 |
| Православие.Ru | Виктор Аксючиц | 28.11.2005 |
Как и прежде, террористы — это люди, по тем или иным причинам выпавшие из традиционного социума, не сумевшие органично адаптироваться в цивилизационно чуждой среде, объединившиеся в тесные дружеские союзы в противостоянии враждебному окружению. В дореволюционной России террористы — это представители радикальной интеллигенции, оторванной от традиционной русской культуры и взращенной на иллюзиях русского Запада (орден русской интеллигенции). Большинство современных международных террористов — выходцы из исламских диаспор западных стран, не сумевшие встроиться в западное общество. Этот фактор оказывается одной из причин придания терроризму международного характера.
Как правило, террористы рекрутируются из психически здоровых людей, но они заболевают духовно, идейно, и как следствие — нравственно. Во все времена террористическое сообщество — это орден идейных маньяков. Идейная мания заразительна, как и большинство болезней. В периоды разложения традиционной духовности ослабляется духовное здоровье человека, формируется питательная среда для экстремистских идеологий. В начале ХХ века террористы насаждали анархистскую, радикально социалистическую или коммунистическую утопию. В настоящее время наиболее распространенной в мире идеологией терроризма является радикальный исламизм, противостоящий транснациональной экспансии, своего рода анти-крестовый поход. Эта утопия оказалась подходящей для радикальных слоев исламской диаспоры в западных странах. Свидетельством того, что терроризм основывается не на материальных мотивах, а на идеалах, является феномен мучеников-шахидов. Готовность смертника пожертвовать собой ради интересов группы единомышленников, во имя идеалов, обличающих пороки разложившегося западного общества, — это тотальная форма идеализма, но идеализма ложного, утопического.
Терроризм всегда одевался в различные одежды. В международном терроризме аккумулируются сегодняшние проблемы, он использует все достижения глобализации. Всемирное распространение терроризм получает с помощью глобальной информационной сети, которая позволяет доносить до мировой общественности действия и манифесты немногочисленных радикальных групп. Ныне у мирового терроризма нет общего руководящего ядра, существующие центры регулярно подвергаются разгрому, между террористическими операциями нет координации, а между группами нет связи. Но Интернет наполнен террористическими манифестами, рецептами изготовления и применения современных террористических средств, отчетами об удачных операциях. Лидеры терроризма по преимуществу не организуют теракты, а пишут призывы и манифесты. У многочисленных анонимных сторонников в огромном мире это находит отклик, — так формируется сетевая организация глобального террора. Теракты в Мадриде совершили люди, не связанные с Алькаидой, но они прочитали в Интернете манифест об иракском джихаде и устроили взрывы перед выборами для того, чтобы добиться смены правительства в Испании, — и добились. Потворствует глобальному террору безволие и трусость лидеров западных стран, так же как отсутствие государственной воли и некомпетентность российских властей. Но основной мобилизующей силой, толкающей многих людей в разных концах земного шара в черную дыру мирового террора является исламская идеологическая мания: объединение всех мусульманских стран в единый халифат, создание исламских халифатов в Европе, на территории России; главное же — не только борьба с западными странами, но создание всемирного халифата. Поистине глобальный ответ глобализации.
Невозможно установить какие-либо преграды распространению терроризма через Интернет. Но Всемирную паутину можно и должно использовать для противопоставления инфернальной утопии подлинно позитивного пассионарного мировоззрения. Все средства коммуникации, в том числе мировая информационная сеть должны использоваться для установления конструктивных контактов и взаимодействия здоровых элит и духовных вождей стран исламской и христианской цивилизаций.
Террористов используют в своих интересах разнообразные силы. Бизнес и политический истеблишмент исламских стран финансово стимулирует антизападную и антиамериканскую направленность террористических групп, пытаясь перевести фундаменталистскую энергетику из своих стран во вне. Исламские фундаменталисты стремятся навязать террористическим группировкам свою идеологию (борьбу за мировой халифат или Салафитское государство), направить террор против врагов радикального исламизма. Наркокартели ловят рыбку в мутной воде. Не гнушаются поддержкой террористических групп, а также распространением радикальных идеологий спецслужбы солидных государств, структуры транснационального капитала, — для борьбы с конкурентами. Так терроризм становится международных фактором. Выйдя на мировую арену, террористы внедряются в болевые точки различных стран, переориентируя местные конфликты на фундаменталистскую утопию. Опять же, международные террористические группы оказываются проводниками интересов разнообразных политических сил, спецслужб, наркокартелей. Чеченский котел заварили преступно глупые действия ельцинского режима, но сейчас исламский джихад радикализирует и выводит в новое измерение трагическую ситуацию на Кавказе. В исламской утопии Россия рассматривается как ответвление прогнившей западной цивилизации, а Кавказско-Поволжские республики — как территории будущего исламского государства.
