 |
| НГ-Религии | Фарид Асадуллин | 22.12.2005 |
Формирование культуры диалога можно назвать одним из основных ценностных ориентиров в эпоху глобализации. Об этом говорят программные документы и решения многих международных форумов и конференций, проводимых в разных уголках мира под эгидой ООН и часто при участии России. Созданный по инициативе нашей страны Мировой общественный форум «Диалог цивилизаций», в работе которого принимают участие все традиционные религии и конфессии, — лишнее тому подтверждение. Продолжение истории человечества в условиях острых взаимных вызовов, исходящих из недр разных цивилизаций, немыслимо без диалога, который в последние десятилетия ХХ в., особенно после II Ватиканского Собора, приобрел системный характер.
Представители различных религий и религиозно ориентированной интеллигенции стремятся выработать общее интеллектуальное поле для диалога. С одной стороны, они преследуют цель погасить рецидивы острых взаимных претензий в духовно-богословской сфере, например, различного рода обвинения в адрес исламского вероучения со стороны христиан. В то же время наблюдается стремление понять логику оппонирующей стороны. На этом пути всегда было много «подводных камней», однако уроки новейшей истории ХХI века вынуждают мусульман и христиан идти не вспять — к конфронтации, а навстречу — к взаимопониманию. Острая ситуация, сложившаяся во Франции, — это не столько результат «столкновения цивилизаций», сколько итог отсутствия нормального диалога между «титульными» и «новыми» гражданами Франции, это открытая фанаберия первых по отношению ко вторым.
Постановка и решение поставленной проблемы имеет сегодня и чисто практический смысл. По данным ООН, более 80% населения планеты составляют люди, так или иначе связанные с культурными или религиозными ценностями монотеистических религий. Декларация II Ватиканского Собора «Nostra aetate», отразившая новое отношение Римско-Католической Церкви к нехристианским религиям, называет этих людей «исповедующими веру Авраама». Это иудеи, христиане и мусульмане.
Исламское вероучение позитивно характеризует христиан как «людей Писания», не разделяя их на католиков, православных и протестантов. Терпимость мусульман к «людям Писания» коренится в учении Корана и Сунне Пророка. Согласно Корану, человечество первоначально составляло единую расу и духовную общину, но потом Богу было угодно их разделить как на племена и народы, так и религии. Это многообразие может и должно стать источником состязания в служении общечеловеческому благу, а не конфронтации и распрей.
Возможно, единственный серьезный упрек к «людям Писания», содержащийся в Коране, звучит так: «О, люди, имеющие Книгу, почему смешиваете истину с ложью и умышленно утаиваете истину» (3:72). Сегодня все больше и больше приверженцев авраамических религий познают объединяющую их историю и интуитивно понимают логику развития единобожия. Поэтому вопрос о «смешении истины с ложью» не должен оставаться «камнем преткновения» на пути совместного поиска ответов на вызовы современности.
По большому счету сегодня между исламом и христианством существуют два принципиальных догматических расхождения — отрицание мусульманами триединой природы Бога и богочеловеческой природы Иисуса Христа. В остальном же дух исламского вероучения и дух решений II Ватиканского Собора дают широкие возможности для межрелигиозного сотрудничества. Более того, мусульмане придают особое значение тому факту, что именно в среде христианства зародился документ, ставший «мостом» конструктивного общения между религиями, — Декларация «Nostra aetate».
В исламском вероучении содержится все необходимое для формирования культуры диалога, и здесь стоит остановиться на двух моментах. Во-первых, в исламе, как уже было сказано, возможность существования разных религий предначертана Всевышним, и подвергать эту возможность сомнению бессмысленно и, главное, богопротивно. Коран не призывает к насильственному объединению людей под знаменем одного вероучения, Коран против этого! Более того, некоторые стихи Корана прямо указывают на избирательный путь к вере, предопределенный волей Всевышнего: «Как бы ты ни старался, большинство людей не уверует» (12:103) и «Один лишь Бог ведет, кого пожелает» (28:56). Более того, в священной книге мусульман прямо говорится: «Нет принуждения в вере» (2:256).
Второй важный момент связан с тем, что ислам проповедует верность всем духовным миссиям, которые несли людям прежние посланники Божии, отмечая, что «нет различия между пророками» (2:136). То есть Авраамом, Измаилом, Исааком, Иаковом, Моисеем и Иисусом.
Единственное категоричное утверждение, обращенное к людям единобожия, которое можно понять как общую директиву верующим, звучит: «Истина от Господа твоего, поэтому не будь из усомнившихся» (3:61).
Несмотря на то что II Ватиканский Собор и, в частности, Декларация «Nostra aetate» предложили модель осуществления диалога между исламом и христианством, современность требует ее дальнейшего развития и усовершенствования.
Так, для углубления понимания духовной близости по «линии Авраама (Ибрагима)» необходимы новые интерпретации основных понятий двух религий, новое понимание логики ниспослания божественных откровений. Для мусульман Коран самодостаточен и не нуждается в дополнительных комментариях, однако во время специальных богословских дискуссий его можно рассматривать как своего рода «Третий Завет». Священная триада: Ветхий Завет — Новый Завет — Третий Завет (то есть Коран) позволит подчеркнуть общую богооткровенную природу божественных писаний и повлияет на адекватное восприятие метафизики Корана — «Третьего Завета» среди немусульман.
Сложным остается и вопрос о признании христианами подлинности пророчества Мухаммада. Однако сегодня, судя по всему, позитивный ответ на него назрел. Алексей Журавский в своей замечательной книге о исламо-христианском диалоге задается вопросом: «Как можно признавать пророками Амоса или Осию и отказывать в этом Мухаммаду?» Первым, кто снял этот догматический предрассудок, был православный священник и богослов Александр Мень. Анализируя наследие прославленного религиозного мыслителя Владимира Соловьева, он пришел к признанию «пророческой харизмы» Мухаммада. Аналогичные мысли содержатся и в трактате «Роза мира» Даниила Андреева, который прямо говорил о «религиозной гениальности Мухаммада». К тому же и в Новом Завете нет никаких указаний на то, что после Христа пророческие миссии невозможны. Это еще один аргумент в пользу признания пророчества Мухаммада подлинным.
Популяризировать идею внутреннего единства и структурной согласованности между пророческими миссиями трех авраамических религий также крайне важно. Об этом писали выдающиеся мыслители современности, такие, как еврейский философ Мартин Бубер и католический богослов Ханс Кюнг. Знаменитый татарский мыслитель Муса Бигиев в своей богословской теории «всеохватности Божьей милости» изложил принципы корректного отношения ислама к последователям других религиозных учений.
Достижение единомыслия среди монотеистов — это вопрос будущего, пусть и не близкого. Возможно, что через 10 лет, когда будет отмечаться 50-летие Декларации, круг обсуждаемых проблем станет шире, а дискуссия — более плодотворной и результативной. Как говорится в Коране, «каждому провозвестию — свой черед, свое время» (6:67).
