Не корысти ради

Министерство культуры горит желанием помочь меценатам. И рассчитывает на взаимность

«Влияние социалистической революции делает невозможным существование меценатства в условиях советской действительности», — сообщала Литературная энциклопедия 1930-х годов. Оно и понятно. В СССР единственным и, как правило, весьма щедрым спонсором для разного рода творцов могло быть только государство. Поменялась ли ситуация сегодня? В Министерстве культуры считают, что не очень, но обещают положение поправить: ввести в российское законодательство понятие «меценатство» и добиться существенных налоговых льгот для тех, кто жертвует деньги на культуру и искусство.

Люди добрые

С одной стороны, в России нет монополии государства на добрые дела. В соответствии с законом о благотворительности, принятым десять лет назад, финансовую поддержку в виде грантов, подарков, премий и так далее могут оказывать любые общественные организации, бизнес-структуры, наши и иностранные граждане. Но это касается благотворительности, предполагающей оказание помощи вообще, без специализации. С другой — частная помощь непосредственно учреждениям культуры и творческой интеллигенции (меценатство) не находит отражения в российском законодательстве. Исключение — Республика Саха (Якутия), где принят закон «О меценатах и меценатской деятельности». Глядя на передовой опыт края оленеводов и алмазодобытчиков, ситуацию во всероссийском масштабе неоднократно пытались изменить депутаты Госдумы Станислав Говорухин, Николай Губенко, Иосиф Кобзон и многие другие. Результат — ноль. И вот теперь, как стало известно «Итогам», в роли покровителя искусств решило выступить Министерство культуры. Да и как теперь отмалчиваться, если в ноябре в Кремле Владимир Путин заявил, что рассчитывает на благотворительность современных бизнесменов, не пообещав, правда, ничего взамен добрым людям. В конце прошлого месяца министр культуры Александр Соколов создал рабочую группу по разработке изменений в действующем законодательстве — Налоговом кодексе и законе о благотворительности — именно в части помощи культуре.

В России существуют небольшие льготы для благотворителей — например, при определении налоговой базы крупных компаний не учитываются расходы, равные стоимости безвозмездно переданного имущества, работ и услуг. Но этого явно недостаточно, потому что в случае с меценатством нередко речь идет не о финансировании тех или иных культурных проектов, а об оказании помощи «в натуральной форме». Меценат, скажем, может подарить картину музею или купить для подающего надежды исполнителя музыкальный инструмент. В этих случаях Налоговый кодекс неумолим: одариваемый обязан уплатить с полученной материальной ценности подоходный налог (на практике платит, конечно, меценат). Исключения из этого правила утверждаются постановлением правительства, и их весьма немного. Кроме того, несколько лет назад были также отменены льготы для благотворителей по налогу на прибыль и некоторые другие. В Министерстве культуры надеются эту ситуацию подкорректировать. Там считают, что филантропия становится одним из приоритетных направлений для российской культуры. И вообще-то они правы, потому что попытки добиться увеличения государственного финансирования учреждений культуры ни к чему не приводят. Из «культурного» бюджета-2006, составляющего немногим более миллиарда долларов (меньше прошлогоднего на 2 процента), чуть ли не половина уйдет на реставрацию Большого и Мариинского театров, разумеется, на Дом Пашкова и проведение многочисленных юбилейных торжеств. Самое обидное, всеми этими деньгами, которые с боями добывает Минкультуры, затем единолично распоряжается агентство Роскультура. Разумеется, это лишает ведомство Соколова мотива для более активной лоббистской деятельности. Возможно, из-за дележа полномочий на культурном фронте и личностных разногласий в число национальных проектов не попали многие театры, библиотеки и прочие архивы. Раз денег в обрез, приходится искать помощь на стороне, у богатых поклонников искусства.

Сплошное наказание

Каким образом предлагается реанимировать славные традиции российского меценатства? Задача-максимум: убедить щедрых людей не просто стать жертвователями средств, а заниматься добрыми делами лично, с огоньком и на регулярной основе. Ну прямо как во времена седой старины. Правда, в отличие от Морозова, Рябушинского или Третьякова, не искавших меркантильного интереса в меценатстве, Минкультуры намерено создать филантропам XXI века дополнительные материальные и моральные стимулы.