Но поистине глобальным терроризм делает заказ на терроризм глобализаторов. Мифологизация международного терроризма используется для оправдания экспансии и установления контроля над геостратегическими территориями планеты. Не случайно области «террористической угрозы» совпадают с регионами, в которых сосредоточены дефицитные стратегические ресурсы. И не случайно Ирак был захвачен под аккомпанементы об оружии массового поражения (которого там не оказалось) и об угрозе терроризма (который расцвел в этой стране как раз после вторжения США). Фобия терроризма используется для установления большего контроля над населением и мобилизации аппарата подавления в головном офисе — в США. Не случайно необъяснимыми и не объясненными остались вопросы о том, как столь масштабный террористический акт, как 11 сентября, мог быть подготовлен без ведома мощнейших в мире спецслужб. Поэтому террористически угрожающими регионами объявляются те, которые оказываются целью экспансии США, а террористические акты совершаются, как правило, там и тогда, где и когда это выгодно геополитическим интересам США. Это не значит, что спецслужбы США непосредственно организуют теракты, но это значит, что они безусловно влияют в собственных интересах на идеологию и практику международного терроризма.
Спецификой глобализации является всеобщая открытость и взаимосвязь, поэтому в распоряжении международного терроризма рано или поздно могут оказаться самые современные технологии. «Традиционный терроризм не угрожал обществу как таковому, не затрагивал его основ. Высокотехнологичный терроризм новой эпохи способен продуцировать системный кризис всего мирового сообщества, по крайней мере стран с развитой инфраструктурой информационного обмена» («Белая книга российских спецслужб»). К сожалению, если ситуация в мире не изменится коренным образом, то использование террористами оружия массового поражения — только вопрос времени. Это еще раз свидетельствует: борьба с террором силовыми и технологическими способами может только ограничить его, либо изменить время и место удара. Отложенный террористический акт может оказаться на порядок более мощным, по сравнению с предотвращенным. Искоренение терроризма возможно только в измерении идейном, духовном, религиозном.
Таким образом, основой глобального терроризма является современная форма идеомании, спровоцированная экспансией западной цивилизации потребления (основанной, в свою очередь, на глобальной идеологической мании). Терроризм как смертельный вирус цивилизации был и будет. И как всякий болезнетворный носитель, он мутирует, меняет формы для преодоления иммунитета и успешного поражения общественного организма. Террористы ощущают себя носителями великой миссии, но, естественно, не сознают, что это миссия мирового мора. Их сознание и чувства особо настроены на обнаружение немощей общества для нанесения удара в незащищенные места. Будучи духовными маньяками, террористы в большинстве своем неизлечимы, поэтому бороться с ними можно только их изоляцией и истреблением. Но для успешной борьбы с террористической болезнью необходимо, прежде всего, наращивать иммунитет общества, — его духовное и нравственное здоровье. Если питающую почву для терроризма создает обострение национальных, социальных проблем, обездоленность и маргинализация большей части общества, то провоцирующую атмосферу для терроризма готовит повальный нигилизм творческой интеллигенции, разрушение традиций и нравственности, культ растления, насилия в СМИ, безответственность, порочность и коррумпированность правящего слоя. Терроризм (который никак не может быть оправдан сам по себе) — это всегда «звонок» о глубоком неблагополучии в обществе, о неразрешенности его важнейших проблем. Причем, социальные и политические проблемы являются следствием проблем нравственных, духовных, религиозных. В ответ на рост террора необходимо опознать болевые точки и провести всевозможную духовно-нравственную и общественно-государственную профилактику. Наряду с этим необходимо опознавать «точки поражения», через которые болезнь инъектируется либо насаждается извне в организм общества, затем профилактически и хирургически их обезвреживать. Это позволит диагностировать на ранних этапах заражения и спасти множество рекрутов идеологической мании и многих жертв террора.
