 |
| Комсомольская правда | Александр Коц | 07.12.2005 |
Что это — новая тенденция, очередная кампания или благое дело?
Повоюем, помолясь
Сейчас немало людей — что в обществе, что в армии — любят играть на патриотизме, национальной идее, православных корнях, что в общем-то понятно. Уставы КПСС и ВЛКСМ, Моральный кодекс строителя коммунизма заменила Библия. Бывшие ярые атеисты-коммунисты в погонах и без выстраиваются в очередь на исповедь, недавние комиссары обрядились в рясы, а действующие замполиты, истово осеняя себя крестом, ныряют в ледяную прорубь на крещение. Церковные отцы, размахивая кадилом, благословляют спуск на воду атомных подводных крейсеров и кораблей, полеты ракетоносцев, отряды спецназа, отправляющиеся в горы на поиск боевиков… Нужно ли все это нашей армии?Мне вспоминается командировка в Чечню под новый, 2003 год. Горная база десантников в глухом и мрачном углу Веденского района. Врытые в мерзлую землю по самые башни боевые машины десанта, грозно ухающие на все ущелье артсистемы «Акация», грязный от дыма походной «буржуйки» снег на крышах армейских палаток. А над одним из этих брезентовых «шатров» — деревянный крест.
— Это что? — спросил я начальника разведки майора Алексея Кузина.
— Полевой храм! — проорал мне в ухо офицер, еле заглушая артиллерийскую канонаду. — Пойдем покажу!
За жестяными от мороза полами палатки я увидел алтарь, икону, а под ней — оранжеватый язык горящей лампадки из медной снарядной гильзы. Батюшка в длинной черной рясе о чем-то тихо разговаривал с чумазым бойцом. Там же я и познакомился с отцом Федором, который сказал мне, что в этом походном храме пока нет постоянного настоятеля, а он здесь «проездом». Подвернулась «оказия» в виде колонны с провиантом, вот и приехал.
— Сегодня ко мне приходили уже человек пятнадцать, — почтительно сообщил священник.
Мне было интересно узнать, о чем же откровенничают с ним десантники. Отец Федор вежливо заметил, что обязан хранить тайну исповеди. Потому ответил на мой вопрос, как говорится, в общем и целом:
— В основном благословения воины просят да спрашивают, как грамотно молиться за упокой друзей.
На вечерней поверке у штабной палатки отец Федор стоял за спиной командира. Командир провел перекличку личного состава, а затем стал поочередно называть фамилии погибших. После каждой строй траурно протягивает: «Ве-е-ечно с нами». Батюшка крестился и читал молитву. Бойцы смотрели на него с уважением и надеждой — на помощь, на защиту…
А ночью был бой. Боевики спустились с гор, чтобы прорваться на равнину по реке Бас. Лагерь был поднят по тревоге. Перед тем как бойцы разбежались по позициям, священник опять прочитал короткую молитву и от себя, уже совсем не по церковным канонам, добавил:
— Повоюем, помолясь.
После этих слов многие снова крестились. В ту ночь обошлось без потерь. А в палатках только и было разговоров: «Ну надо же, даже не зацепило никого! Жаль, поп скоро улетает"…
Трудно сказать, повезло ли в ту ночь десантуре или батюшкина молитва чудесным заговором спасла их от ран и смертей. Но люди не отделяли одно от другого. Вот это показалось мне очень важным. Ведь вера в спасительную силу слова Божьего изгоняет страх перед смертельной опасностью и добавляет людям сил и уверенности.
Там же, в Чечне, в кабинах боевых вертолетов я часто замечал крохотные иконки, пристроенные экипажем. Летчики тоже хотят верить в их магическую способность отводить беду или хотя бы уменьшить ее. Эта вера нужна им, чтобы жить и выживать. Так издревле было в нашей армии.
Церковь изживет «дедовщину»?