Для начала надо разделить тех, кто под видом меценатства извлекает выгоды для своей компании, например раскручивает бренд (плохие меценаты), и тех, кто от всей души и совершенно безвозмездно хочет помочь культуре (меценаты хорошие). Затем следует вычленить из числа благотворителей тех, кто оказывает «бескорыстную, безвозмездную помощь гражданам, организациям» непосредственно в сфере культуры. Ведь формально благотворительность распространяется на все мыслимые и немыслимые сферы жизнедеятельности человека. И на пострадавших в экологических и промышленных катастрофах, религиозных конфликтах, и на защитников животных.

В концепции законопроекта, направленной Минкультуры ведомствам на согласование, предлагается дополнить Налоговый кодекс в части благотворительности словами «меценат» и «меценатская деятельность». В министерстве уверяют, что в ходе заседаний рабочей группы объем поправок скорее всего существенно увеличится. Как будут поддерживать меценатов морально, ясно уже сейчас: для добрых людей планируется установить государственные почетные звания, награды и регламентировать способы увековечивания имен дарителей. Оказывается, до сих пор установление плит или табличек с именами бизнесменов и названиями фирм, внесших вклад в восстановление того или иного памятника культуры или храма, в лучшем случае — самодеятельность местных властей, а в худшем — ничем не регулируемая частная инициатива. Теперь в этом деле наведут порядок.

С налоговыми льготами сложнее. На некоторые предложения Минкультуры уже поступили отклики коллег по правительству. В Министерстве финансов весьма прохладно отнеслись к возможному расширению налоговых вычетов, посчитав, что закон о благотворительности и так решает все проблемы альтруистов и тех, кому они оказывают поддержку. Больше того, Минфин не устраивает даже идея присуждения от имени государства званий и наград для меценатов. Мол, на чеканку орденов и медалей деньги пойдут из бюджета, а он не резиновый. Но есть и хорошие новости. Минэкономразвития, рассмотрев концепцию закона и проект технического задания, с ними согласилось.

Экземпляры щедрости

А есть ли вообще в России граждане, только и ждущие изменения правил игры для меценатов? Конечно, с Третьяковым, подарившим Москве картинную галерею, сравниться пока никто не может. Но кое-какие примеры веления души на этом поприще можно найти и в новейшей истории. Особенно везет в этом плане Эрмитажу. Например, глава «Интерроса» Владимир Потанин подарил музею картину «Черный квадрат» Казимира Малевича (миллион долларов), губернатор Чукотки Роман Абрамович профинансировал проект рукотворной библиофильской книги «Саги об исландцах» в десяти экземплярах (сумма затрат не уточняется). Экземпляр N 1 из тюленьей шкуры, драгоценного металла и горного хрусталя разместился в Зимнем дворце. Кстати, государственные субсидии Эрмитажу составляют всего 69 процентов от бюджета музея — 46 миллионов долларов. Остальные средства зарабатываются на выставках, прибыль приносит издательская деятельность, помогают деньгами фирмы. Благотворительный фонд «ЛУКОЙЛ» постоянно оказывает поддержку Большому симфоническому оркестру им. П. И. Чайковского под управлением Федосеева. Проблема, однако, в том, что олигархи-меценаты регулярно спонсируют весьма небольшое число известных учреждений культуры и творческих коллективов. Между тем исторический опыт наглядно свидетельствует: в деле создания мотивации бизнеса для более активной поддержки культуры сегодняшней России есть куда стремиться. По некоторым данным, в начале ХХ века в России на систему призрения российская казна выделяла примерно в три раза меньше средств, чем частник-филантроп. К слову, исключительно на деньги меценатов были созданы Щукинский и Морозовский музеи современной французской живописи, Бахрушинский театральный музей, Московский художественный театр, Частная опера.