Информационное отчуждение и зомбирование. Интернет из средства информационного общения все больше превращается в особую виртуальную реальность, киберпространство, которое вначале отображает, дублирует жизненную реальность, затем замещает ее, вытесняет полноценную жизнь мнимостью.
Информационная революция усугубляет тенденции научно-технической цивилизации, где форма вытесняет содержание, а цель замещается средствами достижения к ней. Количество информации в Интернете увеличивается экспоненциально. Резкое улучшение средств коммуникации позволяет обмениваться любой информацией, что не углубляет представления о мире. В Интернете доминирует собственно коммуникация — операция передачи, трансляция. Преобладает маниакальный бессистемный обмен информации, при котором форма общения заменяет сущность, смысл, знание. В ситуации, когда все могут распространять любую информацию, Интернет забит произвольными бессмысленными высказываниями. В огромном информационном потоке знание и его приобретение составляют малую, непрерывно уменьшающуюся долю. В результате глобальная информационная сеть превращается в свалку информационного шума, в котором теряется, не замечается подлинная и ценная информация. Чрезмерное количество информации ведет к тому, что она не воспринимается, — «передозировка информации приводит к дезинформации» (Жан Бодрийяр). Правда теперь не скрывается от общества, она обречена затеряться в огромном потоке информации.
Огромный объем вторичной информации создал между человеком и реальным миром своего рода информационное облако, которое ближе и доступнее, чем реальность. Погружение в виртуальный мир отгораживает человека от живой жизни. В результате информация о «переваренном» и «недопереваренном» восприятии влияет на человека более непосредственно и сильно, чем сама реальность. Человек все больше ориентируется и действует в жизни на основе информационного мира. В результате информационный барьер снижает эффективность человеческого сознания и провоцирует неадекватные действия.
В информационной эре человек существует в атмосфере агрессивной информационной среды, которая во многом навязывает порочные установки, ложные смыслы и ценности. Эфир и публицистика переполнены так называемым белым шумом — бессмысленным или малоосмысленным информационным потоком, в котором доминирующая информация не является необходимой для жизнеобеспечения человека, не соответствует его основным жизненным интересам, более того, малопонятна для большинства населения. Большая часть информации примитивизирует и раскалывает сознание и чувства человека, пробуждает агрессивные аффекты, прививает низменные вкусы, атрофирует позитивную волю, в конечном итоге, зомбирует на определенные потребительские программы. Замечено, что у детей, вырастающих у компьютера, не формируются общие понятия о физическом мире, такие как влажность, сила, инерция… Виртуальная реальность не предоставляет возможностей для формирования нормальных человеческих эмоций, чувств, а также психологических, социальных навыков, взаимоуважения и любви. Виртуальное сознание не способно воспринимать сферы высокой духовности.
Когда искусственно созданные образы становятся более важными, чем люди, предметы и поступки, создается почва для симуляционных технологий — технологий виртуальной реальности, направленных на централизованное управление и программирование социальных процессов. С помощью новейших информационных технологий усиливается манипулирование общественным и индивидуальным сознанием. В информационную эпоху многие социальные конфликты возникают по поводу не подлинных жизненных ценностей, а символических благ. Человек утрачивает связь с обществом и становится к нему безразличным. Общественная жизнь заменяется виртуальным сетевым социумом, который представляет собой анонимную, бесформенную общность без территории и культуры. Политика превращается в сферу манипулирования информацией и культурными кодами. Политик, бизнесмен, художник, ученый стремятся не к передаче жизненных фактов, а к созданию привлекательного образа, побуждающего к аффективным действиям. Мировая информационная сеть в большой степени становится сферой лже-информации, псевдо-информации, идеоманий.
Развитие информационных технологий в основном ориентировано на совершенствование визуальных и звуковых эффектов, поэтому работа на компьютере достигает все большего сходства с управлением реальными объектами, а коммуникации в режиме on-line становятся все более неотличимыми от общения в реальном пространстве и времени. «Компьютеризация повседневной жизни вводит в обиход виртуальную реальность в качестве компьютерных симуляций реальных вещей и поступков» (Дмитрий Иванов). Киберпротезы — виртуальные магазины, корпорации, сообщества, бизнес, виртуальные развлечения, преступления и отпущения грехов — вытесняют реальные социальные формы и роли компьютерными симуляциями. Поэтому пользователи виртуального зазеркалья подвержены искажениям сознания. Всецело существуя в виртуальном измерении, они манипулируют псевдореальными образами, конструируют индивидуальный мир фикций и иллюзий, который для них более комфортен и близок, чем подлинная жизнь.
