 |
| НГ-Религии | Александр Петров | 07.12.2005 |
Как и год назад, разработчики доклада включили Россию в список стран, правительства которых проводят дискриминационную политику в отношении так называемых религиозных меньшинств. В тексте доклада было отмечено, что Русская Православная Церковь вопреки положению Конституции РФ о светском характере государства пользуется поддержкой федеральных и местных органов исполнительной власти.
В Госдепартаменте США считают, что одним из нарушений закона о свободе вероисповедания в России является вмешательство ФСБ в дела, связанные с выдачей виз иностранным религиозным деятелям. «ФСБ рассматривает лидеров некоторых религиозных меньшинств как угрозу национальной безопасности», — отмечается в тексте доклада.
В своем «ответном» письме Кондолизе Райс глава ОВЦС не стал подвергать сомнению тот факт, что в России есть проблемы с реализацией религиозной свободы. Он объяснил их тем, что отношения в этой сфере приходится заново выстраивать после десятилетий государственного атеизма и открытой борьбы против всех верующих. Однако «абсолютно беспочвенным» митрополиту Кириллу видится утверждение, что Русская Православная Церковь по «статусу приближается к государственной». По славам митрополита, Церковь «полностью отделена от государственного аппарата», а священники «не участвуют в деятельности органов государственной власти, политических партий и движений». «Это наряду с отсутствием государственного финансирования религиозной деятельности является красноречивым свидетельством независимости Церкви от государства», — подчеркнул глава ОВЦС.
Митрополит Кирилл считает, что РПЦ не стремится к получению статуса государственной. «Напротив, на основании собственного исторического опыта мы убедились в необходимости выстраивания партнерских отношений с государством, основанных на взаимовыгодном сотрудничестве в интересах всего общества. Такие отношения предполагают заключение соглашений с государством, которые создали бы надлежащую правовую основу для социального служения Церкви», — следует из текста письма.
У Московского Патриархата вызывает удивление, что «сам факт заключения соглашений рассматривается как свидетельство огосударствления Церкви», а «отсутствие таких соглашений у некоторых других действующих в России религиозных организаций не является дискриминацией».
Заканчивая свое письмо, председатель ОВЦС отмечает, что «достоверность и ценность любой аналитической работы зависит от выбора источников информации, которые использованы для ее составления». И в этой связи он констатирует, что «авторы доклада обратились к организациям, которые не обладают достаточным знанием религиозной ситуации в России или представляют интересы узких групп, а не формирующегося гражданского общества в целом».
В будущем митрополит Кирилл предлагает Госдепу США при изучении состояния религиозной свободы в России обращаться именно к Русской Православной Церкви. Глава ОВЦС утверждает, что «ознакомление с проводимой Церковью работой и привлечение более широких информационных и общественных ресурсов могло бы придать большую информативность и точность докладам о религиозной свободе Госдепа США».
Нет сомнений, что авторы доклада о религиозной свободе в мире судят о государственно-конфессиональных отношениях в России на основании своего собственного понимания этой свободы. Заметим, что американский опыт взаимодействия с религиозными организациями радикально отличается от российского. Для США собственная модель, дающая всем религиозным объединениям равные права и свободы, является демократической и в этом смысле образцовой, но она совершенно не учитывает опыт других стран, и прежде всего европейских. Поэтому в докладах Госдепартамента можно найти инвективы не только в адрес России, Китая и Ирана, но и Германии, Бельгии и Франции.
Так называемая «европейская модель», столь нелюбимая американцами и прижившаяся в России, подразумевает «особые» отношения власти с отдельными вероисповеданиями (в данном случае с РПЦ). Что с точки зрения внешнеполитического ведомства США является дискриминационным по отношению к другим религиозным организациям.
По вполне понятным причинам Московский Патриархат не разделяет эту позицию. По мнению официального представителя РПЦ, предпочтения, которые государство отдает определенным религиозным общинам, не означают дискриминацию религиозных меньшинств и не делают их неравными перед законом.
Ранее в интервью «НГР» (N 17/2005) митрополит Кирилл отметил, что эффективность модели религиозно-государственных отношений, предполагающей особый статус одной или нескольких религиозных организаций, напрямую не зависит от того, скольким организациям такой статус будет предоставлен.
Впрочем, если разобраться в ситуации, то станет очевидным, что все попытки США привить России несвойственную ей американскую модель государственно-конфессиональных отношений носят явно тенденциозный характер. И дело не только в том, что РФ — это далеко не единственная страна в мире, где избранные религиозные организации пользуются приоритетным отношением власти. В принципе, эта претензия может относиться и к Греции, и к Великобритании. Скорее всего американское правительство беспокоится о судьбе ряда протестантских деноминаций, которые в России не пользуются теми преференциями, которые имеет РПЦ, однако являющихся в США мощными факторами влияния на власть.
Общемирового стандарта демократии не существует вопреки желанию США сделать всеобщей нормой собственную модель. Демократия — не американское изобретение, и в каждой стране, будь то США или Россия, она понимается по-своему. Не существует и всеобщего канона, по которому каждое государство должно выстраивать свои отношения с религиозными объединениями. Исходя из этого, обвинения Госдепа США в адрес РПЦ едва ли можно считать правомерными.