Имеется и зарубежный опыт масштабного меценатства. Сегодня в Великобритании компании могут направить хоть все доходы на благотворительные взносы, не платя с этих сумм налог. Аналогичные поблажки для благотворителей есть в США и Франции. Кстати, в дореволюционной России, как и во многих нынешних государствах Запада, расцвету меценатства нисколько не мешало отсутствие министерства культуры или соответствующего агентства.

Добро без границ

Реформа благотворительности, если проводить ее всерьез, не может ограничиться появлением в законодательстве понятия меценатства. Вся система вспомоществования творцам у нас, мягко говоря, плохо скоординирована и противоречива. Идею более активной помощи бизнеса и вообще богатых людей культуре поддерживает президент: «Ничто так не объединяет людей, как совместно сделанное доброе дело». Вот только на практике добрые дела у нас людей разъединяют. Вернее, их разделяют финансовые последствия такой помощи. Как говорят авторы поправок в закон о благотворительности, «проявив гражданскую инициативу, меценат не должен нести дополнительные расходы в виде налога». Сейчас, например, траты на эти цели при упрощенной системе налогообложения в состав расходов не включаются. А это значит, что малый бизнес в отличие от крупного лишается преференций. Нет справедливости и в отношении финансовых затрат для частного лица и государственного органа, когда они спонсируют творцов. Помощь культуре со стороны президента России (из средств его резервного фонда, и не только) в последние годы стала сопоставима с благотворительными бюджетами крупнейших компаний. Только для поддержки семи ведущих творческих коллективов (театры, оркестры, консерватории) в 2003 году президентом было выделено 810 миллионов рублей. И никакого подоходного налога с этих сумм у артистов и музыкантов не взимается. Если же творческим работникам поступят деньги от какого-нибудь олигарха, то они будут обязаны заплатить в казну 13 процентов подоходного налога.

Опять же, специальным постановлением правительства утвержден перечень международных, иностранных и российских премий за выдающиеся достижения в науке, культуре и образовании, суммы которых не подлежат налогообложению. В перечне (64 позиции) наряду с государственными, премиями Российской академии наук числятся денежная награда короля Фейсала (покойного монарха Саудовской Аравии), премия института «Открытое общество» Джорджа Сороса и другие. При этом в документе нет довольно известной премии «Триумф», которой ежегодно награждаются деятели культуры. Наверное, потому, что ее попечительский совет возглавляет беглый олигарх и член-корреспондент РАН Борис Березовский. Но премия этого же фонда в области науки в льготный перечень попала. Да что там Борис Абрамович. При получении Нобелевской премии в области физики, химии, физиологии, медицины, литературы и экономики с российского гражданина подоходный налог по решению правительства не удерживается, а если россиянин станет лауреатом Нобелевской премии мира, то ему придется отдать государству 13 процентов.

Отдельный льготный перечень (79 наименований) составлен для международных и иностранных организаций, выделяющих гранты российским гражданам. Как и в случае с премиями, получатели финансовых средств из этого списка освобождаются от уплаты налогов. При этом совершенно неясно, как попадают в льготные перечни одни и не попадают другие.

Таким образом, почин Минкультуры в области меценатства оказывается тесно связан с развернувшейся дискуссией вокруг законопроекта о некоммерческих организациях. Как известно, некоторые общественники были заподозрены властями в антигосударственной деятельности. Вероятно, и в случае с меценатами не все из них могут оказаться друзьями Кремля. Тот же Савва Морозов, выделивший в 1902 году на новое здание МХТ около 300 тысяч рублей, активно спонсировал большевиков. Вдруг и теперь некий благотворитель из неконструктивной оппозиции захочет помочь деньгами начинающим самородкам. Риск? Еще какой. Только если так рассуждать, в скором времени может получиться, что, как и в Советском Союзе, в российских условиях существование меценатства вновь окажется невозможным, то есть вне закона.

ВРЕЗ: ПОЗИЦИЯ
Если тебе меценат имя

В интервью «Итогам» ситуацию с институтом меценатства в стране комментирует гендиректор благотворительного фонда «ЛУКОЙЛ» Игорь Бекетов.

— Игорь Андреевич, насколько сложно сегодня заниматься меценатством в России?