В зомбированном сознании стираются представления о критериях истины, добра, красоты. Виртуальное сознание обладает способностью безнаказанно игнорировать реальность, которая по каким-либо причинам его не устраивает. В той степени, в какой происходит отрыв от реальности, виртуальный наркотик вызывает ощущение эйфории творчества и познания, социального успеха, безнаказанности, повседневного душевного комфорта. Безнаказанное и потому безответственное виртуальное сознание не имеет никакого отношения к подлинному творчеству, а лавинное увеличение количества бессмысленной информации не является собственно знанием. При этом предельный виртуализм одновременно является предельным материализмом, полная непредметность оказывается полной бездуховностью, ибо виртуальная реальность пробуждает и обслуживает только инстинкты потребления. Виртуальное сознание представляет собой описание современной формы духовного прельщения.
Во все времена в культуре, в общественном сознании и в общении людей было множество ложной, мнимой, искаженной, либо тривиальной, бесполезной информации. Но носители здравого смысла и творческого гения вновь и вновь прорывались через трясину обыденщины к подлинным смыслам, чем и жива человеческая культура. Но информационная революция предложила изнеженному и ограниченному культом потребительства человеку глобальную пошлость, которая не требует интеллектуальных и духовных усилий. Интернет забит глупостью, бессмыслицей, ложью, больными фантазиями, собранными во всех временах и повсюду. Выход из информационного тупика потребует от человека стимулировать развитие механизмов ориентации в реальности, которые альтернативны узко-рациональному, техническому, потребительскому мышлению, — целостного разума, интуиции, творческого воображения, эстетического восприятия, нравственности, совести, религиозности.
Угроза изменения человеческого вида. Искусственная природа с ускорением теснит природу естественную: новые технологии не только меняют состояние общества, индивидуальное и общественное сознание, но и претендуют на изменение генотипа человека. Апологеты информационной глобализации искренне верят, что «электронная система является продолжением центральной нервной системы» (Маршалл Маклюэн). Поэтому возможно создание суперинтеллекта, который будет воспроизводить деятельность человеческого мозга и превосходить наиболее умных людей во всех областях, включая творчество, науку, здравый смысл и социальные навыки. Машины с искусственным интеллектом (ИИ) будут способны создавать более совершенные машины, которые, в свою очередь, помогут строить еще лучшие… При этом ИИ не будет нуждаться в обучении. Все это открывает невиданные возможности в получении прибылей, в военной сфере (создающей средства уничтожения и порабощения людей), в получении многообразных благ, выгод, развлечений… Нередки примеры технотронной маниакальности: «Под воздействием технического прогресса биовид homo sapiens в третьем тысячелетии неизбежно эволюционирует в новый вид человека под названием „homo kubernetike organon“ (человек-киборг)… это не зомби, а реальный живой человек, жизнь которого обеспечивается кибернетическими органами, позволяющими ему выйти на качественно новый социальный уровень самосознания» (А.Бондарь).
Перед подобными унылыми перспективами утешить может тот факт, что создание искусственного интеллекта является утопией. Ибо наука учитывает только количественные характеристики человеческого мышления (объем информации и скорость ее обработки), она не способна углубиться до подлинной сущности человеческого разума. Машинный «суперинтеллект» может только частично имитировать отдельные функциии человеческого мозга, но не уподобиться ему. Тем более, человеческий разум не сводится к функционированию мозга. В рамках натуралистического мировоззрения невозможно осознать, что искусственная природа не способна дублировать живую природу, иначе это была бы одна и та же природа. Тем более, искусственная природа не способна преобразоваться в живую.