В частях и гарнизонах появляется все больше часовен. Только в Московском военном округе их отстроено более 30. И даже повелители самого грозного оружия в мире — Ракетные войска стратегического назначения — ищут покровительства у Всевышнего. Несколько лет назад перед Главным штабом РВСН была возведена часовня, куда наведываются прихожане в генеральских или солдатских погонах.— Бойцу зачастую некому душу открыть, — рассказывал нашему корреспонденту священник Псковской дивизии ВДВ отец Олег. — Не к каждому командиру воин пойдет с откровенным разговором. Кто-то духом пал, особенно в первые месяцы службы. А кто-то покаяться хочет. Придет такой лоб, нос опустит и канючит: «Согрешил, батюшка. Нервы сдали, обидел человека». С такими долгие беседы провожу и обещание беру, что больше рукоприкладство не повторится. А от молодых потом узнаю — добрее «дедушки» становятся…
Кстати, Синодальный отдел РПЦ по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями после изучения положения дел во многих «подшефных» войсках пришел к выводу, что в тех частях, где расположены храмы и часовни, «дедовщины» почти не бывает и случаи дезертирства крайне редки. И это происходит, конечно, не только потому, что над казармами золотятся кресты. Священнослужители несут слово Божье в душу человека с ружьем, «гранят» его совесть мудрым наставлением. Не хотелось бы слишком преувеличивать значение этой важнейшей для армии работы, но объединение усилий командиров, воспитателей и священников и «варит» то духовное «лекарство», которое помогает лечить язвы неуставных взаимоотношений.
Сегодня армия и церковь подошли к той черте в своих отношениях, когда им надо договариваться о «правилах игры». Это дело крайне тонкое и щекотливое. Уже раздаются сомнения: если священники войдут в армейские штаты, не превратятся ли они в некий надзорный орган, дублирующий замов командиров по воспитательной работе? Не станут ли молитвы обязательным элементом распорядка дня?
— Никто солдат не принуждает приобщаться к вере, — говорил мне отец Константин Татаринцев, ответственный в РПЦ за сектор Военно-воздушных сил, — это ведь дело абсолютно добровольное.
В прошлой, мирской, жизни отец Константин — выпускник Московского энергетического института, кандидат технических наук, капитан ВВС.
— И не стоит этому удивляться, — улыбается батюшка. — В наших рядах есть и бывшие полковники милиции, и летчики-истребители. Так что какой-то специальной подготовки многим полковым священникам не понадобится — большинство из них хорошо знают, чем живет военный человек.
С Татаринцевым я беседовал в Военно-воздушной инженерной академии имени Жуковского. Сюда на совместную экскурсию отец Константин привел семинаристов Духовной академии и слушателей Военной консерватории. С этой компанией я и прошелся по учебным классам, набитым техникой непонятного предназначения.
— Это агрегат номер такой-то? — спрашивает у экскурсовода священник, явно ошарашивая того своими познаниями авиационного «железа».
— Так точно! — Удивленный военный от неожиданной компетентности человека в рясе уважительно вытягивается по стойке «Смирно».
— А эти двигатели от Су-27?
— Так точно, товарищ… Батюшка. — Гид явно не в ладах с церковной этикой. Людям в погонах придется овладевать этой частью культуры, которая традиционно была свойственна им.
Куликовская битва под барабанное соло
Курсанты академии дружно тянулись в одну из аудиторий.
— Заставили в выходной проповеди слушать? — посочувствовал я будущим авиаторам.
— Почему «заставили»? Нам самим интересно, отец Константин обычно здорово «зажигает».
Курсанты меняли на трибуне друг друга, рассказывая о «духовных истоках Куликовской битвы», «роли преподобного Сергия Радонежского», «полководческом таланте Дмитрия Донского"… На экране мелькают занятные схемы, рисунки. В промежутках между докладами выступают слушатели военной консерватории. Репертуар — от умиротворяющих церковных песен до бодрящих барабанных соло.
Я вспоминал свою «срочку» и занятия по общегосударственной подготовке, на которых замполит, подобно гипнотизеру, мог запросто усыпить целую роту. Оглядываю аудиторию — ни одного скучающего лица.
