 |
| Патриархия.Ru | Мария Зубарева | 24.11.2005 |
Первое, что замечаешь, вступая на территорию Подворья, — это ветхость и, можно сказать, аскетичность во всем, что касается внешнего уклада жизни. О ремонте и речи нет: видно, что деньги здесь не задерживаются — для больных реабилитация бесплатна. Все помещения — а их и немного — заняты. Даже в храме проводятся беседы с теми, кто готовится пройти реабилитацию, или с их родителями — людьми, которых называют «созависимыми». Наш разговор с одним из «реабилитантов» происходил в церковных стенах одновременно с такой беседой.
Кирилл, 22 года, приехал из Белоруссии. В Центре провел месяц.
— Этот Центр для многих людей последняя надежда на нормальную жизнь. Если здесь помощи не будет, то просто руки опустятся. Есть случаи, когда родители приводят своих детей, но результат зависит от самого человека. Если у него нет желания оставить все это, если он «включил броню» (препятствует тому, чтобы над ним проводилась медицинская или духовная работа), то никак ему не поможешь. Бог не может придти в сердце человека, если человек этого не хочет и любит грех. Потому что Бог ненавидит грех, хотя любит грешников.
Реабилитация состоит из трех частей: медицина на очень высоком современном уровне, труд и духовная работа. Сначала, при необходимости, госпитализируют в православное отделение 17-й наркологической больницы. В самом Центре работают психологи, психотерапевты, наркологи, психиатры, травники. Мы — те, кто приехал издалека, — живем в общине в Дедовске как большая семья. Есть люди из Иркутска, Сургута, с Украины, Кипра. Там у нас все на духовности основано: утром и вечером молимся вместе, днем — занятия по Закону Божию. Исповедь еженедельно, Причастие. Это необходимость. Для того чтобы человек с каждым Причастием, с каждой исповедью, преодолевал свои барьеры, мешающие придти в нормальную жизнь. Ну и, конечно, трудотерапия. У каждого есть свои послушания. Есть маленькое хозяйство: куры, козы… Кто-то смотрит за ними, кто-то за порядком в доме. Одни делают столярную работу, другие батюшке помогают, третьи — в храме. Все эти работы направлены нам на благо".
Это он сейчас так говорит, а изначально заставить наркозависимого работать — одна из самых трудных задач реабилитации. О. Анатолий выделяет две особенности наркомана — патологическое вранье и нежелание работать.
— Бывает, что люди уходят?
— Эти случаи очень редки. Если человека что-то не устраивает здесь, значит, проблема в нем, значит, остались какие-то твердыни в его душе, которые он в данный момент не может или, скорее, не хочет преодолевать.
Когда я приехал сюда, я ни разу не исповедовался и не был в церкви. Но я понимал, что у меня обратной дороги нет: дух мой умирает, внутри абсолютная пустота. Это просто последний шанс. И когда есть желание и тебе говорят: ты должен делать то и то, чтобы получилось так и так, то ты прикладываешь все возможные усилия для преодоления этих трудностей. Бог ведь простой, Он не где-то за облаками, Он просто есть. Он пришел, рядом с убийцами был распят на Кресте, рыбаки были Его учениками и прокаженных Он просто исцелял, понимаешь? Бога не нужно где-то искать. Просто открой для Него сердце — и Он придет. И все изменит Сам. Просто нужно желание и стремление к правильному образу.
— Отец Анатолий так говорит?
— Это Библия так говорит.
Максим, 30 лет. В Центре три недели.
— Жена узнала про этот Центр и с боем меня сюда в первый раз притащила. Я не верил этому всему, а потом поверил. Не знаю почему. Я кололся 15 лет, а на третьи сутки после того, как перестал, мне было очень плохо, очень. И я приложился к иконе «Неупиваемая чаша». О. Анатолий говорит: если веришь, приложись и попроси у Нее то, чего хочешь. Я попросил здоровья, немножко, чтоб пережить это все, этот кошмар. Вышел — и в тот же день сделал ремонт в гараже. Я не чувствовал никакой боли, энергия откуда-то появилась. Жена сама поразилась: как это так, такого быть не может.