Оказывается, что современные алхимики примитивнее средневековых. Те стремились перестановкой мест слагаемых (материальных элементов) вывести новую породу материи (искусственное золото). Эти пытаются тем же приемом перестановки материальных субстратов вывести новую субстанцию — человеческую жизнь с вечной душой. Тем удалось по ходу дела проанализировать и дифференцировать материальные элементы настолько, что постепенно они сложились в науку химию и таблицу Менделеева. Эти недалеки от того, чтобы в тупом усердии аннигилировать даренную человечеству в распоряжение частицу космоса — земную природу. Тем, как теперь оказалось, недоставало методологии, ибо нынешняя наука близка к воспроизводству заданных параметров материалов. Но современным алхимикам недостает мозгов, чтобы осознать границы онтологически возможного и недопустимого: высшие сферы бытия содержат низшие и потому способны их воспроизводить; низшие же формы бытия только отражают высшие, но они не способны самодостаточно их создавать.
Слепо натуралистический научный подход вреден тем, что редуцирует представления об интеллекте, сводит их до формальной структуры для обработки информации. Человек может воспроизвести искусственное подобие некоторых своих функций, но он по сути бытия не способен искусственно создать себе подобие. Малый творец — человек — призван совершенствовать себя, а искусственная природа может являться для этого одним из средств. Но в современной техногенной цивилизации средство все больше превращается в само содержание и цель человеческого существования. Человек отехнечивается не в том смысле, что самосовершенствуется благодаря созданию все более совершенной техники, а в том, что наиболее совершенное существо в природе уподобляется своим искусственным созданиям, примитивизирует свою природу, отсекает ее высшие пласты. Это невиданное торжество постулата атеиста материалиста Ламметри: «Человек — машина». Если человек в конце концов сможет оглупить себя до уровня самых умных машин, то тогда действительно «люди не будут рассматривать постепенное замещение биологических людей искусственно созданными машинами как нечто обязательно плохое… Некоторые постлюди могут даже найти для себя полезным отказаться от собственного тела и жить в качестве информационных структур в гигантских сверхбыстрых компьютерных сетях» (Ник Бостром). Подобное будет означать то, что на месте человеческого рода некоторое время будут существовать запрограммированные человеком механизмы, где человек не превратится в машину, а принесет себя в жертву машинам.
Но есть реальный, а потому более опасный путь самотрансформации человеческого вида на основе научных открытий. «Постчеловек (posthuman) — это потомок человека, модифицированный до такой степени, что уже не является человеком… Постлюди могут оказаться полностью искусственными созданиями (основанными на искусственном интеллекте) или результатом большого числа изменений и улучшений биологии человека или трансчеловека.» (Ник Бостром). Достижения в области молекулярной биологии создают возможность для управления растительными, животными и человеческими геномами. Генная инженерия нацелена на «улучшение» человеческого рода через изменение человеческого генома, создание культивированной мозговой ткани, через не ограниченное продление жизни пересадкой клонированных органов или репродуктивным клонированием людей. Ученые уверены, что нанотехнологии, благодаря непосредственному доступу к головному мозгу и органам чувств, позволят каждому человеку стать своего рода терминалом. Более того, достижения нанотехнологий будут способны разобрать организм человека на атомы и манипулированием атомами воссоздать его копию. В конечном итоге, все эти запрограммированные научные достижения грозят превратить человека из существа биологического в био-техногенное, из духовного, нравственного, разумного — в информационный фантом. На каком-то экспериментальном этапе не исключено случайное или намеренное создание вируса, организма или механизма (или чего-то интегрированного), который уничтожит человеческий вид. В глобалистской цивилизации нет никаких табу, способных контролировать самоубийственное познавательное любопытство человека научного.
Сверхусложнение и сверхускорение цивилизации. Система постиндустриальной цивилизации усложняется в геометрической прогрессии. Сверхсложный динамично меняющийся мир превышает возможности современных форм познания; в результате человечество все меньше способно осознавать и эффективно предсказывать направление собственного развития. Хотя эта тенденция была всегда: история свидетельствует о том, что человек никогда не был способен эффективно предсказывать свое будущее. И всегда человек был частью создаваемой им материальной цивилизации. Но степень современного отчуждения человека от самого себя на порядки превосходит былые эпохи. Вопрос в том, количественный или качественный характер носит современное взрывное изменение?
Время биологическое быстрее геологического, социальное — биологического, а технологическое — социального. С последней четверти ХХ века скорость развития технологий превышает скорость осознания обществом причин и следствий этого развития. Попытки «догнать» реальность количественным ускорением и усложнением сознания (ментальная эволюция) оказываются утопичными. Осознание причин и следствий исторического процесса, то есть, его смысла, требует качественной переориентации сознания, его духовного обновления и метафизической укорененности.
