 |
| Правая.Ru | Егор Холмогоров | 22.12.2005 |
Что на самом деле и в каких выражениях говорил Сурков, мы вряд ли узнаем — нам знаком только пересказ газеты «Ведомости», а тут важны оттенки. Но, судя по всему, новой «угрозой власти» и в самом деле назначены националисты, придерживающиеся принципа «Россия для русских». Это следует хотя бы из того, что никакой действительной «олигархической опасности» для современной России не существует. Если понимать олигархию как власть «эффективных менеджеров» 1990-х, то не один из них в отдельности, ни все они вместе, не решатся вступить в открытый конфликт с Кремлем. Если же они это сделают, то это будет уже не «олигархическая опасность», а внешняя интервенция, присутствие за их спинами внешних сил.
Если же говорить об олигархии как политической системе, противоречащей демократии, то она существует в России де факто уже давно, и в ней меняются только фигуры. С политической точки зрения нынешняя властная группировка является такой же олигархией (то есть властью немногих, подобранных не по принципам качества, а по принципам личных связей и лояльности), как и предшествовавшие режимы и как режимы, которые могут придти ему на смену. В текущей конфигурации политического поля, никакие революции, не говоря уж о закулисных интригах, не могут изменить этого олигархического стиля правления. Показателен пример Украины, где олигархию Кучмы сменила олигархия Ющенко, не трансформировавшись ни в демократию, ни в тираническую диктатуру. Никаких предпосылок для трансформирования политической формы современной России в сторону демократии или, напротив, единовластия, не существует. Олигархия может менять олигархию, может, при особо благоприятных условиях, трансфигурироваться в аристократию, изменив принцип своего формирования, но для действительного выхода на сцену демократических или авторитарных начал, просто нет места.
Поэтому «реванш олигархов» — это не угроза, а страшилка. В противоположность даже «оранжевой революции», которая не страшилка именно потому, что предполагает действие мощного фактора в сфере неподконтрольной Кремлю. Хотя достижения власти, в том числе и благодаря личной деятельности Суркова, на ниве установления большего контроля весьма и весьма значительны.
А вот национализм — это «опасность» для Кремля в каком-то смысле подлинная. Причем Сурков довольно точно и тонко подметил самую неприятную для нынешней олигархии черту этого национализма — установку на культурный и геополитический изоляционизм. Именно эту опасность для сегодняшней системы Сурков поставил в центр своих рассуждений, не утомляя искушенную аудиторию благоглупостями про «нетолерантность» и «многонациональность». Национализм неприемлем для сегодняшнего Кремля, прежде всего, потому, что принятие его логики означает серьезное ограничение, если не вовсе слом созданной в последние годы модели «экспортного государства», главным рабочим органом которого является Труба. Сколько усилий было приложено, чтобы эту модель создать, сколько опасностей пришлось преодолеть и на сколько скандалов пойти, — и вот нефтегазовая мегамонополия, «государство-корпорация» практически собрано в своем задуманном виде. Неужели же кто-то согласиться на добровольный его демонтаж во имя национально-территориального государства? Конечно, нет.
А значит и лозунг «Россия для русских» представляется опасным ныне существующей системе именно потому, что задает принципиально иное целеполагание государства. Дело не в фашизме и ксенофобии, а в том, что критерием эффективности государства признаются интересы нации, которые могут и не совпадать с критериями государства-корпорации. Во имя нации иной раз приходится плевать на геоэкономику, геополитику и ставить идеальное или психологическое выше так называемых «реальных интересов».
Поэтому государству-корпорации куда больше подойдет не нация, а team — то есть сообщество людей, воспринимающих себя как «команду» некоего общего проекта. При этом «труд» рассматривается едва ли не единственным критерием полезности и ценности тех или иных людей. Вспомним постоянные русофобские жужжания про «русских свиней», которые, якобы «не умеют работать». И столь же безвкусные многоречивые благодарности «мигрантам, которые убирают наши дворы и подвозят нас на машинах». Такой взгляд на миграцию, настойчивое стремление на самом высшем уровне искоренить «антимигранизм», — это прямое следствие «панэкономизма» наших властных идеологов, воспринимающих население России только в одной категории, категории «рабочей силы». Этим духом проникнута вся политика нашей администрации, на полном серьезе занимающейя вопросом, «как привить протестантскую этику труда», «как заставить молодежь работать».
