 |
| Парламентская газета | Николай Никоноров | 24.11.2005 |
Российское духовенство уже в третий раз в этом году собирается на военные сборы. Такого ещё никогда не было.
Первый после 1914 года сбор военного духовенства прошёл в июне 2003 года в Рязанском институте ВДВ. Организован он был Синодальным отделом Московской патриархии по связям с Вооружёнными силами совместно с Министерством обороны. Это именно тогда некоторые батюшки совершили свой первый в жизни парашютный прыжок — поступок не ради острых ощущений, а ради того, чтобы на равных делить испытания воинской службы со своими духовными чадами.
С тех пор они не собирались. Зато уже в самом начале нынешнего года по благословению Патриарха Алексия II и в рамках 13-х Рождественских образовательных чтений прошли сборы военного духовенства. И не где-нибудь, а в подмосковной Власихе, где расположен Главный штаб Ракетных войск стратегического назначения. Но так как не все дальневосточные и сибирские епархии в связи с удаленностью от Москвы и финансовыми трудностями смогли направить своих представителей, Синодальный комитет по взаимодействию с Вооружёнными силами и правоохранительными учреждениями организовал учебно-методические сборы военного духовенства в Улан-Удэ. И наконец такое же мероприятие не так давно прошло в Барнауле, по сообщению пресс-службы краевого военкомата, на базе православного барнаульского духовного училища при Покровском кафедральном соборе.
«Проведение сегодняшних сборов военного духовенства — еще один шаг в благородном деле консолидации армии и церкви на пути к единой цели: возрождению нравственных основ служения Отечеству», — заявил начальник отделения морально-психологической и информационной работы военного комиссариата края Георгий Тилюкин. По его словам, в Алтайском крае за последние годы налажено плодотворное сотрудничество между местными органами военного управления и отделом по взаимодействию с Вооруженными силами Барнаульской и Алтайской епархии. В частности, проводятся совместные мероприятия, связанные с историческими и знаменательными датами в жизни государства и армии, священнослужители обязательно участвуют в торжественных мероприятиях на краевом сборном пункте, напутствуя призывников, благословляя их на исполнение священной обязанности защиты Отечества. Священники принимают участие в торжествах по случаю принятия воинами присяги, вручения личному составу оружия и военной техники.
Происходит то, что давно должно было произойти. Ведь армия не может быть просто «организованной толпой» молодых вооруженных мужчин. Любая армия сильна не столько своим оружием, сколько идеологией, ради которой люди могут пойти на смерть. Это аксиома. А вот как раз по части идеологии в сегодняшней армии пробел. Понятно, что наиболее близка российскому государственнику идея православия. Конечно, привнесение именно православия как главенствующей идеологии в российскую многонациональную армию во многом спорно. Но, похоже, пока что ничего другого не придумано. А духовное состояние армии на данный момент таково, что оно требует принятия срочнейших мер. Тем более что сами батюшки, предпринимающие «душепасторское окормление военнослужащих», показывают чудеса героизма, терпения и высоты духа, что на людей в погонах влияет исключительно положительно.
Вообще присутствие священников в армии — дело обычное для большинства стран мира, так же, как и для дореволюционной России, где насчитывалось около 5 тысяч полковых батюшек и 800 гарнизонных храмов. Для сравнения, в воинских частях России расположено более двухсот храмов, а слово Божие несут военным две тысячи священников-«добровольцев», так как действуют они исключительно по собственному почину и велению души. Ведь взаимоотношения церкви и армии в России до сих пор определяются не законом, а временными соглашениями о сотрудничестве между воинскими частями и епархиями. Никакого жалованья за свою «армейскую службу» они не получают. Напротив, часто платят за обмундирование и паек собственные деньги из приходского заработка. В гарнизонах они, как правило, «приходящие батюшки». Ведь появление священника в части — это чаще всего личная воля ее командира, следствие его личных отношений с епископом или настоятелем.
Особое отношение сложилось у церкви с самым современным родом войск — Ракетными войсками: из 16 подразделений Ракетных войск храмы есть в 14. На территории штаба Ракетных войск стратегического назначения действует храм Преподобного Илии Муромца, где раз в год проводит службу сам Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. На центральном командном пункте ракетчиков, как говорят очевидцы, аккурат над креслом дежурного генерала, над «красной кнопкой», висит икона великомученицы Варвары — покровительницы ракетчиков. Дело в том, что Варвара были причислена к лику святых 17 декабря, а это День образования Ракетных войск стратегического назначения. Именно поэтому самые массовые сборы военных священников проходили именно на территории подразделения Ракетных войск.
На этих сборах отцы живут в казармах по военному распорядку, принимают пищу в солдатской столовой. На семинарах учатся, как в рамках распорядка дня военнослужащих может работать священник, не создавая проблем командованию. Как бороться с «дедовщиной» и «этнодедовщиной» (неуставными отношениями между военнослужащими разных национальностей), как не допустить солдата совершить грех самоубийства. Короче, учатся «поднимать на нравственную высоту духовный климат в среде воинов». Знакомятся с современной техникой. Ну, и конечно, делятся друг с другом боевым опытом. Обсуждают, как совершать богослужения в полевых условиях. Это нашими военными батюшками придуманы мобильные храмы-палатки, где свечи ставят в пустые патронные гильзы, а к службе призывает колокол из гаубичной гильзы. Так, служитель церкви в сегодняшней армии выступает и как духовный утешитель, психолог, воспитатель и даже идеологический комиссар. Хотя, конечно, сама по себе война противна духовенству. Недаром одна из секций на сборах так и называлась «Армия и Церковь: соработничество во имя жизни».
Поэтому присутствуют пастыри и в самых «горячих точках», плечо к плечу со своими духовными чадами в погонах. Были они с воинами в миротворческих и контртеррористических операциях в Боснии, Косове, Абхазии, Таджикистане, Ираке и Чечне. Многие отцы — сами из офицеров. Есть награжденные еще за Афганистан. В то же время большинство военных иереев — из белого духовенства, а потому обременены чаще всего весьма многодетными семьями. Между тем если священник станет калекой, пособия не получит, если убьют, семье пособия не дождаться.
Думается, столь частые сборы военных священников — это и есть подготовка к качественному изменению в их положении. Институт полковых священников, упраздненный почти сто лет назад, вновь возрождается.
МНЕНИЕ
Всеволод Чаплин
заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского патриархата, протоиерей.
«В России есть все предпосылки для создания института военных капелланов. На Северном Кавказе, в отдаленных пограничных районах, в зонах стихийных бедствий и на флоте действует духовенство. Общество подталкивает нас к тому, чтобы появился институт постоянного военного духовенства. Долгое время у РПЦ не было кадровых возможностей для создания института военных капелланов. Сейчас они появились. Существование военного духовенства не нарушает принципа отделения церкви от государства. Даже в странах с самым жестким отделением церкви от государства есть военные капелланы. Они есть в США и практически во всех странах с христианской традицией. Государство обязано помогать удовлетворению духовных нужд своих воинов. В то же время я против присутствия в армии миссионеров. Военнослужащий, исповедующий ту или иную религию, должен иметь возможность общения со своим духовенством. Но при этом священнослужитель, приходя в часть, должен честно сказать, к верующим какой конфессии он пришел, чтобы армия не стала местом для миссионерства сектантов».