Время существования мировых цивилизаций меняется согласно графику экспоненты (цивилизационная экспонента). Тысячи лет длились Египетская, Китайская, Индийская цивилизации. В пределах одной тысячи лет — Греческая и Римская. Сотни лет существовали Европейское Средневековье, Новое время. В Новейшей истории за десятки лет сменилось несколько цивилизационных парадигм: научно техническая цивилизация, индустриальная цивилизация, цивилизация массового потребления и масскультуры. На наших глазах за годы меняются цивилизационные коды: постиндустриальное общество, информационное общество. Темп технологических революций возрастает, а их синергетическое воздействие увеличивается. Какова природа последующей эпохи: наноцивилизация, которая произведет революцию в манипулировании материей, подобной той, какую произвели компьютеры в манипулировании информацией; приход на смену информационному обществу — космологического общества, космического образа жизни?! Что потом: цивилизационные формы будут меняться за месяцы, дни, часы!!! Очевидно, что развитие человечества подходит к точке турбулентности, в которой оно либо прекратит свое существование, либо вынуждено будет перейти в иные измерения жизни, чтобы выжить, человек должен кардинально преобразоваться сам.
3. Глобальная альтернатива глобализации
Религиозный призыв. Несмотря на планетарные амбиции, глобализация вовсе не глобальна, ибо лишена не только подлинно вселенской заданности, но и всеобщего распространения. За информационным и экономическим забором, который выстраивают глобализаторы, остается множество стран и целый материк — Африка. Претендуя на универсальную картину мира, глобализм насаждает однообразное фрагментарное мировоззрение, ограниченное натуралистическим измерением. Насильственная унификация разнообразия противоречит сущности бытия, поэтому чревата всеобщей катастрофой. Глобалистский мессианизм не глобален хотя бы потому, что не только насаждает одну из форм цивилизации, заведомо отказываясь от партнерства и диалога культур, но нацелен на уничтожение всего иного. Это не более чем глобальная локализация. Декларируя объединение человечества, глобалистские технологии внедряют новые формы разобщения и агрессии, по существу хаотизируют мир.
Глобализация превращена в форму экспансии западной цивилизации. Насаждая утопию однополярного мира (однополюсным ничто не может быть по природе вещей), глобализация делит человечество на два враждующих полюса: золотой миллиард и остальная — большая часть мира. «Если эволюция продолжится в том же направлении, что и сейчас, то Африка, например, превратится в хранилище людских резервов, только их трудно будет отнести к человеческому роду. С другой стороны мы получим суперклон белой расы, очень продвинутый в развитии и располагающий современнейшим технологическим инструментарием, властью и деньгами. И если прежние противоречия выливались в кризисы, то нынешняя ситуация в перспективе создает идеальные условия для мировой революции. А как иначе обитатели будущего всемирного гетто смогут оспорить огромные привилегии абсолютного меньшинства населения?.. я не вижу силы, способной сломать все более отчетливую линию демаркации между хозяевами и изгоями» (Жан Бодрийяр).
Оценить проблемы глобализации и адекватно ответить на ее угрозы невозможно с позиций глобалистского мировоззрения. Ибо как современное детище западного мировоззрения оно ограничено натуралистической рационалистической сферой, отвергая духовные и метафизические измерения. Секулярное научное мировоззрение не способно всецело осознать и разрешить проблемы, которые порождены научно-технической цивилизацией и ее детищем — глобализацией. Инструментальный научный разум позволяет частично отвечать на некоторые частные вопросы, либо отдалить гибельные последствия каких-либо процессов. Но наука не способна по существу решить ни одну из глобальных проблем современной эпохи, ибо даже эффективные научные открытия и изобретения могут быть использованы и используются человеком как к добру, так и ко злу.
В глобализации доминирует горизонтальное измерение: стремление навязать человечеству секуляризованное унифицированные мировоззрение и жизненные ценности. В глобалистском сознании отсутствует подлинно глобальный вертикальный порыв и прорыв к высшему, духовному, небесному. Тотальный рационализм и натурализм эпохи гуманизма заканчивается всеобщим релятивизмом, беспринципностью и властью силы («Раз Бога нет, то все позволено» — Ф.М.Достоевский). Катастрофические проблемы глобализации ставят на повестку дня вопрос о необходимости мировоззрения, несравненно более углубленного и объемного, чем научно-техническое мировоззрение. Вселенским и универсальным, то есть подлинно глобальным может быть только религиозное мировоззрение. Ибо религиозному видению открыто то, чем владеет натуралистическое сознание, но помимо этого оно способно лицезреть то, что напрочь скрыто для натуралистического взгляда на мир.