Разумеется, логика органической нации, нации как политического и исторического тела, имеющего цель в самой себе, а не в повышении собственной прибыльности и капитализации, представляется этой корпоративной идеологии глубоко чужой. И чем дальше, тем больше становится яснее, что расхождение между идеологией Кремля и националистами — не в интерпретации понятия «Россия для русских», а в самом понятии. Могло казаться, что нас просто неправильно поняли — мы говорим о целеполагании государства, а нам приписывают желание прогнать всех «нерусских». Но нет, нас поняли правильно. Мы говорим о целеполагании государства как национального и самоценного, инстанции наверху, о целеполагании государства как корпорации, ценной приносимой прибылью.
Проблема (прежде всего для власти) в другом. Уничтожить, раздавить национальное движение как движение за восстановление национального целеполагания государства, уже нельзя. Убив и пересажав лидеров и идеологов, можно добиться лишь того, что их место займут другие — более жесткие. Обрушившись на вульгарных национал-радикалов, можно добиться лишь очищения национального движения от порой тяготящего его балласта. И, напротив, попытавшись выбросить из игры всех, кроме маргиналов, можно добиться лишь одного — появления «новых большевиков», радикальной и маргинальной силы, которая именно в силу реальной пустоты политической площадки сконцентрирует в себе волю и ожидания миллионов, даже не будучи сама по себе этого достойна. То есть с фактором национализма, причем национализма развивающегося, Кремлю придется иметь дело всегда. Причем чем больше он будет отсекать у этого «дракона» липовые ложноножки на месте голов, тем больше будет отрастать голов настоящих.
Но, с другой стороны, и национальное движение находится в ситуации, когда оно не имеет прямых политических перспектив, именно в силу скованности маневра на сегодняшнем политическом поле. Ни национал-демократии, ни национал-авторитаризма мы не получим, поскольку их просто неоткуда взять. В лучшем случае, некими неведомыми путями, мы получим национал-олигархию, которая, боюсь, будет оставаться «национал» ровно до того момента, как в руки новым олигархам не попадут первые живые деньги из трубы. Пытаться производить смену власти в этом узком политическом пространстве можно только по вкусовым соображениям, которые, конечно, существенны, но не должны отбивать инстинкта национального самосохранения. Значительно продуктивней работать над расширением политического пространства, для того, чтобы в нем могли быть созданы политические формы, удовлетворяющие понятию о национальной, самодержавной власти, нужно работать, прежде всего, над расширением границ возможного.
Тем самым национальные силы находятся в своеобразном «клинче» с Кремлем. При очевидной стратегической противоположности интересов, ни одна сторона не может не то что сокрушить другую, но даже и обходиться без нее. Ведь даже помесь ежа с ужом в виде «синтеза либеральных идей с национальными традициями и прагматическим взглядом» можно осуществить, только если будет произведено своеобразное «визирование» того, что на Старой Площади считают «национальными традициями», со стороны национальных сил и Русской Православной Церкви. Без этой «визы» все «традиции» утекут между пальцев. И в этом смысле понятно сдержанное молчание самых «верхов» по поводу событий в Москве 4 ноября. Если бы Кремль присоединился к «антифашистской» истерике, то была бы полностью разрушена вся выстраивавшаяся вокруг «4 ноября» система — ведь этот день тот смысл и имел, чтобы у власти был хотя бы один общий праздник с национальными силами. И если запрещать националистам в этот день маршировать по Москве, если лишиться их «визы» на этот праздник, то значит он и вовсе не нужен. Собственно, именно на то, чтобы провалить этот поиск общей точки и работали «антифашистские» истероиды и провокаторы.
Выходов из этого клинча может быть лишь два. Либо Кремль будет добиваться и добьется признания себя, своей олигархической структуры, в качестве пусть олигархии, но национальной олигархии, и уговорит нацию потерпеть его какое-то время, при выполнении определенных условий со стороны самой нации. То есть примет принцип «Россия для русских» как принцип национальной организации. Либо, альтернативный вариант, русской нации будут предоставлены все-таки права акционера в кремлевской корпорации «Россия» и будут признаны законными интересы (материальные и не только) этого акционера. То есть будет реализован старый принцип примирения труда и капитала — принцип участия. И тогда «Россия для русских» приобретет более понятный для наших властей корпоративный смысл. Но третьего — полного игнорирования этой формулы — добиться будет попросту нельзя: в этом случае клинч превратится в борьбу в партере, со всеми вытекающими последствиями — и для непосредственных участников и, что важнее, для России.