— При отлаженной системе — несложно. Мы этой деятельностью занимаемся более десяти лет. У нас выработан четкий механизм принятия решений по выделению той или иной финансовой помощи в различных сферах. Решение принимает Совет по координации благотворительной и спонсорской деятельности при президенте нашей компании. Другое дело, что юридической базы для благотворительности явно не хватает. Опять же, до 2002 года существовали определенные льготы для меценатов.

— Минкультуры в следующем году намерено представить поправки в ряд законов, касающиеся благотворительности. В ведомстве считают, что нынешняя практика обложения такой финансовой помощи налогами неправомерна. Мол, проявив гражданскую инициативу, человек или юридическое лицо не должны наказываться рублем…

— Я согласен, что это не совсем правильная практика. С одной стороны, поддержка культуры государством явно недостаточна, а с другой — государство не создает дополнительных мотивов для помощи учреждениям культуры компаниями и частными лицами. Конечно, в последнее время ситуация в связи с предоставлением грантов президента, например, театрам немного улучшилась, но у нас ведь масса других учреждений. Что касается создания дополнительных условий для развития меценатства в стране, то, на мой взгляд, здесь не нужно изобретать велосипед. Есть замечательные примеры в Англии и Франции. Во Франции, а там в отличие от США именно государство в первую очередь оказывает поддержку культуре, в 2003 году принят довольно прогрессивный закон о меценатстве. В нем четко определены понятия спонсорства, корпоративной филантропии и предусмотрены определенные налоговые льготы. Конечно, для крупного бизнеса наличие или отсутствие поблажек, как правило, не является большой помехой. Просто, во-первых, жаль, что и морального поощрения нашей деятельности до недавнего времени практически не было видно. А во-вторых, плохо, что из этой сферы постепенно уходят предприниматели среднего и малого бизнеса, потому что для них налоговые льготы имели принципиальный характер.

— Но если крупному бизнесу будут даны налоговые послабления, разве компании не станут автоматически оказывать большую помощь?

— Само собой. Если в законе будут четкие механизмы предоставления льгот, соответствующие финансовые средства увеличатся прямо пропорционально той сумме, которая раньше уходила не людям, а в казну в виде налогов. Сегодня без налоговых преференций мы расходуем на различные благотворительные цели (образование, медицина, культура, спорт и так далее) около 30 миллионов долларов в год.

— Интересно, что и президент, и частный капитал, как правило, оказывают помощь самым известным творческим коллективам, музеям и т. д. В этом нет противоречия?

— Одно другому не мешает. Понимаете, президентские гранты, как правило, идут на зарплаты работникам, а мы поддерживаем конкретные творческие проекты. Мы, например, с 2001 года входим в состав попечительского совета Большого театра. В этом году наш попечительский взнос пошел на восстановление постановки оперы Сергея Прокофьева «Война и мир».

— Известно, что с предоставлением каких бы то ни было льгот активно борются Минфин и Минэкономразвития. Где гарантии, что в этот раз они дрогну" и будет меценатам счастье?

— Действительно, позиция этих ведомств в отношении предоставления льгот последовательно жесткая. Но, насколько я пониманию, финансовый блок правительства обеспокоен прежде всего тем, чтобы законопроекты в области меценатства не привели к увеличению расходов федерального бюджета. В данном случае этого, похоже, не будет. Так что шанс есть. Кроме того, радует, что идея поддержки благотворителей находит понимание у президента России, который недавно высказал надежду на активную работу бизнесменов в области меценатства. На моей памяти Владимир Путин впервые затронул этот вопрос в своих выступлениях. Будем надеяться, что кое-что в политике государства в отношении меценатов поменяется в ближайшее время. Еще раз повторяю: мы не надеемся и не рассчитываем на льготы, но нам важно внимание государства к этой проблеме.

— То есть если льготы будут, отказываться от них вы не станете?

— Безусловно нет. Предоставление льгот просто станет дополнительным сигналом бизнес-сообществу о том, что оно действует в правильном направлении.

http://www.itogi.ru/Paper2005.nsf/Article/Itogi_2005₁₂_17₂₃_2345.html