Под занавес отец Константин, деловито подключив свой ноутбук к своему же проектору (спонсоры подарили), запустил фильм о вреде тоталитарных сект. Народ выходил из зала, возбужденно обсуждая увиденное.
— Такие встречи проводятся периодически в разных местах, — сказал мне на прощание священник. — И не только в ВВС, но и в других видах войск. Главное — материал подать так, чтобы солдату было интересно его переваривать. Вот тебе было интересно?
— Так точно!
Появятся ли муллы и ламы в войсках?
Сейчас в Вооруженных силах проводится эксперимент. Его цель — изучить обстоятельства, при которых можно будет аккуратно «вписать» четыре основные религии — православие, ислам, иудаизм и буддизм в армейскую жизнь. По результатам этого эксперимента и будет определена целесообразность присутствия богословов той или иной конфессии в войсках. Однако уже сейчас ясно, что основным кандидатом на штатную церковную «единицу» после православия будет ислам. А это значит, что вместе с православным священником в армейском строю появится и мулла. Ведь солдат-мусульман в войсках немало.Есть призывники из Дагестана, Татарстана, Чечни. И хотя армия наша на 80 процентов состоит из христиан, но, по Конституции, каждый гражданин имеет право на свободу вероисповедания. И это право может стать камнем преткновения в создании института полковых священников. Главный «воспитатель» Вооруженных сил генерал Резник считает, что Русская православная церковь и другие конфессии не готовы к решению этой проблемы. Представителям разных религий трудно будет договориться между собой. Амбициозная и доминирующая РПЦ не очень-то хочет соседствовать в воинской части с мечетью или синагогой.
Тут стоит вспомнить историю с чеченскими солдатами, в свое время поставившими на уши целую бригаду охраны Генерального штаба. Не считаясь с уставом и распорядком дня, они прерывали службу для намазов. Попытки же пресечь это обернулись массовыми драками и избиением офицеров.
Но вряд ли кто-то из чеченцев даже пикнул бы на офицера, находись в этой части непререкаемый авторитет для мусульман — мулла.
У руководителя Синодального отдела РПЦ по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями протоиерея Димитрия Смирнова свое мнение на этот счет:
— Считается, что если хотя бы 60% населения исповедуют одну религию, то государство уже моноконфессиональное, — говорит он. — У нас же 84% жителей — христиане, поэтому многоконфессиональность — это миф, идущий из СССР, который действительно был многоконфессиональной страной. Сейчас у нас страна православная, но имеющая и мусульманское население.
Наверное, выводы эти не бесспорны. Впрочем, отец Димитрий уверен, что когда в отечественной армии появятся православные священники, будет и мусульманское духовенство, как это было в Российской империи.
А сейчас уже абсолютно ясно одно: если не будет выработано взвешенной политики возвращения религии в Вооруженные силы, это вместо пользы может принести вред, приведет к противостоянию конфессий и в конце концов навредит самой армии. А она не может стать полем для религиозных раздоров.
ИЗ ДОСЬЕ «КП»
Капелланы появились при Петре I
В регулярной армии Петра Великого солдатам предстояло провести всю жизнь, поэтому монарх в качестве системы нравственного воспитания и избрал православие. Представители других конфессий в армии появились в XIX веке, когда Павел I вывел институт военных священников из-под гражданского подчинения. На службе в царской армии состояли муллы, ксендзы, раввины и пасторы. Окончательно религиозная структура сложилась в 1890 году, когда было утверждено «Положение об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств».После революции 1917 года под лозунги «Религия — опиум для народа» капелланы были изгнаны из вооруженных сил.
В почти моноконфессиональном Израиле (есть еще израильтяне-арабы, исповедующие ислам) тыл солдата всегда прикрывает раввин.
А КАК У НИХ?
В армии США священнослужители получают звания
Cлужба в армии для капеллана — дело прибыльное. Он получает денежное довольствие согласно своему офицерскому званию и должности, имеет право на 30 суток отпуска, обеспечивается жильем и бесплатной медицинской помощью. Если же представитель духовенства захочет параллельно работе поучиться в гражданском вузе, то государство оплатит ему до 75 процентов обучения.