Религиозное сознание ориентировано на метафизические основы бытия. Христианство — наиболее универсальная религия, православие — наиболее полное и адекватное исповедание христианского Благовестия. Православие содержит глубочайшие богословские и философские истины, дающие возможность универсального и глубинного взгляда на мир. Вместе с тем, современное христианское сознание не вполне способно ответить на эпохальные вызовы. Распространенный в православной среде обскурантизм не позволяет осмыслить актуальные явления, ограничиваясь навешиванием ярлыков, демонизацией современных тенденций (ИНН). Православная общественность, как и все общество, подвержена соблазнам нынешнего времени, прежде всего, рецидивам натуралистического сознания.
Среди православных людей в России распространено мнение, что Отцы и Учителя Церкви некогда дали ответы на все случаи жизни. Мы цитируем эти ответы, но не учимся у Отцов отвечать самостоятельно. В то время как безответственная пассивность по отношению к мировым проблемам не соответствует христианскому благовестию, скорее близка буддистскому индифферентизму. Святые Отцы и Учителя Церкви были выдающимися мыслителями своего времени, они владели основными достижениями современной им культуры и адекватно понимали историческую ситуацию. Святоотеческая литература — это, прежде всего, уникальный духовный, богословско-философский порыв при ответе на вызовы эпохи. Святоотеческое богословие — это вечный ответ на проблемы, возникающие в историческом времени. Святоотеческие формулы и категории нетленны именно потому, что они углубили, уточнили и отточили христианские представления в противостоянии соблазнам и ересям своих эпох. В этом историческое назначение христианского человечества. Святоотеческий пример духовного, интеллектуального, творческого служения должен учить и вдохновлять нас в борьбе с пагубными веяниями современности. Одной из главных проблем, подлежащих православному осмыслению, и является феномен глобализации.
Глобализация открыла невиданный простор силам добра и зла, по всем измерениям жизни человечество вступает в эру глобального риска. В катастрофические эпохи усиливаются апокалиптические настроения. Но актуализация ожиданий конца света, как правило, свидетельствует не более чем о близкой гибели современной формы цивилизации.
Распространены апокалиптические настроения и в русской православной общественности. В христианских представлениях главным признаком последнего времени считается апостасия — всецелое и окончательное отпадение человечества от Бога. В сегодняшнем мире (впрочем, как и в другие времена) без труда можно увидеть многие признаки апостасии: отступление от веры в Бога и богоборчество, упадок нравственности и общественных отношений, всеобщее распространение пороков и нечестия, разложение семейных начал, разрушение традиционных форм жизни, нарушение установленных законов, умножение бедствий. Поэтому среди православных людей распространено мнение о полной и окончательной апостасийности современной эпохи, которая являет собой приуготовление прихода человека греха, человека беззакония — антихриста. При этом с образом антихриста ассоциируется современная глобализация, а удерживающим от окончательного впадения человечества во власть антихриста видится православная Россия.
К неизбежному разочарованию православных русских патриотов, наша великая и многострадальная Россия не только не является удерживающим, но и не может им быть по природе вещей. Не следует поддаваться обезоруживающей гордыне. Подлинный удерживающий в бытии — Спаситель, Богочеловек. А проекцией этого глобального удерживания в мире сем является богочеловеческое творческое усилие, которое не может быть персонифицировано в истории. Творец свершил Свое, и каждому человеку протянута Божественная десница помощи. В пределах мира сего каждый призван самоопределиться, — принять ли причастие промыслительному действию в обретении собственного спасения. Праведный ответ возвышает до праведников, которые являются в разные эпохи и в различных местах. Их синергетическое напряжение являет единство божественного и человеческого начал, почему и удерживает мир сей от окончательного падения.
