Обвале». «Снизу» потому, что примерно 80% всех жизненных потребностей населения страны, как показывает мировой опыт, удовлетворяется на местах, без связи с центральной властью. Например, при строительстве и функционировании школ, больниц, магазинов, жилищ, местного транспорта, зон отдыха, мелких и средних производств и т. п. не требуется государственного вмешательства. Все эти задачи решаются местной властью с привлечением средств жителей местности и местных налогов.
Солженицын выделяет три основные части гражданского общества:
1. Местное самоуправление, независимое от центральной власти и являющееся прообразом политического управления страной. (Ныне действующее местное самоуправление таковым не является, а составляет придаток центральной власти.)
2. Местная мелкая и мельчайшая экономика, свободная от государственной опеки, с большим количеством горизонтальных (а не вертикальных) связей, охватывающих нужды производства, распределения и сбыта.
3. Широкая сеть некоммерческих общественных организаций, осуществляющая занятость, правовую защиту, разработку и представление различных гражданских инициатив и другие виды социальных нужд населения.
Вот тут-то и должны проявиться указанные выше свойства личности — ответственность и настойчивость, — так сегодня нам недостающие. А также такие свойства, как дружелюбие, взаимное доверие, взаимовыручка, честность, порядочность. Без этого гражданское общество не построить. И никакие экономические успехи государства здесь не помогут. Многие в народе разделяют эту точку зрения. Солженицын приводит в «Обвале» слышанные во время поездки по стране высказывания: «Виноваты мы сами… импульс действия должен быть у каждого» или: «…не спасем культуру — не спасем нацию».
Понимает и чувствует проблему создания гражданского общества и власть. И хотя на словах она поддерживает идеи местного самоуправления, расширения общественных инициатив, поощрения мелкого предпринимательства — на деле все наоборот. При корректировках в Думе закона о местном самоуправлении все более искажается его суть; сокращается, особенно за последние годы, число общественных организаций; мелкое предпринимательство по-прежнему задавлено чиновничьим произволом.
Значение власти, однако, не стоит преувеличивать. Власть может замедлить или ускорить создание гражданского общества, но быть ему или не быть — это зависит от самого народа. Более того, сама центральная власть, ее задачи и структура являются производными от состояния народа, от его глубинных свойств, о которых говорилось выше. Еще в ранней своей работе, 1973 года, «На возврате дыхания и сознания» Солженицын писал: «По отношению к истинной земной цели людей — государственное устройство является условием второстепенным. На эту второстепенность указал нам Христос: «отдайте кесарево кесарю», — не потому, что каждый кесарь достоин того, а потому, что кесарь занимается не главным в нашей жизни». До создания в стране самоорганизующегося (гражданского) общества государственное устройство не устойчивое, во многом искусственное. Оно отражает интересы основных групп власти. Меняются группировки во власти — меняется и государственное устройство. И только после создания гражданского общества прочно и естественно образуются в стране политические, экономические и социальные системы, соответствующие интересам всего народа в определенный период его национального развития. Только созданная, управляемая и контролируемая гражданским обществом власть достойна и способна вместе с народом обустраивать Россию. «И уразумел Давид, что Господь утвердил его царем… ради народа» (2 Цар. 5, 12).
* * *
В жестокий безбожный ХХ век России, когда казалось, что русская цивилизация погибла, Солженицын Божиим промыслом продолжил традицию русских гениев — выявлять, сохранять и утверждать дух русской нации. Традицию, помогавшую объединять и укреплять Россию в течение более тысячелетия, вплоть до начала ХХ века, творцами которой были Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Пушкин, Гоголь, Достоевский, Иоанн Кронштадтский и другие великие русские люди.В своем творчестве — литературном, историческом, публицистическом — Солженицын на высочайшем художественном уровне показал, каким образом принципы и нормы христианской жизни могут и должны восприниматься в нашей сегодняшней непростой жизни. Показал не только применительно к отдельному человеку, но и ко всему народу. Показал не только творчеством, но и примером всей своей жизни.
Проблема возрождения России для Солженицына — это проблема прежде всего духовная. И три основные составляющие этой проблемы — становление личности, возрождение национальной духовной среды, создание самоорганизующегося общества — это задачи в основном духовные. Решение их лежит на путях не внешних, связанных с политикой, экономикой и т. п., а на внутренних, личных.
Каждый должен рассмотреть эти задачи сначала применительно к самому себе. «Мой дух, моя семья да мой труд», — пишет Солженицын в «Обвале». Это начало. И если здесь не все в порядке, на этом и следует остановиться. Только научившись исцелять себя — получаешь право исцелять других. Ну, а если есть уверенность и силы — переходи дальше, ко все расширяющемуся окружению. Всегда придерживайся правила: всеми своими талантами, данными Богом (а они есть у каждого!), служить людям, природе, стране, мiру — иначе все эти таланты исчезнут (см.: Мф. 25).
Путь возрождения России долог. «Если мы опускались едва не целое столетие — то сколько же на подъем? Даже только на осознание всех утрат и всех болезней — нам нужны годы и годы», — пишет Солженицын в «Обвале». Но другого пути нет.
Решая указанные задачи, устремленные в будущее, мы одновременно осуществляем заботу о самых неотложных нуждах сегодняшних — о физическом и духовном оздоровлении нации, достойном уровне жизни, здоровой окружающей среде, законопослушности власти и т. д. и т. п.- словом, о «СБЕРЕЖЕНИИ НАРОДА» — деле, которое Солженицын считает самым важным.
Журнал «Москва», декабрь 2005 г.