И этот случай не единственный. Особенно часто так происходило раньше, до того как был заключен договор с Департаментом здравоохранения Москвы о том, чтобы на первый этап реабилитации — для выведения наркоманов из наркотизации, из физической ломки, класть их в больницу. До этого принимали всех, даже в состоянии наркотического опьянения, сразу в Центр. Тогда каждый пятый приходящий впервые в жизни в церковь наркоман терял тягу к наркотикам после первой же исповеди.
— Наркомания — это биосоциодуховная болезнь, — продолжает Кирилл. — И медицина перед ней бессильна. Психологическую, духовную зависимость медицина не вылечивает. Дух нам дан от Бога и только Бог может его вылечить. Конечно, тяжело это все преодолевать, потому что нужно отказаться от всего сразу. «Я не хочу колоться, а хочу пить» — не поможет. Нужно стремиться к тому, чтобы очистить себя от всякой грязи. И тогда в тебе останется только светлое".
Слушая эти слова, очень сложно поверить, что этот симпатичный молодой человек, которого здесь называют Кирюшей, который помогает отцу Анатолию готовиться к Всероссийской конференции, немногим больше месяца назад был наркоманом, разбойником и преступником. Именно такими, по словам о. Анатолия, они и приходят. Наша главная задача, — говорит батюшка, — это переделать душу: из преступной сделать христианскую И духовная практика показывает, что можно из наркомана сделать хорошего человека. Я не пессимист в отношении так называемой деградации личности, которая развивается у наркомана. Почти все наркологи говорят, что из соленого огурца сделать свежие нельзя. А мы из соленых огурцов делаем огурцы свежие".
— И что, за месяц все так изменилось? — обращаюсь я опять к Кириллу.
— Не все. Я знаю, что если я сейчас уеду, то просто пропаду. Но я чувствую большие изменения. Одно из условий эффективности реабилитации — уезжая из общины или уходя из Душепопечительского Центра, посещать храм, исповедоваться. Чтобы не было так: человек здесь научился жить, а вышел — и начал опять курить, колоться или пить, вести греховную жизнь.
Входит о. Анатолий:
— Кирилл, слушай, у меня потрясающие данные: 2003 год: более половины попавших к нам «сидели» на легальных наркотиках, 2004-й: подавляющее большинство «сидит» на «Залдиаре», «Терпинкоде» и других кодеиносодержащих лекарствах. Эти наркотические вещества свободно можно купить в аптеке. Захотели — идите, купите: дешево стоит — «кайф» получите! Колоться не надо — 10 таблеток, ну 20, ну 30! Это вина сотрудников Министерства здравоохранения, которые разрешают свободную продажу без рецептов содержащих наркотики препаратов…
Отец Анатолий поделился тем, что в своем докладе на Конференции он будет говорить особо о постановлении Правительства РФ от 6 мая 2004 года «Об утверждении размеров средних разовых доз наркотических средств и психотропных веществ». В соответствии с этим постановлением, уголовная ответственность за обнаружение у наркомана до 10 доз наркотического вещества не наступает. В результате этого постановления, по словам о. Анатолия, погибло более 100 тысяч человек только за один год. При том, что в период с 1993 по 2003 год погибло 70 тысяч.
— Мы много боролись с легальным наркорынком и в 2002 году нам удалось закрыть свободную безрецептурную продажу трамалоритарда. Сейчас мы куда только ни пишем, никто не реагирует. Но недавно заместитель министра здравоохранения Стародубов ответил, что все лекарственные препараты, перечисленные нами, которые содержат наркотические вещества, продаются строго по рецепту. Одновременно я получил письмо от полномочного представителя президента РФ в Центральном Федеральном Округе Г. С. Полтавченко, который сообщил, что наша информация полностью подтвердилась. Мы продолжим бороться, и если это безобразие не прекратится, родители и ребята подадут в суд на Министерство здравоохранения. Если это не поможет, напишем в Международную комиссию по правам человека. Это преступление, потому что сотрудники Минздрава знают, что делают. Кроме того, те же так называемые правозащитники, которые участвовали в подготовке постановления N231, сейчас активно лоббируют метадоновую заместительную терапию".
Кирилл:
— Метадон — это наркотик, я сам «сидел» на метадоне и знаю, что это такое. Мне уже нечего терять: мои друзья умерли, с семьей никаких отношений нет — все из-за наркотиков. Так что я могу прямо говорить, что легализация этого всего, в частности 231-е постановление, — это на самом деле убийство. Я знаю это изнутри.