Характеристика современной эпохи в качестве антихристовой (что периодически повторяется в христианской истории) не соответствуют букве и духу новозаветного благовестия, ибо никому не известен срок Второго Пришествия Спасителя, а потому таинственно и время непосредственного перед ним пришествия антихриста. Утверждения об окончательной апостасийности нынешнего времени основаны на натуралистических рецидивах в христианском мировоззрении, которое поддается натуралистическому засилью современной цивилизации. Ф.М.Достоевский образно сформулировал христианское понимание смысла истории: «В мире дьявол с Богом борется, и поле битвы — сердца людей». Что значит, во все времена и в каждую эпоху идет борьба, результаты которой отражаются в вечности. Было и есть множество «антихристов», являющихся прообразами антихриста, но был и есть сонм праведников — Божиих людей, чьим духовным усилием держится и преображается бытие. Ни одна из мировых эпох не может вместить все итоги предшествующего, и в этом смысле не может стать завершением истории, — в положительном либо в отрицательном значении. Бытие не может завершиться победой одной из сил, действующей в какую-либо эпоху. В истории обнажаются не только силы богоборчества, но и дух Богоутверждения, — иначе мирское бытие давно прекратилось бы. Если и когда мировое творение прекратит быть, то смысл и итоги его явятся в совершенно ином измерении — в Новой Земле и в Новом Небе.
Вместе с тем, натуралистический уклон современного человечества усиливает апостасийные силы в истории. Ей противостоит религиозное напряжение, в том числе и в России. Катастрофичность научной-технологической-технотронной-информационной-глобалистской цивилизации тоже вопиет о необходимости возвращения к истокам — к подлинно религиозному мировоззрению.
Религиозный ответ на вызовы эпохи способна дать только вселенская религиозность. Подлинно глобальное и универсальное религиозное мировоззрение может быть основано только на вселенской христианской, православной религии, открывающей человеку истинного Бога. Православное Благовестие несет полноту истины, но это не значит, что православные люди обладают ею по определению. Для творческого напряжения, которое необходимо в ответах на эпохальные угрозы, необходима трансформация современной православной религиозности: мировоззренческое погружение в православное предание — «Вперед к Отцам» (Г.В.Флоровский). Христиане призваны углублять христианские представления о бытии и на основе их давать ответы на вызовы эпохи.
Для православного сознания очевидно, что единство человечества не может возникнуть на основе экономики, политики, технологий. Органичное единство человеческого рода может прорасти только с возрастанием духовности, — основе человеческого бытия. Подлинно глобальной может стать только цивилизация духа. И если это состоится, то Земля будет населена не нивелированным мегаобществом, а цветущим многообразием народов, культур, цивилизаций. Человечество сохранится не торжеством жестокого социал-дарвинизма, где проигравший погибает, а победителю достается все, а миром гармонии интересов.
Таким образом, в универсуме западного мировоззрения невозможно адекватно осознать и решить ни один из глобальных кризисов мировой цивилизации. Россия пережила катастрофы ХХ века вопреки влиятельнейшим мировым силам, толкающим ее к гибели. Русский народ призван к возрождению, ибо его историческая миссия — в создании новой формы мировой цивилизации, выводящей человечество из гибельных тупиков. Не только слабость, но и сила России в том, что она находится вне эпицентра разрушительной глобализации. Православному сознанию открыто, что Россия является вместилищем спасительных для человечества ресурсов (пространственных, природных, сырьевых, технологических, и человеческих) и ценностей (социальных, нравственных, культурных, религиозных, духовных). Русские несут уникальный исторический опыт, который востребован в современности. Русская соборность и уживчивость необходимы человечеству для мирного сосуществования культур и народов, для поисков здоровых форм миропорядка. Русская мировая функция — взаимообмен и взаимообогащение цивилизаций и культур. Русское долготерпение, выносливость и жертвенность дают шанс преодолеть грядущие катастрофы. Русская духовность и творческий гений способны ответить на эпохальные вызовы. Угрозы глобализации вопиют: либо человеческая цивилизация прекратит свое существование, либо станет подлинно религиозной, вселенской, духовной. Русская православная религиозность может стать основой духовного обновления человечества. Россия — это лоно зарождающейся новой цивилизации — цивилизации духа и спасения. Современный мир проживает несколько глобальных проектов: Западный проект (финансовый капитализм), в основе которого свобода-нажива, Красный проект (СССР — Восточная Европа), основанный на равенстве в рабстве, Исламский проект, представляющий собой манию справедливости. Россия способна выдвинуть Русский проект выживания — соборное человечество.
