 |
| Правая.Ru | Илья Бражников | 16.12.2005 |
Тезисы выступления на конференции «Школа и будущее России»: Екатеринбург, 7 ноября 2005 г.
Когда нам говорят о том, что у нас — светская школа, школа, отделенная от Церкви и от государства, то мы не должны принимать это за чистую монету. Мы должны понимать, что в этом есть очень сильная доля лукавства. В этом есть пафос секуляризирующегося западного мира, от которого, собственно, и идут эти процессы. Система светского образования в целом — следствие европейской Реформации и антихристианского Просвещения. Поэтому чем лучше развивалось в России Просвещение, тем успешнее действовала революционная пропаганда. Целостной Русской школы, от начальной до высшей, ещё не было. Поэтому ее необходимо реставрировать — исходя из коренных начал нашей цивилизации.
Если «Свет Христов просвещает всех», то христианское просвещение должно начинаться с начальной школы.
Школа всегда в духовном плане либо вводит в традицию, либо выталкивает из нее. Например, русская дореволюционная гимназия в лучших ее образцах — это была школа, вводящая в национальную традицию. Советская школа в общественном плане выступала фактором сплочения и интеграции, была двигателем единства общества. Современная же школа — это сложное и многомерное понятие, но, если ее, усредняя, назвать либеральной школой, то она, как и советская школа, выталкивает из традиции, она не дает возможности ученику как личности «включиться» в традиции собственного народа.
В социальном плане школа может выступать как фактором сплочения (интеграции), так и разобщения (дезинтеграции). И есть разница между одинаково контр-традиционными советской и либеральной школами: если советская школа все-таки была фактором интеграции, сплочения общества, воспитывала патриотизм, хотя и на основе ложного единства — советской общности, то сегодняшняя либеральная школа является фактором разобщения в социальном плане. После этой школы вчерашний ученик выходит в мир как бы сам по себе, он выходит из нее десоциализированным человеком.
Это результат так называемой «реформы образования». Вообще эта реформа, с которой и началась вообще, как теперь ясно, либерализация нашего общества, — самая долгая: она длится уже около 20-ти лет. Впервые это роковое словосочетание «школьная реформа» я услышал, еще когда сам учился в школе. И вот эти реформы идут уже более двадцати лет, а мы до сих пор не понимаем, к чему они ведут.
Вдумаемся — само слово «образование» содержит слово «образ», а в этих «реформах» как не было, так и нет образа будущего России. Мы так и не знаем, образ какой страны, какого ученика, какого гражданина стоит за реформами образования в России? Не может быть образования лишь как функции рыночной экономики, потому что в том либеральном обществе будущего, где знание — товар, а образование — услуга, нет русских святых, нет ученых, нет военных, нет писателей. Если мы хотим социально и духовно продолжаться, целью русской доктрины в области образования должно быть создание условий, при которых будет развиваться наш русский духовно-общественный космос. Значит, мы должны создать школу, которая должна воспитывать не только личность, но и те социальные роли, которые формировались на протяжении веков нашей великой и священной истории.
Поэтому России просто необходим консервативный поворот в педагогике.
Еще Дмитрий Иванович Менделеев, изучая опыт английской школы, писал, что она воспитывает, прежде всего, англичан и англикан, и лишь во вторую очередь — специалистов в какой-то области. И потому национальный приоритет в образовании является для авторов «Русской доктрины» первичным. Как было заявлено, его целью является формирование идентичности — то есть воспитание в ребенке носителя своеобразного национального и культурного типа — представителя русской нации — с ее историей, с ее верой, культурой, святостью и даже с ее предрассудками.
Возникает вопрос — а каким же образом может возникнуть эта русская православная национальная идентичность? Конечно, в школьных предметах большая нагрузка в этом смысле должна ложиться, прежде всего, на гуманитарный цикл предметов — историю, географию, литературу.
В наших гуманитарных науках достаточно давно — ещё в конце XVII века — восторжествовал вестернизированный подход. Сегодня образованный русский человек (даже тот, кто искренне считает себя православным) часто полагает, что Россия — западная страна, только очень сильно от запада отставшая. В противовес этому, совершенно неправильному представлению, возникло другое — о том, что Россия — это особая цивилизация, изолированная ото всего мира, что тоже является искажением истины. Такие представления порождены тем, что мы не изучаем историю и культуру родственных нам — генетически и цивилизационно — народов (греков, славян, грузин, армян и др.). И, самое главное, мы не изучаем достаточно основательно историю и культуру нашей великой предшественницы — Византии. Тем самым и создается этот разрыв в сознании: мы не знаем культуры, материнской по отношению к нам, мы не понимаем, что с нами происходило до XVIII века. Мы до сих пор не осознаем, что Россия является частью восточно-христианской цивилизации, наследующей Византии и Риму. Православная культура — это высшее достижение человечества, а Россия — наследница этой высшей культуры. Поэтому консервативный поворот в гуманитарном знании, провозглашаемый Русской Доктриной, — это поворот к римо-византийской цивилизации, к нашим восточно-христианским корням.
Сегодня тратится огромное количество энергии на введение в школьный курс предмета «Основы православной культуры», кое-где в регионах ставят вопрос и о преподавании Закона Божьего. Это, без сомнения, очень важно, но ещё важнее — полноценный курс византийской истории и корпус житийной литературы, адаптированный для школьников. Традиционное русское воспитание, как мы знаем, основывалось на Псалтири и Житиях святых. Мы должны помнить, что для России характерна не «диктатура закона», которой в начале своего правления хотел добиться наш президент. Россия — царство Благодати, царство живого Закона, воплотившегося в святых. В этом непреходящий смысл и ценность житийной литературы, дающей образцы этого живого воплотившегося Закона.
Усиление римо-византийской компоненты в образовании поможет осознанию преемственности России классической культурной традиции. Наше молодое поколение должно осознавать себя не младшими братьями американцев и европейцев, а наследниками высших культурных достижений человечества. Русская педагогика XXI века должна быть педагогикой Третьего Рима.
